Мои воспоминания (в пяти книгах, с илл.)

122ÌV, 24. Тенишевы в Париже

мена таких «тайных комнатных» (не записанных в торговые книги) антикваров было не так много, как теперь, и я не сразу понял, что это своего рода профессия. В своей простоте я вообразил, что этот рекомендованный мне господин просто «хороший знакомый» княгини и что он из одной любезности старается выискивать ей интересные вещи. Однако, познакомившись с этими купленными через него вещицами, выставленными в витрине в гостиной тенишевского особняка, я, при всей своей неопытности, увидал, что многие среди них представляли собой весьма сомнительную ценность, и это заставило меня увидеть в Пикаре не того абсолютного знатока-эксперта, каким его считали обе княгини, а ловкача, эксплуатирующего их доверчивость,

Ни обепх княгинь, ни князя в момент нашего приезда в Париж еще не было, а «штат» в особняке на rue Bassano (№ 52) был представлен всего только четой консьержей да английским кучером с двумя конюхами, томившимися в безделии. Дом заполнился и оживился лишь в декабре, после того как хозяева наконец пожаловали «для сезона». Тут мы с женой и стали весьма часто пользоваться гостеприимством Тенишевых. Оно было совершенно российского характера, иначе говоря, весьма широкое. Не менее трех раз в неделю надо было являться то на завтрак, то на обед, и если Анне Карловне под разными предлогами иногда и удавалось отказаться, то мне это было труднее и à la longue * такое «исполнение служебных обязанностей» становилось подчас и тягостным. Забегая вперед, скажу, что именно в этих слишком частых встречах лежит одна из причин постепенного нашего охлаждения друг к другу. Изредка, впрочем, угощения обедами (или завтраками) происходили не на дому у Тенишевых, а в одном из знаменитых тогдашних ресторанов,— либо у «Voisin» на улице Сен-Оноре, насупротив церкви Assumption**, либо в старинной, но только что заново отделанной «Maison Dorée» *** на углу улицы Лафитт и бульваров '*. Особенно ценил князь Тенишев первый из этих ресторанов.

Два слова теперь о князе *; с ним я уже был знаком в Петербурге, но до нашей встречи в Париже я едва обменялся с ним несколькими фразами, что, кстати сказать, показывает, до чего оп был далек от всего того, что интересовало его жену... Ничего «княжеского» ни в наружности, ни в манерах, ни во вкусах у Вячеслава Николаевича не было. Широкое «квадратное» лицо с негустой белокурой бородой было самое иро-

* Пол конец (франц.).

** Успенье богоматери (франц.).

'** «Золотой дом» (франц.).

'* Новая отделка этого дома коснулась не только внутреннего помещения, но и фасадов. Тогда на втором этаже (au dessus de I'entresol) между окнами появились мозаичные панно, изображавшие ресторанные сценки по картонам Форена. Эти украшения продержались не более десяти лет. Весь же дом с его архитектурными украшениями, типичными для эпохи Людовика Филиппа, стоит и попыне, однако в нижнем этаже помещается уже не ресторан, а почтовое отделение. Укажу еще на то, что и дом рядом с этим на улице Лафитт сохранил свою характерную (и очень милую) архитектуру романтической эпохи.