Мои воспоминания (в пяти книгах, с илл.)

//, 13. Venusberg

моя новая пассия была «почти барышней», а единственная ее тетка была «почти купчихой», ибо держала молочную торговлю на Охте.

Начитавшись романов (не романов Купера и Верна, а уже настоящих Дюма и Феваля), я как раз мечтал тогда о собственном настоящем романе. Первые недели пребывания у нас Мани прошли без того, чтобы я почувствовал какой-либо особый интерес к ней, но постепенно я стал все больше обращать на нее внимание. В гимназии же я теперь томился вдвойне не потому, что там было скучно на уроках, и не потому, что меня дома ожидали игры с Женей и Колей, а потому, что мне уже очень хо~ телось очутиться снова в обществе этой веселой и милой девицы. Предлогом для того, чтобы получать Маню в наше распоряжение, у нас, мальчиков, служило общее чтение. Я засаживал Женю и Колю за рисование,. сам тоже принимался за какую-нибудь работу, Соне давали кубики,, а Маня В. должна была нас всех развлекать похождениями Гулливера или Робинзона, что она и делала с охотой, так как сама заинтересовывалась этими чудесными историями. И вот где-нибудь в чертежной, если? глядеть со стороны, представлялась милая и невинная картина, дышавшая семейственным уютом. При свете лампы дети разного возраста были* поглощены кто рисованием, кто какой-нибудь игрой, тогда как «старшая) сестра» в своем скромном сером платье с белым передником склоняла свою голову над страницами невинных рассказов. Однако, если вглядеться в эту картину, то оказывалось, что один из мальчиков с каждым вечером норовил сесть поближе к читальщице, а иногда даже клал руку вокруг ее талии и прижимал свою голову к ее плечу, не встречая с ее-стороны никакого сопротивления. Не раз мама, начинавшая подозревать. что-то неладное, внезапно входила в комнату и нарушала эту гармонию.,. И до чего же несносными казались мне эти «большие» и «старшие»,. вечно озабоченные нашим воспитанием и хранением нашего добронравия. Каждый раз вслед за таким посещением мамы или Кати Маня должна-была прерывать чтение, и ее усылали на другой конец квартиры, мне же-мамочка с несколько сокрушенным видом предлагала вопрос: «Почему ты так близко подсаживаешься к этой молоденькой девушке?» Мама даже-пробовала мне внушить, что это «вредно для здоровья», но с этим я уже* никак не мог согласиться, так как, напротив, чувствовал теперь наплыв-каких-то чрезвычайных новых сил.

Увы, такая идиллия не могла долго продолжаться. Тринадцатилетний Шуренька стал, наконец, проявлять свои назревшие чувства с такоа-недвусмысленной ясностью, что пришлось принять крутые меры. Заметил ли кто-нибудь, что тенерь и Маня стала отвечать на мои «авансы»,.. как тогда говорили, что мы все чаще уединяемся в последней «Зеленой* комнате, где нам обоим одновременно нечего было делать, но на jï-ути-: моей первой пассии стали восставать всякие препятствия. Так, моей избраннице стали поручать стирку на кухне, и я теперь видел ее там е оголенными до плеч руками за мытьем пеленок. Разумеется, такие репрессии не только не способствовали моему охлаждению, а напротив,. лишь возбуждали жалость к той, которую я хотел бы видеть «на троне».-