На дальних рубежах 2 (СИ)

Глава 29

Решать личные вопросы, находясь на коротком поводке собственной же работы, было невероятно сложно, и Коре приходилось крутиться угрем на сковородке, лишь бы не потерять те немногие зацепки, которые у нее были по делу Джейса. Напрягать и подставлять своих знакомых и друзей она больше не могла, возможность задействовать ресурсы отца и вовсе исключала. Но были и альтернативы.

Как человек в теме, она прекрасно знала о частных организациях, где работали бывшие военные всех мастей. Подбор людей занял какое-то время, но в итоге у Коры появилась своя команда профессионалов, которая могла вести ее дело тогда, когда сама она не могла полностью посвятить себя этому. При этом отобранные ею люди были из породы принципиальных вояк. Им ничего не стоило свернуть человеку шею, но предать одного из своих было неприемлемо. Вникнув в дело своей новой патронессы, эти люди просто в силу собственной природы уже не смогли бы предать ее.

Самой легкой зацепкой казались работорговцы, которые продали Джейса на Ладатис. Они были важным связующим звеном к другим исполнителям и, возможно, к заказчику.

***

Старый корабль тряхнуло, и во всех помещениях заревела тревога. Вирон, которого выбросило из теплой постели самым бесцеремонным образом, кряхтя поднялся и начал натягивать на себя первые попавшиеся вещи.

— Тревога, — любезно сообщил голос бортового компьютера через динамики в коридоре. — Варп-двигатель поврежден.

На мостик он вбежал запыхаясь, растеряв весь свой фальшивый лоск. Драммонд что-то гневно рычал пилоту, но тот лишь беспомощно разводил руками.

— Что происходит? — спросил Вирон.

— На нас нападают, а техника вышла из строя! — рыкнул Драммонд.

Вирон не поверил своим ушам и подошел поближе, чтобы убедиться. На приборной панели тревожно горело множество красных лампочек, радары показывали какую-то несусветную чушь, постоянно меняя данные о размерах вражеского корабля и расстоянии до него. Внезапно включились динамики и незнакомый жесткий женский голос потребовал:

— "Звездный Странник", приказываю заглушить двигатели, лечь в дрейф и приготовиться к стыковке. При малейшем сопротивлении открываю огонь на поражение.

Драммонд покраснел до опасного свекольного оттенка и метнулся к переговорной панели.

— Это какая сука еще тут раскомандовалась?! — прорычал он в микрофон.

Вместо ответа неизвестный корабль выпустил по "Страннику" предупредительный выстрел. Красный росчерк скользнул по обшивке в точно выверенном ударе, демонстрируя и серьезность намерений нападавших, и их способности.

— Босс, нам не уйти от них с раздолбанным варпом, — констатировал первый пилот.

— Проклятые пираты! — нервно сжимая руки простонал Вирон.

— Нас кто-то слил им! Это заказуха, — прокаркал Драммонд. — Кто-то знал, сколько мы наварили, и сдал этим сукам. Но ничего, просто так мы им не сдадимся! Все к оружию!

С этими словами он стремительно покинул мостик, чтобы лично подготовить все к встрече нежеланных гостей. Чего у этого звероподобного ублюдка было не отнять, так это упрямства и готовности ввязаться в драку. Вирон только покачал головой. Он верил в способности компаньона, уже не раз отбивавшего их от пиратов, но сейчас что-то шло не так как обычно, Вирон это чувствовал. Ему очень хотелось сдаться и не ухудшать свое положение.

— Вот дерьмо, — тихо выругался пилот. — Не может быть…

Вирон проследил за его взглядом и нахмурился. Звезды, рассыпанные на черном бархате космоса, поглощала тьма. Они медленно гасли одна за другой, пока все не потонули в непроглядном мраке.

— Что? Что такое? — выпалил Вирон

— Шеф, если это и пираты, то какие-то слишком продвинутые, — заметил пилот, странными глазами глядя на то, что творилось в иллюминаторе. — Кажется, это "невидимка".

— Какая еще "невидимка"?!

Пилот со свойственной профессионалу обстоятельностью выложил технические характеристики противника, и внутри у Вирона все похолодело. Действительно, как-то очень мощно для пиратов, если это вообще пираты. Тут корабль снова толкнуло. Не дожидаясь сотрудничества со стороны команды "Странника", "невидимка" пристыковался сам. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, Вирон бросился к стыковочному отсеку.

Все произошло с головокружительной скоростью, но почему-то Вирону казалось, что воздух стал вязким, как глицирин, и само время увязло в нем, как муха в смоле. С нарастающим ужасом он видел, как к стыковочному шлюзу подбегают вооруженные охранники во главе с Драммондом, как у Драммонда открывается в крике рот, как старый раб — подлый предатель — нажимает на кнопку рядом с клинкетными* переборками, открывая вход абордажникам. Он даже видел, как в проеме мелькнул какой-то небольшой предмет.

А потом была яркая вспышка, сопровождаемая невероятным грохотом и болью сразу в нескольких местах. Что-то ударило в руку, в грудь, в живот, в ноги. Ослепший, оглохший и ошалевший от боли, Вирон потерял всякую способность ориентироваться в пространстве. Он даже не до конца осознал, когда его схватил кто-то большой и невероятно сильный, встряхнул, как кутенка, и потащил в неизвестном направлении.

*клинкетные переборки — герметичные створки, изолирующие шлюз

***

Кора вышла из медотсека "Странника", тщательно вытирая руки влажным полотенцем. Кровь оттиралась с трудом, ее было попросту слишком много, и это было уже третье полотенце, которое пришлось испортить. Кора так глубоко погрузилась в свои мысли, что не сразу отреагировала на вопрос своего второго офицера.

— Что? — недоуменно переспросила она, поднимая глаза на такое же закрытое маской лицо, как и у нее самой.

— Говорю, какие будут указания, мэм?

— Грузовой отсек осмотрели? Там есть люди?

— Нет, мэм, видно, они с торгов летят.

— Хорошо, — кивнула Кора. Одной проблемой меньше.

Данные с бортового компьютера уже были скачаны, оба работорговца и их судовой коновал — не без дополнительной мотивации — в принципе дали развернутые показания. У Коры были не только видеозаписи с их рассказами, но и записанные ими же самими подробные исповеди. Вот только заказчика они не сдали.

— Госпожа! Ваша светлость! — вдруг окликнул ее дребезжащий голос.

Из-за блокировавших проходы наемников осторожно выглядывал старик с ошейником на шее. Кора нахмурилась, но гнать или скручивать его не велела, хотя ей и было интересно, где этот ушлый старикан смог спрятаться, чтобы избежать ее людей, отлавливавших всю команду "Странника".

— Что тебе, старик?

— Я хочу помочь вам, Ваша милость, — затараторил старик. — Я с господами уже много лет летаю, про их дела много знаю. Я могу вам помочь!

— С чего вдруг такое рвение? — подивилась Кора, хотя вполне догадывалась.

— Если я вам помогу, вы же не бросите меня тут, Ваша милость?

Кора на секунду задумалась. Просьба была выполнима.

— Будет зависеть от помощи, — бросила она.

Джейса старик опознал сразу же. Вспомнил он и то, как перед доставкой Джейса на корабль Вирон вел переговоры с каким-то молодым человеком, имя которого ни разу не упоминалось. Внешность заказчика старик описал довольно подробно, добавив, что тот, похоже, был из военных сам и хозяева в шутку называли его "генеральским сынком".

Кора выслушала все с крайней заинтересованностью. К сожалению, официально показания старика не имели никакого веса из-за его подневольного статуса. Кору такие юридические мелочи не волновали, потому что теперь она могла устроить второй раунд допроса тем, чьи слова что-то значили.

— Ну-ка, пройди-ка со мной, — позвала она своего осведомителя, приказав бойцам пропустить его. — Посмотрим, как запоют твои хозяева на этот раз.

Охрана и исполнявший обязанности второго офицера при Коре каменными истуканами застыли в коридоре. Их не волновали звуки, иногда прорывавшиеся даже через плотные двери медотсека, не волновала кровь на руках нанимателя. А вот о вышедшем первым старике такого сказать было нельзя. Конечно, на корабле работорговцев он насмотрелся всякого, но "Зулусская Ведьма" нашла, чем его удивить. Судорожно прижимая к груди какие-то бумаги, старик сложился пополам у стены и давился, пытаясь утихомирить желудок. Кора, неспешно вышедшая следом, даже не посмотрела в его сторону. Она с раздражением вытирала вновь замаранные кровью руки.

— Этого, — она кивнула в сторону старика. — Посадить в спасательный шлюп. Шлюп запрограммировать на ближайшую точку и отпустить. Хозяева ему вольную дали.

Даже через маску было понятно, как скривились ее губы на последней фразе. Старик был Коре неприятен, она не могла отделаться от мысли, что он был пособником своих хозяев и предателем. При этом, она отдавала себе отчет, что полной вины подневольного человека тут не было, да и хозяевам он преданность хранить был не обязан, но осадок оставался. Не стоило осуждать того, кто просто хотел выжить, но оставался вопрос — как именно он выживал. Кора не хотела сейчас раздумывать над сложными морально-этическими проблемами, а потому предпочла бы поскорее избавиться от своего осведомителя. Она продолжила:

— Команду заковать и в клетки, все двигатели уничтожить.

— А этих? — командир наемников кивнул в дверь, из которой теперь тянуло хорошо знакомым ему душком пыточной.

— Пусть ими их коновал занимается, — пожала плечами Кора, зная, что трое мужчин, которых она допрашивала, еще нескоро смогут что-то предпринять, даже с медкабиной.

— Не разумней ли убрать свидетелей, мэм?

— Разумней, но они мне еще могут понадобиться. Отойдем немного и скинем их координаты копам. Те их для меня придержат.

— Вас понял, мэм.

— Выполняйте.

Имени заказчика Эдвард Вирон не знал, и тем не менее, кое-что он смог рассказать. Это действительно был молодой военный, как-то обмолвившийся, что он из семьи какой-то большой шишки. Увы, пока этого не хватало, чтобы вычислить, кому так успел насолить несчастный Джейс. И все же, прокатилась она не зря. Что ж, это была не последняя зацепка. Кора, не сомневаясь в точности выполнения своих приказов, твердой походкой направилась к шлюзу. Надо было продумывать свои следующие шаги.

***

Ночь была темной и теплой. Из трех маленьких лун в небе было видно лишь две, да и то от них остались лишь серпы. В доме Малькольма Хана царили покой и тишина. Глава семейства несколько дней назад вернулся из очередной боевой командировки, и первичный ажиотаж в семье уже немного снизился. Жители крохотного двухэтажного домика пытались как можно скорее вернуться к нормальной жизни, пока нелегкая служба вновь не оторвала их от отца и мужа.

К сожалению, тем вечером жене Мэла пришлось уехать к сестре — у той муж попал в больницу, и кто-то должен был посидеть с детьми. Сам Малькольм сейчас спал крепким сном, откинув одеяло и даже не чувствуя освежающего бриза, время от времени вливавшегося в открытое окно, потому что по настоянию супруги выпил перед сном что-то успокоительное — она всегда заботилась о его нервах после каждой миссии. Поэтому малыш Колби, — джентльмен хоть и невероятно юный, но самостоятельный — когда ему захотелось среди ночи попить водички, сам выбрался из кроватки и спустился на кухню.

Стоило ребенку, привстав, чтобы дотянуться до выключателя, зажечь свет, как он замер. Посреди кухни неподвижно стоял черный человек. Колби не закричал. В своем доме в военном городке он чувствовал себя в безопасности, чужих тут быть не могло. Значит, это был кто-то не чужой. Военные приходили к ним домой часто и не всегда в дневное время — по делу или по дружбе, тут уж как получалось. В стоявшем перед ним силуэте Колби безошибочно опознал именно военного.

Вдруг черный человек медленно присел на корточки и теплым женским голосом спросил:

— Ты Колби, да?

Малыш кивнул.

— Чего ж ты не спишь? — спросила незнакомка, явно расстроенная тем, что мальчик так не вовремя решил выбраться из своей комнаты.

— Водички хочу, — просто ответил ребенок, не чувствуя никакой опасности со стороны женщины в черном.

Женщина встала, взяла со стойки у раковины кружку и наполнила ее водой из стоявшего там же фильтра. Колби подошел поближе, взял кружку и с удовольствием напился.

— Спасибо, — сказал он, протягивая кружку обратно.

— Какой ты воспитанный, — все так же тихо проговорила женщина. — Настоящий джентльмен.

— А вы к папе пришли, да?

— Да, к нему.

— Папа сейчас спит, — насупился мальчик.

— Это срочно, — сказала женщина, снова опускаясь на уровень ребенка.

Теперь Колби мог разглядеть ее темные глаза и ярко выделявшиеся на черном фоне белки. Глаза были не злыми. Они были очень спокойными и какими-то грустными. В том, как она держалась, как говорила, ребенок не чувствовал подвоха или угрозы.

— Dime, cariño ¿qué voy a hacer contigo?*

— Что? — не понял малыш.

— Ничего, Колби, извини. У меня к твоему папе очень важное дело, — произнесла женщина своим мягким, тихим голосом. — Давай пойдем к нему вместе. Ты его разбудишь, мы поговорим, и я уйду.

— Папа спит, — упрямо ответил мальчик.

— Колби, — печально произнесла женщина. — Пропал один очень хороший человек, понимаешь? Он в беде, один среди злых людей. Твой папа может помочь. Это очень важно, ждать нельзя. Его надо спасти. Понимаешь?

Малыш серьезно кивнул. Он знал, что его папа борется с плохими людьми, и иногда хорошие люди пропадают навсегда. Иногда те, кто пропадал, возвращались, но редко. У одной девочки в саду папа уехал бороться с плохими людьми и не вернулся. Девочка Колби не нравилась, потому что девчонки это фу, но ему было жалко ее и ее маму. Мальчик протянул ладошку черной женщине и повел ее за собой.

Малькольм Хан, как и все оперативники, не мог сразу встроиться в нормальную жизнь, долго сохраняя взвинченность, сопряженную с постоянной сверхбдительностью. С женой из-за этого все чаще возникали конфликты, и он-таки дал себя уговорить на таблетки, лишь бы не ходить к мозгоправу за порцией ненужных душеспасительных бесед. Об этом своем решении он глубоко пожалел, когда его принялся тормошить маленький сынишка. Мэл отреагировал не сразу, хотя обычно после командировок просыпался чуть ли не от каждого шороха. Транквилизаторы крепко опутали его сетью Морфея, прорываться сквозь их туман было тяжко.

— Пап, ну пааап, — тряс его за плечо маленький Колби. — Пааап, проснись!

— Что случилось, приятель? — не разлепляя веки сонно проговорил Мэл.

— Она очень хочет поговорить с тобой, — ответил сынишка.

— Кто, малыш? Бабушка? Тетя Лори?

— Нет же, черная тётя.

Сон как рукой сняло. Глаза распахнулись и Мэл уставился на сынишку. Он скорее почувствовал, чем разглядел еще одного человека в комнате. Да и как было разглядеть в ночном мраке абсолютно черный силуэт, который был лишен хоть какого-то объема? Как будто кто-то взял и вырезал кусок реальности, оставив поглощающую свет черную дыру.

— Не делайте резких движений, капитан Хан, — мягко, практически деликатно проговорила тень, сделавшись вдруг меньше и обвивая руку вокруг маленького Колби. Как если бы Колби был всего лишь рисунком и художник просто стер полосу поперек его груди. — Ребенок заплачет, я начну нервничать. Вам это не нужно, поверьте.

Оружия Мэл не видел, но не сомневался в его наличии. Как и в том, что до своего он дотянуться не успеет.

— Что тебе нужно? — пытаясь просчитать свои варианты, спросил Хан.

— Поговорить, капитан Хан. Всего лишь поговорить.

— О чем? — процедил Мэл. Разговор давал ему возможность потянуть время и развернуть ситуацию в свою пользу. Но пришелец продолжал прикрываться сыном, и тот странным образом не испытывал ни капли страха или дискомфорта.

— О вашей последней командировке. Вы сопровождали колонну от базы до пункта в Тинсе. На колонну напали, так?

В ночи вряд ли было заметно, как поменялся в лице командир отряда войсковой разведки. Он молча буравил глазами черный провал за спиной сына, наугад выбирая место, где должны были быть глаза ночной гостьи.

— Капитан Хан, давайте договоримся. Вы отвечаете на мои вопросы, а я не делаю ничего, о чем мы оба будем сожалеть, — спокойно проговорила тень.

Фигурка Колби качнулась, видимо, державшая его рука прижала мальчика покрепче. Тот недовольно завозился, и Хан напрягся, готовый в любой момент сорваться с места и наброситься на врага. Но тень лишь мягко удержала малыша.

— Тшшш, Колби, прости, я не хотела. Сейчас мы поговорим с папой и ты пойдешь спать, договорились?

Мальчик угукнул. Малькольму стало казаться, что его сын ведет себя чересчур спокойно и покладисто. Угрозы, в отличие от отца, малыш не чувствовал, что было дико. Хан испугался, что его сына могли чем-то опоить, но ничего неестественного в том, как держался ребенок, не было.

— Отвечайте, Малькольм, — чуть тверже потребовала тень. — Неужели для вас чьи-то погоны важнее всего?

— Да, я сопровождал колонну до Тинсы. Но в нападении погибли только рабы. Техника, которую они потеряли все равно шла на списание.

— Хорошо, Малькольм, очень хорошо, — похвалила его тень, продолжавшая говорить в той же мягкой, вежливой манере. Ее голос был тихим, низким, Хану приходилось напрягать слух, чтобы не упустить ни слова. — А теперь скажите мне, вы знали о том, что по вашему участку двигается диверсионная группа противника? О том, что будет засада?

Мэл стиснул челюсти, перекатив желваками. Он лихорадочно соображал, в какое дерьмо мог влипнуть и как из этого выбираться теперь. Рука медленно поползла в сторону подушки, миллиметр за миллиметром пробираясь к лежавшему там пистолету.

— Еще одно движение и наш разговор будет окончен, — неожиданно четко произнесла тень отработанным командным тоном. — Руки на колени и сидишь, как паинька.

— Оставь моего сына в покое, — процедил взбешенный отец в бессильной ярости.

— Обязательно, — согласилась тень, возвращаясь к своему кошачьему мурлыканью. — Как только ты мне все расскажешь.

— Это закрытая информация.

— Как видишь, не очень. Или не для всех. Вот и думай, Малькольм. Крепко подумай над тем, во что наступил и чем рискуешь. Кого ты прикрываешь? Предателей, которые сольют тебя, как только им станет выгодно? Уже слили. За то, что ты сделал, тебе положен трибунал. Я даю тебе шанс, Мэл.

Дело поворачивалось совсем поганой стороной. Мэл теперь понимал, что в его дом проникла не террористка, возомнившая себя гребаным ниндзя, а явно кто-то из спецслужб. В пользу этой догадки говорило все. Кто еще мог проникнуть на территорию военного городка и обезвредить систему охраны его дома? Кто еще мог так грамотно выбрать время визита и взять под контроль всех, кто находился в доме? Так спокойно удерживать маленького заложника мог только хорошо обученный человек, да и сам предмет разговора подтверждал эту догадку. Но только кто мог прислать в его дом спеца и зачем?

— Малькольм, сфокусируйтесь, — потребовала тень. — Еще раз, вам было известно о планах неприятеля?

— Да, — зло выдавил Мэл. — Был приказ позволить им зайти на позицию. Они должны были выдать себя нападением и быть уничтожены с воздуха. Такую вводную мне дали.

— Но они не были уничтожены. Странно, не так ли? У вас был приказ преследовать их?

— Нет. Там работала авиация. Всем было приказано оставаться на местах.

— Их позывные, Малькольм, — будто само собой разумеющееся потребовала тень.

— Не знаю.

— Ложь, — безапелляционно ответили ему. — Вы же должны были знать, кого пропускаете. Наверняка слышали их радиопереговоры.

Он мешкал. И он нервничал. А вот тень казалась абсолютно невозмутимой. Она контролировала все, и Мэла как профессионала это выводило из равновесия еще больше. На ее стороне были все преимущества — от оружия и заложника до не заторможенной, а то и специально обостренной реакции. Но было слишком много установок, заставлявших любящего и обеспокоенного отца давиться нужными словами. Тень поняла.

— С террористами не ведут переговоров, так, Хан? — казалось, это было произнесено с улыбкой. — Я не террорист, я не хочу делать то, чего ты так боишься. Но мне нужна информация и я ее получу. Вопрос в том, во сколько это обойдется тебе. Выбирай, кого ты будешь защищать.

И Мэл сделал выбор. Он рассказал все, что хотел знать этот ночной демон. И про странную операцию, и про всех, кто отдавал ему приказы. Вот только одного человека, о котором она спрашивала, он не видел, и это явно расстроило мягкоголосую дьяволицу.

— А теперь скажите мне, Мэл, — произнесла она, но не закончила фразы, внезапно толкнув Колби прямо в руки отцу и стремительно бросившись к открытому окну. Она не произвела никакого шума, просто вытекла в оконный проем и растворилась в воздухе. Когда Мэл подскочил к окну, в лицо ему насмешливо улыбалась безмятежная тихая ночь.

*Исп. — Скажи мне, дорогой мой, что же мне с тобой делать?

***

Марк Фуллер со злостью закрыл папку с отчетом и постучал пальцами по твердой обложке. Уже третий раз Кора Хименес уходила от слежки, которую он к ней приставил. Полномасштабная и постоянная слежка с прослушкой переговоров и перехватом переписки была пока невозможна, но наружное слежение действовало. Увы, Кора Хименес тоже была кое-чему обучена, и при желании могла очень эффективно скрывать свою деятельность.

Официально предпринимать что-то против дочери своего врага он не торопился, для таких мер надо было иметь весомые подозрения в том, что оперативника завербовали. Фуллер же прекрасно знал, что на самом деле майор Хименес ни в какие шпионские игры не играла. Просто прокручивал эту мысль на тот случай, если именно этот способ ударить по ней окажется наиболее удобным в его партии против ненавистного испанца.

Даже в их продвинутое время для того, чтобы подставить кого-то, требовалось непосредственное вовлечение в дело самой жертвы. Нужно было, чтобы подозреваемый хоть в чем-то оступился сам — купился на "медовую ловушку", сказал что-то опасное, встретился с нужным человеком, повел себя недопустимым образом. Конечно, для этого всегда создавались условия, но не на пустом месте! Но Кора Хименес вела себя крайне осторожно: жила по схеме "дом-работа-дом", рот держала на замке, поддерживала очень узкий круг знакомств. И уже третий раз в свои законные отпускные, выходные и праздничные дни она пользовалась отсутствием ограничений на перемещение и просто исчезала в неизвестном направлении, чтобы в срок вернуться на работу, как ни в чем не бывало.

Фуллер подозревал, что дочь испанца могла заняться теневыми делами семьи. Вывести на чистую воду своего врага и наблюдать, как он падает с пьедестала, ломая кости и теряя все, что ему дорого, было бы невероятно приятно. К сожалению, для этого пока не хватало конкретной информации. При этом оставался и второй вариант, который вселял в Фуллера смутное чувство страха: Кора Хименес сорвалась от горя и вышла на тропу войны. О реакции девчонки на известия о смерти ее бывшего раба он был осведомлен. В своей недосягаемости Фуллер был уверен, и все равно страх мести начал просачиваться сквозь эту убежденность.

Кора Хименес оставалась маленьким человеком в его подчинении, кем бы там ни был ее папаша. Эта мысль, призванная успокоить зашевелившийся инстинкт самосохранения, позволила успокоиться. Фуллер со злостью поднялся из-за стола и подошел к большой панели с наглядными пособиями. Он мог найти управу на зарвавшуюся соплячку. Да, он засунет ее в такую яму с дерьмом, что она побоится лишний раз рыпнуться, чтобы не захлебнуться! И там уж он сам решит, как с ней поступать. Надо будет, он ее там и похоронит, а захочет — вытащит и снова поставит на свою шахматную доску. Да, все обязательно будет так, как хочет он! И никакая бешеная полукровка не испортит ему эту игру.