На дальних рубежах 2 (СИ)

Глава 35

Кора не любила допросы с применением "веществ", как выразился Джейс. Реакция на сыворотку была у всех разной. Когда снимались тормоза и ничто не препятствовало потоку сознания, несмотря на чувство эйфории кого-то заносило в агрессию, кто-то рыдал, выплескивая накопившееся, а кто-то нес такой бред, что для расшифровки требовалась помощь психиатра. Однако принято было считать, что психика рабов настолько ущербна, что их слово без сыворотки ничего не стоит. Кора была с этим в корне не согласна, и пусть любой допрос имел свои изъяны, она предпочитала находить отмычки к людям без применения химии.

Куда именно качнет Джейса после "волшебного укола", предугадать она не могла, но были факторы, которые могли повлиять на него, и их стоило учитывать. В первую очередь, это, конечно же, были выданные ему адсорбенты. Во-вторых, если он ещё испытывал к ней чувства, это могло помочь ему уцепиться за реальность, чуть сильнее бороться с действием препарата и искажать ответы. Надо было только не позволить ему спалить их обоих излишней откровенностью.

Допросную подготовили хорошо, превратив одну из более просторных кают в пустое унылое помещение, где из мебели оставили только пару стульев — для дознавателя и самого допрашиваемого. Джейса усадили на стул, ловко зафиксировав руки и ноги. Медик "Сьерры" так быстро и профессионально провел все процедуры по введению сыворотки, что Джейс едва почувствовал укол. Тем временем молодой боец, которого Кора называла Сычом, занял место за камерой, стоявшей на треноге чуть позади стула дознавателя. Кора заняла свое место, рядом с ней, так, чтобы не попадать в кадр, встал ее второй номер.

Джейса повело довольно быстро. Сначала его замутило, закружилась голова, мозг быстро окутало вязким туманом, мышцы расслабились. Неожиданно все, что давило на него, — все заботы, все напряжение, — все это отступило. Стало легко, хорошо. И даже то, что обстановка напоминала его дни у Карнза — тоже пыточная, тоже с камерой — уже не вызывало тошноты, но казалось курьезным. О чем он тут же сообщил аудитории.

— Готов, — констатировала Кора. — Сыч, включай запись.

— Есть, запись включена.

Первый этап допроса дался легко. Джейс охотно себя идентифицировал и ответил на вопросы вводной части. Исходя из полученной инструкции, Кора знала, что Управление больше всего волновал сам факт кражи или бегства госимущества. Она порадовалась, что уже многое знала о том эпизоде и могла избежать вопросов о незаконных действиях Кайла Мура, подарившего Джейсу свободу действий в тот роковой день. Подставлять своих она не собиралась.

Шаг за шагом она вела Джейса по событиям того дня, вслушиваясь в каждое слово, выискивая, за что можно было бы зацепиться ей самой. Она не остановила и не одернула его, когда Джейс стал рассказывать о гибели своего друга. О Стиве Кора слышала впервые, но быстро оценила, сколько горя принесла его смерть Джейсу. Не привыкший жаловаться и раскрывать душу, под действием сыворотки Джейс выговаривался, будто на исповеди. Кора понимала его, как никто другой, ее сердце разрывалось от сострадания.

Когда из-под плотно сомкнутых век Джейса побежали две блестящие дорожки слез, Кора перестала дышать. Ей было больно вместе с ним, собственные воспоминания позволяли проникнуться всем ужасом того момента. И теперь она еще больше понимала, почему никакая сила на свете не смогла бы заставить Джейса бросить тех людей, которых она сама должна была убить. Хотелось обнять его, утешить, поддержать. Вместо этого она молча, с бесстрастным лицом ждала, пока его эмоции схлынут.

Выговорившись, Джейс замолчал, не понукаемый дополнительными вопросами. Кора дала ему немного успокоиться, а потом отстегнула от пояса свою флягу и резко плеснула водой в лицо Джейсу. Тот уставился на нее с такой искренней обидой и удивлением, что это выглядело бы комично, если бы не контекст. Он от души выругался, а потом возмущенно выдал:

— Сначала дерется, потом поливается! Давай сразу кнут расчехляй или что там у тебя есть? Только не шокер. Задолбали вы с шокерами, никакой фантазии! В "отстойнике" шокеры, у всех шокеры. Как вы мне мозг ещё не изжарили, не знаю. Уж если мучить, так хоть с разнообразием, — Джейс рассмеялся очень невеселым смехом. — Давай я тебе ремень отдам, как в тот раз?

Кора резко выбросила руку вперед и наотмашь ударила его по лицу.

— Классика, ручная работа, — одобрил Джейс, облизнув лопнувшую губу. — Давай еще! Не стесняйся, тут все свои! Ничего нового все равно не увижу. Карнз вот всегда говорил, что самый короткий путь к подсознанию лежит через тело. Он, сука, знал, о чем говорил. Как же хорошо, что я его…

Кора так же спокойно ударила во второй раз, уже с левой.

— Хорошо тренируешься, с обеих рук одинаково бьешь. Еще, я заслужил!

— Отвечай на вопросы и не отвлекайся, — спокойно проговорила она, специально не цепляясь к последней реплике. — Ко мне обращаться уважительно, без имен и званий.

— Так ты задавай их, вопросы-то, я отвечу! — распахнул чистые зеленые глаза Джейс. — А то чуть что, сразу по морде. Госпожа. Мэм. Простите, виноват.

По его мокрому подбородку ползла, цепляясь за капельки воды, тонкая красная линия. У Коры мелькнула мысль, что это невероятно, как человек может выглядеть так привлекательно даже с разбитой мордой. Будто травмы только оттеняют красоту. Она отмахнулась от опасных и неуместны мыслишек и продолжила.

— Ты потерял сознание при взрыве, так? Что было дальше? Что ты помнишь?

И снова повествование пошло довольно гладко. Понемногу Джейс заполнял белые пятна в том, что было известно Коре. Для протокола Кора заставляла озвучить те или иные детали, но понукать Джейса особо не приходилось. Он охотно рассказывал о работорговцах, о том, как попал на Ладатис и сделал себе блестящую карьеру в ринге.

— Там девушка была, — грустно и даже с нежностью произнес Джейс. — Мирка…. Надеюсь, она не пострадала. Можно, наверное, как-то узнать… или нет, это черная дыра, а не место, там люди без вести каждый день пропадают…

Короткое движение и мысок берца Коры впечатался в голень Джейса.

— Нас не интересуют твои бабы, — процедила она. — Тем более, рабыни. Отвечай по делу, не отвлекайся.

Нет, она не ревновала. Просто надо было увести разговор от девчонки, которая, скорее всего, как раз и звонила Тому. Стоило потянуть за эту ниточку, и можно было дойти до теневых делишек самой Коры. Так что врезала она ему не из ревности, а ради дела. Абсолютно точно. А жалости к зашипевшему от боли Джейсу она не испытывала, потому что вошла в роль дознавателя. Именно так и никак иначе.

— Это Мирка сказала мне, что меня продали Куштриму Тахири, — пояснил Джейс, коротко и безадресно выругавшись. — Он хотел меня подарить кузену, Ашару.

— Ты тогда стал чемпионом, так? — перехватила инициативу Кора, чувствуя, что они выходят на тонкий лед.

Джейс поднял на нее глаза и долго всматривался в собеседницу. Его взгляд то мутнел, то прояснялся по мере того, как в организме боролись два препарата. Наконец, он кивнул, видимо, все-таки уловив суть происходящего.

— Куштрим — скользкий хорек, хотел выслужиться, — подтвердил он. — Ашар сказал, что бои его не интересуют, не захотел меня у себя оставлять. Отдал этой суке Ардиане. Редкостная тварь. Сколько знал садисток с бешенством матки, эта все рекорды побила. Мало того, что на всю голову ебнутая, так еще и подружка Карнза. Вцепилась в меня, все твердила, что я его последний шедевр. Фанатка, чтоб ей!

Джейса передернуло и он даже со злостью сплюнул.

— Куштрим, Ашар и Ардиана обсуждали в твоем присутствии дела?

— Нет, между собой собачились, это было, — пожал плечами Джейс. — Куштрим ненавидел Ардиану, она — его. Оба лебезили перед Ашаром, хотя Куштриму покоя не дают амбиции. Пытался расшевелить Ашара, подтолкнуть его к сведению счетов со старыми врагами. Ашар его быстро приструнил. Ардиана при мне тоже не о делах говорила. У нее другое на уме было. Только соловьем заливалась, какой замечательный был Карнз, как он меня умело расписал. И кино показывала. И пытала. Ну и ублажать себя заставляла, куда без этого. Это всем вынь до положь.

— Какое кино? — нахмурилась Кора, искренне не понимая, о чем речь.

Джейс поморщился, но под действием сыворотки ответил.

— Карнз любил домашнее видео снимать. Сессии со мной один на один. Или вечеринки устраивать и записывать. Каждый раз новая тема. То Декамерон, то Де Сад, то Захер-Мазох, то что-то из киноклассики. Калигула там, итальянские извращенцы всякие. Он историю знал хорошо. Такую… порнушную. Просто так ему сессии потом не интересно стало проводить, он их со вкусом обставлял. Гостей приглашал. И снимал. Ардиана выкупила его архив и мне потом показывала. Хотела прям под кожу влезть. Упыриха какая-то, честное слово. Где таких делают только? И что мне так на них везёт?

Кора поморщилась от сильнейшего дискомфорта. Не хотелось ей вынуждать Джейса говорить о таких личных вещах вообще, а уж на допросе тем более. Джейс не имел склонности к жалобам и задушевным разговорам, и вырывать из него такие признания было чистым насилием. Никто не должен был слышать то, что Джейс не раскрыл бы без воздействия сыворотки. Но сказанного назад было не вернуть. Что сделано, то сделано. Она прикусила язык, давя в себе желание извиниться и сказать, что он вовсе не обязан говорить о таких вещах. Мысленно она перебирала варианты того, как и куда увести разговор, но Джейс опередил ее. Все же сыворотка была сильной вещью и, несмотря ни на что, продолжала действовать.

— В ту ночь, когда на дом напали бандиты, я именно из-за этого архива подпалил библиотеку, — тихо произнес он, все с тем же отвращением на лице. — Знал, где она держит флэшку с архивом, а в доме вся электроника отключилась. Достал эту флэшку, спалил ее. А потом решил не мелочиться, сгорел сарай, гори и хата! Поджег ее библиотеку.

— Ты сказал, отключилась вся электроника, — перехватила инициативу Кора, опасаясь разговоров на тему "бандитов" и откровений о том, кто именно убил Ардиану. — Твой ошейник тоже отказал?

— Ага. Ох, какое у нее было лицо, когда поняла, что кнопочки не действуют, — улыбнулся Джейс воспоминанию.

— Не отвлекаться! — рявкнула Кора. — Ты сжег библиотеку, воспользовался тем, что ошейник отключился, и сбежал, так?

— Да, угнал ее катер, — охотно подтвердил Джейс. — Чуть не разбился на взлете, но потом все гладко прошло. Выпустили меня, ну я и рванул оттуда побыстрее.

— Ты обязан был сдаться властям, вместо этого скрывался, — прокурорским тоном произнесла Кора. — Как ты можешь объяснить свои действия?

Джейс удивленно посмотрел на нее.

— Меня бы посчитали дезертиром или еще лучше — предателем! Кто стал бы вдаваться в подробности и выслушивать меня? Поставили бы к стенке и все. А я жить хочу. Ну, не всегда, конечно, хотелось, всякое бывало, но тогда хотел. Сдайся я властям, меня бы опять на кусочки рвать стали, я, что, первый год замужем что-ли? Нахрен мне такое счастье! Вот и решил немного подышать вольным воздухом. Устал я как собака все время в ошейнике ходить и как бобик по команде скакать. И от боли устал, от того, что всегда кто-то над душой с кнутом стоит…

— Хватит. Твое психо-эмоциональное состояние на момент побега мы установили, — оборвала его Кора.

— Мое психо-эмоциональное состояние? — хмыкнул Джейс, явно плавающий в дурмане. — Я не срывался. Я хотел дослужить, готов был дослужить как положено. Как честный идиот. Мне плевать было, что в "отстойнике" нас с дерьмом мешали неудачники, которым в настоящих солдатиков поиграть не дали. У меня была классная группа, мы с ними такое прошли…. Понятно, что меня слили, продали. Чего еще ожидать? Но тогда как-то смешно ожидать, что я побегу обратно как собачонка.

— Я сказала, хватит! — рявкнула Кора и подалась вперед. Джейс непроизвольно дернулся и замолчал, удара не последовало.

Ее резкость могла показаться жестокой, Кора и хотела выглядеть черствой в данном случае. На самом же деле она очень не хотела, чтобы Джейс слишком уж откровенно изливал душу на камеру. Такую информацию всегда можно было использовать против него. Сейчас нужно было выбирать каждое слово, дозировать все проявления эмоций.

— Как ты скрывал наличие чипа? Кто-то снабдил тебя специальным устройством глушения?

— Да сам я его собрал, — мотнул головой Джейс, недовольный, что приходится объяснять очевидное. — Кто бы мне такое дал? Пошел на рынок, купил что нужно, убил на это денёк и все, гуляй, рванина.

По мере рассказа о мытарствах Джейса в дни его "свободного плавания" запасы сочувствия Коры постепенно истощались, достигнув критически минимальных значений на описании всех тех сердобольных женщин, у которых ласковый зеленоглазый котяра находил приют. Если в его крови боролись сейчас два препарата, то у нее в жилах кипела нешуточная борьба между незыблемым индейским стоицизмом и огненной испанской страстью. Испанское наследие требовало огня и крови, индейское же взывало к выдержке и рассудку, хотя тоже тянулось к томагавку.

— То есть ты находил случайных… женщин на одну ночь, — сдерживая ярость и стараясь сохранять профессионализм, спросила Кора. — Они не были причастны к аболиционистам или иным радикалам?

— Да нет, — пожал плечами Джейс. — Нормальные тетки в поисках хорошего секса без обязательств.

— И ты, конечно же, в этих поисках активно помогал, — голос Коры стал опасно глухим, где-то на нижних тонах даже прозвучали раскаты почти звериного рыка.

— Я что ли виноват, что они сами на меня лезут, как медведь на елку? Им — секс, мне — ночь в четырех стенах, душ и перекусон. Все по-честному, оплата натурой.

— Замечательная схема, ничего не скажешь, — подтвердила Кора так, что оба ее бойца невольно поежились, а один из них даже подвинулся чуть ближе к командиру, чтоб удержать ее, если она броситься убивать пленного.

— Да знаю я, что это блядство, — поморщился Джейс. — Мне даже сейчас от этого погано, и тогда тошно было. Совсем скатился на дно, ничего лучше придумать не мог. Может, ни на что больше уже просто не гожусь, но других вариантов не было. Кто бы меня на работу без документов взял? Даже в клоповнике комнату не снимешь без них!

— Я сейчас разрыдаюсь от жалости, — процедила Кора. — Где, как и когда ты вышел на подпольщиков?

Джейс искоса посмотрел на нее, мгновенно собравшись после излишней откровенности. Кора поняла, что его мозг наткнулся на какую-то ценную информацию и из-за действия адсорбентов сейчас пытается обойти ее.

— Случайно. Думал, воры на склад лезут, а это они там спрятаться хотели. У меня оружие было, а им такие люди нужны были.

Более-менее поняв границы, установленные Джейсом, Кора довершила допрос без особых проблем. Он явно хотел кого-то защитить, и Кора постаралась незаметно помочь ему. Информация о подпольщиках Управлению была не так интересна, скорее всего, она должна была уйти правоохранительным силам. То, что рассказывал Джейс, имена, конспиративные точки, — все это уже устарело. Тут Кора уже не так осторожничала. По событиям, предшествующим аресту и происходившим в день их встречи, она уже вела его, как опытный лоцман. Да и действие сыворотки начало сходить на нет, так что их общие тайны так и остались нераскрытыми.

Допрос закончили, Холт увел шатающегося от действия сыворотки Джейса, Тай унес камеру. Кора осталась в комнате одна. Сначала она по инерции продолжала думать о деле, о том, кому надо сейчас звонить, что говорить, какие шаги предпринимать. Потом она посмотрела на закрытую дверь и ее взгляд вдруг стал колючим и злым. Казалось, от такого взгляда металл должен раскалиться и оплавиться, а дверь — слететь с петель как от взрыва. Попадись под этот испепеляющий взгляд человек, точно бы не выжил.

— Мастер-выживальщик, твою мать, — прошипела Кора. — Ёбарь-террорист нашелся!

Она подскочила и от все души пнула стул. Страшный грохот рассыпался по пустому помещению, гулко отскакивая от стен. Кора крутанулась на месте и ногой с разворота отправила в нокаут стул, на котором сидела ещё несколько мгновений назад. Это ее не удовлетворило и она с яростью впечатала кулак в стену.

— Jodido genio, — рычала она, нанося ужасные полноценные удары по металлической стене, совсем не чувствуя боли. — Bastardo! Puto desagradecido!*

Ей было плевать, что несправедливо осуждать человека за то, что он делал, чтобы выжить. И несправедливо было ожидать, что после расставания между ними ещё будет теплиться огонь. И делать что-то хорошее, рассчитывая на благодарность, — тоже правильно. Сейчас Коре было плевать на справедливость, на правильность и на доводы рассудка. Её разбирала злость на Джейса, на саму себя, на всю эту ситуацию в целом. Она чувствовала себя сволочью и идиоткой одновременно, и от этого хотелось выть.

Она била стену, пока кожа на костяшках не лопнула и в местах ударов не начали оставаться мокрые тёмные пятна. Кора остановилась, тяжело дыша, глядя на кровь на стене. Потом выпрямилась, одернула одежду, провела плохо слушающимися руками по волосам и вышла вон. У нее были дела поважнее глупых иррациональных эмоций и бестолковых ненужных всплесков. И нет, она совсем не ревновала. И не была обижена. Ничуть.

Исп. — гребанный гений, ублюдок, неблагодарная скотина

***

Джейс лежал на койке и отчаянно пытался вспомнить, что он там наговорил Коре. Память тонула в токсичных парах сыворотки, но на душе было погано, будто он чувствовал, что где-то серьезно накосячил. Оставалось только доверять Коре, что она подстраховала его и не дала наболтать лишнего.

Кора… Она была такой же прекрасной, какой оставалась в его памяти. Последний раз, когда он ее видел, было в больнице. Она была такой бледной, хрупкой, почти неземной. Сейчас от нее веяло силой, здоровьем, энергией. Какой бы она ни была, Джейса влекло к ней все так же. Каждая клеточка в его теле стремилась к близости с ней. Всем своим существом он жаждал прикоснуться к ней, поймать взгляд этих горящих черных глаз, говорить с ней. И казалось, он был готов продать душу за то, чтобы зарыться в эту гриву блестящих черных волос и вдыхать родной запах любимой женщины.

Права была Мия, скромная хозяйка пекарни, под внешностью серой мышки скрывавшая такой сильный характер, никто не мог заполнить пустоту, оставленную Корой. Джейс все-таки сблизился с Мией уже после того, как она свела его с подпольщиками. Всего на одну ночь, после которой они мирно разошлись. Нет, Джейс всегда был честен с партнершами и никогда не представлял на их месте другую женщину. Но во время сна себя контролируешь хуже. Он назвал имя Коры во сне, вложив в него слишком много нежности. Мия оказалась женщиной гордой и мудрой. Она не захотела греть место, предназначенное для другой. И тогда Джейс осознал, что все его попытки забыть Кору, уйти от своих чувств к ней, были бессмысленны. Он смирился и принял свою любовь вместе со всей ее невозможностью и бесперспективностью. А потом вдруг их с Корой дороги сошлись.

Как он ликовал, когда понял, с кем именно свела его судьба на поле боя! Душа ожила и запела, стоило услышать родной голос. Вот она, его Кора, настоящая — не во сне, не в наркотическом бреду! Его буквально разрывало от радости, любви и нежности. А потом они встали друг против друга, по разные стороны баррикад, разделенные огромной пропастью. Когда он разглядел в ней холодную целеустремленность живого оружия, когда почувствовал, насколько реальной была исходившая от нее угроза тем, кого он взялся защищать, Джейс не смог дать волю своим чувствам.

Не то, чтобы он не видел этого в Коре раньше, но в тот момент все, что касалось их собственных отношений, стало вдруг неуместным. И он злился — на себя, на обстоятельства, и, наверное, даже на Кору. За ее холодность, за ее клинический профессионализм, за отсутствие каких-либо признаков взаимной радости. Хотя на себя и на сам контекст их встречи он злился несоизмеримо больше.

Результатом всей этой фрустрации стало то, что он вел себя как кретин. Причем, он осознавал, что его несет не туда, но ничего поделать с собой не мог. Желание спровоцировать Кору было сильнее здравого смысла. Может, он добивался ее внимания, и качество этого внимания не имело смысла. Может, ему нравилось, как гнев подчеркивает ее красоту, зажигает ее страстью. Может, он уже не понимал другого языка, кроме языка насилия. А может, он все-таки был мазохистом и жаждал искупления за все свои похождения. В конце концов, он слишком привык к навязанной рабством схеме, когда совершивший оплошность получает неизбежное наказание, и после инцидент считается исчерпанным. Джейс не знал ответов на эти вопросы, да и не особо задумывался над своим поведением, хотя отлично понимал его неправильность. Ему просто хотелось выбесить Кору и он чувствовал облегчение каждый раз, когда это удавалось, особенно, когда она наносила удары.

Ну что ж, за что боролись, на то и напоролись. Теперь он валялся с тяжелым отходняком после интоксикации, к тому же побитый. Самое обидное, он не помнил, за что получил во время допроса. Ковыряться в памяти, когда и без того было тошно, и голова кружилась, было особым родом самоистязания. После допроса к нему разок заглянул медик, убедиться что пациент скорее жив, чем мертв, и рекомендовать пить побольше воды. Сушняк действительно был как с похмелья, но по мере того, как Джейс пил воду, его самочувствие стремительно улучшалось. Когда дверь каюты открылась, и внутрь зашел синеглазый брюнет в камуфле, Джейс уже больше походил на человека.

— La Jefa* приглашает тебя, если ты пришел в себя, — буркнул пришелец.

Его речь выдавала его происхождение и в сочетании с его внешностью не внушала Джейсу оптимизма. То есть рядом с Корой был молодой красивый мужик латинского или испанского происхождения? На ревность у Джейса не было никаких прав, но шекспировское "чудовище с зелеными глазами" плевать на это хотело. Впрочем, чудовище отступило и притихло, стоило Джейсу увидеть Кору.

Она сидела за столом своей офицерской каюты — более просторной, чем обычные. На столе красовалась бутылка карамельно-янтарной жидкости, миска с кубиками льда, разные закуски из корабельного меню и два подноса с горячим. Кора выглядела… смертельно уставшей. Свет бортовых осветителей придавал ее коже особенно болезненный оттенок и углублял тени под глазами. Сердце Джейса мгновенно сжалось.

— Спасибо, Ромео, можешь идти, — отпустила Кора синеглазого конвоира. — Проходи, садись. Как самочувствие?

— Я-то ничего, а вот ты как? — поинтересовался Джейс, присаживаясь за стол.

— На меня только что целый час орал мой генерал, — слабо хмыкнула Кора. — Кажется, он за все это время даже не вздохнул. Теперь я отстранена от работы, мне грозит служебное расследование и все вытекающие.

— Что? Узнали о том, что было… там? — встревожился Джейс.

— Нет, это из-за того, что я подала жалобу в военную прокуратуру против своего Управления. Твой расстрел откладывается, ты теперь вещдок. Или оспариваемое имущество. Извини, путаюсь, я устала. Собственно, я тебя за этим и позвала. Давай отметим?

— Погоди, я не понял. Ты судишься из-за меня со своим Управлением?

— Ага, — просто согласилась Кора. — Формально договор был заключен со мной, так что только я могу наехать на них за несоблюдение условий контракта. Я наняла лучшего военного адвоката, так что как минимум отсрочка у нас есть. А там… там видно будет. Все еще считаешь, что я трясусь над своими погонами? Наливай давай. Поухаживай за дамой.

Джейс разлил по стаканам золотистый виски, маслянистым потоком накрывший прозрачные кубики льда, и в отфильтрованном воздухе карабельной каюты зазвучали нотки меда, дыма, хереса и дуба. Кора никогда не пила дешевое горючее. Джейс с наслаждением вдохнул теплый аромат напитка. Кора, конечно, говорила, что сыворотка бьет по печени, но отказываться от виски Джейс не собирался. Первый глоток прокатился по организму живительной искрой.

— Я не должен был говорить тебе такое, — признал Джейс. — Это было неправильно с моей стороны. Я правда благодарен тебе за все, что ты делаешь. Я в неоплатном долгу перед тобой.

Кора посмотрела на него долгим задумчивым взглядом, потом согласно кивнула и указала на еду.

— Ешь, тебе это нужно. Иначе совсем забалдеешь.

Дважды просить не пришлось. Пусть еда и была корабельным хрючевом, пустой желудок уже давал о себе знать, и надо было срочно что-нибудь в него закинуть. Какое-то время они молчали. Кора больше клевала орешки из пакетика, явно припасенного из армейского пайка.

— Ты бы поела, пока не остыло, — сказал Джейс.

— Устала слишком, аппетита нет.

— Тем более, — настойчиво произнес он. — Надо поесть, выпить и лечь отдохнуть. Не хочу тебя мучить, поешь, и я пойду.

— Не раньше? — улыбнулась Кора.

— Не раньше, иначе ты не поешь, — серьезно подтвердил Джейс.

— С чего вдруг такая забота? Мне казалось, ты мне голову готов откусить, — прищурилась Кора.

Джейс поднял на нее глаза. Знала б она, как ему сейчас хотелось обнять ее, сделать что-то, чтобы позаботиться, снять усталость. По иронии судьбы, будь он по-прежнему ее рабом, он мог бы предложить ей свою помощь, был бы обязан это сделать! Теперь же, когда он чувствовал себя свободным, даже несмотря на свой статус, от былой тесноты, камерности их отношений не осталось и следа. И он не был готов вернуться в ту роль даже ради того, чтобы восстановить существовавшую некогда интимную взаимосвязь. Эта едва наметившаяся мысль на границе сознания смутила его, сея зерно сомнений в душе. Джейс подавил ее, чтобы не портить то, что было у него здесь и сейчас.

— Давай спишем все на стресс? — предложил он мир. — Кусать тебя я не буду, разве что сама не попросишь. Но ты действительно сейчас упадешь носом в тарелку, так что лучше бы ее подчистить.

Кора снова улыбнулась и взяла в руку вилку. Какое-то время они просто ели в тишине, время от времени потягивая виски. Потом молча сидели, не то думая о своем, не то вовсе отключив мысли.

— Я могу спросить, на допросе я ничего такого… лишнего… не наговорил? — осторожно прощупал почву Джейс.

— Да нет, — пожала плечами Кора. — Ничего особенного. Все опасные места удалось обойти.

— Ага, понял, — Джейс потер щеку, прощупывая особо чувствительные места, которых до допроса не было. — Видимо, так удачно обходили, что я себе синяк на ноге набил.

— Надо было создать видимость. И удержать тебя от излишней откровенности, — изогнула бровь Кора.

— Понял. В таком случае спасибо, — сказал Джейс и дернул уголком рта.

Снова он благодарил кого-то за побои, и на этот раз это было вполне обоснованно. Судьба насмехалась над ним.

— Я не спрашивала тебя об этом там, — Кора кивнула в неопределенном направлении. — Но мне важно знать. Перед той миссией, в которой тебя слили, ты не замечал вокруг себя подозрительной активности? Или какого-то повышенного внимания к себе?

Он думал довольно долго, прокручивая в голове все, что мог вспомнить о том времени.

— Была одна встреча, — задумчиво протянул он. — Неприятная и неожиданная, но тогда мне она показалась мелочью.

— Сейчас нет мелочей, что за встреча?

— Да на меня летёха какой-то наскочил на ровном месте. Причем, знаешь, весь такой чистенький, прям ни пылинки на нем и все пуговицы до блеска начищенные. Не было у нас таких на базе, все были… ну… как нормальные люди в полевых условиях. А этот… И взъелся он на меня так, будто я ему лично в суп наплевал. И он со свитой шел. С ним штабс и мастер шли, вели себя, будто он большая птица, очень уважительно.

— Как выглядел? Особые приметы?

Джейс описал того лейтенантика, как мог. Кора хмурилась все сильнее.

— Знаешь его что ли? — озвучил догадку Джейс.

Вместо этого Кора достала свой смартфон и долго копалась в нем, прежде чем повернуть экран к Джейсу. С экрана на него сверкал улыбкой тот самый лейтенант. Только одет он был в дорогой костюм и сидел за столом рядом с какой-то женщиной. Женщину Кора заранее убрала из поля зрения, увеличив фотографию так, чтобы на экране остался только мужчина. От женщины остался только краешек силуэта — часть руки и плеча. Джейсу показалось, что оттенок кожи напоминал цвет кожи Коры, но судить он не мог.

— Он самый, — подтвердил Джейс. — Кто это?

— Лучше тебе не знать. Если допросят повторно, не сможешь ничего сказать.

— И что теперь будет?

Их голоса звучали спокойно, почти безразлично, будто они не обсуждали вопросы жизни и смерти, а просто поддерживали светскую беседу.

— Тебя после прилета возьмут под стражу и переведут в Форт Эссекс. Это военная тюрьма. Там ты будешь ждать решения суда. Потом… если я проиграю… тебя передадут Управлению и, скорее всего, убьют…. Или… или я не проиграю. И тогда, как я и обещала, ты получишь свободу.

Джейс опустил голову, чтобы скрыть эмоции, которые могли отразиться на его лице. Снова пассивно ждать, пока кто-то другой решает твою судьбу. Быть убранным в ящик, будто игрушка, из-за которой передрались хозяйские дети. Все внутри восставало против такого сценария, но он не видел возможности что-то изменить.

— Понимаю, тебе это не нравится, — заметила Кора. — Но ты должен получить свободу так, чтобы ни одна сволочь больше не могла к тебе придраться…

— Или умереть… Не хочется, чтобы меня убивали так… по-скотски. Жаль, был ведь шанс умереть с оружием в руках.

— Сколько бы еще ты бегал со своими подельниками? Это правда было лучше — постоянно бежать, вечно оглядываясь? — Кора резко опустила стакан на стол, выдавая свою злость. — Скажи мне по-честному, ты правда веришь в то, что толкают аболиционисты?

— Это имеет значение? — тихо спросил Джейс.

— Просто хочу знать, ради кого распинаюсь.

— Ради аболициониста не станешь?

— Ради идиота обидно собой рисковать, — грубо отрезала Кора. — Не люблю радикалов, фанатиков и революционеров.

— Тогда ты выбрала очень правильную работу, — не удержался от шпильки Джейс.

Взгляд Коры был способен заморозить кровь в жилах, и Джейс поспешил смягчить обстановку откровенностью.

— Нет, я не разделяю их взгляды. Я считаю, что все завязано на деньги, поэтому перемены должны идти не снизу. Эти люди, они идеалисты, я не разделяю их иллюзий. Но… я был нужен там. Я мог что-то сделать для конкретных людей. Мог принести пользу, защитить, помочь. Понимаешь?

— Понимаю, — после небольшой паузы ответила Кора. — По сути своей ты — защитник. И делаешь ты это от чистого сердца. Ты действительно заботишься о других, потому что это — в твоей природе. Я уважаю это в тебе. Но меня злит, что ты так и не научился думать о себе, Джейс.

Джейс удивленно посмотрел на Кору, но она подняла руку, предупреждая любые возражения.

— У тебя было столько шансов, Джейс! Любой взрослый человек обладает здоровым эгоизмом. Это позволяет достигать своих целей, выстраивать личные границы. У тебя все это было разрушено, но ты большой мальчик, можно же было начать учиться думать о себе. Как ты выйдешь на свободу, когда любой может подкупить тебя необходимостью заботиться о ком-то? Да тебе на шею сядут сразу же, как сели эти твои паразиты! И ты снова будешь рабом. Рабом чужих интересов. Я ради этого рискую собой, своими близкими?

Джейс молчал в полном шоке. Он никак не ожидал такой выволочки.

— Как можно построить будущее с человеком, который думает о других больше, чем о себе? Ты об этом думал? Откуда взять уверенность, что если тебе под нос сунут высокую цель, ты не пожертвуешь своей семьей, своим будущим? Или ты собираешься оставаться один до конца своих дней? Да ты сейчас уже не один! Ты хоть представляешь, сколько людей бросилось тебя спасать, когда я узнала, что ты на Ладатисе?!

— Что? — только и выдавил из себя Джейс, а потом до него дошло. — Это были не мафиозные разборки…

Кора медленно поаплодировала.

— А в кого ты чуть не врезался на взлете?

Джейс сжал кулаки. Ему только что объяснили, что его любят, что он не один в этом мире, но вместо радости он чувствовал стеснение, почти стыд. Ненависть к самому себе, к тому, во что он превратился, сжигала его изнутри с новым рвением. Джейс уцепился за небольшой шанс хоть немного сменить тему.

— Ты думала о будущем со мной….

Из груди Коры вырвался нервный смешок.

— Мало ли о чем я думала. Я не смогу вечно быть костылем и ждать, что ты найдешь кого-то, кто нуждается в твоей помощи больше, чем я или наша потенциальная семья, — честно ответила Кора. — Я выполню свое обещание, Джейс, потому что мое слово — кремень. Но на этом все. Я готова была помочь, защитить, поддержать, но с пониманием того, что это временно, что ты сам окрепнешь и потом, при желании, сможешь ответить мне тем же. Без этого… я не готова. Это не партнерство, это все те же отношения хозяйки и раба. А у меня и без этого ощущение, что я жонглирую слишком многими шариками и вот-вот какой-нибудь упущу.

Она замолчала, а он все не мог найти слов, чтобы ответить ей. Потом все-таки решился, потому что этот вопрос грыз его сердце, как ядовитый червь.

— Что будет с тобой, Кора? Тебя отстранили, расследование это…

— Да ничего со мной не будет, — фыркнула Кора. — Я еще один иск подам, политику защиты от преследований никто не отменял. Да даже если уволят, плакать не стану. У меня есть жизнь за пределами работы. Пусть подавятся. Обо мне не беспокойся. В конце концов, я-то уж точно не одна!

— Рад это слышать. Не хотелось бы портить тебе жизнь.

— Не преувеличивай, Джейс. В моей жизни есть что-то и кроме тебя. И если она разрушится, то не ради тебя и не по твоей вине.

— Я понял тебя. И все-таки я благодарен за все, что ты для меня делаешь. Мог бы сказать, что я не стою таких усилий, но думаю, ты скажешь, что только ты решаешь, что стоит твоих усилий.

— Ну, хоть что-то понял, уже хорошо, — невесело улыбнулась Кора.

— Спасибо… за все. Пожалуй, мне пора.

В душе стремительно поднималось отчаяние. Если он сейчас выйдет из этой комнаты, он уже никогда не прикоснется к ней, не обнимет ее, не почувствует тепло ее тела, шелк ее кожи! Так и не поцелует ее…. Но она так четко провела границы, что Джейс не мог их нарушить. И сейчас его разбитое сердце с каждым ударом тихо истекало кровью.

— Иди, — просто сказала Кора, и от этого маленького слова захотелось умереть на месте.

Уходить было страшно, словно в шаге за порог каюты была какая-то неумолимая завершенность. Словно он терял ее, терял безвозвратно и неумолимо.

До конца полета Джейс больше не видел Кору. Они встретились лишь по прилету, когда его передавали военной полиции прямо на космодроме. Джейс даже не пытался скрыть свой взгляд в ее сторону. И тогда он решил, что нет, он не позволит ей уйти. Она хотела, чтобы он научился эгоизму и начал думать о своих желаниях? Именно это он и сделает, если выживет! Джейс собирался начать думать о себе, а ему нужна была Кора! Конечно, задача была не из легких, но когда это его останавливало?

*Исп. — женщина-босс