На волоске

Глава 12

По пятницам мне всегда казалось, что день тянется бесконечно, и в большей степени из-за того, что заканчивался он двумя часами физкультуры в компании «моего друга Джаспера». Сегодня у нас прыжки в высоту. Он шумно приветствовал меня каждый раз, когда я выходил к черте, будто не замечая того, что это напрягало всех остальных, включая Карло. Преподаватель, господин Ассуи, пригрозил оставить его после уроков, если он не успокоится. Джаспер в кои-то веки предпочел заткнуться. Моя бейсболка все еще была на мне, и мне легко удавался каждый прыжок. Что не так уж плохо.

Он вообще не доставал меня на этой неделе: был слишком занят. Все еще ходит хвостом за Леаной, рыжей красоткой, и пытается сблизиться с ее подругами, Иссой и Анжеликой, с которыми он сегодня вечером перебрасывается шуточками на автобусной остановке. Тот факт, что он высокий блондин, не делает отзвуки коровьего мычания в его смехе незаметнее. Его лицо покраснело от холода, он говорит очень громко, просто из кожи вон лезет, чтобы впечатлить девчонок. Интересно, они смеются, потому что им неловко или им и правда смешно?

Когда я поднимаюсь в автобус, приходит сообщение от папы.

Пожалуйста, забери Манон, если тебе не трудно. Она у своей подруги, Лили-Роуз.

На часах 17:10.

ОК

Автобус набит битком. Я с грехом пополам протискиваюсь между людьми, потом обратно. И вот я оказываюсь прижатым спиной к спине Сураи, которая что-то с кем-то обсуждает.

— Будет лучше пойти в медиатеку и покопаться в исторической секции, — говорит она.

— Можем просто пойти к тебе или ко мне и поискать в интернете, — предлагает Леана, которую я сначала не заметил. — Я хотела бы побыстрее разделаться с этим докладом.

— Я тоже, — замечает Анна София, — но я не хочу схлопотать плохую оценку просто потому, что тебе лень.

— К тому же так мы сдадим то же, что и все, — вздыхает моя безответная любовь. — А я тоже хотела бы получить хорошую оценку. И я обожаю Египет! В медиатеке про него есть куча обалденных книжек.

— Ну… Если ты настаиваешь, — сдается Леана.

Краем глаза я вижу торжествующую улыбку Сураи, которая как ударом лопаты выбивает из меня весь дух. Девочки договорились встретиться завтра после обеда, и мои мысли начинают крутиться вокруг медиатеки. К тому моменту, когда мне уже пора выходить, я успеваю так задуматься, что подпрыгиваю от неожиданности, завидев наконец в открытых дверях нужную остановку. Я спешно проталкиваюсь к выходу и еле успеваю выскочить, прежде чем двери закрываются прямо у меня за спиной.

Я быстро забираю Манон. Противная девчонка ноет, потому что хотела поиграть подольше. Чтобы она наконец перестала изводить меня, я спрашиваю ее о том, что она ела на обед. Работает безотказно: долгие десять минут она с улыбкой до ушей в деталях расписывает мне каждое блюдо. Я почти не слушаю, потому что все еще размышляю над дикой идеей, которая зародилась у меня еще тогда, когда девочки договаривались о встрече в медиатеке. Я мог бы наведаться туда… с волосами.

Это очень плохой план. Если Сурая меня узнает, она выдаст меня своим подругам и нарушит свое негласное обещание не смеяться надо мной. Обо мне опять поползут слухи, и я не уверен, что смогу снова пережить это, не сменив школу.

Но меня снедает желание хотя бы попытаться, оно зудит, как укус комара, и не дает мне покоя. Будто мне не терпится содрать с себя кожу, даже если я при этом начну истекать кровью. Стекло напоминает мне и о другом отражении, не том, где мое лицо наполовину закрыто бейсболкой. Искусственно улучшенная версия меня дерзко бросает мне вызов, задрав подбородок и расправив плечи. Нужно только достать клей, чтобы снова стать этим типом, и собрать волю в кулак, чтобы явиться завтра в медиатеку.

Выходя из ванной, я натыкаюсь на отца, который с диким воплем отскакивает к стене, схватившись за сердце. Не на шутку перепугавшись, я бросаюсь к нему, чтобы поддержать его.

— Папа? Все хорошо?

— Да, уф, извини. Просто я не был готов…

Его напугали мои волосы! Что ж, тут нечему удивляться. Папа всегда чуть что начинает кричать. Например, однажды в магазине он изучал ценник дивана, когда рядом с ним уселась Манон. Застигнутый врасплох, он заорал как сумасшедший. Если он будет каждый раз так пугаться, его однажды точно удар хватит.

Он на слабых ногах возвращается в свою комнату, чтобы надеть любимый спортивный костюм. Двумя минутами позже появляется Андреа.

— Что с дядей?

Она смеряет меня взглядом и, не теряя хладнокровия, предполагает:

— Паук? Мохнатый?

— Можно и так сказать.

Кузина, кажется, рада снова видеть меня в парике. Чего нельзя сказать о сидящей в гостиной Манон — и одному богу известно, как ей удается так вращать округлившимися глазами.

— Ты снова надел парик?

Если бы этот вопрос задал кто угодно другой, я бы смутился.

— Волосяную накладку, я бы попросил.

— Зачем ты вообще ее снимал, если собирался снова надевать?

— Манон!

Андреа жестами просит ее замолчать, но моя сестренка не из тех, кто любит сглаживать углы. Она ждет ответа. Я делаю глубокий вдох.

— Я ношу ее по выходным, чтобы привыкнуть к ней.

— Ах вот оно что.

У нее на лице написано, какой дичью ей это кажется. Еще какое-то время мозг обрабатывает поступившую информацию, а потом она восклицает:

— Потому что ты не хочешь носить ее в школу!

Папа, стоящий на кухне, отвечает на мой умоляющий взгляд тяжелым вздохом.

— Манон, ты не хочешь помочь мне приготовить сладкий пирог?

Она соглашается без раздумий: она всегда любила пачкать руки — особенно когда ей было пять. А уж когда речь заходит о еде…

Андреа падает на диван справа от меня, пока я пытаюсь дотянуться до пульта. Ее глаза, наполовину скрывшиеся под веками, следят за мной, хитро поблескивая.

— Окей, кузина, о чем ты хочешь поговорить?

— Ты снова вернул себе волосы!

— Да…

— Круто! Честно говоря, я уж было подумала, что все пропало, но, как видно, нет?

Она нетерпеливо ерзает, ожидая моего ответа.

— Ну? — торопит она меня. — Рассказывай. Что на тебя нашло? Почему ты передумал?

— Просто начинаю привыкать. В следующем году я смогу носить его постоянно, поэтому морально готовлюсь к этому, надевая на выходных.

Она скрещивает руки на груди и недоверчиво спрашивает:

— Вот, значит, как?

— Да, именно так.

Я не собираюсь рассказывать ей о Сурае. Она грозно потрясает указательным пальцем прямо у меня под носом:

— Я чувствую, что ты что-то скрываешь, мой дорогой Маттео.

Она встает с дивана и поправляет свой жилет с максимальным достоинством.

— Я с тобой еще не закончила.

— Я имею право хранить молчание.

— Не со мной, кузен: я твой ангел-хранитель, имей в виду, и я должна знать все.

Она удаляется, злорадно хохоча. По-моему, она слегка тронулась.