На волоске

Глава 24

Андреа все еще дрыхнет, когда на следующее утро я просыпаюсь и потерянно осматриваюсь. Или, вернее, на следующий день, если верить моему радиобудильнику. Я все еще не могу прийти в себя и не понимаю, что происходит, кроме того, что мои родители только что вернулись вместе с Манон, которая идет по коридору и кричит «С Новым годом!».

— Ты пил! — восклицает папа, завидев меня. — Посмотри, дорогая, Маттео надрался! Как ты думаешь, его сейчас стошнит или обойдется?

— Уж не собираешься ли ты выдать ему медаль за это? — фыркает она. — Что на тебя нашло? Я думала, ты собираешься все выходные просидеть за компьютером, не злоупотребляя ничем, кроме газировки и печенья?

Она берет меня за подбородок и смотрит на мои зрачки. Я так хочу пить, что вырываюсь, чтобы схватить бутылку с водой и залпом ее опустошить.

— Прими парацетамол, — советует мне мама, протягивая таблетки. — А потом сходи в душ, выпей как можно больше воды и, если сможешь, поешь.

Таблетку я глотаю сразу же, потому что малейший поворот головы причиняет мне невыносимую боль, когда мозг задевает стенки черепной коробки. Не успеваю я дойти до ванной, как вокруг меня начинает скакать Манон:

— Похоже, тебе плохо! Головка бобо? Ты знаешь, что Андреа все еще спит?

Я поворачиваю замок дважды и принимаюсь неспешно чистить зубы. Время течет как в замедленной съемке… Я расслабленно выдыхаю, вставая под душ, который ненадолго облегчает мои страдания. К себе в комнату я возвращаюсь уже куда бодрее, завернувшись в свой супергеройский халат, почти готовый выслушивать шуточки родителей. И только тогда, когда на телефоне начинает вибрировать будильник, я замечаю, который сейчас час, и вспоминаю.

— Черт, у меня же свидание с Леаной!

И у меня все еще жутко воняет изо рта! Стресс побеждает алкоголь: я одеваюсь, чищу зубы еще раз, пью воду, причесываюсь и стрелой вылетаю из квартиры. Я сбегаю по ступенькам вниз, ко входу в подъезд, где моя новая девушка ждет меня вот уже добрых десять минут.

— Привет! Извини…

Я останавливаюсь, согнувшись пополам и пытаясь отдышаться. Видок у меня, должно быть, тот еще.

— Ты совсем бледный.

— Еле проснулся…

— Но уже три часа. Мы опаздываем на фильм!

Раздраженная Леана стоит прямо, как натянутая струна. Я не решаюсь ее поцеловать. Как сделать так, чтобы она меня простила? Она забрала волосы в конский хвост, и теперь вокруг лица вьются тонкие рыжие прядки. Должно быть, моя физиономия так вытянулась, что она, смягчившись, добавляет:

— Это не так страшно, расслабься.

Она робко приближается ко мне и легонько целует.

— Я чистил зубы, — решаю уточнить я.

— Да, я чувствую, — фыркает она. — Ну, идем!

По дороге она заполняет паузы, рассказывая мне о своей бабушке. Она, кажется, не замечает моей отчаянной борьбы с похмельем. Я умираю от жажды, у меня болит и урчит пустой живот, а на языке прочно обосновался привкус картона. В кино я трачу кучу денег на газировку — мой отец всегда пьет ее, если он «перебрал» накануне. Леана ни на секунду не умолкает, и это существенно облегчает мне задачу до самого начала фильма.

Андреа мне за это заплатит! И я ведь предупредил ее, что сегодня встречаюсь с Леаной! Во время сеанса я сосредотачиваюсь на своем теле: не засыпать, допить газировку, приглушить все нежелательные шумы. Леана, к счастью, глаз не сводит с богов — особенно с Тора. Я боюсь, что она решит, что она мне не нравится. Иногда я беру ее за руку и отпускаю только тогда, когда моя начинает потеть.

За время сеанса я посмеялся над тремя шутками и начал умирать с голоду. Теперь я одержим идеей раздобыть где-нибудь сыра.

— Ты совсем бледный, — беспокоится Леана, коротко целуя меня.

— Просто нужно съесть что-нибудь.

Мы не целовались во время фильма. Я не знаю, стоит ли ей объяснять, что я плохо себя чувствую, чтобы она не думала, будто я ничего к ней не испытываю. Но она может уйти прежде, чем произойдет досадное недоразумение, и решить никогда мне больше не звонить. Я должен был перенести наше свидание на завтра. Все еще раскаиваясь в своей недальновидности, я принимаюсь за поиски фастфуда. Леана волей-неволей следует за мной, потому что я крепко держу ее за руку и тащу за собой в сторону первой же попавшейся подходящей вывески. Я заказываю сэндвич с максимально возможным количеством ингредиентов. По губам моей девушки снова начинает скользить улыбка.

— Ты и правда все это съешь? — поднимает брови Леана.

— Думаю, да!

Мы садимся за столик подальше от касс. Я жадно запускаю зубы в еду, пытаясь не заляпать все вокруг брызнувшим соусом. Не самое приятное зрелище.

— Итак, — начинает Леана. — Расскажи мне все. Кто ты, Поль?

Я чуть не подавился, услышав этот вопрос. Неужели она догадалась? Она узнала меня? Я растерянно смотрю на нее, как олень, застывший в свете фар.

— Ну и выражение лица у тебя! Я просто хочу узнать о тебе чуть больше. Я даже фамилии твоей не знаю!

Окей. Если я назову ей свою настоящую фамилию, она легко сложит два и два, фамилия Андреа — Сяомин — тоже не прокатит… Но как насчет фамилии мамы?

— Лефар. Поль Лефар.

Я вытираю салфеткой рот, делаю большой глоток и продолжаю:

— Мне вот-вот стукнет восемнадцать, я технарь, в этом году заканчиваю школу и способен проглотить сэндвич за рекордное время. А ты, Леана? Кто ты? Помимо красотки из медиатеки?

Напротив блестят зеленые глаза.

— Что ж, мне уже три недели как восемнадцать, я тоже технарь…

— Вот как? И куда собираешься после выпуска?

— Горная школа Парижа.

Вот так просто. Я одобрительно киваю.

— А в какой школе ты учишься? — уточняет она. — Лицей Генриха Четвертого?

— Лицей Шапталя.

Похоже, мне удалось ее впечатлить, хотя я уже жалею о том, что только что произнес чуть ли не самую большую ложь в своей жизни. Она быстро поймет, что я недостаточно умен, чтобы учиться в таком престижном заведении. Но тут выражение ее лица резко меняется. Улыбка исчезает, брови хмурятся, а поза становится более напряженной.

— О нет. Только не он.

Я инстинктивно поворачиваюсь ко входу. Угадайте, кто тут только что нарисовался? Невероятный Джаспер собственной персоной, девяностокилограммовое блондинистое быдло, все еще в украденной у меня бейсболке и своих лучших ослепительно-белых кроссовках. И с ним, разумеется, вся его клика, включая Карло.

Леана опускает голову, пытаясь спрятаться за мной. Я изо всех сил сдерживаю порыв пригладить волосы (у меня грязные руки) и выпрямляюсь. Что я должен был сделать в прошлой жизни, чтобы так страдать в этой?

Давайте еще раз, с самого сначала. Леана не знает, что мы с Джаспером давние враги. Возможно, он сможет меня узнать. Ко мне никто не подходил так близко, как он, когда бил меня по ребрам. Мне нужно как-то вытащить нас отсюда как можно скорее. А пока в игру вступает мое актерское мастерство, которое превосходит все мои ожидания.

— Кто это? Ревнивый бывший?

— Бывший? — задыхается она. — Боже, конечно, нет! Я бы никогда в жизни не стала встречаться с этим идиотом. Он клеится ко мне в школе и все никак не поймет, что у него нет ни единого шанса.

Я смакую услышанное.

— Скажи ему об этом.

— Он меня не слушает. Он из тех придурков, которые думают, что «нет» превратится в «да», если они будут достаточно настойчивы. А я якобы просто хочу его «помариновать».

Она облизывает губы, ее ресницы подрагивают.

— Может быть, если он увидит меня с другим, он образумится. Поздороваться с ним, как ты думаешь?

Странно, но перспектива покрасоваться перед ним, сидя за столиком с девушкой, на которую он позарился, не кажется мне такой уж блестящей. Но если я ничего не сделаю, я ее разочарую — снова. Пока наши отношения оставляют желать лучшего. Позавчера все было просто чудесно, совсем как в кино; мне редко удается почувствовать себя таким счастливым. Сегодня огни фейерверка уступили место реальности: мы снова стали незнакомцами друг для друга.

Кинув быстрый взгляд на Джаспера, я убеждаюсь, что он все еще стоит в очереди и делает заказ. Я поднимаюсь, с сожалением оставляя на тарелке недоеденный сэндвич.

— У меня есть план. А потом смываемся отсюда.

Я получаю в ответ лучезарную улыбку и заинтересованный взгляд. И теперь голова кружится уже не от похмелья. Я обнимаю Леану одной рукой за талию и упорно смотрю в другую сторону, когда мы проходим мимо Джаспера. До последнего играя роль галантного кавалера, я открываю перед ней стеклянную дверь и, оказавшись снаружи, смачно целую ее взасос. Моя девушка отвечает с таким пылом, что я забываю, что на нас вообще кто-то смотрит. Мы пытаемся отдышаться, глядя друг другу в глаза. Мне тут же хочется повторить.

— Он нас видел? — спрашиваю я.

— О да, я в этом уверена.

Второй хорошей новостью становится то, что нас никто не преследует. Меня охватывает радость триумфа. Я, монашек Маттео, наконец-то поквитался с Джаспером. Я испортил ему день, каникулы, а может быть, даже целый год! Я увожу Леану подальше от фастфуда.

— Только бы он оставил меня в покое, — вздыхает она, прижимаясь ко мне лбом. — Я и шагу не могу ступить в школьном дворе, чтобы он тут же не притащил туда свою задницу.

Я готов был поклясться, что увивающиеся вокруг поклонники доставляли ей удовольствие. Я ошибался.

— И давно он так?

— С сентября. К счастью, мы из разных классов, иначе я бы уже слетела с катушек.

Я целую ее в висок, тронутый тем, что это у нас общее.

— Сурая, ну, моя подруга, которая была со мной в медиатеке, говорит, что мне стоит отшить его в более грубой форме. Но я боюсь его разозлить. Он обожает мучить других людей.

Сурая. Прозвучавшее имя воскрешает в моей памяти ее лицо и невероятные волосы. Я спешу зарыться носом в копну других волос, блестящих и рыжих, и вдохнуть запах лимона и грейпфрута.

— Только бы он не отравил мне жизнь из-за тебя, — вдруг шепчет она c сожалением.

Я пытаюсь успокоить ее, обещая приглядывать за ней.

— Ну уж нет, твои подруги тебя защитят. Ничего он тебе не сделает, ясно? Не дай ему испортить себе каникулы. Этот придурок не заслуживает того, чтобы ты тратила на него свое время.

Я заставляю ее покружиться перед собой под воображаемую музыку, а потом прижимаю к своей груди.

— Лучше думай обо мне.

Да я теперь настоящий донжуан, ей-богу!