Нападающий

ГЛАВА 19

Без пяти пять.

Скарлетт должна была приехать с минуты на минуту.

Я провел рукой по волосам. Повозился с регуляторами громкости на звуковой системе. Поправил гантели на стойке.

Ничто из этого не могло отвлечь от призрачного прикосновения ее губ к моим.

Это преследовало меня с субботнего вечера, когда я наконец поддался чертовому желанию внутри себя и поцеловал ее.

Этот чертов поцелуй. Если Скарлетт и досаждала мне раньше, то поцелуй создал ей там постоянное жилище и пригласил на чай. Она была единственной, о чем я мог думать перед сном, после пробуждения, во время душа и, в общем, во время любого занятия, когда я пытался забыть ее.

Это сводило меня с ума. И все же я не жалел о том, что произошло.

Это само по себе ужасало меня больше, чем любые последствия. Моя карьера всегда была для меня номером один. Она держала мой мир на якоре, и тот факт, что я был готов рискнуть ею, неважно насколько косвенно, ради женщины…

Я потер лицо рукой, но не успел продолжить эту мысль, как тихие шаги нарушили мою сосредоточенность.

Я поднял глаза. Мое сердцебиение замедлилось, когда вошла Скарлетт, ее черные волосы были зачесаны назад в пучок танцовщицы, а ее гибкая фигура была одета в трико, джемпер и балетную юбку.

Я не гнался за ней в субботу, потому что нам обоим нужно было время, чтобы подумать, но, увидев ее снова через два дня, я понял, что время не поможет.

Теперь я был так же взволнован из-за нее, как и в «Неоне».

— Привет, — я хотел сказать это непринужденно, но получилось что-то севернее, чем непринужденно.

— Привет. — Она скинула джемпер и повесила его на крючок у двери. — Итак, сегодня мы сосредоточимся на ловкости. Предлагаю выйти на улицу, чтобы мы…

— Скарлетт.

— Да? — Жесткое положение ее плеч противоречило ее холодному тону.

— Нам следует поговорить о субботнем вечере. — Я не собирался позволять ей делать вид, что ничего не произошло. Мы были выше этих игр.

— Тут не о чем говорить.

Или, может быть, нет. Раздражение медленно кипело в моей крови.

— Я не согласен, — вкрадчиво сказал я. Если бы она хотела играть в эту игру, мы бы играли на моих условиях. — Нам есть о чем поговорить. Например, какая ты на вкус или как ты вздохнула, когда я прижал тебя к стене. Или, может, нам стоит поговорить о том, как твои волосы обвивают мои…

— Стоп. — Яркие цвета обожгли ее скулы. — Это был поцелуй. Мы были пьяны, и нас захватил момент. Это ничего не значило.

Уголек раздражения перерос в гнев.

— Чушь. — Я сократил расстояние между нами. Она подняла подбородок, выражение ее лица было упрямым, но я уловил слабое ускорение в подъеме и опускании ее груди. — Я знал, что ты трусиха, когда дело касается фильмов. Я не ожидал этого от тебя и в реальной жизни.

Ноздри Скарлетт раздулись от резкого вдоха.

Я подавил волну сожаления. Я сказал то, что нужно было сказать. Она не могла вечно бежать от тяжелых вещей.

Это была та самая девушка, которая отчитала полицейского за то, что он врезался в меня, которая пережила ужасную аварию и вышла из нее сильнее. Она была такой смелой и стойкой во многих отношениях, что меня убивало видеть, как ее страхи побеждают.

— Ладно. Допустим, поцелуй что-то значил, — сказала она. — Что тогда? Будем встречаться? Закрутим летний роман? Отменим отношения, когда начнется сезон? За тобой всегда кто-то наблюдает, Ашер. Невозможно сохранить отношения в тайне. — Ее челюсть напряглась. — В прошлом сезоне ты проиграл лигу, потому что ты и Винсент не работали вместе! Представь, насколько хуже будет, если он узнает, что между нами что-то произошло. Представь, как отреагирует ваш тренер. Вы оба разрушите свои карьеры, и я не позволю этому случиться и не буду играть в этом никакой роли.

Мой пузырь гнева сдулся.

Конечно, я учитывал препятствия, которые она мне выставила. Черт, именно из-за них я так долго боролся со своим влечением. Но чем больше времени мы проводили вместе, тем более туманными казались эти препятствия.

Ее клинический анализ ситуации снова вернул их в центр внимания.

Меня не удивил Винсент и карьерный ракурс, но вот проблема с папарацци… Я не уделял этому столько внимания, сколько следовало бы. Большинство женщин, с которыми я встречался в прошлом, сами были публичными личностями, так что они привыкли к вниманию. Скарлетт — нет.

Если бы что-то случилось между нами, они бы преследовали ее до самого края земли. Они бы следовали за ней, рылись в ее мусоре, разговаривали бы с ее старыми друзьями и одноклассниками. Все, чтобы заработать денег.

Были способы обойти это. Я знал игроков, которые заставляли вещи работать со своими «обычными» партнерами, но, рискуя показаться высокомерным, скажу, что у них не было такого заметного профиля, как у меня. Таблоиды съели бы Скарлетт живьем.

Я позволил уединению нашей студии и передышке лета убаюкать меня ложным чувством безопасности. Не имело значения, как сильно я ее хотел или как сильно я хотел, чтобы между нами все получилось; если она этого не хотела и не была готова, то все. Дело закрыто.

Фантазии после поцелуя, которые поглощали меня все выходные, рассеялись, оставив после себя привкус горечи.

— Ты права. — Слова прозвучали пусто, несмотря на ком в горле. — Я не знаю, о чем я думал. Мы сделаем вид, что поцелуя не было, и никогда больше не будем его обсуждать.

— Отлично, — сглотнула Скарлетт. — Я рада, что мы на одной волне.

— Я тоже.

До конца занятия мы не говорили ни о чем, не связанном с тренировками.

Она дала нам обоим необходимый сигнал к пробуждению, поэтому я проигнорировал спазм в груди и продолжил тренировку.

Позже тем же вечером я поехал на своем «Бугатти» в район на севере Лондона. Его уединение, широкие открытые дороги и безразличные правоохранительные органы сделали его популярным местом для местных воротил, которым нравилось немного побаловаться уличными гонками без осложнений других автомобильных сцен, а именно: утечек, папарацци и наркотиков.

На этой неделе гонок не было запланировано, но люди обычно все равно приходили, чтобы похвастаться своими последними автомобилями или поучаствовать в дружеских соревнованиях.

Сегодняшний вечер не стал исключением.

Когда я приехал, на стоянке для встреч уже стояло полдюжины машин. Мои фары прорезали яркую полосу сквозь группу, прежде чем я заглушил двигатель и присоединился к ним.

Я узнал там всех. Футболист из «Челси», актер категории B со второстепенной ролью в крупном фэнтезийном сериале, несколько игроков в регби… включая Клайва.

Волна чего-то неприятного пробежала по моим венам.

— Донован. — Саймон, футболист, поприветствовал меня первым. — Давненько тебя не видел.

— Был занят. Ты же знаешь, как это бывает. — Я обнял его одной рукой и похлопал по спине, прежде чем поздоровался с остальными.

Я остановился у Клайва и холодно ему кивнул.

Образ того, как он и Скарлетт флиртуют в «Неоне», невольно возник в моем сознании, и волна чего-то неприятного пронеслась по моим венам.

Клайв прислонился к своей машине, его самоуничижительная манера поведения была обнажена в отсутствие потенциальных партнеров по постели. Он был постоянным посетителем этих встреч. Я не лгал, когда говорил, что познакомился с ним через Поппи, но мы виделись здесь чаще, чем на ее вечеринках.

— Удивлен, что ты не со своей девушкой, — протянул он. Я был не единственным, кто думал о Скарлетт. Одного лишь доказательства того, что она существовала где-то в его грязном разуме, заставило мои мышцы сжаться. — Никогда не видел великого Ашера Донована, который был бы таким собственником по отношению к кому-то. Должно быть, это серьезно.

Остальные заметно навострили уши. Общество изображало женщин сплетницами, но, честно говоря, никто не говорил больше дерьма, чем группа парней.

— Не знаю, о чем ты. — Если бы я проявил хоть каплю искреннего интереса к Скарлетт, Клайв налетел бы, как гребаная хищная птица. Ему нравилось красть чужих партнеров, просто чтобы доказать, что он может.

— Нет? — Его улыбка сказала мне, что он не поверил ни единому моему слову. — Чёрт. Она тебе даже больше нравится, чем я думал. Раз уж ты хочешь притвориться тупицей, я освежу твою память. Чёрные волосы, классная задница, похожа на молодую Лиз Тейлор? Я собирался заключить с ней сделку, но ты меня прервал.

— Не хочу тебя расстраивать, но ты не собирался ничего заключать. — Мой приятный тон противоречил опасному гудению в моей груди. — У нее на самом деле хороший вкус.

— Да, и она ела мое дерьмо. Все девчонки так делают.

— Да? Она звонила по тому номеру, который ты ей дал?

Это стерло ухмылку с его лица.

— Мне она понравилась, знаешь ли, — сказал он, оценивающе глядя на нее узким взглядом. — Она в форме, она забавная, она может поддержать разговор. Я понимаю, почему ты так зациклен на ней.

До субботы у меня не было проблем с Клайвом. Как я уже говорил Скарлетт, он был трахальщиком и немного «инструментом», но такие вещи были в порядке вещей, когда дело касалось профессиональных спортсменов.

После субботы я бы с радостью умер, если бы успел разбить ему лицо, прежде чем сдохну.

Его проницательное наблюдение за моими чувствами к Скарлетт вызвало несколько тревог, он видел, как мы общались, всего один раз, так что тот факт, что он попал в точку, не сулил мне ничего хорошего, но пока я проигнорировал тревожные сигналы.

Не было похоже, что мы трое когда-либо снова встретимся в одном месте.

— Ну, она хорошо трахается? — спросил он. — Если да, я могу покатать ее, как только ты закончишь с…

Я двинулся прежде, чем он успел моргнуть.

Его предложение прервалось удивленным хрюканьем и ударом мускула о металл. Остальная часть группы, следившая за нашим обменом, словно заядлые зрители, наблюдающие за теннисным матчем, разразилась хором охов.

Гнев приглушил их насмешки и сузил мое внимание на Клайве. Воздух искрил на моей коже, как живой провод; моя кровь качалась с яростью разъяренного быка.

Я представил, как снова ударяю его об машину.

Представил, как бью его кулаком по лицу.

Мое колено ему в пах.

Я не был жестоким человеком, но, когда дело дошло до того, что Скарлетт обзывали, мои ценности пошли прахом.

Я понимаю, почему она тебя так волнует.

Если бы он только знал.

— Больше не говори о ней так, — сказал я достаточно тихо, чтобы услышал только Клайв, и достаточно жестко, чтобы он услышал скрытую угрозу.

Он поднял руки в знак капитуляции.

— Полагаю, у меня есть ответ. — В его тоне были равные нотки торжества и беспокойства.

Одним безрассудным движением я уничтожил свою нейтральность. Он точно знал, что я чувствую к Скарлетт, но стереть с его лица этот самодовольный взгляд стоило того.

Но этого все равно было недостаточно.

Физическая драка могла бы принести кратковременное удовлетворение, но я хотел ударить Клайва по тому месту, где ему будет действительно больно.

— Как насчет дружеского пари? — Моя улыбка не соответствовала моим словам. — Пятьдесят тысяч, что мой «Бугатти» побьет твой «Макларен».

Глаза Клайва сузились. Я любил свои машины, но у него была нездоровая одержимость своим «Маклареном». Это была его гордость и радость, и, если бы он мог жениться на ней, он бы, наверное, женился.

У него также было эго размером с Юпитер и репутация человека, который не умеет проигрывать. Регби, гонки — неважно. Ему нужно было быть номером один.

— Удвой и сделай сотню, — сказал он.

Так предсказуемо.

— Договорились.

С моим спонсорством бренда и трансферными деньгами я заработал значительно больше, чем Клайв за год, но у него были семейные деньги, чтобы подкрепить его профессиональную зарплату. Однако, по слухам, большая часть его наследства была заперта в трасте, поэтому его удвоение моего первоначального вызова было вызвано чистым эго.

В нашей спонтанной гонке не хватало колокольчиков и свистков запланированного соревнования. Не было ликующих толп, напитков и музыки.

Были только мы, наши машины и дорога — все, как мне нравилось.

Саймон вызвался отсчитывать. Мы выехали на главную дорогу, и он занял позицию перед нами, используя свою футболку в качестве стартового флага.

Три.

Мощный рев двигателя отдался во мне вибрацией, обостряя мое ожидание.

Два.

Я крепче сжал руль. Почти там.

Один.

Флаг был опущен, моя нога нажала на педаль, и визг шин наполнил воздух, когда мы рванули вперед с безрассудной энергией.

Мимо проносились темные здания и пустые участки, словно в тумане. Мой пульс шел в ногу с машиной, пока мы летели по улицам.

Вот оно. Это было то, что мне нужно. Я был в отвратительном настроении после тренировки, и ничто не помогало мне выплеснуть эмоции так, как хорошая гонка.

Приближался первый поворот. Я приготовился, мое тело напряглось, пока я вычислял идеальный угол для чистого поворота. Рядом со мной Клайв, казалось, делал то же самое.

Мы приближались к повороту почти параллельными полосами.

Еще нет…

Ограждение возвышалось. Его ржавый металл угрожающе светился под ярким светом наших фар.

Еще нет…

Мир сузился до одного-единственного участка тротуара.

Сейчас!

Резким движением руля я резко вписал машину в поворот. Шины завизжали, но контролируемое переключение между тормозом и акселератором сгладило переключение.

Я был чист… и опередил Клайва.

Однако моя победная усмешка померкла, когда отблеск его фар снова заполнил мое боковое зеркало. Он оправился быстрее, чем я ожидал.

Ублюдок.

Он приблизился ко мне на волосок.

Я догнал его секунду спустя.

Мы снова и снова обменивались позициями, пока не показалась финишная черта. Саймон стоял на обочине дороги, держа рубашку в руке.

Клайв и я все еще шли ноздря в ноздрю. Я мог выбрать одну из двух стратегий. Либо я сейчас надавлю, либо…

Да пошло оно всё.

Я послушался интуиции и на сантиметр убрал ногу с педали газа, как раз достаточно, чтобы Клайв проскочил мимо.

Я проигнорировал его злорадный взгляд, хотя моя кровь бурлила в такт соперничеству и адреналину.

Ты собираешься выбросить его номер?

Нет. Зачем мне это?

Это был поцелуй… Он ничего не значил.

Я понимаю, почему она тебя так волнует.

Она хорошо трахается? Если да, то я, возможно, покатаю ее…

Я вдавил ногу в педаль на финишной прямой. Это был мой первый раз, когда я ехал на полной скорости, в этой машине не было никаких ограничений, и «Бугатти» рванул вперед, словно пуля, проносящаяся сквозь ночь.

Мое тело рвануло вперед, а мои органы остались сзади. Величина высвободившейся мной перегрузки доказала, на что способна оптимизация транспортного средства стоимостью в несколько миллионов фунтов, поэтому я держался и, черт возьми, не дышал, пока пейзаж снаружи превращался в неразличимое размытие.

Я представил, что именно это испытывают астронавты во время запуска ракеты — ускорение настолько сильное, что оно вдавливает их в кресла с огромной силой.

Слава богу, я не поел перед тем, как выйти из дома.

Но мое временное головокружение вскоре сменилось облегчением и сладким-сладким вкусом победы, когда я пересек финишную черту на полсекунды раньше Клайва.

Когда мы резко остановились, разлетелся гравий.

— Ебать!

Я отчетливо и громко услышал его крик разочарования через стекло и не стал скрывать ухмылку, выходя из машины.

Клайв захлопнул дверь и плюнул на землю. Один из его приятелей по регби попытался утешить его, похлопав по спине, но он отмахнулся, нахмурившись.

Я подошел и протянул руку. Частично из вежливости, частично в знак признания моей победы.

После некоторого времени слышного скрежета зубов он взял руку.

Я сжал. Темное удовлетворение разлилось по моей груди, когда дискомфорт сформировал контуры его гримасы.

— Надеюсь, сто тысяч будут завтра на моем счету? — протянул я.

Глаз Клайва дернулся.

— Да.

Я ему поверил. Он не отступится от своего слова, не при свидетелях. Он потеряет слишком много уличного доверия.

— Хорошо. — Я отпустил его руку и сделал вид, что не заметил, как он осторожно тряхнул ее. Саймон и остальные ребята наблюдали за нами, их лица были заворожены. — И, Клайв? Никогда больше не говори о Скарлетт, или потеря сотни тысяч будет наименьшей из твоих проблем.

Я ушел, его гневный взгляд обжигал мою спину. Он, вероятно, замышлял, как отомстить мне, но мне было все равно. Он мог строить планы и дуться сколько угодно. Я высказал свою точку зрения и снял остроту своего разочарования, для чего я и пришел сюда.

Двух зайцев одним выстрелом.

Однако кайф от победы сошёл быстрее, чем мне бы хотелось. Я прошёл лишь полпути домой, когда рой нежелательных мыслей снова зажужжал в моей голове.

Я ехал, потому что это успокаивало меня; я участвовал в гонках, потому что это воодушевляло меня так, как не мог бы возбудить ни один наркотик. Гонки давали мне ощущение контроля. Живого.

Сегодня ночью мне это было нужно больше, чем в большинство ночей. Да, я хотел преподать Клайву урок, но я также хотел забыть о моем поцелуе со Скарлетт.

Я провел пятнадцать восхитительных минут.

Но теперь, когда Клайва не стало и гонка осталась позади, мои мысли вернулись туда, куда они всегда направлялись.

Обратно к ней.

И я ничего не мог сделать, чтобы это остановить.