Нападающий

ГЛАВА 40

Я закончил разговор со Скарлетт и бросил телефон в спортивную сумку как раз в тот момент, когда Адиль подбежал ко мне и Ноа, чей шкафчик находился рядом с моим.

— Вот они! Мои плохиши из Блэккасла! — Он похлопал нас по плечу. — Скучали по мне?

— Как будто ребенок скучает по сыпи, — пробормотал Ноа, но не стал отмахиваться от приветствия полузащитника.

— Так ты скучал по мне. — Адиль, казалось, не был смущен вялым энтузиазмом вратаря. — Новый сезон, парни. Мы вернулись, и мы раздавим этих ублюдков из «Холчестера»! И всех остальных, — добавил он, подумав.

— Ты прав. — Я стукнул его кулаком в знак согласия, но мои мысли задержались на Скарлетт. Она звучала немного странно во время нашего разговора. Возможно, это были ее нервы из-за Иветт и ситуации со спектаклем. У нее были сложные чувства по поводу выступления на публике снова, и внезапное повышение с дублерши до главной роли не могло быть легким.

Я сделал себе заметку, что обязательно навещу ее снова, как только вернусь домой.

Я менял футболки, пока Адиль развлекал нас рассказами о своем лете дома. Раздевалка трещала от энергии возвращения-в-школу нового сезона, а смех и поддразнивания наполняли воздух, когда игроки впервые за несколько месяцев встретились друг с другом.

— Не могу дождаться, когда снова увижу их на поле. — Адиль потер руки. — Боччи лучше беречь свою чертову спину.

Упоминание моего старого товарища по команде наполнило мой рот привкусом меди. Это был вкус соревнования. Искупления. Мести.

Мы почти вырвали победу в лиге в прошлом сезоне, и это был наш шанс оправдать себя. С тех пор как Винсент и я отложили в сторону наши разногласия, ничто не мешало нам взять титул номер один в мае.

Тренер вошел в раздевалку.

— Дюбуа! Донован! — рявкнул он. Он мотнул головой в сторону своего кабинета. — Идите сюда.

Раздался хор насмешливых охов, когда мы с Винсентом прекратили свои дела и направились к нему с одинаково настороженными выражениями лиц.

— Уже в беде? Это рекорд, — пошутил Сэмсон. Нигерийский вингер рассмеялся, когда Винсент слегка подтолкнул его, проходя мимо.

— В следующий раз, когда захочешь пошутить, убедись, что сможешь пробежать сорок пять минут, не содрогнувшись так, словно у тебя роды, — бросил он через плечо.

Первый день предсезонной подготовки всегда был самым трудным, поскольку игроки возвращались после летней еды и отпусков к работе.

Еще один хор охов смешался с насмешками, когда Сэмсон покачал головой.

— Низкий удар, капитан! — крикнул он нам вслед. — Низкий удар!

Я ухмыльнулся, но мое веселье быстро улетучилось, когда мы прибыли в офис тренера. Он закрыл дверь, и снова дежавю пронзило мои чувства, когда Винсент и я устроились на своих местах.

Тренер опустился в кресло напротив нас и сложил пальцы домиком под подбородком.

Часы тикали.

Кондиционер гудел.

Приглушенные звуки из раздевалки подчеркивали напряжение, царившее вокруг нас.

Мы с Винсентом поёрзали на местах.

Если тренер использовал какую-то тактику психологической войны, чтобы заставить нас чувствовать себя некомфортно, то она сработала.

После, казалось, вечности бесконечной тишины, его орлиные глаза остановились на Винсенте.

— Дюбуа, твой отец в порядке?

— Да, сэр.

— Я рад это слышать. — Тренер наклонился вперед. — Если я когда-нибудь узнаю, что ты придумал семейное ЧП, чтобы отмазаться от того, что я тебе поручил, я заставлю тебя бегать интервальные спринты, пока у тебя не разовьются чертовы интимные отношения с ближайшим мусорным баком. Понял?

Винсент сглотнул.

— Да, сэр.

Мой смешок оборвался на полпути, когда тренер обратил на меня внимание.

— Это новый сезон. Новый старт, — сказал он. — Я спишу проблемы прошлого сезона на болезнь роста, но твои мелкие выходки заканчиваются здесь и сейчас. Возможно, вы не провели лето вместе, как я планировал, — он бросил еще один взгляд на Винсента, который съехал на несколько дюймов вниз на своем месте, — но это не оправдание для того, чтобы продолжить с того места, на котором вы остановились. Я ожидаю, что вы будете вести себя не как взрослые; я ожидаю, что вы будете вести себя как чемпионы. Если это будет проблемой, вы должны сказать мне об этом прямо сейчас. — Его глаза предостерегающе сверкнули. — Это будет проблемой?

— Нет, сэр, — хором ответили мы.

— Мы с Донованом пришли к взаимопониманию, — добавил Винсент. — Так что вам не нужно беспокоиться о нас.

Густые брови тренера скептически нахмурились.

— Это так?

— Да, — подхватил я за Винсентом. — Мы извлекли уроки из ошибок прошлого сезона.

— Это больше не повторится, — сказал Винсент.

— Мы полностью готовы работать вместе, чтобы уничтожить… победить «Холчестер». И всех остальных, — продолжил я, повторяя предыдущее дополнение Адиля.

Глаза тренера подозрительно сузились.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Полагаю, это понимание началось с благотворительного матча «Спорт ради Надежды»?

Наши рты образовали одинаковые буквы О от удивления. Он знал о моей давней причастности к некоммерческой организации, но откуда он знал о Винсенте?

— Я читаю местные газеты, и у меня повсюду шпионы. — Изгиб рта тренера напоминал бы улыбку, если бы у него не было аллергии на улыбки. — Я тоже слышал о твоей драке с Пессоа и «Зелеными». — Изгиб исчез. — Он придурок, но не вытворяй ничего подобного во время моих матчей, иначе…

Кто-то постучал в дверь, прервав, как я был уверен, очередную угрозу, от которой я бы вздрогнул.

Мы с Винсентом переглянулись. Кто посмеет прервать встречу тренера?

Брови тренера изогнулись еще сильнее, пока не образовали одну линию на лбу.

— Войдите, — рявкнул он.

Дверь открылась, и Грили, наш помощник тренера, просунул голову, словно боялся, что тренер отгрызет ему конечности, если он позволит им переступить порог.

— Сэр, ваша дочь здесь. Она ждет в холле.

— Скажи ей, что я выйду через минуту. — Грили ушел, а тренер снова посмотрел на нас. Он делал это часто. — У меня есть другие дела, но я надеюсь, что вы не сделаете ничего, что поставит под угрозу вашу прекрасную, зарождающуюся дружбу.

Мы одновременно покачали головами, хотя беспокойство бурлило в моих жилах.

Я собирался сделать дикое предположение и предположить, что отношения с сестрой Винсента подпадают под пункт «ничего» тренера.

Мы с Винсентом не дышали, пока он не отпустил нас и не ушел встречать свою дочь. Думаю, ему было все равно, когда он оставил нас одних в своем кабинете, не то, чтобы мы были настолько глупы, чтобы рыться в его вещах. Мы ценили свои жизни.

— Боже мой. Я снова почувствовал себя учеником, которого вызвали в кабинет директора, — пробормотал Винсент, когда мы уходили.

Мы дали тренеру достаточно времени, чтобы нам не пришлось идти рядом с ним. Этот человек был вдохновляющим, но также, честно говоря, ужасающим.

— Ты не один такой, — пробормотал я в ответ. — Удивляюсь, что он не посадил нас под стражу и не заставил мыть полы.

— Не подкидывай ему никаких идей.

Я фыркнул.

Когда мы снова вошли в главную раздевалку, она была пуста. Однако шквал шепотов привел нас за угол к выходу, где остальная часть команды сгрудилась вокруг маленького окошка в двери.

— Что происходит? — спросил я.

— Ты когда-нибудь видел дочь тренера? — Адиль повернулся, его глаза заблестели. — Она здесь.

— Ну и что? — Винсент зевнул. — Что тут особенного?

— Я слышал, что она присоединяется к команде, — сказал Сэмсон. Я не знал, как, но он всегда первым узнавал о последних новостях, связанных с командой. — Она будет стажироваться у Джонса.

Джонс был ведущим специалистом по питанию в «Блэккасле».

— Большое дело. Мы постоянно получаем новых стажеров. Она не особенная только потому, что она дочь тренера. — Винсент звучал не впечатленно. — Вы все лучше вернитесь в раздевалку, пока тренер вас не увидел, или он снова заставит нас бежать интенсивный спринт.

По группе пробежала общая дрожь, но это не было достаточной угрозой, чтобы заставить их разойтись.

— Чувак. Самсон забыл самую важную часть. — Адиль подошел и с большой торжественностью положил руки на плечи Винсента. — Дочь тренера горячая.

Это привлекло его внимание.

Я покачал головой, когда Винсент проталкивался к окну, но любопытство взяло верх и надо мной. Никто из нас никогда не видел дочь тренера. Я знал, что она жила с его бывшей женой и что она была его единственным ребенком, но это было все.

Меня не волновало, что она горячая, но мне было любопытно, как выглядит дочь Фрэнка Армстронга.

Я протиснулся рядом с Винсентом и выглянул в окно. Тренер стоял спиной к нам, закрывая большую часть ее тела. Примерно через минуту он пошевелился, открыв длинные светлые волосы, карие глаза и лицо в форме сердечка.

У меня отвисла челюсть.

Винсент рядом со мной застыл, его дыхание вырвалось из груди в таком же порыве шока.

Потому что оказалось, что мы уже видели дочь тренера. Мало того, мы еще и пили, и тусовались с ней.

Мы повернулись друг к другу, на наших лицах застыло одинаковое выражение недоверия, в то время как тренер продолжал разговаривать с Бруклин.

Первое, что я сделал, когда ушел с тренировки, это снова позвонил Скарлетт. Она понятия не имела, что Бруклин — дочь тренера, но, судя по всему, она не была особенно расстроена.

— Я знала, что она что-то скрывает, — сказала она. — Это имеет смысл. Она действительно хочет заняться диетологией, и, если бы я была дочерью Фрэнка Армстронга, я бы тоже не бегала и не рассказывала об этом людям. Я едва признаю, что я сестра Винсента.

— На то есть веская причина, — сказал я ей.

Она рассмеялась, но, как и в нашем разговоре ранее, это прозвучало немного натянуто. Однако, когда я предложил зайти к ней домой или попросить Эрла забрать ее на рандеву у меня, она отказалась, сказав, что устала от репетиций и хочет вздремнуть.

Я не настаивал. На следующий день она снова заговорила как обычно, поэтому я принял ее объяснения за чистую монету.

Изнурительные требования предсезонной подготовки вскоре полностью захватили мое внимание, и новизна открытия отношений Бруклин с тренером быстро испарилась, когда мы прошли через товарищеские матчи, а настоящий сезон начался несколько недель спустя.

Мы легко выиграли наши матчи, но мы еще не встречались с сильными игроками. Настоящим испытанием станет наш матч с «Холчестером» через две недели.

Тем не менее, это не значит, что мы упустили возможность отпраздновать победу над «Вентвортом» в нашем первом официальном матче сезона.

Чего я действительно хотел, так это отпраздновать со Скарлетт, которую я почти не видел в эти дни. Из-за моих клубных обязательств и ее скорректированного графика репетиций мы говорили по телефону чаще, чем лично. Я был избалован после лета, когда она была в основном только для меня, и я отчаянно нуждался во времени наедине с ней.

Тем не менее, я не мог отказаться от первого командного выхода в этом сезоне, и именно поэтому я оказался в «Разъяренном кабане» вместе с остальной командой «Блэккасла».

— Капитан покупает первую порцию, — объявил Адиль после того, как мы сделали заказы в баре: пиво для тех, кто не против, вода или газировка для тех, кто не хочет. — Это традиция.

Винсент прищурился.

— С каких пор?

— С этого момента.

— Интересно, — сказал Винсент. — Знаешь, я, кажется, припоминаю, что в прошлом сезоне ты не сделал ни одного вклада…

— Эй, я развлекаю своим остроумием и юмором. Это бесценно, — защищаясь, сказал Адиль. — Кстати, у меня есть идея по сплочению команды, и все благодаря Доновану.

Все головы повернулись в мою сторону.

Я пожал плечами, так же сбитый с толку, как и они.

— Я прочитал книгу, которую ты рекомендовал. — Адиль полез в карман и вытащил небольшую книгу в мягкой обложке с красочной обложкой, на которой была изображена полуголая рыжая и две огромные чешуйчатые рептилии. — «Трицератопс и секс втроем». Эй, это было хорошо! — крикнул он сквозь взрыв смеха и насмешек.

— Братан, что ты читаешь?

— Это динозавры?

— Какие извращенные штучки тебе нравятся?

— Донован. — Сэмсон скрестил руки на груди, его рот дернулся. — Объясни.

Я почти рассказал им правду, пока не вспомнил, что именно Скарлетт познакомила меня с этим названием. Я не читал его, но не хотел объяснять, почему именно сестра Винсента дала мне рекомендации по эротическим книгам.

— Я увидел это в книжном магазине, — солгал я. — Это выглядело… интересно, поэтому я поделился этим с Адилем и Ноа.

— Не смотрите на меня, — сказал Ноа, когда все повернулись, чтобы посмотреть на него. — Я был невольным получателем информации.

— Ты был в книжном магазине? Ты имеешь в виду, что ты умеешь читать? — хмыкнул Стивенс, один из других нападающих.

Я скомкал салфетку и бросил в него. Она попала ему прямо в лицо.

— Отвали, Стивенс. Ты даже не умеешь стирать свое белье.

Его лицо вытянулось.

— Я же говорил, что это вина машины! Эта высокотехнологичная хрень чертовски запутанна.

— Извините, но давайте вернемся к теме! — Адиль повысил голос. — В любом случае, как я уже говорил, у меня есть идея по сплочению команды. Нам следует создать книжный клуб «Блэккасла», где…

Его голос заглушили новые насмешки.

— Где мы будем читать каждую неделю новую эротическую книгу! — крикнул он. — Это будет весело!

Книжный клуб? Это была моя идея! Конечно, я тогда шутил, но все же. Да будет известно, что я первый об этом подумал.

Однако остальная часть команды не была за.

— Весело?

— У тебя странное представление о веселье.

— Ни за что!

— Тебе не обязательно присоединяться, если ты не хочешь, — с большим достоинством сказал Адиль. — Но это будет весело, и ты пропустишь несколько замечательных книг. Итак, кто в деле? — Он огляделся.

Тишина.

— Давайте, ребята, — подбадривал он. — Это гораздо интереснее, чем тусоваться каждые выходные.

— Это потому, что ты не пьешь, — сказал Стивенс.

— Именно так. — Улыбка Адиля померкла, а команда замолчала. — Серьезно? Никто не хочет присоединиться?

Черт возьми. Я собирался пожалеть об этом позже, но…

— Я в деле.

Я был тем, кто непреднамеренно втянул нас в неприятности. Я мог бы также довести это до конца.

Его лицо снова прояснилось, и он бросил на меня благодарный взгляд.

— Я тоже, — сказал Винсент, удивив меня до чертиков. — Я капитан. Поддержание боевого духа команды — часть моей работы.

— Отлично! — улыбка Адиля вернулась к полной мощности. — Я всегда знал, что у вас двоих хороший вкус. Кто еще заинтересован?

Снова наступила тишина.

— Я понаблюдаю. — Тихий рокот Ноа потряс меня даже больше, чем участие Винсента. — Но я не читаю о тройничках динозавров.

— Отлично, — Адиль был в восторге. — Ты можешь быть нашим талисманом и приносить закуски.

Нахмуренный вид Ноа выражал, насколько он не в восторге от задания. Однако его участие, в сочетании с моим и Винсента одобрением, заставило остальную часть команды присоединиться струйками, а затем и волной.

Вскоре почти все согласились вступить в книжный клуб, хотя я видел, что некоторые не верили, что мы всерьез собираемся каждый месяц читать эротику про динозавров.

Мы схватили наши напитки и столпились вокруг разных столов и кабинок. Атмосфера была самой расслабленной, которую я чувствовал с тех пор, как присоединился к «Блэккаслу». Все были менее напряжены теперь, когда Винсент и я объявили перемирие, и наша победа в тот день добавила нам дополнительного подъема духа.

Вот чего мне не хватало. Я любил спорт, но мне также нравились товарищество и братство, которые дает быть частью команды.

Это хорошо… пока ты все не испортишь, пел голос у меня в голове.

Раскрытие моих отношений со Скарлетт было гильотиной, готовой упасть. В этот момент я глубоко отрицал и воспринимал свое взаимодействие с Винсентом день за днем.

Кто знает? Может, мы сможем сохранить от него свой секрет, пока мы с Винсентом не уйдем на пенсию, и я не приглашу его на нашу свадьбу. Он же не может убить нас на нашей собственной свадьбе, правда?

— Ты в порядке? — спросил Ноа, пока половина команды ушла спорить о том, какую песню включить следующей у музыкального автомата.

— Да. — Я быстро улыбнулся. — Просто думаю о предстоящем матче с «Холчестером».

Он не выглядел убежденным.

Грубоватый вратарь был самым тихим, самым сдержанным членом команды, но он также был самым наблюдательным. Он должен был быть таким, учитывая, что он воспитывал одиннадцатилетнего ребенка в одиночку. Это не могло быть легко.

— Я рад, что вы с Дюбуа помирились, — сказал он. — Полагаю, летний план тренера сработал, даже если у вас было всего две недели совместных тренировок.

Пиво стало кислым на языке.

— Думаю, да. — Я избегал взгляда Ноа. — Это я облажался в прошлом сезоне. Я не хочу, чтобы это повторилось.

Звон колокольчиков над дверью прервал наш разговор, и в пабе воцарилась заметная тишина, когда вошли несколько членов команды «Холчестера».

Я напрягся, мои пальцы крепко сжали мой стакан. Ноа тоже выпрямился, в то время как другие игроки «Блэккасла» уставились на новоприбывших, словно они вторглись на нашу территорию — каковыми, по моему мнению, они и были.

«Разъяренный кабан» был открыт для публики, но Лондон был нашим городом (да, я переехал сюда только в начале года, но я уже считал его своим домом). «Холчестер» был здесь только потому, что у них был матч с «Арсеналом» ранее в этот день.

Напряжение переросло в токсичный шторм. Даже другие посетители были в состоянии повышенной готовности.

Мак и его трио вышибал выглядели так, будто были готовы пустить в ход кулаки при первых признаках неприятностей, но это не помешало Боччи, Лайлу и другим игрокам «Холчестера» подойти ко мне.

— Посмотрите, кто это. — Улыбка Лайла не коснулась его глаз. — Сам Иуда.

Когда-то мы были друзьями. Я выручал его из сложных ситуаций, а он устроил мне сюрприз на день рождения в моем любимом клубе в Холчестере. Было дико думать, что стандартный трансфер команды мог так основательно испортить наши отношения, но для него это был нестандартный трансфер. Я ушел в середине сезона, чтобы присоединиться к их главному сопернику, даже не будучи предупрежденным, и это было на моей совести.

Но прошел почти год, и я устал от их насмешек. Им нужно было с этим покончить, черт возьми.

— Я начинаю думать, что ты меня любишь, с этим особым прозвищем и всем остальным, — протянул я, не вставая. Они не заслуживали такого признания. — Ты даже искал меня в моем любимом пабе? Я польщен.

Его лицо покраснело.

— Мне не нравятся предатели, — резко бросил он. — Но приятно видеть, что ты так подружился с «Блэккаслом». Ты действительно изменился, не так ли?

— Они — моя команда, — резко ответил я, и моя фальшивая любезность испарилась. — И это не они вешали мои чучела перед пабами Холчестера.

Неспортивным болельщикам этого никогда не понять, но ничто не сравнится с чувством, которое испытывал футбольный болельщик «Холчестера», чувствуя, что с ним поступили несправедливо.

— Мы не можем нести ответственность за действия общественности, — пожал плечами Боччи. — Это не наша вина, что они так тебя ненавидят.

Моя челюсть сжалась. Мне следовало бы к этому привыкнуть, но после всего этого времени это чувство все еще кольнуло. Я мог бы попытаться объяснить это людям, но пока они не переживут это, никто не поймет, каково это, когда город, который когда-то тебя обожал, в одночасье отворачивается от тебя.

Они чувствовали себя преданными мной, но и я чувствовал себя преданным ими. Их преданность была действительно транзакционной.

Это имело смысл, но все равно было больно.

— Убирайся отсюда нахер. — Винсент подошел к Боччи сзади, его лицо было хмурым. — Хочешь пить — пей, но оставь мою команду в покое, черт возьми. Ты такой мелочный, что не можешь пережить чертов трансфер?

— О, нам плевать на трансфер, — сказал Боччи. — Это доказало, что он нам не нужен, потому что угадайте, какая из наших команд действующий чемпион лиги? — На его лице появилась мерзкая ухмылка. — Не твоя.

Напряжение переросло в невыносимую тяжесть.

Лицо Винсента потемнело, и даже Ноа рядом со мной издал предупреждающий рокот.

— Держись за свою славу, пока можешь, потому что она не продлится долго. — Винсент оскалил зубы в подобии улыбки. — Я с нетерпением жду возможности победить тебя в нашем следующем матче.

Боччи ухмыльнулся.

— Думаешь, сможешь нас победить?

— Я не думаю. Я знаю, — Винсент выплюнул что-то по-французски.

Боччи был итальянцем, но все, что сказал Винсент, было достаточно похоже на его язык, чтобы он понял. Он прорычал ответ, но я встал между ними, прежде чем Винсент сделал что-то глупое, из-за чего нас вышвырнули бы из паба.

— Отвали, — предупредил я. Мне не терпелось врезать кулаком по самодовольному лицу Боччи, но я очень старался играть по правилам в этом сезоне. Я не собирался позволять кому-либо портить мой шанс на чемпионство. — Ты же знаешь правила Мака.

— Как мило. Ты защищаешь своего нового лучшего друга, — усмехнулся Лайл. — Не возвращайся в Холчестер, Донован. Тебе там не рады. Даже твой собственный отец больше не хочет, чтобы ты там был.

Мои руки инстинктивно сжались в кулаки. Гнев погнался за моим напряженным спокойствием и испепелил его.

Я рассказал Лайлу о своих отношениях с отцом, когда мы были друзьями, а теперь он использует это, чтобы подловить меня?

Блять. Это.

— Я могу вернуться в любое время, когда захочу, Арти, — сказал я, используя его ненавистное прозвище. Артур Лайл, или Арти для краткости. — Помнишь тот удар с открытой площадки, который ты пропустил во время нашего матча с «Челси»? Любительский вратарь мог бы отбить этот мяч прямо тебе. Если бы я не прикрыл твою задницу, мы бы проиграли тот матч. Или как ты провалил первую половину сезона против «Тоттенхэма»? Есть причина, по которой тебя не взяли играть за национальную сборную, и ты должен быть чертовски рад, что я не хочу возвращаться в «Холчестер». Если бы я это сделал, ты можешь попрощаться со своим игровым временем, потому что знаешь что? Ты не так. Чертовски. Хорош.

Лайл был достаточно хорош, чтобы играть в Премьер-лиге, но по сравнению с другими нападающими того же уровня он был просто посредственным, и он это знал.

Для него это была больная тема, поэтому он отреагировал так быстро и необдуманно.

Его лицо залилось краской, и он толкнул меня так сильно, что я споткнулся и снова налетел на Винсента.

— Иди на хуй, Донован!

Рычание вырвалось из моего горла. Я чуть было не ответил, но сдержался, когда увидел, как на нас надвигаются тройняшки.

Мак добрался до нас раньше них.

— Вон! — Его седая борода задрожала от возмущения. — Все вы!

Со стороны обеих команд раздались крики протеста.

— Эй, Мак!

— Они это начали!

— Мы их не трогали!

— Я не хочу этого слышать! — прорычал он. — Вы знаете правила. Никаких драк. Мне все равно, насколько вы богаты или знамениты. Ты. — Он указал на Лайла. — Еще раз покажешься здесь, и я прикажу тройняшкам вышибить твою задницу за дверь. Остальные, пошли вон. Я не позволю вам здесь спорить и беспокоить остальных моих клиентов. Спорьте со мной, и я забаню вас на всю жизнь. А теперь убирайтесь!

Мы захлопнули рты и выскочили через черный ход, так как не хотели привлекать внимание толп туристов, текущих мимо главного входа.

Один из тройняшек захлопнул дверь у нас перед носом, оставив нас в переулке рядом с мусорным контейнером.

— Хорошая работа, черт возьми, — выплюнул Боччи. — Из-за тебя нас выгнали еще до того, как мы успели выпить.

— Так это наша вина? — обычно добродушное лицо Адиля вспыхнуло гневом. — Вы были теми, кто первым все это затеял!

Между двумя сторонами вновь вспыхнули споры.

Тем временем я сосредоточился на Боччи и Лайле, которые возглавили кампанию ненависти против меня в «Холчестере».

— Вы можете спорить сколько угодно, но мы увидим, кто настоящий победитель, во время нашего матча, — сказал я. — Действующие чемпионы не означают, что вы останетесь чемпионами.

— Да? — темные глаза Боччи сверкнули злобой. — Как насчет того, чтобы поставить на это немного денег? Гонка после нашего матча. Ты и я. Мы не будем связаны правилами, как на поле, и победитель матча получит пятисекундную фору.

Аргументы остальных иссякли.

Тем временем ветер стих, погрузив переулок в жуткую тишину. Летняя жара и удушающий смрад мусора проникли в мои легкие.

Гонка. Я не участвовал в гонках с тех пор, как летом победил Клайва.

Когда я жил в Холчестере, мы с Боччи соревновались ради развлечения, но это было тогда. Но сейчас…

Любое соревнование, которое у нас будет в будущем, будь то на поле или на улице, будет не ради развлечения. Мы будем бить по самому уязвимому месту.

— Почему ты такой тихий, Донован? — съязвил Боччи. — Я думал, ты любишь гонки. Слишком боишься проиграть, чтобы принять мое предложение?

Адреналин стучал в моих ушах. Мне хотелось стереть самодовольную ухмылку с его лица так же, как хотелось выиграть лигу, но я обещал Скарлетт, что я закончил с этим.

Я больше не буду участвовать в гонках. Обещаю.

Любопытные взгляды моих товарищей по команде впились мне в щеку. Я не сказал им, что ушел из уличных гонок, так что я не винил их за то, что они были в замешательстве.

— Посмотрите на него, — сказал Лайл. — Он напуган. Он проиграет матч, проиграет гонку. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать это, Донован. Нужно знать, когда пора остановиться.

Остальные игроки «Холчестера» захихикали.

Гордыня подняла свою уродливую голову, требуя действий. Удар кулаком, пинок, принятый вызов, который заткнет их и оставит их глотать пыль через две недели.

Мне хотелось почувствовать вибрацию автомобиля и услышать победный рев двигателя, когда я первым пересеку финишную черту.

Только воспоминание о слезах Скарлетт остановило меня.

Я не могу просыпаться каждый день, думая, что это тот день, когда твоя удача закончится, и мне позвонят и скажут, что тебя больше нет. Я не могу потерять тебя.

Я проглотил комок ярости в горле.

Моя гордость не стоила того, чтобы нарушить данное ей обещание.

— Я не собираюсь рисковать своей карьерой, чтобы удовлетворить твою неуверенность, — холодно сказал я. — Нам не нужна гонка, чтобы определить, кто лучше. Скоро мы узнаем это на поле. — Моя улыбка могла бы заморозить лаву. — И Боччи? Ты выиграл у меня одну гонку, и то потому, что я позволил тебе победить. Мне было жаль тебя. Это больше не повторится. Поэтому я бы не торопился бросать вызов другим в том, в чем ты явно не силен.

Я оставил его бормотать что-то в переулке вместе с остальной командой «Холчестера».

Мои товарищи по команде последовали за мной, их голоса накладывались друг на друга, когда они утешали меня и разговаривали между собой.

Несмотря на то, что я ушел с последним словом, мое сердце продолжало колотиться от конфронтации. Кровь ревела в ушах, когда я пытался выбросить из головы образ злорадной ухмылки Боччи.

Я правильно сделал, что не попался на его удочку.

Теперь мне просто нужно было убедиться, что я его одолею через две недели.