Нападающий

ГЛАВА 4

Хотела бы я сфотографировать лицо Ашера, когда Винсент объявил, что я его сестра. Если бы его челюсть отвисла еще ниже, ему пришлось бы ее пришивать обратно.

Мне не следовало вводить его в заблуждение, скрывая свое имя, но часть меня была удивлена, наблюдая, как Ашер Донован был ошеломлен моим отказом пасть к его ногам, как любая другая женщина в мире.

Я не была выше фанаток или влюбленности в знаменитостей. Например, если бы я когда-нибудь встретила Нейта Рейнольдса, моего любимого актера, я бы, наверное, закричала и потеряла сознание. Я просто не фанатела от футболистов; родство с одним из них действительно портило их славу.

— Твоя сестра? — Ашер наконец нашел слова. Его взгляд блуждал между мной и Винсентом.

Я поняла, почему он был так шокирован. Наши родители не могли иметь детей, рожденных естественным путем, поэтому они усыновили нас, когда мы были младенцами. Темные глаза и светло-коричневая кожа Винсента были полной противоположностью моим серым глазам и бледному цвету лица, но даже несмотря на то, что мы не были биологическими родственниками, он был моим братом во всех других смыслах этого слова.

Однако мало кто знал, что мы усыновлены, и всегда было забавно наблюдать за их реакцией, когда они узнавали, что мы брат и сестра.

— Скарлетт Дюбуа, — сказала я с ноткой извинения. Мне действительно стоило сказать что-то раньше. — Твой новый тренер.

Ашер бросил взгляд в мою сторону, и тревожная искра электричества пробежала по моей коже.

Если отбросить антифутбольные предубеждения, то мужчина был великолепен. Он дал Нейту Рейнольдсу фору, великолепной кинозвезде.

Густые темные волосы спадали на лоб, обрамляя скульптурные скулы и чувственный рот. Несправедливо длинные ресницы обрамляли самые зеленые глаза, которые я когда-либо видела, и каждый дюйм его тела был выточен до совершенства высокой производительности.

Но привлекательность была даже не в его внешности, хотя она была объективно безупречна. Это была харизма, абсолютная легкость, с которой он двигался в центре внимания, что делало невозможным отвести взгляд. Ашер был одним из самых известных спортсменов в мире, но он обладал приземленным обаянием соседского парня.

Чистая мужественность, обернутая в холодную уверенность. Сочетание было настолько притягательным, что даже моя неприязнь к футболистам не могла его притупить. Если бы он не был товарищем по команде и соперником моего брата, я бы была в полном восторге.

Но он такой, поэтому тебе нужно собраться.

— В любом случае, — я прочистила горло, моя кожа все еще покалывала от нашего короткого прикосновения ранее. Должно быть, это статика от моей одежды; из-за того, что я носила шерсть в мае. — Давайте начнем. Основное внимание в наших тренировках будет уделено силе, выносливости и гибкости. Мы начнем с разминки, а затем перейдем к работе ног.

Я постепенно расслабилась, когда сессия началась, и мое беспокойство из-за близости Ашера угасло под натиском желания хорошо поработать. Я не хотела этой роли, но теперь, когда она у меня есть, я собираюсь преуспеть, черт возьми.

— Давайте перейдем к глубокой растяжке, — сказала я после того, как мы закончили базовую разминку. — Мы поднимем правую ногу на станок, сделаем вдох и опустимся грудью к ноге. Двигайтесь медленно, не торопитесь…

Я демонстрировала им движение, наслаждаясь растяжкой и нежной музыкой, играющей на заднем плане. Это была самая успокаивающая часть…

— Чёрт!

Моя голова дернулась от проклятия Винсента. Я опустила ногу и повернулась, чтобы увидеть, как он изо всех сил пытается поднять ногу на станок. Футбол не развивает гибкость естественным образом, как танцы и гимнастика, поэтому некоторые растяжки были трудны для игроков.

Однако Ашер уже находился в правильном положении и наслаждался трудностями моего брата.

— Это простая растяжка, Дюбуа, — протянул он. — Но ничего страшного, если ты не сможешь этого сделать. Мы не можем иметь все природные таланты.

Лицо Винсента покраснело. Он ненавидел быть вторым, особенно после Ашера. Я никогда не говорила этого вслух, но подозревала, что именно поэтому он сделал то, что сделал на последнем чемпионате мира.

Если бы он был против кого-то другого, он бы не притворялся, что получил травму. Он презирал такое пикирование, но его соперничество с Ашером часто заставляло его делать глупости.

— Я не удивлен, что у тебя такая низкая планка того, что ты считаешь талантом, — резко ответил Винсент. — Сенсация, Донован, трюки и яркие голы не означают, что ты лучше других.

— Это не то, о чем думали члены жюри «Золотого мяча», когда вручали мне мою четвертую награду в прошлом году. — Ашер четыре раза выигрывал престижную награду «лучший игрок сезона»; Винсент выигрывал ее дважды. — Кроме того, похоже, что для тебя планка недостаточно низкая. — Ашер ухмыльнулся, глядя на форму Винсента.

Костяшки пальцев моего брата побелели, сжимая станок.

— Ты…

— Хватит! — резко сказала я. — Давайте вернемся к работе. Если хочешь спорить, делай это в свободное время.

Они погрузились в упрямое молчание, но, надо отдать им должное, они не пытались снова затеять драку друг с другом во время тренировки.

Я изменила некоторые растяжки для Винсента, и следующий час мы провели, отрабатывая различные техники работы ног, в которых футбол и балет пересекались больше всего.

Никто из них раньше не занимался кросс-тренингом с танцами, поэтому в первый день я не стала нагружать их слишком сильно. Тем не менее, к концу нашей сессии все были измотаны и обливались потом.

— Беру назад все, что я говорил о том, что футбол более напряженный, чем балет. — Винсент выпил бутылку воды. Его лицо блестело от пота. — Не могу поверить, что ты полжизни занималась этим ради развлечения.

— Это было не просто развлечение. Это была моя работа, — напомнила я ему. Меня пронзило острие боли при слове «была», как в значении «бывшая», как в значении — это больше не было моей работой. Во всяком случае, не профессиональная танцевальная часть.

И да, я считала балет забавным занятием, когда была моложе. Мне нравилась дисциплина, хореография и костюмы, но больше всего мне нравилось открывать для себя то, к чему у меня был природный талант. Пока мои сверстники переживали о том, что они будут делать после окончания школы, мое будущее уже было предопределено.

А потом дождливая летняя ночь украла это будущее, и мне остались лишь осколки того, что могло бы быть.

Волна покалывания пробежала по моей коже. Я повернулась и протерла станок, надеясь, что Винсент не заметил перемены в моем настроении.

Мне нравилось, что он не ходил на цыпочках вокруг моего прошлого, как это делали наши родители, но иногда я была не в том состоянии, чтобы говорить об этом.

— Если занятия слишком сложны для тебя, можешь прекратить, — сказал Ашер. Он схватил салфетку, чтобы помочь мне очистить станок, и на этот раз покалывания, охватившие мое тело, не имели ничего общего с призраками моего прошлого. — Я уверен, тренер поймет.

Взгляд Винсента стал острым.

— О, со мной все будет в порядке. Я больше беспокоюсь о тебе. — Он бросил пустую бутылку в дорожную сумку. — В конце концов, только у одного человека в этой комнате есть Кубок мира, и это не ты.

Температура резко упала до субарктического уровня.

Лицо Ашера застыло, и я подавила дрожь. Даже я знала, что в его присутствии нельзя поднимать тему чемпионата мира, а я едва знала этого человека.

— Возможно, и нет, но мне хотя бы не придется жульничать, чтобы победить.

— Кто жульничает? Не судья. Не…

— Прекратите! — во второй раз за день вмешалась моя реплика. — Я проигнорировала вашу предыдущую ссору, но больше так не будет. Это тренировка, а не драка в клетке. Не знаю, как вы действуете в своем клубе, но в моей студии вы будете вести себя как взрослые и как профессионалы. Если вы не можете или не хотите этого делать, то я с радостью передам это сообщение вашему менеджеру, потому что я не подписывалась быть вашей нянькой, посредником или терапевтом. Ясно?

Ашер и Винсент уставились на меня, забыв о назревающей ссоре.

Я редко кричала, но из-за моей нежелательной реакции на Ашера и перспективы терпеть их препирательства целое лето, я уже почти устала.

— Ясно? — повторила я.

— Кристально, — первым ответил Ашер, и его прежняя хмурость сменилась чем-то вроде одобрения, когда он осмотрел меня.

Мне почти больше понравился хмурый взгляд.

— Ты поняла, сестренка. — Винсент нахально улыбнулся, когда я посмотрела на него, но больше не пытался провоцировать Ашера. Ну, Ашер спровоцировал его первым, но он усугубил ситуацию, заговорив о чемпионате мира. — Увидимся за ужином в четверг?

Меня не проведешь. Он хотел напомнить Ашеру, что он был лишним в этом трио, но, если он думал, что я буду оказывать ему фаворитизм только потому, что он был моим братом, он жестоко ошибался.

Тем не менее, я кивнула.

— Помни, теперь твоя очередь выбирать.

У нас с Винсентом был постоянный ужин четверга для брата и сестры каждую неделю (исключая поездки и клубные обязательства). Я жила в Лондоне с нашей матерью, пока он переехал в Париж с нашим отцом после развода родителей, поэтому мы виделись только по праздникам, когда росли.

После того, как он перевелся в «Блэккасл» несколько лет назад, мы попытались наверстать упущенное время. Ничто не сравнится с семьей, особенно когда тебя окружают столько бездельников и фанатов звезд, сколько было у Винсента.

— У меня интервью для «Матч» через час, так что увидимся позже. — Он бросил на Ашера предостерегающий взгляд, прежде чем уйти.

Я покачала головой. Упоминание «Матча» было явно нацелено на Ашера. Эти двое боролись за прессу и спонсорство вне поля так же, как и за славу на поле. Для них все было соревнованием по измерению члена, и они постоянно пытались переплюнуть друг друга.

— Итак, — сказал Ашер, когда я собралась и тоже собиралась уходить. Их тренировка была последней в этот день, и я с нетерпением ждала приятной, долгой ванны дома. Это помогало от болей и ломоты. Плюс, мне нравятся пузырьки. — Я наконец-то узнал твое имя.

— Оправдало ли это твои ожидания? — пошутила я.

— Наполовину. Ты похожа на Скарлетт. — Его взгляд на мгновение коснулся моих губ, и моя кожа снова потеплела.

— А, но фамилия Дюбуа сбила тебя с толку.

— Можно и так сказать. — Беспечная ухмылка, которую он мне бросил, не должна была заставить мой пульс участиться, но это произошло. — Однако я должен похвалить тебя за достижение того, что я считал невозможным.

— И что же это?

— Благодаря тебе мне понравился человек с фамилией Дюбуа.

Я закатила глаза, хотя и боролась с раздраженным смехом.

— Ты неисправимый флиртун.

— Флиртун? Да. Неисправимый? Это вопрос мнения. — Ашер последовал за мной в коридор, его длинные ноги легко шагали в ногу с моим быстрым шагом. — Кроме того, теперь, когда я знаю, что ты сестра Винсента, мне приходится быть с тобой особенно любезным. Ты достаточно настрадалась.

Наконец-то я рассмеялась, а его ответная улыбка смягчила мое чувство вины за то, что я смеялась над Винсентом.

Я действительно не была готова к тому, насколько харизматичным был Ашер вживую. Я мельком увидела это в пабе на прошлой неделе, но эффект был приглушен разлитым пивом и нашим многолюдным окружением.

Оказаться с ним наедине после того, как я увидела его в действии во время тренировки, и вынести на себе всю тяжесть его внимания, когда вокруг никого не было… это было совсем другое дело.

Он привлекал внимание, как никто другой. Это было опасно.

— Вы сводные брат и сестра? — спросил Ашер, когда я не ответила.

— Усыновленные. — Это не было секретом, хотя мы не кричали об этом. — Прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, это… — я жестом указала между нами, — …заканчивается сейчас.

Веселье скользнуло по его раздражающе идеальному лицу.

— Что это?

— Флирт. Это непрофессионально.

— Боюсь, флирт — часть моей натуры, дорогая.

Уф. Любое слово должно быть противозаконным, если оно звучит так же восхитительно, как «дорогая» в глубоком, шелковистом голосе Ашера.

— Ну, измени это или подави.

— Природа так не работает.

— В КАБ — да. — Я увидела свое спасение в конце коридора. — Карина! Вот ты где. — Я ускорила шаг. Наконец-то кто-то, кто мог бы выступить в роли буфера. — Я искала тебя.

Она оторвала взгляд от стопки бумаг в руках.

— Да? Я имею в виду, конечно, ты искала. — Ее взгляд упал на Ашера, и я поклялась, что услышала мечтательный вздох. О, нет. И ты тоже. — Привет.

— Привет. — Его ухмылку можно было описать только как «плавящую трусики». — Я видел тебя в пабе на прошлой неделе со Скарлетт, да? Я Ашер.

Он протянул ей руку, которую она схватила с излишним энтузиазмом.

— Карина. Так приятно официально познакомиться с тобой. Я твоя большая поклонница.

Ашер увеличил мощность своей улыбки.

— Спасибо. Может быть, тогда ты поможешь убедить Скарлетт, что я не дьявол? — Он понизил голос до заговорщического шепота. — Я не думаю, что я ей очень нравлюсь.

— О, ей никто особо не нравится, но не волнуйся. Она придет в себя. В конце концов.

— Простите, — я скрестила руки на груди. — Я стою прямо здесь.

— Да, я знаю, — сказала моя предательница-подруга. Она прикрепила одну из бумаг к доске объявлений. — Дай мне закончить это расклеивать, и мы сможем уйти.

Ашер изучил лист.

— Прослушивания персонала для шоу, — прочитал он вслух. — Главным спектаклем этого года будет «Лорена». Я никогда не слышал об этом балете.

— Это более новая работа, — объяснила Карина. — Современная, а не классическая.

— На какую роль ты пробуешься? — спросил он меня. — Я бы с удовольствием увидел тебя на сцене. Покажи мне, как это делают профессионалы.

На этот раз даже его улыбки было недостаточно, чтобы распутать узел в моих внутренностях.

— Ни на какую, — сказала я. — Я не участвую в спектаклях.

— Почему нет?

— Потому что. — Я избегала сочувственного взгляда Карины. Помимо Винсента, она была единственным человеком, который знал о моих заморочках по поводу выступлений. — У меня нет времени.

— Показы — это большой объем работы, — добавила она, поддерживая меня. — Участие персонала не является обязательным.

— Это очень плохо. — Ашер, казалось, был искренне разочарован.

Он был не один такой. Если бы я могла щелкнуть пальцами и получить одно желание, я бы пожелала снова танцевать на сцене, но жизнь так не работает.

— Нам нужно идти, иначе мы опоздаем на поезд. — Я взяла Карину под руку и потащила ее по коридору, прежде чем он втянул нас в более глубокий разговор. — Увидимся в среду на нашем следующем сеансе, — добавила я, оглядываясь через плечо.

Его рот изогнулся, словно он точно знал, почему я тороплюсь.

— С нетерпением жду этого, Скарлетт.

По моему позвоночнику пробежала дрожь, от которой перехватило дыхание.

Если то, как он сказал «дорогая», было противозаконным, то бархатистая интимность, с которой он произнес мое имя, была совершенно греховной.

Я не оглянулась, но тепло его взгляда сохранялось еще долго после того, как мы завернули за угол.

— Ух ты, — сказала Карина, когда мы оказались вне зоны слышимости.

Ей не нужно было вдаваться в подробности.

Хорошо это или плохо, но я точно знала, что она имела в виду.