Нападающий

ГЛАВА 38

На следующий день меня охватило тяжелое чувство дежавю, когда я впервые за два месяца зашел в студию Скарлетт в КАБ.

Все выглядело точно так же, как и в мой первый день здесь, и воспоминания всплыли, как яркие снимки из прошлого.

Сумка. Осознание того, что она была той загадочной девушкой из паба. Шок, когда я узнал, что она также была сестрой Винсента.

События ощущались так, словно они произошли вчера и одновременно столетие назад.

Я пришел туда, возмущенный принудительными тренировками, и вернулся влюбленным в своего тренера.

Забавно, как одно лето могло так много изменить.

Улыбка Скарлетт ослепила, когда она увидела меня, но она длилась всего секунду, прежде чем ее взгляд скользнул за мое плечо, и ее улыбка превратилась в более нейтральную версию самой себя.

— Винсент, ты рано, — сказала она слишком уж весело.

— Я оставил свой багаж и сразу же приехал сюда. — Ее брат вошел и обнял ее. — С нетерпением жду, что вы для меня припасли.

Он коротко кивнул мне, на что я ответил ему таким же кивком. Никто из нас не знал, как справиться с потеплением в наших отношениях, когда мы были трезвыми, поэтому мы держались на почтительном расстоянии, пока Скарлетт включала музыку.

— Это будет сложнее, чем те слабенькие тренировки, которые ты делал самостоятельно, — сказала она.

— Слабенькие? — Винсент звучал возмущенно. — У меня отличный режим тренировок. Спроси «Мужское Здоровье». Мое интервью с ними стало их самой популярной статьей в прошлом году!

Второй по популярности. Я сдержал свой рефлексивный ответ. Мое интервью с ними получило на тысячу кликов больше, чем его, но злить его до того, как я скажу ему, что встречаюсь с его сестрой, сегодня днем, было, вероятно, не самым умным шагом.

— Угу. — Скарлетт, судя по всему, не впечатлилась. — В любом случае, ты не догнал тот тип тренировок, который мы проводили все лето, поэтому я изменила сегодняшнюю тренировку, чтобы учесть это. Сезон начинается меньше, чем через две недели, а это значит, что у нас всего пять тренировок вместе. — Она сморщила нос. — Я не знаю, почему твой тренер настоял на том, чтобы ты вернулся на столь короткое время, но это то, что есть. Мы начнем с разминки, а затем перейдем к эспандерам.

Я знал, почему тренер хотел, чтобы Винсент подхватил конец нашей совместной тренировки, даже если это будет всего две недели. Он был грубым и сварливым, как черт, но в душе он был оптимистом. Вероятно, он считал, что две недели принудительной связи лучше, чем ничего.

— И еще… — Скарлетт смерила нас тяжелым взглядом. — Мы трое не тренировались вместе с начала лета, но мои правила все еще действуют. В моей студии не будет никаких драк или препирательств. Понятно?

Я лаконично отдал честь.

— Да, мэм.

Винсент ухмыльнулся.

— Как он и сказал.

Она закатила глаза, но крошечный росток оптимизма промелькнул в ее профессиональном поведении, когда мы без малейших споров перешли к тренировке.

Скарлетт ходила по студии, изучая наши формы и поправляя нас при необходимости.

Когда дело касалось футбола, Винсент и я были на одном уровне в плане навыков. Но когда дело касалось перекрестных тренировок, у меня было дополнительное преимущество в виде трех месяцев кросс-тренинга; у него — нет.

Я боролся с самодовольной улыбкой, когда дошло дело да нашей тренировки сопротивления и гибкости, пока он боролся с движениями. Мышцы, которые мы использовали для танцев, отличались от тех, которые мы использовали для футбола, и я бы солгал, если бы сказал, что мне не нравилось, как он спотыкался.

То, что мы больше не ненавидели друг друга открыто, не означало, что я должен упускать возможность (тихо) немного позлорадствовать.

Винсент прорычал что-то по-французски, отчего Скарлетт вздохнула.

— Ладно, сделаем пятиминутный перерыв. Попейте воды, снизьте пульс. Я пойду в туалет.

Выходя, она бросила на меня быстрый взгляд.

Помни, будь милым, говорилось в нем.

Я милый, ответил мой взгляд.

Мы были осторожны, чтобы не смотреть друг другу в глаза во время нашей сессии, чтобы не выдать каким-то образом свои чувства. Мы договорились пригласить Винсента в бар после тренировки и угостить его несколькими кружками пива, прежде чем сбросить на него нашу бомбу, но я передумал.

Стоит ли нам устроить ему засаду в первый же день возвращения в город или сначала дать ему время освоиться?

Пока мы ждали возвращения Скарлетт, рядом с кондиционером повисла тишина.

Я выпил полбутылки воды и взглянул на Винсента, который вытирал лоб полотенцем с логотипом «Блэккасла».

— Что ты делаешь после тренировки? — спросил я, пытаясь разрядить обстановку.

— А что? Ты собираешься пригласить меня на свидание?

Я фыркнул.

— Дюбуа, я бы не пригласил тебя на свидание, даже если бы ты был последним живым существом на земле.

По крайней мере, не этого Дюбуа.

— Хорошо, потому что я бы, черт возьми, не сказал «да». — Он бросил полотенце обратно в спортивную сумку. — Но у меня пока нет планов.

— Хочешь выпить пинту в «Разъяренном кабане»? За замену на благотворительном матче, — добавил я ворчливо. — В прошлые выходные мы праздновали победу, так что это моя официальная благодарность. Я не люблю быть кому-то должен.

Он снова ухмыльнулся.

— Так ты приглашаешь меня на свидание.

— О, отвали. Ты хочешь выпить или нет?

— Думаю, сегодня мне бы не помешала одна. — Он похлопал себя по животу. — Нельзя будет пить после начала сезона.

Я издал звук согласия. Нам пришлось быть гораздо осторожнее с диетой в течение сезона.

— Кстати о благодарностях… — Винсент взглянул на дверь. Скарлетт пока не было видно. — Спасибо, что услышал то, что я сказал в начале лета. — В его голосе было столько нежелания, что казалось, будто кто-то силой вырывает эти слова из его рта.

Мои брови изогнулись в замешательстве.

— О том, что не приставал к моей сестре, — пояснил он. — Признаюсь, я ожидал вернуться и увидеть тебя на ней, но ты проявил уважение. И профессионализм. И ты ударил этого ублюдка Пессоа за то, что тот прикоснулся к ней. Так что я ценю это.

Его гримаса показывала, как ему больно признавать свою неправоту, но, вероятно, это было не так огорчительно, как мое осознание того, что он не ошибался.

Ты проявил уважение. Если бы он только знал. В том, что я сделал вчера в студии со Скарлетт, не было ничего уважительного.

— Правильно. — Я закашлялся, надеясь, что Винсент не увидит следов вчерашних дел, отпечатавшихся на моем лице. — Он это заслужил.

Я намеренно не обратил внимания на первую часть его заявления, но мои мышцы сжались от страха, когда Скарлетт наконец вернулась и прервала наш неловкий разговор.

Остальная часть нашей тренировки прошла без происшествий, но, когда Скарлетт попыталась заговорить о «Разъяренном кабане», я остановил ее, многозначительно взглянув за спину ее брата.

— Я подумала, что мы могли бы… — Она замолчала, увидев мои широко раскрытые глаза.

— Что мы могли бы? — спросил Винсент.

— Э-э, мы могли бы поднять уровень тренировок на ступеньку выше во время нашего следующего сеанса. Я думаю, что теперь ты усвоил основы, — сказала Скарлетт.

— Звучит неплохо, — прервал я Винсента, прежде чем он успел задать еще вопросы. — Винсент и я собираемся заскочить в «Разъяренного кабана» на пинту. Провести немного времени, чтобы сблизиться, как хотел тренер, перед началом сезона. — Я ударил его в плечо, словно мы были давними приятелями.

Он уставился на меня так, будто я сошел с ума.

Я его не винил. Я действовал совершенно нехарактерно, но я был так взволнован нашим предыдущим разговором, что действовал не подумав.

Если бы Скарлетт присоединилась к нам, она бы попыталась рассказать ему о нас, как мы изначально планировали, но я не мог позволить ей сделать это, пока не выясню, в каком состоянии сейчас находится Винсент. Сделает ли его то, что он выразил ранее, более или менее злым, когда он узнает о наших отношениях?

К сожалению, у меня не будет времени объяснить все это Скарлетт до того, как мы доберемся до паба, так как ей придется ехать туда с братом вместо меня. Мне было бы проще сначала поговорить с Винсентом наедине.

— О! Ладно. Эм, развлекайтесь? — вопросительный тон Скарлетт выдал ее замешательство по поводу того, почему я отклоняюсь от нашего первоначального плана, но она доверяла мне достаточно, чтобы не настаивать на этом, пока Винсент закидывал свою сумку на плечо и прощался с ней.

— Я объясню позже, — пробормотал я, проходя мимо нее.

— С нетерпением жду, — пробормотала она в ответ. Она взглянула на удаляющуюся спину брата. — Удачи.

Если я думал, что разговор один на один в пабе решит мою дилемму, я глубоко ошибался.

Я подумал, что смогу предположить, что встречаюсь с его сестрой, выпив кружку-другую, и оценить его реакцию, но Винсент продолжил наш разговор так, словно мы и не останавливались, как только сели за стол с напитками в руках.

— Я имел в виду то, что сказал ранее. — Он провел рукой по волосам. — Мы с тобой не всегда ладили, и я нервничал, оставляя тебя с ней наедине. Ты высокомерный, ты спишь со всеми подряд…

— Хм. Звучит так, будто ты себя описываешь.

Винсент уставился на меня.

— И я бы тоже не хотел, чтобы Скарлетт встречалась с кем-то вроде меня, — отрезал он. — Она и так достаточно натерпелась. У нее… плохая история с футболистами, и ей не нужно иметь дело с твоим дерьмом после всего этого.

Я не удержался и спросил.

— Под плохой историей ты имеешь в виду Пессоа?

Он помедлил, затем подтвердил коротким кивком.

— Я не буду вдаваться в подробности, потому что это не мое дело, но их разрыв был для нее тяжелым. Я больше никогда не хочу видеть ее в этом темном месте. Она моя единственная сестра, и я защищаю ее.

Мой рот сжался. Чёртов Пессоа. Мне надо было ударить его сильнее, когда у меня был шанс.

— В любом случае, вот почему я здесь сижу, — хрипло сказал Винсент. — Мне плевать на благодарственные напитки, без обид, но для меня очень много значит то, что ты защитил Скарлетт и не пытался воспользоваться моим отсутствием летом. Так что, полагаю… — Он потер затылок, выражение его лица стало смущенным. — Может, нам стоит оставить прошлое в прошлом. Как сказал тренер, я не хочу, чтобы наши проблемы испортили нам следующий сезон. И как бы сильно я тебя не любил, я еще больше ненавижу «Холчестер».

— Какое звонкое одобрение. Это действительно заставляет меня чувствовать себя тепло и пушисто.

— Ой, не говори мне эту чушь. Ты тоже не мой самый большой поклонник.

— Я определенно не такой, но я также ненавижу «Холчестер» еще больше, так что… — я поднял бокал. — …перемирие продолжается.

Винсент фыркнул, но чокнулся своим стаканом с моим.

Мы отпили пива и снова погрузились в неловкое молчание.

Когда мы были соперниками, нам было что сказать, но мост дружбы преодолеть сложнее, чем мост вражды.

— А что у тебя со мной не так? — спросил я с искренним любопытством.

Я никогда не забуду, что произошло на Чемпионате мира. Ни один игрок не сможет пережить отстранение от самого крупного футбольного турнира на планете из-за фальшивой травмы, а последующее поражение Англии только добавило остроты. Но прошло два года с того судьбоносного момента, и я был готов оставить случившееся в прошлом ради Скарлетт.

К тому же я планировал надрать задницу Винсенту на следующем Чемпионате мира.

Однако это не объясняло, почему он был так против меня. Мы соревновались за спонсорство и статус, но так поступали и многие игроки.

Это потому, что интернет постоянно сталкивал нас в опросах: кто лучший игрок? Это потому, что я зарабатывал больше него? Или это было что-то еще?

— Моя проблема с тобой? Помимо того, что ты наглый сукин сын с комплексом превосходства? — спросил Винсент. — Тебе слишком легко.

Я чуть не выплюнул свой напиток.

— Прости?

Слишком легко? Я тренировался и играл так же усердно, как и он, и я пахал как проклятый, чтобы достичь того, чего я достиг. По общему признанию, мне повезло вырасти в относительно стабильной семье с двумя родителями, но постоянный орущий мне в ухо отец был не из приятных.

К тому же, Винсент не рос в тяжелой семье. Его родители были в разводе, но, насколько я мог судить, они поддерживали его мечты. Его отец был инженером, а мать — медсестрой, и у них было достаточно денег, чтобы оплачивать уроки балета Скарлетт и его футбольные тренировки.

— Я не говорю о твоей трудовой этике. — Винсент словно мог читать мои мысли. — Я говорю о тебе. Ашер Донован. — Он указал на меня. — Если бы любой другой игрок вытворил хотя бы половину того дерьма, что ты вытворил, с машинами и гонками, они были бы радиоактивными. Никто бы их не трогал. А ты, с другой стороны, получил рекордную сделку по трансферу и возобновленное спонсорство от «Часов Аоки». Ты безрассуден, ты чертовски броский на поле, потому что не можешь выносить отсутствие внимания, и это не имеет значения, потому что твой бренд слишком велик, чтобы потерпеть неудачу.

Я сидел там, слишком ошеломленный этим шквалом, чтобы ответить. Я думал, что его проблемы со мной возникли из-за разницы в оплате или известности, но, очевидно, они были глубже.

Винсент помолчал немного, прежде чем снова заговорить.

— Помнишь кампанию «Рокко», которую ты проводил пять лет назад?

Я кивнул. Кампания кроссовок была моим первым крупным спонсорством бренда. Когда я получил от них первый чек, мои глаза чуть не вылезли из орбит.

— Изначально я должен был стать их послом бренда. — Он горько улыбнулся. — Но я подрался с Пессоа после того дерьма, которое он вытворил со Скарлетт, кто-то это записал, и «Рокко» разорвал мой контракт.

Я смутно помнил, что слышал об этой драке, но она произошла до того, как наше соперничество по-настоящему разгорелось, и тогда я умолчал о подробностях.

— Дерьмо, — поморщился я. — Это отстой. Мне жаль.

Я не виноват в том, что «Рокко» разорвал свой контракт, но, если бы я был им, я бы тоже возненавидел человека, который занял мое место.

Теперь я понял, почему мой перевод так его беспокоил. Я попал в неприятности и был вознагражден; он попал в неприятности и был наказан. Конечно, пять лет назад мы были на другом уровне славы, и «Рокко», возможно, проигнорировал бы драку, если бы она произошла сегодня, но чувства есть чувства.

Винсент пожал плечами.

— Что сделано, то сделано. Мой контракт с «Найк» позже смягчил ожог. — Его рот скривился в ухмылке. — Кроме того, я был первым выбором «Рокко».

— О, отвали. — Но вместо того, чтобы разозлиться, я почувствовал, как вокруг нас обвиваются слабые ростки понимания, смягчая часть нашей застарелой горечи.

Для двух людей, укоренившихся в карьере, где главенствуют эго и репутация, это был немалый подвиг.

— Но, как я уже сказал, это уже позади. — Винсент рассмеялся. — Я просто рад, что между тобой и моей сестрой ничего не произошло, иначе у нас был бы другой разговор. Я могу оставить в прошлом проблемы, связанные с работой, но семья? Это уже другая проблема.

Мое кратковременное облегчение застыло в лед. Скарлетт. Отпустить наши прошлые обиды было, конечно, хорошо, но наше самое большое препятствие для дружеских отношений продолжало бурлить на заднем плане, как вулкан, ожидающий извержения.

— В любом случае, я рад, что мы поговорили. Тренер тоже будет рад. — На этот раз Винсент был тем, кто поднял свой бокал. — Ты готов надрать задницу «Холчестеру» в этом сезоне?

Я выдавил улыбку и постучал своим стаканом по его стакану.

— Абсолютно.

— Мы пока не можем ему сказать.

Скарлетт уставилась на меня с экрана моего телефона. Я не хотел рисковать, отправляясь к ней домой после того, как мы с Винсентом ушли из «Разъяренного кабана», поэтому вместо этого позвонил ей по видеосвязи и объяснил, почему я изменил наши планы ранее.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что нам нужно пересмотреть нашу стратегию сообщения новостей. — Я потер рукой лицо. — Ты бы его слышала. Он много раз говорил, как он ценит то, что я не делал никаких шагов в твою сторону, пока его не было. Это одна из главных причин, по которой он готов зарыть топор войны. Если мы скажем ему сейчас, он почувствует себя дураком, а это значит, что он, вероятно, воспримет новости даже хуже, чем мы думали.

— Может, и нет, — с надеждой сказала Скарлетт. — Может, теперь он воспримет это лучше, потому что не думает, что ты дьявол.

Я приподнял бровь.

— Ахг. Ты прав. — Она уронила голову на руки. — Я не верю в это. Мы нервничали, рассказывая ему, потому что ты ему не нравишься, а теперь не можем ему рассказать, потому что ты ему нравишься. Клянусь, вселенная нас ненавидит.

— Мы все еще можем ему сказать. Нам просто нужно скорректировать время, — сказал я. — 2075 год должен быть благоприятным.

— Ашер.

— Я знаю, знаю, — вздохнул я, испытывая противоречивые чувства.

С одной стороны, мы могли бы придерживаться нашей изначальной стратегии и разбираться с последствиями по мере их поступления. Это дало бы Винсенту время успокоиться перед началом предсезонки.

С другой стороны, я сомневался, что двух недель будет достаточно для того, чтобы он смог пережить эту новость. Он начнет сезон с новой ненавистью ко мне, что не пойдет на пользу никому из участников.

Старый я выбрал бы первый вариант, но я старался быть более вдумчивым и менее безрассудным в своих решениях. Я не мог прыгнуть в ситуацию сломя голову и ожидать, что все сложится в мою пользу. Мне нужно было думать о последствиях.

Я также не был настолько глуп, чтобы распознать блеф тренера. Он бы непременно отправил нас на скамейку запасных, если бы чувствовал, что мы недостаточно хорошо работаем вместе, и я не для того так усердно работал, чтобы сидеть в стороне во время того, что я начал считать своим искупительным сезоном. Если я не привезу домой трофей в мае и не докажу, что мои критики неправы, я мог бы также собрать свои бутсы и закончить на этом.

Плюс, и я никогда не признаюсь в этом вслух, мое перемирие с Винсентом сняло огромный груз с моих плеч. Столкновение с кем-то из моей собственной команды отнимало много энергии, и мне нужна была каждая ее свободная унция, если я хотел победить «Холчестер».

— Может быть, мы сможем рассказать ему во время праздников, — сказал я. — Дух дарения и все такое.

Скарлетт с сомнением посмотрела на меня.

— Ты хочешь рассказать ему об этом в середине сезона и испортить ему Рождество?

— Ну, не тогда, когда ты так говоришь.

Мы сидели молча, пытаясь разработать новую стратегию.

Это не сработало.

— Может быть, это потому, что уже слишком поздно, но у меня в голове каша, — сказала Скарлетт. — Мы можем пока отложить это, но разве лучше рассказать Винсенту после начала сезона, чем до? А если он узнает до того, как мы будем готовы? Он расстроится еще больше, если услышит о нас от кого-то другого.

— Я не знаю. — Я наклонил голову и уставился в потолок, желая, чтобы там были решения наших проблем. — Я действительно не знаю.