Нападающий

ГЛАВА 2

— Теперь давайте немного быстрее. Назад, в сторону, назад, в сторону. — Я прошла по студии, поправляя осанку и позу учеников. — Не откидывайтесь назад. Теперь деми-плие…

Нога болела, но я ее игнорировала. Это было терпимо по сравнению с настоящими вспышками, которые могли длиться днями, неделями или месяцами, и до конца занятия оставалось всего десять минут. Тогда я с этим разберусь.

В студии было тихо, за исключением звука моего голоса и фортепианной музыки, которая шла в ногу с движениями. Я преподавала проффесионалам и проводила мастер-классы, и на этом уровне студенты были настолько сосредоточены, что ядерная бомба могла взорваться, а они бы этого не заметили.

Я была одной из таких студентов, и как бы я ни любила преподавать, я хотела бы перемотать время назад, чтобы оказаться по ту сторону этих уроков. Тогда все было совсем по-другому, и…

Перестань. Больше никакой жалости к себе, помнишь?

Я покачала головой и снова сосредоточилась на текущей задаче.

— Быстрее в такт, Дженна. Вставай и стой… — Я запнулась, когда мои боли усилились, но быстро пришла в себя. — Хорошо. Приоткрой опорную сторону немного больше.

Последние пять лет я жила с более или менее постоянной болью и усталостью, поэтому мне удалось дойти до конца без происшествий.

Тем не менее, мне потребовалась вся сила воли, чтобы не выгнать учеников после занятий, чтобы я могла разуться и посидеть в тишине.

Всего на минутку. Просто чтобы я могла дышать.

— Простите, мисс Дюбуа?

Я подняла глаза. Эмма стояла передо мной, ее руки теребили сначала юбку, а затем вырез купальника.

— Извините за беспокойство, но у меня есть новости. — Ее волнение проглядывало сквозь ее обычную сдержанность. — Помните, как на прошлой неделе я прослушивалась на «Щелкунчика»? Сегодня опубликовали список. Я буду играть Фею Драже!

— О Боже. — Моя рука взлетела ко рту. — Поздравляю! Эмма, это потрясающе.

Это был не самый профессиональный ответ, но Эмма была моей ученицей в течение многих лет, и, хотя технически мы не должны были выбирать фаворитов, она тайно была моей любимицей. Она много работала, у нее была отличная позиция, и она не была ехидной или соперничающей со своими сверстниками.

«Щелкунчик» был ее любимым балетом. Если кто-то и заслуживал самой престижной роли, так это она.

Я была одним из судей на прослушивании, но никто из нас не знал окончательный состав, пока режиссер его не объявил. Я еще не проверила почту, поэтому пропустила это.

— Спасибо. Я до сих пор не могу в это поверить, — сказала Эмма, затаив дыхание. — Это такая мечта, ставшая реальностью, и я бы не смогла сделать это без вас. Я бы с удовольствием… Я имею в виду, если вы не заняты, я бы хотела, чтобы вы пришли на премьеру. Я знаю, что сейчас только май, а премьера будет только в декабре, и я знаю, что вы обычно не посещаете школьные спектакли, но я подумала, что все равно спрошу. — Её щеки окрасились в розовый. — Это снова будет в театре Уэстбери.

Театр Уэстбери.

Это название пронзило меня, и мое волнение вытекло, как вода сквозь сито.

Эмма была права. Я никогда не ходила на школьные спектакли, потому что они всегда проводились в Уэстбери.

Я хотела поддержать своих учеников, но мысль о том, чтобы подойти к театру, вызывала панику.

— Вам не обязательно, — сказала Эмма, очевидно, почувствовав перемену моего настроения. Она закусила нижнюю губу. — Это во время праздников, так что я понимаю⁠…

— Нет, дело не в этом, — я выдавила улыбку. — Я бы с удовольствием пошла, но меня может не быть в городе. Пока не уверена. Я дам тебе знать.

Я ненавидела лгать ей, но это было лучше, чем сказать, что я скорее ударю себя ножом в ногу, чем ступлю ногой в Уэстбери.

Там было слишком много воспоминаний. Слишком много призраков того, что я любила и потеряла.

— Ладно. — Лицо Эммы снова обрело прежний румянец. — Тогда увидимся на следующем занятии?

— Конечно. Поздравляю еще раз. — На этот раз моя улыбка была более искренней. — Фея Драже — огромная роль. Ты должна гордиться.

Я подождала, пока дверь закроется, и Эмма уйдет, прежде чем прерывисто вздохнуть и опуститься на пол.

Боль в ноге переросла в яркую и пронзительную, как будто одно лишь упоминание Уэстбери пробудило худшие стороны моего состояния.

Вход, раз, два, три.

Выдох, раз, два, три.

Я ненавидела принимать таблетки, поэтому дышала, несмотря на дискомфорт вместо того, чтобы потянуться за пакетом с лекарствами, который я спрятала в сумке.

К счастью, мои симптомы значительно улучшились за эти годы благодаря изменению образа жизни и продуманному управлению стрессом. Это не было похоже на месяцы сразу после аварии, когда я едва могла встать с кровати, но это была и не прогулка в парке.

Я никогда не знала, когда наступит боль или усталость. Мне приходилось быть начеку все время, но я более или менее научилась с этим жить. Либо приспосабливаться, либо барахтаться, и я уже достаточно натерпелась, что хватило бы на всю жизнь.

У меня зазвонил телефон. Я взяла трубку, не проверив номер звонящего; в моих контактах был только один человек с таким рингтоном.

— Лавиния хочет видеть тебя в своем кабинете, — без предисловий сказала Карина. — Не волнуйся, ничего плохого. — Пауза. — Я думаю.

Шока было достаточно, чтобы на секунду отвлечь меня от мыслей о ноге.

— Подожди. Серьёзно?

Лавиния была директором КАБ и, возможно, самым пугающим человеком, которого я когда-либо встречала. Я проработала в академии четыре года, и я никогда не слышала, чтобы она созывала незапланированное совещание.

Это не может быть хорошо.

— Да. — Голос Карины упал до шепота. — Я пыталась узнать больше, но она очень скрытна. Она просто просила меня передать тебе, чтобы ты зашла к ней, как только закончатся занятия.

— Конечно. — Я сглотнула. — О Боже, меня увольняют.

Это потому, что я отказалась посещать школьные спектакли? Она думала, что я плохой командный игрок? Я имею в виду, я не была лучшим командным игроком, но это потому, что люди были такими⁠…

— Нет! Конечно, нет. Если она уволит тебя, ей придется уволить и меня, — сказала Карина. — Мы идём в комплекте, и мы обе знаем, что она не может позволить себе потерять своего лучшего инструктора и своего верного помощника. У меня есть ключи ко всем ее PDF-файлам.

Легкий смех пробежал по поверхности моей тревоги. Она всегда знала, как заставить меня почувствовать себя лучше.

Я потеряла много «друзей» после аварии, но я встретила Карину три года назад, когда она присоединилась к КАБ в качестве исполнительного помощника Лавинии. Мы сблизились в первый же день на основе нашей общей любви к дрянному реалити-шоу и пазлам, и с тех пор мы стали лучшими друзьями.

— Я иду, — сказала я. — До скорой встречи.

Я стояла, морщась, но боль постепенно снова превратилась в терпимую. Или, может быть, все это было в моей голове и терпимо только по отношению к моей заоблачной тревожности из-за неожиданной встречи.

Когда я пришла, Карина разговаривала по телефону, но одними губами пожелала мне удачи и показала мне большой палец, когда я постучала в дверь директора.

— Войдите.

Я вошла внутрь с осторожностью человека, приближающегося к разъяренной гремучей змее.

Офис Лавинии был таким же аккуратным и отполированным, как и сама женщина. Гигантские окна выходили на территорию академии, а искусно организованная галерея фотографий доминировала на стене напротив двери. Они запечатлели знаменитую бывшую приму-балерину на каждом этапе ее карьеры, от цветущей инженю (прим. фр. «наивная» — актёрское амплуа, изображающее наивную невинную девушку) до международной звезды и легенды на пенсии.

Сама Лавиния сидела за своим столом, её волосы были собраны в пучок, очки сидели на её изящном носу, и она просматривала какие-то бумаги.

— Пожалуйста, садись, — она указала на стул напротив себя.

Я подчинилась, пытаясь усмирить свои нервы, но потерпела неудачу.

— Мы обе заняты, поэтому я перейду к сути. — Лавиния никогда не ходила вокруг да около. — Этим летом мы объединились с футбольным клубом «Блэккасл» по специальной программе тренировок. Я хочу, чтобы ты руководила ею.

Мой рот приоткрылся. Из всего, что я представляла, что она скажет, программа футбольных кросс-тренировок заняла место в пятерке худших.

Конечно, я и раньше проводила подобные программы, но они обычно предназначались для команд первой или второй лиги, а не для чертовой Премьер-лиги.

— Под руководством, ты подразумеваешь…

— Ты будешь их тренировать. Ты одна из моих лучших инструкторов, и ты знакома с футболом, — сказала Лавиния. — Я верю, что ты справишься.

Я сдержала инстинктивное отторжение. Я точно знала, что она имела в виду, когда сказала, что я «знакома с футболом». В конце концов, мой брат был капитаном «Блэккасла».

Однако, как бы я ни любила его и клуб, я не хотела тренировать его или его товарищей по команде. Большинство футболистов были высокомерными, невыносимыми и эгоистичными.

Мне ли не знать — я встречалась с одним из них.

Единственным исключением из моих антифутбольных сантиментов был Винсент, и то потому, что он был членом моей семьи.

— Я польщена, — осторожно сказала я. — Но у меня плотный график этим летом, и я думаю, что есть инструкторы, которые лучше подойдут для этой роли. Меньше конфликта интересов.

Брови Лавинии приподнялись.

— Ты хочешь сказать, что не можешь отложить личные чувства в сторону ради профессионализма?

Черт возьми. Я попала прямо в ловушку, которую должна была предвидеть.

— Нет, конечно, нет. Я просто предотвращаю возникновение проблемы, основываясь на потенциальном восприятии других людей. — Я выдала первое оправдание, которое пришло мне в голову. — Я не хочу, чтобы меня обвиняли в фаворитизме.

— Я разберусь с любыми проблемами, которые могут возникнуть. — Лавиния, похоже, не была впечатлена моим объяснением. — Если тебе от этого станет легче, ты будешь тренировать только двух игроков, а не весь клуб.

Я моргнула, ошарашенная дважды за пять минут. Это должен был быть рекорд.

Я считала странным, что «Блэккасл» требует от своих игроков оставаться в Лондоне в межсезонье, но, учитывая их вчерашнюю игру, я решила, что это какое-то особое исключение.

Развитие двух игроков было одновременно облегчением и беспокойством.

— Я предполагаю, что мой брат — один из двух игроков, — сказала я. В противном случае Лавиния отрицала бы конфликт интересов. — Кто другой?

Последовала короткая пауза, прежде чем она ответила.

— Ашер Донован.

У меня свело живот.

— Ашер Донован?

Я не смогла бы сдержать свой всплеск, даже если бы попыталась.

— Вы хотите, чтобы я тренировала Винсента и Ашера на частных уроках все лето? Они поубивают друг друга!

Я потеряла счет тому, сколько раз мне приходилось слушать тирады Винсента об Ашере, а в интернете постоянно шли споры о том, кто из них лучший игрок. Я считала, что сравнения несправедливы, учитывая, что они играли на разных позициях, но людям нравилось сталкивать их друг с другом.

Все началось много лет назад, когда невинный онлайн-опрос «Матч» попросил людей выбрать лучшего перспективного футболиста. Ашер выиграл у Винсента с разницей в одно очко, что привело моего брата в ярость. С тех пор их соперничество обострилось и охватило то, кто больше заработает (Ашер), у кого будет больше спонсорских брендов (Винсент) и кто выиграет больше всех «Золотые мячи» (Ашер, хотя они получили равное количество номинаций). Это достигло апогея на последнем чемпионате мира, когда красная карточка Ашера превратила их вражду в нечто еще более ожесточенное.

— Часть твоей работы — следить за тем, чтобы они не убили друг друга. — Лицо Лавинии немного смягчилось. — Я понимаю, что с моей стороны несправедливо сообщать тебе об этом так поздно, но, когда Фрэнк связался со мной, мы договорились держать соглашение в тайне как можно дольше, чтобы предотвратить утечку информации. — Фрэнк был менеджером «Блэккасл». — Он также не брал на себя обязательств по своему решению до вчерашнего матча.

Я понимала логику, но это не означало, что мне это должно было нравиться. На самом деле, чем больше я об этом думала, тем сильнее у меня скручивало живот.

Легко было понять, почему Фрэнк Армстронг выделил моего брата и Ашера. Их враждебность вызвала множество проблем и привела к тому, что «Блэккасл» проиграл лигу в этом году. Отношения между ними были напряженными даже в хорошие дни, и Фрэнк, очевидно, хотел, чтобы они все уладили, заставив их тренироваться вместе.

Все это было бы хорошо, но, к сожалению, это означало, что я оказалась посередине.

Ашер Донован. Из всех людей в мире, другим игроком должен был быть он. Он был любимцем большинства женщин-знаменитостей, и он мог бы быть и моим, если бы не моя преданность Винсенту, мое строгое правило «Никаких футболистов» и его сомнительная репутация.

Ашера обычно считали величайшим футболистом мира. Нападающий, который играл так же впечатляюще, как и выглядел, спаситель, чьи голы не раз возвращали его команду с грани поражения. Но при всем его таланте на поле, он погряз в противоречиях за его пределами. Автокатастрофы, вечеринки, огромное количество женщин — всё это таблоидная пища, которую публика поглощала, как сладости на детском празднике.

Я никогда не встречала этого человека, но если у других игроков был комплекс бога, то я могу только представить, насколько он был силен.

— Могу ли я что-нибудь сказать, чтобы выйти из этой ситуации? — спросила я с надеждой.

Брови Лавинии поднялись еще.

Я сдержала вздох. Я так и думала.

— Занятия начинаются в следующий понедельник, — сказала она. — Ты уже тренировала футболистов по кросс-тренировкам, так что небольших изменений в твоих предыдущих режимах должно быть достаточно. Я также посмотрела твое летнее расписание и скорректировала его соответствующим образом. Есть еще вопросы?

Это был тонкий намек.

— Нет, — сказала я. — К понедельнику у меня будет готов окончательный план тренировок.

— Хорошо. — Лавиния вернулась к своим бумагам. — Спасибо, Скарлетт.

Ладно, это был явный намек.

Когда я вышла из ее кабинета, Карина уже ждала меня с сумкой в ​​руке. Было шесть тридцать пять, что означало, что официально рабочий день закончился.

Она поморщилась, увидев меня.

— Так плохо?

Она могла читать мои выражения лучше, чем кто-либо другой.

— Я расскажу тебе об этом за выпивкой, — сказала я. — Мне это нужно. Очень нужно.