Обсидиановая бабочка Ицпапалотль

Алик не сильно расстроился из-за того, что его не пригласили на встречу с губернатором. Наоборот, ему не хотелось особо ни с кем встречаться, и он был рад, что в этой беготне наконец-то выдалась свободная минутка, когда можно спокойно побродить, предоставленным самому себе. Поглядеть в Астерионе было на что. Всё здесь вызывало интерес и притягивало взор.

Отойдя от ворот губернаторской виллы, Алик прошёлся обратно, в сторону колесничной станции, двигаясь вдоль бортика, отделявшего улицу от обрыва. Всё бы ничего, но от праздного изучения местных красот, его ужасно отвлекали неприятные взгляды прохожих, глядящих на него, как на прокажённого. Сначала он искренне не понимал, с чего вдруг к нему такое предвзятое отношение, и принимал это за ксенофобию елавийцев, но потом, оглядев себя, догадался, что причина в его одежде. Пиджак был замызган грязью и сплошь покрыт разводами высохшей крови. Ни дать, ни взять — бомж. Поглядев на своё платёжное колечко, Алик решил воспользоваться им для покупки новой одежды. Беда в том, что никаких магазинов поблизости не наблюдалось. Порыскав немного по округе, Дементьев решился задать вопрос местному жителю. Это был пожилой, высушенный мужчина в оливковой тоге и с неизменным венцом философа на плешивой голове.

— Извините, мужчина, не могли бы Вы мне сказать… — как можно вежливее обратился к нему Алик.

Мужик выпучил глаза, что-то промямлил и, отмахиваясь от него, как от навозной мухи, бросился прочь, на другую сторону улицы.

— Псих какой-то, — глядя ему в след, прошептал Алик, и тут же метнулся к супружеской паре.

— Уважаемые, могу ли я…

Муж заслонил от него жену, как от хулигана, и оба супруга резко ускорились.

— Да они тут все долбанные шизики, — понарезав круги еще минут десять, Алик наконец-то заприметил девушку, которая ему показалась вполне вменяемой, хотя бы потому, что при виде его, она не морщилась, не уходила и не отворачивалась. Девушка играла на маленькой лире и была слишком увлечена собственной музыкой. Увидев, что Алик идёт в её сторону, она заметно напряглась, и её игра стала неровной от волнения. Ей определённо не хотелось, чтобы он к ней подходил, однако играть она не перестала и с места не ушла.

'Нужно изменить манеру обращения. Наверное они принимают меня за попрошайку и думают, что я буду клянчить у них деньги. Поэтому разговор будем строить иначе', -про себя решил Алик, и, остановившись напротив девушки, широко улыбнулся.

— Вы прекрасно играете.

Она опустила глаза.

'Ну, хотя бы не ушла', -обрадовался Алик, и продолжил. — Мне очень нравится Ваша музыка. Где Вы научились так великолепено играть?

— То скрип, иль скрежет рядом раздаётся? — прозвенел в ответ голос незнакомки. — Я вижу чужестранца пред собою. Но что он говорит — не понимаю.

— Что значит 'не понимаю'? — стараясь не нервничать от явного издевательства, удивился Алик. — Я говорю на том же языке, что и Вы. Использую те же слова. И понимаю Вас прекрасно. Что непонятного в моей речи?

— Чужие звуки ранят мои уши,

Не в силах слушать этот шум я боле!

Уйду сейчас же…

— Стойте! Погодите! — Алик выбросил вперёд руку, пытаясь её остановить.

Девушка прекратила играть и уже действительно собиралась подняться со скамейки, но замерла. Задумавшись над своими последними словами, Дементьев догадался, что благодаря невольной интонации, они вполне гармонируют с поэтикой незнакомки, и ему удалось органично завершить её монолог, превратив его в диалог. 'Здесь все общаются стихами. Только стихами. Ну может не совсем стихами, но чем-то похожим на стихи', -дошло до него. — 'Если я буду говорить как они, возможно мне ответят'. Важно откашлявшись, Алик начал декламировать:

Девушка опустилась обратно на скамейку, и ответила:

Дружелюбно улыбнувшись, девушка позвала Алика за собой, чтобы проводить к ближайшему магазину. Тот с облегчением вытер пот со лба. Кажется ему удалось худо-бедно наладись общение с местными стихоплётами.

Тучный губернатор встретил Лишу во внутреннем саду. Они обменялись привественными стихами.

Они зашли в богатый дом губернатора, и проследовали по драгоценным паласам мимо кланяющейся прислуги. Лише предложили поднос с фруктами, но та отказалась. Поднявшись на второй этаж по роскошной золотой лестнице, Кастор пригласил гостью в свои апартаменты. Как только дверь за ними закрылась, он заговорил с ней в обычной манере:

— Здесь мы можем поговорить как нормальные люди, — первым делом схватив со стола маленькую амфору с вином, он разлил содержимое по серебряным кубкам и протянул один Лише.

Та приняла, — благодарю.

— Живу здесь уже пятый медор, а всё никак не могу привыкнуть к местной трепотне. На елавийском наречии удобно льстить и 'лить воду'. Но решать срочные деловые задачи чертовски неудобно.

— Тебе здесь не нравится, Касторини?

— Что ты! Что ты! Я счастлив! И благодарен тебе за то, что ты привезла меня сюда и помогла устроиться. Поэтому, чем могу — помогу. Проси чего хочешь. Всё, что в моей власти и компетенции — сделаю.

— Тогда не будем ходить вокруг да около и сразу перейдём к делу. Мне нужен доступ к данным елавийской приёмной станции.

— Хм-м-м-м, — потупился губернатор. — Здесь вот в чём загвоздка… Станция находится в юрисдикции Совета Елавийских Полисов. Официальный доступ можно получить только после согласования с коллегией. Это займёт уйму времени. Уж что-что, а бюрократия в Елавии цветёт буйным цветом. Я это точно знаю, потому что сам бюрократ.

— У меня нет времени на обивание порогов.

— Догадываюсь. И, чёрт возьми, организовал бы тебе доступ на свой страх и риск! Ради тебя — что угодно. Проблема в другом. Станция закрыта на капитальный ремонт. Она не работает.

— Что с ней случилось?

— Сгорела.

— Как давно?

— Вчера. Я только сегодня утром разбирался с ворохом рапортов об инциденте.

— Позволь угадать? Это случилось из-за перегрузки? Внезапно поступил суперсигнал, от которого случился мощнейший скачок напряжения, что привело к массовым замыканиям в сети, перегреву оборудования и пожару? Верно?

— Д-да… Ты, я вижу, уже в курсе всех дел.

— Из-за этого суперсигнала я сюда и примчалась. Вот только не знала, что станция погорела… А почему не сработала защита? Разве на станции не были установлены стабилизаторы сверхконтактов?

— Понимаешь. Их планировали установить в следующем медоре. Совет долго не мог принять решение. Кто возьмёт на себя основные издержки по монтажу и установке этого оборудования. К тому же требуется расширить штат обслуживания, а это ещё одна головная боль. Елавийская бюрократия, я же говорю. Ну а суперсигналы — явление столь редкое, что за всю историю этой станции ни разу не поступали. Кто мог подумать, что это внезапно может случиться?

— И как вы сейчас держите связь?

— Через вспомогательные субретрансляторы, на которые поступает трансляция с передатчика Эрмунды.

— Почему именно с Эрмунды? По моему, лорийский передатчик гораздо мощнее. Почти как елавийский. Не лучше ли было работать через него?

— И впасть в зависимость к этим проклятым диадемитам?!! — вспыхнул губернатор. — Никогда!

Тут же взяв себя в руки, он понизил тон и не замедлил извиниться, — прости мою нездержанность, Ал Хезид. Просто тема елавио-лорийских взаимоотношений — крайне острая и больная. Ты же знаешь.

— Знаю, — кивнула Лиша. — Великая Война. Возврат Радиальных Спектров. Но ты-то, Касторини, не коренной елавиец и не сражался там.

— Это приобретённое, — улыбнулся Кастор. — Став патриотом своей новой зуны, я принял её историю, которую чту наравне со всеми.

— Тогда понятно… Ну и насколько велики повреждения елавийской станции?

— Как только экспертная комиссия закончит работу — начнём отстраивать станцию заново.

— Значит шансов найти там что-либо никаких?

— Увы.

— Ты что-нибудь можешь мне сказать о том суперсигнале? Откуда он исходил?

— По предварительным оценкам, это был так называемый 'дикий' суперсигнал. Такие возникают, например, от схлопывания детерминированных зун, или при возникновении аномальных суперпотоков. Его фоновое эхо засекли даже станции Птичьей Клетки и Эрмунды. Точно установлено, что транслировался он на Терру Фоза, где и произошло затухание.

— Я в курсе, куда он транслировался. Меня интересует — откуда?

— Тогда боюсь, что обратилась ты не по адресу. На сгоревшей станции уже не получится что-либо раскопать, — виновато развёл руками Кастор.

— Плохо. Очень плохо, — Лиша уже собралась было двигаться к выходу.

— Скажи хотя бы, с чем связана причина твоей озабоченности этим суперсигналом?

Девочка выдержала длинную паузу, серьёзно посмотрела на губернатора и ответила, — Ицпапалотль…

— Да ну?! — тот аж присел. — Та самая?! Неужели всё-таки?! Так это от неё исходило?!

— Теперь ты понял мою озабоченность?

— Ещё бы! Ты же ожидала её ещё с тех времён, когда мы… Когда ты меня сюда… Мы же ещё сомневались, что она появится. А она…

— Появилась, — кивнула Лиша. — Как и ожидалось. Держи язык за зубами, Касторини. Эта информация может стоить тебе головы.

— Ты же меня знаешь, Ал Хезид!

— Знаю. Потому и доверилась… Ладно, прощай.

— Подожди! Я чувствую себя крайне неловко из-за того, что ничем не смог тебе помочь в таком тяжёлом деле.

— Успокойся. В этом нет твоей вины.

— И всё же я хочу посодействовать. Чем могу, так сказать. Не знаю, насколько это будет для тебя ценно, однако…

— Я приму любую информацию. Излагай.

От волнения, вспотевший губернатор быстро задышал и, то и дело сглатывая слюну, начал говорить:

— Как я уже упоминал, суперсигнал срезонировал от ближайших зун. Разумеется, отследить исходящие координаты по резонансному эху невозможно, но есть возможность проанализировать индукционный след в зуне, через которую он проходил. Времени прошло немного, и след ещё не успел угаснуть, после такого мощного сигнала.

— Я думала об этом, — ответила Лиша. — Но Елавия чрезвычайно велика. Даже Терра Фоза слишком большая для таких действий. Чтобы выделить и проанализировать индукционный след, зуна должна быть маленькой. Даже не маленькой, а крошечной. Понимаешь? Пронзить такую зуну суперсигналом — всё равно, что подстрелить пулей колибри с километровой дистанции.

— И всё же такая зуна есть. Можно считать это счастливым случаем. Но одна из сателлитных зун попала в резонанс с суперсигналом и резонировала половину стандартного дня. Точных сведений ты там конечно не найдёшь, но хотя бы фрагменты информации получишь.

— Что за зуна?!

— Бусая Мысь. Тридцать четвёртого полуэклиптического порядка. Вотчина Миры Гор. Ты ведь знаешь её?

— Знаю ли я Миру Гор? Конечно знаю. Она и в прежние времена была странной. Теперь же, после контакта с энергией Ицпапалотль, возможно, стала совсем поехавшей.

— Тем не менее, только Мира сможет пролить свет на твою задачу. Ступай к Мире. Пока Бусая Мысь не удалилась, есть возможность прыгнуть туда с Эрмунды, без экзокрафта.

— Какие слухи об этой особе ходят в последнее время? Чего от неё ждать?

— Поговаривали, что в последний раз Мира посещала Елавию в прошлом медоре. Она прибыла в Эвриклею, на форум лакоников и поэтов, участвовать в традиционных чтениях. Там она сцепилась с каким-то кифаредом, на поэтической почве, то ли оспаривая истинную правильность ямбов, то ли амфибрахиев — это я уже не помню точно. Но пересобачились они там знатно. В итоге, Мира 'громко хлопнула дверью', предварительно обозвав собравшихся борзописцами и виршеплётами, после чего удалилась на свою зуну и до сих пор молчит, пребывая в горьком уединении.

— Значит пришло время нанести ей визит.