Обсидиановая бабочка Ицпапалотль

Глава 36. Обсидиановый Армагеддон

Ицпапалотль неторопливо двигалась в сторону Элекена. Под её ногами хрустели осколки стекла. Подойдя к лежащему врагу, она пренебрежительно толкнула его носком сапога. Элекен никак на это не отреагировал.

— Рано же ты спёкся, — с сожалением в голосе произнесла Ицпапалотль и пнула его со всей силы.

К её удивлению, Элекен отлетел на десяток метров, словно лёгкое чучело, набитое соломой. Перекувыркнувшись как попало, он остановился в неестественной позе.

— Вот это — да, — только и смогла произнести Ицпапалотль.

Её силы преумножились. Кто бы мог подумать, что связь с материальной оболочкой настолько их ограничивала. Но расслабляться не стоило. Где-то рядом находился освободившийся сальвификарий, который всё ещё представлял угрозу. Ицпапалотль опять подошла к Элекену. Тот лежал с закрытыми глазами и сомкнутыми челюстями. Его рука была заброшена за спину.

— ЛаксетСадаф, — ухмыльнулась бабочка. — Какой ты, к чёрту, ЛаксетСадаф? Кукла для битья, вот ты кто.

Правой ногой, она ударила его в живот. Элекен тут же раскрыл глаза, похожие на два синих огонька, а из его рта вырвался горячий выдох, сопровождавшийся дуговыми разрядами между зубов. Затем, его тело подпрыгнуло от земли, словно на спине была спрятана сжатая пружина, и несколько светящихся щупалец-крыльев, хлестнули Ицпапалотль жгучими электрическими хлыстами. Разлетелся сноп искр, и бабочка, охнув, отлетела в сторону, едва не упав. Развернув крылья, она собралась взлететь, но Элекен оказался быстрее. Пара его щупалец обвила ноги бабочки, а затем, ускользнув от накрыльных лезвий, а затем, он ударил её кулаком в грудь, вдребезги разбив драгоценную камею. И от этого удара Ицпапалотль унесло на сто метров, впечатав в стену здания с колоннами. Облицовка тут же осыпалась, наполовину похоронив её под собой.

Такого напора Ицпапалотль точно не ожидала. Выбираясь из-под обломков, она судорожно думала: «Он что, ангел?! Нет, не может этого быть! Он простой гибрид! Тогда откуда у него сила сальвификария?!» И тут ей всё стало понятно. Ал Хезид никуда не делась. Она слилась с Элекеном воедино. Теперь они — единое целое. Но разве такое возможно?

Элекен и сам не верил в подобное. Страшная боль неожиданно прошла. Или же не прошла, а просто стала обыденной, естественной. Хотя, возможно, она просто переродилась в новое чувство — ярость. Элекен не успел осознать, что синхронизация между ним и Лишей успешно завершилась, в результате чего их энергии стали работать как единое целое. У Элекена даже не было времени приспособиться к этому приобретению, и приходилось всё испытывать налету, в прямом смысле слова. К счастью, слияние разумов, позволило ему использовать моторику сальвификария машинально.

Они вновь схлестнулись с Ицпапалотль, но теперь уже она была быстрее. Уйдя от удара, бабочка перехватила руку Элекена, и ударила его об колонну. Та переломилась. Сверху посыпались гранитные обломки архитрав. Элекен укрылся от них собственными крыльями. Рванулся из-под рушащегося фасада, и, сграбастав Ицпапалотль, протащил её на огромной скорости через всю площадь, врезавшись вместе с ней в башню, и пробив её насквозь. Когда они, в облаке пыли, побелки и кирпичной крошки, вылетели с противоположной стороны и рухнули на мостовую, Элекен почувствовал неприятное болевое жжение в груди, и, опустив взор, увидел, что Ицпапалотль пронзила его своими когтями ягуара.

— Тебе всё равно не удастся, — с улыбкой прошептала она.

Не дав ей договорить, Элекен с хриплым рёвом принялся колошматить её затылком об камень. При этом он отломил пару лезвий на её короне. Глаза бабочки закатились и она обмякла. Рассвирепевший Элекен, выдернул когти из своей груди, и, не отпуская окровавленную руку, зашвырнул Ицпапалотль на крышу ближайшего дома. Та скатилась с неё и упала вниз, растянувшись на земле. Элекен совершил прыжок, оттолкнувшись крыльями от земли. Спустя мгновение он оказался над бабочкой, лежавшей пластом. Наступив ей на спину, он ухватил её за основания крыльев и стал их оттягивать, пытаясь оторвать. Но тут же был сброшен. Освободившаяся бабочка взмыла в небо. Элекен устремился за ней. Они начали сталкиваться в воздухе и кружить, словно два безумных демона. При этом, они наносили друг другу настолько чудовищные удары, что было непонятно, как им удаётся после них выжить? Враги швыряли друг друга об стены и об землю, рвали когтями, пронзали плазменными щупальцами, откручивали головы, ломали конечности, но тут же восстанавливались и продолжали бороться. При этом оба друг другу не уступали. Неизвестно, сколько ещё времени продлилась бы эта инфернальная драка. В какой-то момент, оба противника, разогнавшись навстречу друг другу, столкнулись на полной скорости, вызвав целый фейерверк искр и стеклянных осколков, поле чего разлетелись по сторонам. Элекен рухнул на площадь, а Ицпапалотль — на склон пирамиды. Оба одновременно поднялись и посмотрели друг на друга.

— Вот теперь я удовлетворена, — тяжело дыша, обсидиановая бабочка стряхнула пыль с помятых крыльев. — Вот теперь мне весело. А тебе весело, Элекен? Не устал?

Элекен исподлобья глядел на неё взглядом полным ненависти и злобы. Он-то прекрасно понимал, что силы его вполне исчерпаемы. И если энергия Лиши кажется бесконечной, то его собственный ресурс неукротимо движется к истощению. Он не мог сражаться с бабочкой бесконечно. И хоть сражение не причиняло ему фактического вреда, оно отнимало силы. Сил этих у него осталось на полчаса, не больше, а сколько их осталось у бабочки он не знал, но догадывался, что несоизмеримо больше. Однако, Ицпапалотль тоже не знала, сколько сил осталось у Элекена. И этим можно было воспользоваться.

— Не смей… Называть меня… Куклой… — прохрипел Элекен.

Ицпапалотль расхохоталась, — так вот почему ты обиделся! Ты слишком близко к сердцу всё воспринимаешь.

Она стала не спеша спускаться по крутым ступеням.

— Мы здорово покувыркались, но увы, толку от этого никакого. Похоже, что мы не способны причинить друг другу фактического вреда. На моей стороне — Хо, на твоей — Ал Хезид. Мы уравновешены. И когда этот баланс изменится — никому не известно. А упущенное время никто не сможет вернуть. Я предлагаю тебе слегка изменить тактику нашей борьбы. Пусть победит сильнейший. А силу мы будем брать из поглощаемых миров. Идёт?

— Миры обитаемы?

— Разумеется, иначе откуда взяться энергии?

— Я не желаю пожирать обитаемые миры.

— Тогда их поглощу я. Это всё равно входит в мои дальнейшие планы. Поэтому, если хочешь одолеть меня, попробуй стать сильнее, чем я. Только энергия, выкачанная из других миров, способна сделать тебя таким.

— Даже если и так, я не умею этого делать.

— Здесь всё совсем просто. Тамоанчан уже настроен на поглощение. Всё проходит через него, как через воронку, а ты лишь настраиваешься на нужную волну. Просто вспомни один из миров, которые ты посещал, и сконцентрируйся на нём. Вскоре ты почувствуешь, как его энергия наполняет тебя. Смотри, как я это делаю.

Ицпапалотль остановилась на нижних ступенях, подняла лицо к нему и словно сделала глубокий вдох ноздрями. Элекен увидел, как с небес на неё упал извивающийся луч, вокруг которого вращались кольцевидные вихри. Мерцающая энергия распространялась вокруг бабочки, словно ореол, при этом сама она стала увеличиваться в размерах.

— Видишь? — улыбнулась Ицпапалотль. — Проще простого. Раз, и маленького мирка, под названием Крула, как ни бывало. А я теперь в два раза больше тебя. Ну что, готов наперегонки?

— Там ведь кто-то живёт, — медлил Элекен.

— И что? Они не испытают никаких мучений. За секунды они сольются с собственным миром в единый энергетический бульон. И их уже не будут волновать вопросы жизни и смерти. Так ты выбрал мир для поглощения?

Элекен задумался. В его памяти пробежали миры, которые он посещал. Они были разными. Какие-то он вспоминал с теплотой, а какие-то с оторопью и раздражением. Но даже самый плохой мир не заслуживал такой страшной участи. Больше всего Элекена угнетала мысль о том, что в итоге ему всё равно придётся поглотить их все: и плохие, и хорошие.

— Я поглотила ещё один мир. Личар. А ты, я гляжу, не торопишься. Смотри, за мной не угонишься, — глумилась над ним Ицпапалотль.

— Я выбрал Терру Фоза! — решительно ответил Элекен.

— Правильный выбор. Туда этим членистоногим и дорога.

— Они были моими друзьями!

— Брось, какие там друзья? Не будь сентиментальным. Смотри, я поглотила Цериду.

Бабочка была уже гораздо выше Элекена. Её рост достигал четырёх метров и не останавливался. Элекен же с трудом впитывал в себя энергию живого мира, хоть всё внутри него этому и противелось.

«Помогите мне, колченогие», — про себя молили он. — «Тогда на вас всё и закончится».

Вокруг его тела тоже уверенно распространялось энергетическое свечение. Медленно, но уверенно, он чувствовал, что наполняется силой. Но эта сила была неприятной, отталкивающей. И отвращение к ней росло с каждой минутой. Мир был огромен, и Элекену пришлось потратить на него достаточно много времени. К тому моменту Ицпапалотль сожрала ещё три мира, и уже достигала размеров пятиэтажного здания. Её явно удивил тот факт, что Элекен не намного ей уступает, хоть и поглотил всего один мир.

— Сколько миров ты впитал? — спросила она.

— Один… И ещё не до конца, — сдавленно ответил Элекен.

Было заметно, что энергия помещается в него с трудом.

— Один?! Ну и дела. Не думала, что Терра Фоза, населённая пауками и палочниками, такая огромная. Проклятые букашки успели сильно расплодиться.

— Следующим будет Маас, — пообещал Элекен и закашлялся.

— Ну уж нет, — Ицпапалотль взмахнула огромными крыльями, подлетела к нему, вцепилась в него обеими руками и обхватила ногами, после чего вместе с ним взмыла в небо. — Ты слишком быстро растёшь! Так не годится. Либо ты что-то знаешь, либо дуракам везёт. Но я не позволю тебе взять реванш. Ты ведь лжёшь мне? Лжёшь? Ты поглотил не один мир. Ты сожрал десяток, я права? А давишься, потому что жрёшь слишком быстро. Но ты не учёл один момент. На скольких мирах ты успел побывать? На десяти? Пятнадцати? Не больше! Я же была на тысячах!

— Чего же ты испугалась? — усмехнулся Элекен.

— Я ничего не боюсь! Я не люблю, когда меня держат за дуру! Ты хотел обмануть меня, но я тебе не позволю. И я отберу у тебя всё, что ты поглотил. Хватит игр! Настало время с тобой покончить!

— Это не справедливо!

— Будет так, как я хочу! — Ицпапалотль прижалась губами к его губам.

Но этот поцелую вовсе не был приятным. Элекен ощутил, что её язык, острый, как бритва, вторгается в его рот. Напрямик, в самую глотку. Заставляя его дёргаться от боли и удушья. Бабочка выкачивала из него всё, что ему с таким трудом удалось поглотить из несчастного мира. Наконец, она выдернула свой обсидиановый язык, и швырнула Элекена на землю. Тот безвольно полетел вниз. И только у самой земли, крылья ангела раскрылись под ним своеобразным парашютом, аккуратно приземлив на камни площади.

Наверху ликовала Ицпапалотль, выросшая до поразительных размеров. Пока Элекен падал, она вымахала в два раза. Или это он успел уменьшиться до карлика.

«Я бы всё равно не сумел с ней соперничать», — думал он, равнодушно глядя на гигансткое существо, чьи крылья раздували по сторонам настоящие шквалы. — «Я сделал всё, что мог… Простите меня… Вы хотели меня использовать, но всё же не заслужили такой участи… Надеюсь, что эта жертва была не напрасной».

— Что? — Ицпапалотль схватилась за живот, затем, за горло.

Её крылья перестали ей подчиняться, и она сорвалась в штопор. Гигансткое тело пробило крышу ближайшего здания насквозь, и бабочка затихла где-то среди развалин. До Элекена долетели клубы красноватой пыли.

— Приятного аппетита, чешуекрылая сука… — он поднялся, беззвучно смеясь. — Ай, да Василий. Ай, да пророк! Всё получилось, как ты говорил, старый ты чёрт.

— Что ты со мной сделал?!!! — донёсся из руин истеричный голос Ицпапалотль.

Из клубов пыли показалась медленно бредущая фигура бабочки с поломанными крыльями. Её ноги заплетались друг за друга, а рост существенно уменьшился, и, судя по всему, продолжал уменьшаться.

— Поганое ничтожество! Что за мир ты сожрал?!! — пронзительно вопила она.

— Квилакси! — ответил Элекен. — Я сожрал Квилакси!

— Невозможно, — остановилась Ицпапалотль. — Его же нельзя поглощать.

— Да-да, отрицательная энтропия, я в курсе. Как и в курсе того, что ты не собиралась трогать подобные миры, рассчитывая, что они сами сколлапсируют после поглощения внешней ноосферы. Ну а я, как видишь, не побрезговал.

— Его нельзя поглощать!!! — с надрывом повторила бабочка.

— Нельзя. Потому, что он начнёт поглощать тебя, — кивнул Элекен. — Я бы непременно погиб, если бы не твоё вероломство.

— Жалкая мразь! — Ицпапалотль пошатнулась и упала на колени. — Думаешь, ты победил?

— Думаю, да. Скоро энергия Квилакси опустошит тебя полностью. Ты конечно можешь избавиться от неё, но при этом ты лишишься всей своей энергии вообще. Тут-то я тебя и пришпилю к стенке. Шах и мат.

— Никогда!!! — бабочка ринулась на него в безумном гневе.

Они опять схлестнулись и битва продолжилась. Только теперь Элекен понимал, что его враг теряет силы гораздо быстрее. Ицпапалотль ещё держалась, благодаря десятку поглощённых миров, но яд Квилакси с каждой минутой лишал её сил всё больше и больше. Чтобы победить, у неё остался единственный вариант — убить Элекена прежде, чем квилаксианская мина замедленного действия сработает в её нутре. Только разделавшись с Элекеном она могла избавиться от этого проклятия.

Элекен прекрасно понимал эту логику, но недооценивал коварство обсидианового чудовища.

Вокруг стало так темно, что Василий уже почти не видел то, что пишет. Он боялся не успеть, и как мог старался не терять нить строчки. Что он писал — было ведомо лишь ему одному. И более никто не мог ворваться в его разум.

Василий знал, что Элекен всё сделал правильно, но сражение ещё не закончено, а тактику он выбрал неправильную, сцепившись с бабочкой, вместо того, чтобы избегать её атак. Но куда больше Василия волновал итог. Он понимал, что самое страшное должно произойти в самом конце, когда уже, казалось бы, всё свершилось, и враг наконец-то повержен. Именно в этот момент случится беда, к которой никто не будет готов.

Но что мог поделать несчастный старик? Он оставил куфию в пустой лодке, для Боцмана, и убрал штору иллюзии с глаз Фархада. Эти двое справились, и доведут дело до конца. Теперь остался Элекен. А что можно сделать для Элекена? Лишь поставить его имя после финальной строчки. Только тогда всё будет предрешено. Либо Элекен, либо Ицпапалотль. Казалось бы, выбор очевиден. И всё же, инерция этого противостояния слишком велика. Василий не мог представить, что будет после, и куда докатится эта волна.

Время уходило, и нужно было выбирать. Старик уже приготовился к начертанию первой бувы, когда его вдруг пронзило озарение. Он увидел имя, которое ранее ему ни о чём не говорило. Но сейчас буквально сквозило ярчайшим лучом, через лабиринты усталого разума. Моментально всё встало на свои места, и Василий понял, кто будет вершить судьбу человечества. Решительными движениями кисти он написал имя, состоящее из шести букв, и это имя было не Элекен.

Фархад опять оказался в городе обсидиановой бабочки, но теперь этот город выглядел по-другому. Не таким ярким и вызывающим, как ранее. Казалось, что он давно заброшен и пустует ни один век. Старая кровь давно высохла и почернела. Каналы пересохли, превратившись в зловонные канавы. Город был отвратителен, словно отравлен смертельным ядом. Какое-то время Фархад блуждал по кривым, пыльным улочкам в одиночестве, безуспешно пытаясь отыскать ту самую площадь, на которой они расстались с друзьями.

— Заблудился?

Голос заставил его остановиться. Покрутив головой, Фархад заметил большую фигуру, сидящую в переулке, прислонившись к стене.

— Боц?

Фигура затряслась и послышался болезненный, но радостный смех.

— Боц!!! Ты — толстый шайтан! Я ведь думал ты погиб! — бросился к нему друг.

— Аналогично, — тот протянул к нему изуродованные руки, чтобы обнять.

— Коссома! Что с твоими клешнями, брат?!

— А что? — Боцман поглядел на свои окровавленные кисти, с которых продолжала течь кровь, сам же он сидел в основательно разлившейся кровавой луже. — Да ерунда, порезался малёха.

— Да у тебя пальцев почти не осталось! Вот, шайтан, — Фархад закружился, ища что-нибудь подходящее, но ничего не нашёл и оторвал лоскуты от своей рубашки. — Давай перевяжу, пока кровью не истёк!

— Оно того стоило, дружище, оно того стоило, — улыбался Боцман. — Я отколол этой стерве её тупую башку.

— И выбрал Алика? — возясь с перевязкой, без обиды спросил Фархад.

— Как и ты.

Оба рассмеялись.

— А вместо Алика нашли здесь друг друга, вот ведь ирония, да?

— Мы встретились только потому, что выбрали одну и ту же дорогу, — философским тоном рассуждал Боцман. — Это было ещё одной ловушкой. Если бы я выбрал тебя, а ты — меня, мы бы попали в те чёртовы измерения-мышеловки, где бы и сгинули. Бабочка рассчитывала именно на это.

— Тогда где старик? — развёл руками Фархад. — Уж он-то точно должен был выбрать Алика.

— Старому человеку тяжело противостоять силе Ицпапалотль, — печально ответил Боцман. — Если мы с тобой едва справились, то что говорить про него?

— Ах-х, говорил же, не надо его за собой тащить. Жалко старого дурня.

Где-то в стороне послышался грохот, похожий на взрыв.

— Это там! — указал пальцем Фархад. — Это Алик! Поднимайся, лентяй, нам пора его выручать!

Боцман попытался подняться но не смог.

— Холера, — произнёс он. — Не получается.

— Давай помогу.

Несмотря на все усилия поднять Боцмана Фархаду не удалось. Здоровяк потерял слишком много сил, и уже не был в состоянии держаться на ногах.

— Не надрывайся, — пыхтя, произнёс он. — Я спёкся… Беги скорее к Алику. Передай ему это.

Скорчив страдальческую мину, Боцман неуклюже вынул обсидиановый нож-обломок.

— Я без тебя не пойду, братан! — отказывался Фархад.

— Ты должен. Если я соберусь с силами, то догоню тебя.

— Да ты обманываешь! — топнул ногой друг. — Ты специально так говоришь! Вот! (Он показал Боцману кулак). Только попробуй мне сдохнуть!

— Ты тоже береги себя, — усмехнулся Боцман, и, переведя взгляд на небо, добавил. — Вихрь исчезает. Скоро этот мир откроется полностью. Ты должен спешить, дружище. Помоги Алику добить охреневшую тварь.

— Я вернусь за тобой! — Фархад схватил нож и побежал на звуки грохочущих ударов.

Элекен пробил опору акведука, и ударился в галерею храмового комплекса, по пути снеся толстенное ограждение. Желоб акведука треснул и провалился. С него обильным водопадом потекла кровь, сквозь которую с брызгами пролетела Ицпапалотль, покрывшись алой жидкостью с ног до головы. Элекен встретил её контратакой, пронзив копьями своих крыльев. Они покатились вниз, по склону, снося попадающиеся на пути деревья и монументы. Соперники продолжали бится как одержимые, не давая друг другу возможности взять реванш. От очередного удара, Ицпапалотль, словно снаряд, пролетела два здания насквозь. При этом, из второго дома выскочили испуганные, полуголые рабы, которые с паническими криками помчались врассыпную. Упавшая бабочка тут же вскочила, и бросилась обратно, перепрыгивая через разваливающиеся постройки. Взмахи её крыльев отрывали подвернувшихся рабов от земли, раскручивали в воздухе и швыряли на груды обломков. С другой стороны растопырился щупальцами, словно солнце лучами, грозный Элекен. В клубах пыли, огня и дыма, разрезаемых молниями, он уже не напоминал человека, а выглядел как мифический монстр. Беспощадный ЛаксетСадаф. Глаза его горели голубым огнём, прорезающим клубящийся морок двумя короткими лучами. Прежде чем Ицпапалотль к нему приблизилась, он ухватил своими щупальцами огромную колонну, созданную в виде кактуса, на мексиканский манер, вырвал её из земли, и обрушил на бабочку. Колонна раскололась на три части, вдавив Ицпапалотль в захламлённый обломками тротуар. И всё затихло. Лишь в отдалении слышались визги и крики удирающих рабов, да огонь трещал в полыхающих постройках. Элекен, выдыхая клыкастой пастью раскалённый воздух, созерцал панораму сотворённого ими апокалипсиса. Они успели разнести центральный район города почти целиком. Тамонанчан словно побывал под бомбёжкой. Его сады полыхали, башни осыпались, а система кровеносных каналов была запружена и превращена в бурые, студенистые болота, смердящие жутким зловонием. С какой бы ненавистью Элекен не относился к этому презренному городу, он всё равно испытывал горечь от содеянного. Ведь он был созидателем, а не разрушителем. К тому же, боль, грызущая его с момента поглощения мира Квалакси, не давала ему возможности мыслить здраво. Всё, что он мог — это замкнуть болевую цепь на мести по отношению к обсидиановой бабочке, заставившей его сотворить такой ужасный поступок. И буйство вершащейся мести окончательно превратило Элекена в монстра. Поняв это, он остановился в замешательстве. Этим воспользовалась Ицпапалотль. Расшвыряв обломки колонны, она выпрыгнула наружу, целая и невредимая, после чего бросилась на противника, не дав ему возможности оградиться щупальцами. Мгновение! И вот он уже прижат к каменной стене, ограждавшей храмовый холм.

— Ты — идиот, Элекен! — смрадно дышала ему в лицо Бабочка, чьё лицо было покрыто пылью и кровавой грязью. — Ты что, и правда думал поймать меня на такой дешёвый трюк? Какой же ты дурак! Скормив мне отраву, ты так и не понял, что процесс является обратимым! Как я забрала её у тебя, так и верну обратно!

Элекен попытался вырваться, но Ицпапалотль бросила на его удержание все свои оставшиеся силы, которых было немало. Долго удерживать Элекена она не могла, но отведённого времени вполне хватало, чтобы разобраться с ним. Кое-как высвободив руки, он принялся бить её по лицу, но кулаки отскакивали словно от камня. Обсидиановая бабочка была в непробиваемой маске. Её рот широко раскрылся, и из него выскользнул всё тот же язык, похожий на длинный нож. Крылья Элекена всё ещё были свободны. Он оттолкнулся ими от стены и поднялся в воздух вместе с висящей на нём бабочкой. Городские постройки быстро оказались внизу, и оба сцепившихся противника теперь висели на уровне самых высоких башен. Конвульсивно отмахиваясь крыльями, Элекен отворачивался от языка, пытающегося проскользнуть ему в рот. В последний момент он увидел неподалёку башню с тарелкообразной верхушкой, внутри которой находилось круглое отверстие с крутящимися лезвиями, как у мясорубки. Перевернувшись в воздухе так, чтобы Ицпапалотль оказалась под ним, Элекен помчался прямо туда. Лопасти рубанули бабочку, и чудовищной инерцией вышвырнули их обоих наружу, наконец-то оторвав друг от друга. Башенная вершина развалилась, и её обломки вместе с кусками механизма и отломанными лезвиями, посыпались в разные стороны.

По высокой параболе, оба тела, вращаясь в воздухе, закончили своё падение на площади, возле огромной пирамиды. Попытавшись встать на ноги, Элекен понял, что истратил слишком много энергии на последний трюк. Силы возвращались к нему чрезвычайно медленно, в то время как Ицпапалотль быстро пришла в себя и уже шла к нему, волоча за собой единственное оставшееся крыло.

— Пожалуй, ты прав, — надменно иронизировала она. — Нам нужно закончить там же, где и начали.

— Живучая гадина, — тусклым взором глядел на неё Элекен. — Но крылышко-то я тебе всё-таки подрезал.

— Пустяки. Новое вырастет… Зря ты отказался от моего предложения, — бабочка опустилась рядом с ним, спокойно взяла его голову в свои ладони и стала приподнимать её от земли, приближая своё лицо навстречу. — Наш прощальный поцелуй неизбежен.

Фархад спешил. Улицы казались ему однообразными и как будто специально путали, мешая сориентироваться. Но теперь ему указывали направление звуки, похожие на небесный гром. В какой-то момент навстречу ему пронеслись какие-то блеклые тени, сопровождая своё движение продолжительным воем. Они не причинили Фархаду никакого вреда. Он взбежал по полукруглой лестинице, и в этот момент над ним пролетело что-то вроде метеора, скрылось за покатыми крышами и взорвалось за пределами видимости.

Крепче сжав обсидиановый нож, капитан сменил направление и ринулся в прилегающий проулок, направленный в сторону падения метеора. Как только он скрылся в тесном проёме между домами, в воздухе, гремя оглушительными взмахами, пронеслось ещё одно призрачное существо, мелькнув зловещей тенью. Фархад ускорился, прижимая нож к груди, чтобы нечаянно его не сломать, зацепившись за стену.

— Всевышний, — сбивая дыхание, твердил он. — Зачем я туда бегу? Как я смогу помочь Алику? Что можно сделать этим куском стекла? Бабочка меня разорвёт… Но Боцман неспроста дал мне нож. Ведь неспроста, да?

Он выбежал из проулка на широкую улицу, и увидел, что та впадает в площадь со знакомой пирамидой.

— Это здесь, — отстановившись Фархад отдышался. — Я добрался. Держись, Алик.

Две огромные, бурлящие сущности врезались друг в друга, грохоча и вспыхивая. Они то поднимались высоко внебо, то обрушивались вниз — на землю. Звуки хоть и были громкими, но слышались так, словно доносились из-за стены.

— Коссома, — у Фархада опустились руки. — Мы находимся в разных измерениях. Что же мне теперь делать?

Пока он брёл по площади, оба призрака, вылетев откуда-то из-за пирамиды, рухнули по обе стороны от него. Один так и остался лежать, в то время как второй изменил положение, вытянулся и полетел к поверженному врагу, наперерез Фархаду. Субстанция была нечёткой, но с близкого расстояния капитан сумел её опознать. Это была Ицпапалотль. И она его не видела.

— Алик! — опережая бабочку, Фархад подбежал ко второму призраку, клубившемуся на земле абстрактным сгустком. — Ты чего?! А-ну, поднимайся сейчас же!

Он пытался искренне его подбадривать, хоть и понимал, что тот уже не поднимется. Элекен даже не слышал его и не видел. Бессилие и злоба сводили Фархада с ума. Здравый смысл подсказывал, что пора бежать, как можно скорее и без оглядки. Сначала за Боцманом, затем — к «Одалиске». Когда Ицпапалотль уничтожит Элекена, всю будет кончено.

Но он всё равно стоял на месте, разглядывая нож, добытый Боцманом.

— Как же этим пользоваться? Как ударить призрака? — лихорадочно соображал он.

Бабочка к тому моменту нависла над Элекеном, а затем стала медленно опускаться на него сверху.

— Сдохни, нечисть!!! А-а-а!!! Отправляйся к шайтану!!! — Фархад принялся тыкать её ножом в условную спину, но это было всё равно, что пронзать воздух.

— Это несправедливо, — на его глазах выступили слёзы беспомощности. — Несправедливо.

Повторяя словно мантру «несправедливо, несправедливо», он мелкими шажками стал двигаться прямо в призрачную сущность, словно в серый, душный в туман. Нож в его руке продолжал совершать дёрганные движения из стороны в сторону. Дышать стало тяжело. Перед глазами была лишь серая дымка. Фархад испытывал невыносимую обиду оттого, что бабочка даже не чувствует его присутствия — настолько он ничтожен перед ней. А жалкие выпады с ножичком — выглядят смешно и идиотично. Но что он ещё мог поделать?

Хватая ртом воздух, словно в центре задымлённой комнаты, Фархад вдруг сослепу наткнулся на нечто твёрдое. Нож чиркнул по этой округлой стене, но к счастью не сломался. Быстро протирая глаза, капитан попытался рассмотреть, во что он упёрся, но увидел лишь дымку. Хотя пальцы его явно ощущали впереди прозрачный заслон. Прислонившись к нему, Фархад упёрся лбом в эту преграду, и увидел сквозь неё, как сквозь экран, лежащего на земле Элекена: обессиленного и сдавшегося. Его лицо было всё ближе и ближе. И он не видел Фархада, даже когда тот пытался стучаться со своей стороны экрана изо всех сил.

— Алик!!! А-а-а-лик!!! — не зная, что ему ещё сделать и как пробиться через проклятую преграду, Фархад, на грани безумия, принялся тыкать в неё острием обсидианового ножа.

Послышались мерзкие скрипы стекла по стеклу. Капитан думал, что отломит лезвие, однако нож оказался прочнее, чем он ожидал. Более того, он уверенно расковыривал призрачную преграду, покрывая её паутинками трещинок. Вдохновлённый такой удачей, Фархад усилил свой напор.

Элекен видел как смерть, распахнув пасть, словно пытается проглотить его целиком. Обсидиановый язык, пытался прорваться между плотно сомкнутыми челюстями, ковыряя зубы и рассекая дёсны. Сколько ещё он сможет удерживать его от проникновения в глотку? Силы утекали, словно через песочные часы. Иступлённо глядя на разверзнутый зев обсидиановой бабочки, Элекен не испытывал ничего кроме тоски и сожаления. Все его старания были бессмысленными изначально. Он слишком расточительно тратил энергию. Слишком часто играл ва-банк. И теперь оказался на самом дне, куда увлёк и Лишу. Последнее особенно его угнетало. И оттягивая время, он лишь надеялся, что Ал Хезид воспользуется этим, чтобы покинуть его погибающее существо. Но она не спешила расставаться с ним.

Ицпапалотль продолжала наседать. От напряжения её лицо покрылось сетью лиловых сосудов, словно трещинками. Она стала выглядеть ещё уродливее. Трещинки расползали по её щекам, вокруг глаз, рта и носа. И рассеивающийся разум Элекена начал сеять галлюцинации. Сначала ему показалось, что голова бабочки раздувается, как пузырь. Рот стал таким широким, что теперь он видел только его. Из отвратительной, чёрной глотки, прямо над змеящимся языком, что-то рвалось наружу. Это пятно расплывалось всё шире. Оно пульсировало и скрипело, словно кашляя. На нём, словно на мониторе, отобразились знакомые очертания человека. А когда Элекен сосредоточился на этом образе, Ицпапалотль словно исчезла на несколько мгновений и вместо ней остался только этот человек, с безумными глазами. Он протягивал ему некий предмет, и судя по движениям губ, умолял его взять.

«Фархад?» — узнал его Элекен.

Это была никакая не галлюцинация. Фархад словно пробился к нему сквозь пространство, разрушив колдовскую маску изнутри.

— Возьми нож, Алик! Возьми нож! — далёкий голос едва долетал до слуха Элекена, но при этом сумел оживить его в самый последний момент.

Собрав остатки сил, он схватил протягиваемый ему нож, после чего Фархад провалился обратно в тёмную бездну. А нож остался в руке Элекена. Это был даже не нож, а кусок длинного лезвия, принадлежавшего обсидиановой бабочке. Присмотревшись, Элекен понял, что держит Ицпапалотль за язык. Вызвав у той явное удивление, граничащее с шоком, он уверенно вытащил острие из своего рта. В гневе, бабочка попыталась вцепиться когтистыми пальцами в его шею, но не успела. Элекен молниеносно вырвал язык из её рта, откуда тут же хлынула тёмная кровь. Явно не ожидав такого поворота, Ицпапалотль дёрнулась назад, и тогда рука Элекена, перевернув язык острием к хозяйке, безошибочно всадила его прямо в глотку замешкавшейся бабочке, протолкнув настолько глубоко, насколько это возможно. Та захрипела, царапая когтями собственный рот, приподнялась на трясущихся ногах, после чего упала навзничь.

Элекен наконец-то смог вдоволь надышаться воздухом: его грудную клетку и шею более ничто не сдавливало. Смрадное дыхание бабочки больше не вызывало тошноту. В голове просветлело. Руки перестали дрожать. Не успел он прийти в себя, как несколкьо сильных спазмов пронзили тело насквозь, заставив его прогнуться назад. Луч света ударил из его рта, вызвав слепоту на некоторое время. Когда же зрение вернулось к нему, он увидел исторгнутый им сгусток шевелящегося света, с щупальцами-отростками. Будто крупный осьминог, состоящий целиком из плазмы, барахтался чуть в стороне. Затем Элекен потерял сознание.

— Алик, приди в себя! Скорее!

— Лиша? — Элекен чувствовал, что его настойчиво расталкивают, но сознание возвращалось неохотно.

«Господи, как же прохладно и свежо», — наслаждался он неожиданной негой. Кто бы мог подумать, что после того, как в его нутре побывала Лиша, мир покажется ему таким приятным и комфортным?

— Алик, мы должны довести дело до конца! Поднимайся!

— Всё закончено? Мы победили? — с трудом шевеля губами, спросил он.

— Ещё нет. Ицпапалотль жива. Пока ещё жива.

— Дьявол! — стряхнув с себя остатки рассеянности, Элекен сел, опираясь на руки, и тут же принялся искать глазами бабочку.

К своему великому удовлетворению, он тут же её увидел. Она лежала там же, где и упала. Но Лиша оказалась права. Бабочка всё ещё продолжала дышать.

— Проклятая, неубиваемая задница! — Элекен стукнул кулаками по земле. — Да что же ты всё никак не сдохнешь?

— Успокойся, — ответила стоявшая рядом с ним Лиша. — Сама по себе она уже не представляет угрозы. Но кое-кто внутри неё продолжает поддерживать в ней жизнь.

— Хо, — догадался Элекен.

— Именно. С обсидиановой бабочкой будет покончено навсегда только после того, как мы извлечём из неё паразита.

— Эта история никогда не закончится, — при помощи Лиши Элекен поднялся на ноги.

— Ты напугал меня, — призналась она. — Когда мы были едины, я чувствовала, как тобою овладевают тёмные соблазны. Обретя мою силу, ты был опьянён ею и в любой момент мог превратиться в безумного, бесконтрольного монстра. Но ты выдержал эту нагрузку. Ты остался собой.

— Потому что я дал тебе обещание. И держу его, — ответил Элекен.

— А я тебе доверяла, — ответила Лиша. — И ты оправдал моё доверие. Ты молодец, Алик. Идея с Квилакси была спорной, но отличной.

— Без тебя я бы всё равно не справился… Кстати, а где остальные? Боцман, Василий, Фархад? В какой-то момент, когда мне уже казалось, что Ицпапалотль меня одолела, я, кажется, видел Фархада. Но, скорее всего, это была просто галлюцинация.

— Они всё ещё живы, — ответила Лиша. — Ицпапалотль разбросала их по параллельным мирам, но теперь, когда её энергия истощилась, все должны вернуться обратно.

— Я рад, что никто из них не погиб. И метавихрь исчез. Теперь мы можем спокойно отсюда выбраться.

— Как и до нас могут спокойно добраться… Надо скорее покончить с бабочкой, Алик.

— Согласен, — Элекен подошёл к лежащей бабочке.

Ицпапалотль едва слышно хрипела. Её грудь неестественно вздымалась, словно кто-то дышал за неё. Корона, слетевшая с головы, валялась неподалёку. Присев на одно колено, Элекен начал думать, как извлечь Хо.

— Придётся совершить весьма неприятную операцию, — возвышалась позади него Лиша. — Вскрой ей грудную клетку.

— Нет. Я же не ацтекский жрец. У меня есть идея получше.

Элекен просунул пальцы обеих рук между челюстями бабочки и раздвинул их, после чего, просунул кисть првой руки внутрь ротовой полости.

— Чего ты добиваешься? — скептически спросила Лиша.

— Подожди. Сейчас. Надо только ухватить. Скользкий, зараза…

Провозившись несколько минут, Элекен всё-таки сумел ухватиться за обломок языка, и извлечь его наружу. Сразу после этого, тело бабочки начало биться в конвульсиях, а её рот наполнился чёрной жижей. Элекен брезгливо повалил её на бок. Из глотки мёртвой Ицпапалотль, словно из открытой бочки, полилось что-то мазутно-чёрное, маслянистое, похожее на нефть. Оно всё текло и текло, вызывая у наблюдавших за этим нескрываемое отвращение. Когда последние капли мерзкой жижи наконец-то исторглись на землю, Ицпапалотль пару раз дёрнулась и затихла. Теперь она уже точно была мертва, а то, что сохраняло в ней жизнь, разлилось рядом большой чёрной лужей. Эта лужа пузырилась и надувалась, медленно принимая форму скорченного на земле тела. Лиша и Элекен моментально узнали эту фигуру. Перед ними лежал огромный сумеречник с поджатым хвостом. Хо было сильно истощено и не имело возможности сопротивляться. Теперь его судьба была полностью в руках Элекена.

— Как мне его уничтожить? — спросил Элекен у Лиши.

— Ты не сможешь его уничтожить, — покачала головой та.

— Что значит, «не смогу»? Ты же говорила…

— Ты должен был иметь подходящую мотивацию. Прости, но уничтожить чистокровного сумеречника ты не в силах.

— Так уничтожь его сама!

— Не могу. Нейтрализация чистокровного сумеречника должна быть санкционирована Сакрариумом. У меня нет таких полномочий. Если я уничтожу Хо, то буду уничтожена вместе с ним. А моё время ещё не пришло.

— Чёртовы правила! — отшвырнув нож-язык, вцепился себе в волосы Элекен. — Чёртовы устаревшие протоколы! Мир изменился, порядок изменился, а Сакрариум по прежнему руководствуется допотопными протоклолами, из-за которых не способны выдернуть элементарную занозу из своей задницы! И что же мне делать, Лиша? Я шёл сюда, чтобы исправить собственную ошибку. А она, оказывается, неисправима? И лишь потому, что бюрократам из Сакрариума лень внести коррективы в собственные регламенты?

— Отдай Хо Ареопагу, — посоветовала Лиша. — Его надёжно изолируют.

— Как?! Опять выкинут в периферию?! Это у них называется «надёжной изоляцией»?! Нет, Лиша, я не позволю Хо ускользнуть в очередной раз. Будут новые козни и появится новая Ицпапалотль.

— У тебя нет выбора.

— Есть!

Внезапные крики «Госпожа! Госпожа!» прервали их импульсивный диалог. Они повернулись к пирамиде и увидели, как оттуда к ним направляется щупленький человечек в ритуальном одеянии.

— Это ещё кто? — нахмурился Элекен.

— Моя богиня! Госпожа! Моя богиня! — человек прошёл мимо них, словно их и не существовало.

Он упал на колени перед Ицпапалотль и начал сотрясаться от рыданий.

— Поверить не могу, что её кто-то оплакивает, — удивилась Лиша.

— Тирания бабочки закончилась, — сообщил Элекен незнакомцу. — Можно больше не разыгрывать любовь и обожание этой твари. Ты свободен, мужик, ступай отсюда и живи себе счастливо!

— Меня зовут Монсе-Дул, — сквозь слёзы представился тот. — Я — верный слуга своей богини! Если её больше нет, значит нет и меня! Убейте меня!

— Тебе не нужно умирать. Ты свободен.

Монсе-Дул схватил обсидиановый нож, пробормотал что-то невнятное и вонзил его себе в сердце.

— Ну, по крайней мере этот жалкий фанатик не станет очередным сосудом для Хо, — произнесла Лиша.

— Хо больше никого не поглотит, — пообещал Элекен. — Пришло время ему самому стать поглощённым.

— О чём это ты? — насторожилась подруга.

— Я сам поглощу Хо, и сделаю это прямо сейчас.

— Ты сдурел? Именно этого оно и добивается! Когда вы сольётесь воедино, Хо сотворит с тобой то же, что сотворило с Анной.

— Во-первых, я — не Анна. А во-вторых, я не собираюсь поглощать его целиком. Я лишь отберу у него всё, что оно имеет. Оставлю только пустую оболочку. Живую, но беспомощную.

— Это слишком опасно, Алик. Ты не знаешь, где проложена грань между навыками Хо и его сознанием. И никто этого не знает. Даже если тебе и удастся отделить одно от другого, где гарантия, что эти навыки не повлияют на твой разум?

— Осечки не будет, — заявил Элекен. — Я не стал бы даже рассматривать подобный вариант, если бы не был на сто процентов уверен в том, что справлюсь с задачей. Навыки и способности Хо помогут мне реализовать проект «Затемнение». Находясь под моим контролем, они будут направлены на благое дело. И я ни когда не использую их в ущерб равновесию!

— А если они окажутся сильнее тебя? — горестно предположила Лиша. — Что тогда произойдёт?

— Без влияния Хо ничего подобного не случится. Вещи, о которых мы говорим, безусловно опасны. Причём настолько, что масштабы этой опасности трудно описать. Но беда может произойти только в том случае, если они попадут в руки злодеев. И вот этого мы допустить не можем. Не имеем права. Перед нами лежит результат подобной оплошности, который мы с трудом одолели. Кому же суждено обуздать эту проклятую силу, если не нам самим? Ты ведь мне веришь, Лиша?

— Я верю в твою искренность. Но сомневаюсь в том, что ты устоишь перед новыми, запретными соблазнами.

— А ты не сомневайся. Пойми, Хо — это смертельное оружие, созданное мной по ошибке. И это оружие должно храниться под моим бдительным надзором. Только я могу стать лучшим сейфом, из которого никто его не выкрадет. Так я расплачусь за собственную ошибку, и исправлю содеянное.

— Не надо, Алик. Одумайся, — Лиша положила руку ему на плечо.

— Всё будет хорошо. Я обещаю, — Элекен мягко стряхнул её руку и направился к Хо.

Лиша закрыла глаза и отвернулась. Она не могла смотреть на происходящее. В небе послышался гул приближающегося экзокрафта.

Это была не «Одалиска». Трансляционный аппарат выглядел по-другому, хотя и имел схожие габариты. Не поворачиваясь к Элекену, Лиша открыла глаза и стала с подозрением наблюдать за непрошенным гостем. Экзокрафт под названием «Изменчивый горизонт» призунился неподалёку. Его люк открылся и по выдвинувшемуся трапу стал медленно спускаться человек с поднятыми руками.

— Это ещё что такое? — прошептала Лиша.

Ситуация перестала ей нравиться окончательно.

Когда прибывший мужчина ступил на поверхность зуны, раздался присвистывающий звук, от которого у незнакомца брызнула кровь изо рта, после чего он упал замертво. Позади него, по трапу спускался сумеречный гибрид с пистолетом в руке. Миновав только что убитого экзопилота, он спокойно зашагал в сторону Лиши и Элекена.

— Сальвификарий Ал Хезид, экс-гамма-инфильтратор Элекен. Властью данной мне сумеречным Ареопагом, объявляю вас обоих арестованными, — официально произнёс Энк. — Вы обвиняетесь в противозаконных действиях на территории ноосферы. Сопротивление, как и попытки к бегству только усугубят ваше положение.

— А ты упрямый, — послышался за спиной Лиши голос Элекена. — Образцовая ищейка.

Только сейчас она решилась опять на него посмотреть. Она увидела, как он сидит рядом с неподвижным Хо, будто бы ничего и не происходило. Только глаза Элекена теперь ярко светились зелёным.

— Это моя работа, — спокойно ответил Энк.

Не обращая внимания на приближающегося оперативника, Лиша вернулась к Элекену.

— Ты всё-таки сделал это? — шёпотом спросила она. — Безумец.

— Теперь Хо побеждено, — ответил он ей. — Навсегда. А я — остался прежним.

— Надеюсь, — со вздохом промолвила Лиша.

— Что будем делать с этим прилипалой? — Элекен кивнул в сторону Энка.

— Ничего, — слегка улыбнулась девушка. — Он как обычно опоздал.

Небо сотряслось канонадой завершающих трансляцию экзокрафтов. Их было много. Друг за другом машины выныривали из субпространства, повисая над площадью как дамокловы мечи. Целый флот сумеречников материализовался в Тамоанчане менее чем за минуту.

— А вот и подкрепление, — обрадовался Энк.

— Ты хорошо подготовился, — похвалил его Элекен.

— Жаль, что весь пар ушёл в свисток, — добавила Лиша.

— Каково это, сальвификарию предавать равновесие? — спросил у неё Энк.

Лиша демонстративно промолчала. Она не считала, что должна отчитываться перед каким-то гибридом-полукровкой. Элекен отнёсся к этому с уважением и решил вступиться.

— Не смей разговаривать с сальвификарием в таком тоне! — воскликнул он. — Виновна она, или нет, решать Синедриону.

— Разумеется, — согласился Энк. — Я и не претендую на роль судьи. Мне достаточно того, что я изловил преступников.

— Ты что, ослеп? Перед тобой лежит сам Даркен Хо — беглый раскольник, захваченный нами в ходе секретной спецоперации. В то время, как мы его ловили, ты мешался у нас под ногами.

— Я вижу не только Хо, но и сговор за спиной у Сакрариума.

На это Элекен просто махнул рукой.

Сумеречники быстро десантировались со своих экзокрафтов и окружали площадь по всему периметру. Вскоре к Энку подошёл Корвус с парой подручных.

— Командор, Вы как раз вовремя, — поприветствовал его Энк. — На этой зуне нас ждёт много работы. Но сперва подтвердите статусы арестованных.

— Арестованных? Каких арестованных? — изобразил удивление Корвус.

— Вот этих: сальвификария и нашего бывшего коллегу.

— Сальвификарий Ал Хезид вне подозрений. Я лично отправлял запрос в Ареопаг, и там подтвердили, что Сакрариум не имеет никаких доказательств очерняющих репутацию сальвификария Ал Хезид. Что же касается Элекена, мы действительно прибыли сюда по его душу, но не для того, чтобы арестовывать, а для того, чтобы сообщить о его официальном возвращении в ряды Сумеречного Корпуса и присвоении ему нового звания.

— Но он же преступник! — воскликнул Энк.

Не обращая внимание на его слова, Корвус прошествовал к Элекену и отрапортовал, — Либр-Председатель! От лица сумеречного Ареопага объявляю Вам благодарность за доблестную службу вселенскому равновесию! Ареопаг возвращает Вам статус капитулярного сотрудника и присваивает звание архилегата. Примите энергокомплект и приступайте к выполнению своих обязанностей.

Забрав у своего помощника небольшую чёрную коробочку, он протянул её Элекену.

— Благодарю, командор Корвус. И прошу, отныне не называйте меня «либр-председателем». Директории больше нет.

— Слушаюсь, архилегат, — ответил тот.

Элекен принял коробочку и приложил её к бедру. Затем он повернулся к Лише, но та исчезла без следа.

— Ох уж эта Лиша, ну что за привычки? — поворчал он и подошёл к Энку. — Ты бы пригодился в моей новой команде, Энк. Такие парни мне нужны: целеустремлённые, настырные, преданные своему делу. И я бы без всяких раздумий тебя принял, но есть одно непреодолимое обстоятельство. Знаешь, какое? Ты слишком похож на меня. А двум таким принципиальным созданиям не место в одной группе. Рано или поздно они отыщут камень преткновения и всё разрушат. Поэтому извини. Ничего личного.

Бросив взгляд на верного Корвуса, Элекен сделал беглый знак рукой возле своей шеи, и тот сразу всё понял.

— Объявлена директива нейтрализации согласно протоколу шестьдесят один, — отчеканил командор. — Нейтрализовать оперативного ловчего Энка.

Один из его помощников тут же выхватил пистолет и быстро выпустил в Энка две энергопули: в грудь и в голову.

— Трупы утилизировать, — продолжал отдавать приказы Элекен. — Зону разведать и поставить на карантин. Все выжившие должны быть задержаны и идентифицированы. Списки задержанных предоставить лично мне. Нейтрализовать задержанных без моего приказа запрещаю. Эксайлера Хо отправить на эквилибратор, приставив к нему охрану…

На его руке запиликал инфоком. Сообщение было зашифрованным и принадлежало Ареопагу. Подключившись к дешифратору энергокомплекта, Элекен прослушал полученное сообщение.

«Привествуем тебя, Элекен. Рекомендация о твоём назначении была получена нами из самого Сакрариума, что говорит о высочайшем доверии, оказанном тебе Высшими. Не подведи их, и не подведи нас.

С сегодняшнего дня ты приступишь к выполнению поставленных нами задачи. И по истечении испытательного срока будешь переведён в Департамент Регуляции, в качестве верховного ловчего по капитулярному сегменту РФ. До этого момента все приказы и распоряжения ты будешь получать непосредственно от своего ареопагита.

Поздравляем с возвращением на службу равновесию».

— А жизнь-то налаживается, — едва слышно прошептал Элекен и улыбнулся.

Но следующее сообщение, пришедшее от командира-ареопагита, омрачило его облик. В приказе говорилось, что он должен нейтрализовать непосредственных свидетелей операции, а именно, своих друзей: Фархада, Боцмана и Василия.

— Архилегат Элекен, — обратился к нему Корвус. — У меня срочное сообщение. Мы зафиксировали неидентифицируемую трансляцию экзокрафта класса «Сервал», которая произошла прежде, чем была развёрнута карантинная система. Беглецов ещё можно отследить…

— Корвус, — мягко перебил его Элекен. — Ты всегда был мне предан. И я хочу, чтобы отныне ты был моей правой рукой. Мне нужен помощник, которому я бы мог полностью доверять. Во всём. Ты меня понимаешь?

— Для меня это честь, архилегат! — ответил тот.

— Нас с тобой ждут великие дела, Корвус… А пока, помоги мне отыскать этот экзокрафт. И когда мы его найдём, прошу, не освещай это событие ни в каких докладах. Это я возьму на себя. Договорились?

— Я всё понял, архилегат.

— Молодец, Корвус, — кивнул Элекен, а сам подумал, глядя в небо, заполненное экзокрафтами. — «Надеюсь, вы успеете удрать подальше…»

— Сумеречники. Откуда столько сумеречников?

Фархад и Боцман осторожно выглядывали из-за угла здания, рассматривая происходящее на площади.

— Холера. Слетелись как мухи на говно. Будто только этого и ждали.

— Я не пойму, о чём они там говорят. Вот, шайтан! Своего же пристрелили! Не нравится мне это, Боц. Надо уходить.

— А как же Алик? Лиша?

— Ты же видишь, что их не трогают. А вот нас с тобой однозначно грохнут.

— За что?

— Да какая разница? Это же сумеречники! А у нас нет связей в Сакрариуме, как у Лиши с Аликом. Думаешь, мы теперь кому-то нужны?

— Мы же вроде как герои.

— Для сумеречников мы — нарушители-конрабандисты. Видел, что они сделали со своим же коллегой? Теперь представь, что они сделают с нами!

— Лиша не позволит.

— А где твоя Лиша? Посмотри, где она? Опять улетучилась! Надо уходить, Боцман! Сейчас же! Поверь моему чутью!

— Но куда, Фархад? Нам некуда бежать. Сумеречники будут нас искать, и всё равно найдут!

— Есть одно место… Уходим, Боц, уходим! Ещё немного и будет поздно!

Друзья тихонько отступили вглубь улицы и, прижимаясь к стене, побежали к ближайшему проулку. Страшные раны на руках Боцмана исчезли, но силы возвращались к нему медленно, поэтому он двигался неторопливо и постоянно отставал от Фархада. Прячась под навесами и козырьками от висящих в небе экзокрафтов, они удалялись от опасной площади, двигаясь в сторону пригорода, за которым их ждала «Одалиска».

Затихающий метавихрь не дал сумеречникам возмождности быстро изолировать зуну, что дало беглецам возможность вовремя добежать до своей машины. Запыхавшиеся и усталые, они заняли свои места и начали взлёт, готовясь к срочной трансляции.

— Тейлор-Таун? — не верил собственным ушам Боцман. — Кэп, ты серьёзно?

— Серьёзнее не бывает, братишка, — торопился Фархад. — Делай, как я говорю!

— Тейлор-Таун заблокирован. Автолоция не отвечает. Мы транслируемся вслепую. Это же верная смерть!

— У нас будет шанс, Боцман. Последний шанс. Сумеречники нам шанса не дадут. Начинаем трансляцию!

Стоя перед собранием Синедриона, Лиша наконец-то чувствовала себя абсолютно спокойно. Она выполнила задание. Ицпапалотль уничтожена. Равновесие сохранено. И всё это её залуга. Отличный повод возгордиться, но вместо гордости Лиша испытывала только успокоение. Что там будет дальше — уже не важно. Кризис локализован и Сакрариум должен быть доволен результатом.

Заседатели, состоящие из сальвификариев и санктуариев, активно обсуждали её работу, и в этих обсуждениях ни разу не промелькнуло порицание. Наконец-то все сходились во мнении, что она всё сделала правильно. Ал Элад тоже сдержал своё слово и поручителся за Элекена, который вернётся строй и будет поглощён своей любимой работой. Осталось только спрятать Фархада с Боцманом, и найти потерявшегося Василия. Но это уже не представлялось чем-то сложным. Из всех неприятностей осталось только пленённое Хо, которое обязательно себя проявит радно или поздно. Впрочем, пока что, об этом задумываться слишком преждевременно.

— Сальвификарий Ал Хезид, Синедрион выражает тебе благодарность, — воззвал к ней голос санктуария-арбитра. — Твоя работа была определена как успех. В связи с этим все наложенные обструкции и ограничения сняты. Однако мы вынуждены признать, что процесс выполнения данного задания, негативно повлиял на структуру твоей психики. Непродуманные решения, спонтанные риски, эмоциональные всплески — всё это может привести в грядущем к чрезвычайно нежелательным событиям. Поэтому, Синедрион принял решение временно отстранить тебя от обязанностей, изолировав в защитной хронокапсуле до момента, пока твоя психика окончательно не восстановится.

— Что? Как?! — Лиша такого явно не ожидала. — Ал Элад!

— Считай это небольшим отпуском, Ал Хезид, — откликнулся сальвификарий. — Всё что мы делаем — мы делаем для твоего же блага.

— Для моего блага? Но моя работа ещё не закончилась!

— Верно, и ты продолжишь её после того, как полностью восстановишься.

— Там, в ноосфере остались мои агенты, которым я должна помочь! К тому же Алик… Элекен, принял на себя непосильную ношу в виде Хо. Ему не справиться без моей поддержки!

— Твои агенты не нуждаются в помощи, Ал Хезид. Что же касается Элекена, то я лично о нём позабочусь. Теперь он курирует проект «Т-поколение», и отвечает за систему безопасности иликтинского испытательного полигона. Я выступаю в качестве его непосредственного куратора.

— Ал Элад, прошу, — взмолилась Лиша. — Дай мне хотя бы один стандартный день! Ну хоть полдня! Хотя бы час!

— Нет, Ал Хезид, мы не можем тобой рисковать. Твоё психическое состояние на данный момент вызывает слишком много опасений.

— Ал Элад!!!

— Поместить сальвификария Ал Хезид в хронокапсулу, — распорядился арбитр.

Лиша с ужасом почувствовала, как её плазматическое тело сжимается, становясь не больше лампочки. Ал Элад приблизился к ней с приготовленным цилиндром в руках.

— Умоляю, — успела пискнуть она напоследок, прежде чем герметичная створка хронокапсулы запечатала её внутри, словно джина в бутылке.

Это был не Тейлор-Таун. «Одалиска» вынырнула в самом сердце криптошторма и сразу же попала под воздействие непреодолимых, чудовищных сил, рвущих эфир в клочья. Внутреняя гидравлическая система моментально отказала. Затем накрылись центральные генераторы. Не обращая внимания на надрывающуюся аварийную сигнализацию и монотонный голос компьютера, безучастно перечисляющего повреждения и отказы, Фархад упрямо держал управление, мельком фиксируя на обезумевших сенсорах какую-то зуну, спрятанную за штормовой преградой.

— Мы почти добрались, Боц, — повторял он. — Осталось только вырваться из этой жопы!

— Холера! Приборы сходят с ума! Зафиксировано трёхкратное превышение нормы солитонной коммутации! Корпус «Одалиски» разрушается! — в панике кричал Боцман. — Лиша, где же ты?! Помоги!!!

— Она нас не слышит, брат! Она нас не слышит…

Работа кипела. Научный комплекс гудел как улей. Ещё бы! Только что завершилась экспансия — бомбардировка полигона зиготами т-поколения. Из-за спешки и смещения сроков, всё как обычно пошло наперекосяк, и только грамотное руководство Элекена позволило сохранить почти все зиготные партии. Погибла только самая последняя из них, но с этим уже можно было смириться. Основная доля посева не толкьо уцелела, но и смогла вовремя интегрироваться в новую среду. Это был настоящий триумф Элекена. И его явился поздравить сам верховный куратор — сальвификарий Ал Элад, о визите которого Элекен не знал до самой последней минуты. Он был увлечён срочной разработкой проекта защитного периметра, поскольку, как оказалось, полигон слишком уязвим, как с внешней, так и с внутренней стороны. После экспансии, фата сумерек стала совсем тонкой, сделав лентикулярную область критически нестабильной. Вот и пришлось в кратчайшие сроки расширять границы зоны отчуждения и возводить дополнительную, внутреннюю стену, не уступавшую крепостной.

— Всего должно быть восемнадцать оборонных башен, — в окружении учёных и инженеров говорил Элекен, водя рукой по голографической карте города. — Я отметил места их размещения маркерами. Вот. Пять автономных, стационарных турелей С.И.В.О. на высоких опорах будут размещены здесь, на участке болот. Тринадцать обитаемых фланкирующих башен с аналогичными турелями и системами связи будут располагаться вдоль остальной окружности периметра таким образом, чтобы между ними сохранялся визуальный контакт. Башни будут иметь следующую нумерацию и позывные:

Башня-1 «Бастилия»

Башня-2 «Ниеншанц»

Башня-3 «Измаил»

Башня-4 «Брест»

Башня-5 «Тикондерога»

Башня-6 «Эшфорд»

Башня-7 «Иф»

Башня-8 «Амбер»

Башня-9 «Корф»

Башня-10 «Нимрод»

Башня-11 «Хартхайм»

Башня-12 «Кайт-Бей»

Башня-13 «Химэдзи»

— Этих башен будет достаточно, для абсолютной защиты периметра? — донёсся из-за спины вкрадчивый, мелодичный голос.

— Вполне, а кто-то с этим не согласен? — ответил Элекен и обернулся через плечо, удивившись, что кто-то вдруг осмелился усомниться в его безупречных расчётах.

— Ну что Вы, что Вы! — шутливо поднял руки Ал Элад, таившийся за его спиной. — Это был риторический вопрос.

— Прошу прощения, верховный куратор. Меня не предупредили о Вашем визите, — Элекен моментально подобрался и потупил взор, выражая своё подчинение.

— Эти формальности ни к чему. Я вижу, как сильно Вы заняты. Поэтому явился не для того, чтобы отвлекать Вас, а просто взгянуть на то, как продвигается Ваша работа. Ну и заодно выразить Вам и Вашему коллективу благодарность от лица Сакрариума по случаю успешного запуска нашего проекта.

— Служу равновесию! — ответил Элекен.

— Служу равновесию!!! — грянул хор голосов.

— У Вас есть ко мне какие-нибудь вопросы? Пожелания? — великодушно спросил Ал Элад. — Просите что угодно. Вы заслужили награду.

— Благодарю Вас, верховный куратор, но нам всего хватает, — скромно ответил Элекен. — Впрочем, разве что…

— Отойдём на пару слов? — уловил его нерешительность Ал Элад.

— Прошу ко мне в кабинет.

Они перешли в кабинет Элекена, где никого кроме них не было, и можно было разговаривать на личные темы.

— Вы обещали мне… — сразу перешёл к делу Элекен.

— Давай перейдём на «ты», — прервал его Ал Элад. — Я против субординации в личных беседах.

— Я по поводу девятых образцов. Ты обещал, что оставишь мне их, если…

— Если экспансия завершится успехом. Она завершилась, значит ты можешь ими распоряжаться по своему усмотрению.

— Благодарю тебя.

— Это всё, о чём ты хотел меня попросить?

— Нет, не всё. Я уже задавал тебе этот вопрос однажды. Но не получил на него полноценного ответа. Может быть теперь я имею право на этот ответ? Что стало с Ал Хезид? Куда она пропала?

— Она не пропала, — опять улыбнулся Ал Элад странной улыбкой. — Она ближе, чем ты думаешь.

— Как это понимать?

— Мой любимый брат Ал Хезид… Впрочем, ты привык его воспринимать иначе, как женщину по-имени Лиша. Поэтому, для твоего удобства я буду называть его Лишей. Так вот. В данный момент Лиша проходит процедуру психологической реабилитации. Для чего была помещена в защитную хронокапсулу и…

— И? — не выдержал томительной паузы Элекен.

— И отправлена в самое надёжное место, под охрану самого надёжного человека, — усмехнулся Ал Элад.

— Кто её охраняет?

— Ты, Элекен. Я посчитал, что доверить Лишу можно только тебе. Поэтому поместил её хронокапсулу в самом центре вверенного тебе города. Сейчас она находится там, в здании школы Љ2, на третьем этаже, в лаборатории кабинета биологии.

— Нет, я не верю, ты лжёшь мне, Ал Элад, ты надо мной потешаешься, — побледнел Элекен. — Лиша в городе? В самом центре «кипящего супа», который мы заварили? И ты говоришь, что она в безопасности?!

— В полной, — Ал Элад похлопал его по плечам. — Я за неё абсолютно спокоен.

— Этого не может быть, не может, — Элекен присел на столешницу, утирая выступивший пот. — Всё это время она была рядом. И я мог её вытащить до начала эксперимента. А теперь как? Как теперь мне извлечь её оттуда?

— Всему своё время, Элекен, — Ал Элад, всё с той же улыбкой, попятился к выходу. — Доведи эксперимент до конца — это твоя приоритетная задача.

— Дьявол! — в неистовстве прокричал Элекен, когда сальвификарий покинул его кабинет. — Дьявол!!!