Пламенный клинок

ГЛАВА 17

Хмурый день подходил к концу, близился отбой, и на короткой грязной дороге к южным воротам царила толкотня. Узники, занятые в прачечной, мастерской и поварне, заканчивали труды и расходились. Некоторые селяне — слуги, работники лазарета и прочие — оставались в лагере на ночь, но большинство уходило еще засветло. Вереница повозок выстроилась у ворот в ожидании досмотра.

Арен и Граб околачивались в стороне, из-за угла наблюдая за происходящим. Скарл имел привычку держаться слишком близко, что доставляло Арену неудобства (от Граба воняло, будто от промокшего медведя), но юноша научился с этим мириться. После заключения ненадежного союза Граб то и дело ошивался рядом. Сначала Арен решил, что скарл старается не спускать с него глаз, но вскоре понял настоящую причину: с Грабом никто больше не хотел водиться.

— Вот он, — сказал наконец Арен.

По ту сторону дороги из поварни выходил Таг. За ним, застегивая куртку, вразвалку следовал толстяк Грен, главный повар, — добродушный кроданец с блестящей лысиной и отвислыми черными усами.

Арен с Грабом проследили, как Таг запирает кухню и протягивает ключ Грену, а тот опускает его в карман куртки из свиной кожи. В отличие от узников, селяне имели возможность одеваться по погоде.

— Правый карман, как всегда, — заметил Арен.

— Всегда один и тот же карман, да. Граб сунет в карман подложный ключ. До самого утра толстяк не заметит подмены. — Он помахал фальшивкой перед носом у Арена.

Этой грубой поделкой они обзавелись в мастерской: ее вырезал из металлического обломка узник, которого Арен соблазнил новыми башмаками из запасов Граба, пополнившихся после взрыва на руднике.

Арен с сомнением оглядел ключ. Эта часть плана не внушала ему уверенности: в основном потому, что сама идея с подменой ключа принадлежала Грабу.

— А ты уверен, что получится? Вытащить один ключ и подсунуть другой, чтобы повар ничего не заметил?

Граб взмахнул рукой, и ключ исчез на глазах, словно растворился в воздухе. Скарл смерил Арена презрительным взглядом.

— У тебя много дарований, — признал юноша. — Превосходный вор и несравненный воин.

— Иногда Граб сам себе дивится. А еще он умеет различать насмешку. Следи за своим языком, Паршивец.

И все-таки Арен сомневался. Он знал, что у скарлов запрещено подделывать историю и лгать о своих подвигах, иначе всякий мог бы наделать татуировок и объявить себя героем. Существовало даже какое-то жреческое собрание, именуемое Черной Троицей, которое проверяло подобные заявления. Однако рассказы Граба о собственном доблести плохо вязались с гадким задирой, которого никто не любил.

— Ну а когда ты подменишь ключ, что потом? — продолжал Арен.

Скарл закатил глаза.

— Граб пойдет на кладбище и заберет мешок, зарытый за высоким надгробием в северо-восточном углу. Но сначала Граб хочет знать, кто принесет туда мешок и что внутри.

— Грабу не нужно этого знать.

— У Граба есть пара кулаков, которые докажут иное.

— Тогда Граб проведет остаток дней в тюрьме, а когда помрет, вторая половина его тела останется чистой, как совесть слабоумного.

Побои еще были свежи в памяти Арена, но уже не чувствовал себя жертвой, как прежде. Скарл попросту бахвалится, ведь ему отчаянно хочется сбежать. Если не посвящать Граба в подробности, преимущество будет на стороне Арена.

Граб с рычанием оскалил зубы, но пошел на попятную и больше не вспоминал про пару кулаков.

— Чем займемся мы с Кейдом, пока ты будешь на кладбище? — спросил Арен как ни в чем не бывало.

— Спрячетесь в бане, куда вас впустит Граб, — с недовольным видом отчеканил тот. — Наденете теплую одежду и обувь, которой снабдит вас Граб.

Арен продолжил, не обращая внимания на его реплику:

— Пока ты будешь ходить, мы сделаем из одеял веревку, а потом…

— Одеяла тоже принесет Граб. В горах холодно. Спасибо, Граб!

Арен смерил его взглядом, в котором читался вопрос: «Ты закончил?» — этому он научился у магистра Фассена.

— Потом будет отбой. Мы проскользнем в кухню, наберем побольше еды и сбежим.

— Да. Мимо псов, которые станут лаять, а потом вытянут из вас кишки, словно лоснящуюся связку сосисок. Если, конечно, у кого-то нет плана… — Скарл выжидательно замолчал.

— У кого-то есть план.

Граб выругался себе под нос на родном языке.

— Итак, мы проберемся мимо псов. Потом будут стражники, которые прохаживаются по частоколу, — продолжал Арен. Его взгляд скользнул по лучникам, осматривавшим повозки перед южными воротами. — Если все сложится наилучшим образом, мы проскользнем незамеченными под покровом тумана. Но если кто-нибудь из стражников нас увидит…

— Кому-то придется его убить. Но кому же? — Граб приложил палец к нижней губе и возвел взгляд к небу, изображая глубокую задумчивость, а потом разинул рот с притворным удивлением: — Может… Грабу?

— Правильно, — терпеливо ответил Арен.

— При помощи оружия, которого у Паршивца нет.

Арен не удостоил его ответом. Человек из мастерской, изготовивший подложный ключ, за баснословную цену — новая фуфайка, штаны и носки — обещал выковать три грубых клинка, но на это понадобится еще несколько дней. Ожидание изводило Арена, зато он успел раздобыть несколько самодельных крючков и рыболовную леску.

— Оказавшись за пределами лагеря, мы проследуем вдоль по реке до Хайлфелла, а потом разойдемся восвояси.

Он взглянул на Граба в надежде, что тот не собирается увязаться за ними, но внимание скарла было сосредоточено на другом. Он смотрел на ворону, сидевшую на крыше кухни. А ворона смотрела на него.

— Скоро пойдем, да? — Голос Граба прозвучал отстраненно.

— Когда спустится туман, — ответил Арен. Но в последние дни тумана не было. Погода стояла дождливая, а через несколько дней откроется рудник. Проработав в руднике целый день, они не смогут всю ночь пробираться через горы.

Граб грубо подтолкнул его локтем. Арен с трудом подавил недовольство.

— Что такое?

— Твой друг? — недоуменно вскинув бровь, показал пальцем Граб.

К собственному удивлению, Арен увидел, что по дорожке, ведущей от лазарета, несется Кейд. Видимо, что-то случилось.

Арен окликнул друга, и тот поспешно повернул к ним.

— Ты должен был оставаться в лазарете, пока фляжка не наполнится, — напомнил Арен.

— О тебе спрашивал в селении какой-то человек! — выпалил Кейд. — Со шрамом через все горло! — Он заметил Граба и приветственно поднял руку: — Кейд. Очень приятно. Наслышан о тебе.

Скарл неохотно махнул рукой в ответ.

Арена обдало холодом.

— Со шрамом на горле?

— Как будто его перерезали, Арен! Перерезали! Полый Человек здесь! Надо сматываться!

— Что это за Полый Человек? Чего ему надо от тебя? — встревожился скарл.

— Расскажи, что именно ты слышал, — попросил друга Арен. Лицо его посуровело и ожесточилось, скрывая истинные переживания. Чутье говорило, что показывать перед Грабом страх и неуверенность по меньшей мере недальновидно, а то и опасно, но он видел, как недоверчиво сузились глаза скарла, когда Кейд закончил рассказ.

Отец всю жизнь предостерегал Арена насчет Полого Человека. Теперь страшная детская сказка обернулась былью.

— Мы не будем дожидаться тумана, — решил Арен. — Выйдем завтра ночью, независимо от погоды.

Граб обеспокоился:

— Завтра кровавая луна.

— Точно. — Он забыл об этом, но быстро нашелся: — Лиссы на небе не будет. Когда светит одна Тантера, видимость неважная. Стало быть, легче проскользнуть мимо лучников.

Граб упрямо сложил руки на груди.

— Кровавая луна приносит несчастье. Духи выходят и затевают свои игры! Только глупцы пускаются в путь при кровавой луне. Граб считает, что это плохая мысль. — Серые вечерние сумерки огласил протяжный тоскливый вопль, донесшийся с гор. — Даже горное чудище считает, что это плохая мысль, — добавил Граб.

— Я не ослышался? — спросил Арен. — Это Граб, великий воин? Граб, который собственноручно порешил десяток элару? Оприходовал харрийскую дворянку и ускользнул от разъяренных стражников, которых привел ее муж? Схватился со снежным медведем и победил?

— Да! — воскликнул скарл. — Да, то был Граб!

— Не ты ли вырезал целый корабль босканских контрабандистов? Не ты ли сражался с урдами во время Шестого Очищения и остался в живых, чтобы поведать о своих подвигах?

— Да! Все это совершил Граб! — Он ударил кулаком в грудь.

— И этот могущественнейший из воинов боится детских сказок про призраков и духов, что выходят порезвиться при кровавой луне?

— Да! Постой, нет! Граб съездит по рылу любому призраку!

Арен покровительственно похлопал его по плечу.

— Это я и хотел услышать. До завтра. Будь готов!

Он размашистой походкой зашагал прочь, оставив Граба стоять за углом. Когда скарл сообразил, что Арен так и не ответил на вопрос про Полого Человека, тот уже скрылся.

Через несколько дюжин ярдов его нагнал Кейд.

— Не этот ли малый отлупил тебя неделю назад? — изумился он.

— Просто надо знать, как разговаривать с людьми, — ответил Арен. — Фляга при тебе?

Кейд похлопал себя по карману.

— Почти полная, но, честно говоря, туда примешались и мои слюни.

— Сойдет, — сказал Арен. Его взгляд сверкал решимостью.

— Мы и правда собираемся бежать? — спросил Кейд. — Если за тобой пришел Полый Человек, не безопаснее ли остаться здесь?

— Кем бы он ни был, отец смертельно его боялся, — ответил Арен. — И раз уж Полый Человек выяснил, где я, то доберется до меня непременно.

В том, что это произойдет, Арен не сомневался. Возможно, его отравит подкупленный узник. Или по пути на рудник сразит стрела из-за деревьев. Или Полый Человек пройдет сквозь стены, как снилось Арену в кошмарах, ведь для призрака не существует преград. Арен проснется среди ночи и увидит, что убийца занес над ним клинок.

«Если увидишь Полого Человека, беги. Беги и не останавливайся».

Так советовал Арену отец.

— До отбоя мне нужно кое-что сделать, — сказал Арен, с перепугу позабыв об учтивости. — Увидимся в бараке.

— Арен. — Кейд остановил его, положив руку ему на плечо. Арен посмотрел ему в лицо и сразу оттаял. Кейд волновался не меньше, чем он.

— Все у нас получится, — заверил его Арен. — К рассвету мы будем свободны.

— Ага, — сказал Кейд. — Так или иначе.

И они обнялись.

Пока Арен шагал прочь, мысли мешались у него в голове. Происходило что-то важное. Полый Человек, отцовские тайны, Клиссен, промелькнувший в окне начальничьего особняка, друидские знаки в лесу. Все это как-то связано.

А как именно, он поймет завтра — если останется жив.

Повар Грен был неимоверно толстым, и Грабу пришлось толкнуть его попосильнее, чтобы свалить наземь.

— Ой! Граб очень извиняется! — воскликнул он. Он упал вместе с Греном и теперь силился встать на ноги, одновременно поднимая повара. — Граб сам не видит, куда идет!

— Ничего страшного. Бывает, — с деланым великодушием сказал Грен, пытаясь высвободиться из цепких объятий скарла.

— Повар не ушибся? — Граб похлопал его по бокам: — Граб испачкал повару куртку.

— Не беспокойся, — сказал Грен, отходя в сторону. — Отстирается. — Он пригладил усы, вскинул подбородок и улыбнулся. — Роскошные у тебя татуировки! — заметил он.

— Они поведают о могучих деяниях Граба. Вот эта означает…

Его речь прервал удар.

— Пошел отсюда, скарл косолапый, — по-кродански приказал стражник. Граб искоса зыркнул на него и побрел прочь, держась за ухо.

— Ну зачем же так? — проворчал Грен. — Он случайно.

— Я разве указываю тебе, как готовить? — огрызнулся стражник.

Арен, выжидавший неподалеку, отделился от стены прачечной, сразу свернул с тропинки и проскользнул между тесно стоявшими постройками. Был очередной серый день, свинцовые тучи окутывали горные вершины. Кейд сказал, что молился Джохе, чтобы тот послал туман, который скроет их побег, но если Царь-аист и услышал его просьбы, то оставил их без внимания.

В конце концов, тучи затмят звездный свет и притупят слабое багровое мерцание расколотой луны. Ночь будет темная. Этого достаточно.

Граба он нашел среди бараков, за углом, где они договорились встретиться. Кейд был уже на месте.

— Раздобыл? — спросил Арен у Граба.

— Ха! — ответил Граб и достал ключ. — Проще простого. Толстяк ничего не заметил. — Он поморщился и потер затылок. — Граб еще доберется до того стражника. Вырвет у него гортань и засунет ему в нос.

Арен задумался, возможно ли такое вообще.

— Отличная работа! — Он протянул руку за ключом.

— Ну уж нет! Пожалуй, Граб оставит его при себе. На всякий случай.

Ключ снова исчез у него в кармане.

— Ты мне не доверяешь? — вспыхнул Арен.

— Не доверяю, — с грубой прямотой ответил Граб. — И Паршивец не доверяет Грабу.

— По-моему, все честно, — торопливо вставил Кейд, желая предотвратить столкновение. — Ведь мы все заодно, разве нет? Пусть он оставит ключ у себя.

Кейд был прав. Они и впрямь не договаривались, что ключ будет у Арена. Арену просто не нравилось упрямство Граба. Ему хотелось, чтобы все придерживались его плана, а крутой нрав скарла в этом смысле создавал препятствия. Но затевать драку было бессмысленно, и Арен сдержался.

— Ладно, — сказал он. — Идем. У нас еще много дел.

Баня находилась на отшибе, в северо-западном углу лагеря, где река протекала под самым частоколом. Когда баню не использовали по назначению, она стояла запертой. Каменные стены и крепкая дверь с навесным замком на цепи не давали проникнуть внутрь.

Они остановились за углом. Рядом не было ни души; окружающие постройки заслоняли обзор лучникам. Граб проскользнул к двери и дернул за ручку. Дверь приоткрылась, насколько позволяла цепь; Арен и Кейд юркнули внутрь.

— Замок только с виду крепкий, — заявил скарл. — А на деле дешевка. — Он уже побывал здесь днем, открыл замок и передвинул его вниз по цепочке. Со стороны баня выглядела запертой, но цепочка свободно висела на дверных ручках.

— Теперь Граб сходит на кладбище за узелком, как мальчик на побегушках, — буркнул скарл, когда Арен и Кейд оказались внутри. Граб с недоверием посмотрел на них в зазор между дверью и косяком. — Ну ладно, раз уж договорились. — Он закрыл дверь и друзья остались наедине.

— Сноровистый малый, такого полезно иметь под рукой, — заметил Кейд, когда Граб ушел.

— Ты не пытался целую неделю от него отделаться, — возразил Арен. — Мы бросим его, как только доберемся до Хайлфелла.

Они оказались в пустом сером предбаннике с деревянными ящичками вдоль стены. Здесь узники раздевались и оставляли одежду, перед тем как направиться в помывочную. Арен еще не бывал в бане, когда она пустовала, и с трепетом ощущал, что вторгся сюда незаконно.

— Он сказал пройти дальше, — напомнил Кейд и вошел в помывочную. Арен осторожно последовал за ним, слегка опасаясь угодить в ловушку.

Помывочная была тесная, меньше самой скромной купальни в общественных банях в Шол-Пойнте. Выложенные плиткой стены остужали и без того холодный воздух, а узкие, высоко расположенные окошки едва рассеивали сумрак. С потолка звонко капала вода, и ее звук эхом отдавался в гулком помещении. В середине находилась прямоугольная купальня, сейчас пустовавшая. При помощи шлюзов ее наполняли речной водой и опорожняли снова. Многие из узников не отказались бы во время помывки утечь наружу вместе с водой, но шлюзы перекрывались железными решетками, которые были слишком узкими, чтобы сквозь них протиснуться.

Кейд обогнул купальню и направился в дальний угол, где в беспорядке громоздились щетки, швабры и ведра. Порывшись среди них, он вытащил пеньковый мешок. Арен проверил подсобные помещения, убедился, что там никто не прячется, и вернулся к Кейду, который тем временем копался в мешке.

— Похоже, Граб сдержал слово, — сказал Кейд, вытащив из мешка фуфайку, а следом за ней — пару шерстяных перчаток. — Перчатки! Девятеро, я не смел и мечтать о них!

Это была обещанная скарлом одежда, снятая с мертвецов. Рубашки и тонкие фуфайки сами по себе плохо защищали от холода, но если надеть их в несколько слоев, грели вполне сносно. Некоторые были заляпаны кровью и изодраны, воняли застарелым потом, мочой, а то и чем похуже: от них шел едкий душок мертвечины, который оссиане называли «благоуханием Сарлы». Но Арену и Кейду было все равно: они слишком многого натерпелись, чтобы морщиться от дурных запахов.

— Пожалуй, я начинаю согреваться, — заметил Кейд, натянув на себя несколько фуфаек. — Совсем позабыл, каково это.

— Когда доберемся до Хайлфелла, ты позабудешь, что значит голод. — Арен сидел на полу, расшнуровывая башмаки. — Первым делом отыщем таверну и закажем что-нибудь мясное.

— Ох, не надо! — взмолился Кейд. — Вожделенная плоть! Знаешь, как давно я не едал животной пищи?

— Настоящий хлеб, зерновой, прямо из печи, — подхватил Арен. — Плотный темный эль. Форель в локоть длиной, запеченная в масле с травами и золотистой картошечкой.

Кейд застонал и обеими руками запихнул в рот воображаемую еду.

— Кабанчик в трюфельной подливе! Полосатые яйца с каперсами! Бекон! — Арен наконец стянул башмак и сразу стиснул зубы от боли, прервав свои кулинарные фантазии. Носки износились до дыр, ноги покрылись волдырями, ушибленный мизинец посинел. Улыбка исчезла с лица Кейда, и Арен понял: ему вспомнился тот самый вечер, когда друг принес ему сырный рулетик и толстые носки, выменянные на сигары.

— Арен… — начал Кейд.

— Все не так плачевно, — солгал тот. — Не беспокойся.

— Я хочу попросить прощения. За то, что… было раньше.

— У тебя тогда выдалось трудное время, — отмахнулся Арен.

— Нет, это… — Он с трудом выдавливал из себя слова. Настоящие извинения никогда не даются легко, особенно между друзьями. — Это не оправдание. Я наговорил чуши. Ты всегда меня поддерживал, как никто.

— Мы оба друг друга поддерживали. И всегда будем поддерживать.

— Ты мог бросить меня в руднике. Я не заслужил того, что ты для меня сделал.

— Я никогда тебя не брошу, Кейд, — пообещал Арен. — Никогда.

Кейд отвернулся и сделал вид, будто соринка попала в глаз.

— Хорошо, — сказал он дрогнувшим голосом. — Хорошо.

Арен извлек из мешка новые носки и осторожно натянул на ноги.

— Если ты готов, в мешке есть одеяла, из которых нужно смастерить веревку, — бросил он невзначай.

— Будет сделано, — ответил Кейд, радуясь возможности отвлечься.

Он принялся за работу, и оба ничего не говорили, покуда не зазвенела цепь на банных дверях и внутрь не ввалился Граб.

— Что это такое? — рявкнул он, размахивая грязным мешочком. Потом швырнул его на пол, и содержимое вывалилось наружу.

— Это вороны, — ответил Арен, поднимаясь на ноги. — Отличные свежие вороны, убитые и ощипанные сегодня ночью. — Он не скрывал облегчения: Эйфанн выполнил свою часть уговора.

— Паршивец не говорил, что там будет полный мешок мертвых ворон!

— Но и не говорил, что не будет, — заметил Арен. — Почему ты злишься?

— Вороны — глаза Урготхи! Костяного бога! Нельзя убивать ворон!

— Не знал, — ответил Арен. — У оссиан есть такое же поверье про Сарлу. Думаешь, птицы служат сразу обоим божествам или одни — одному, а другие — другому?

— Не кощунствуй над Костяным богом! — взъярился тот. — Зачем тебе мертвые вороны? Объясни, или Граб тебя прикончит!

— Сейчас покажу. — Арен опустился на колени и поднял одну тушку. Эйфанн ощипал птиц кое-как, и из окровавленной пупырчатой кожи еще торчали перья. — В поварне мяса не сыщешь, потому что узникам оно не полагается. Все его запасы хранятся на стражнической половине. Стало быть, это лучшее, чем мы можем разжиться. — Другой рукой он вытащил из кармана жестяную флягу. — Драккеновы слезы. Одна ложка свалит с ног взрослого мужчину. А если дать побольше, и вовсе убьет. — Большим пальцем он откинул крышку фляги и влил немного снадобья в разинутый клюв вороны. — Лакомая закуска для костоголового пса. Кейд, твоя очередь.

Он протянул тушку Кейду, который уже ожидал с мотком лески наготове и накрепко завязал птичий клюв.

— Пес сожрет ворону, пес уснет! — просиял Граб.

— Или сдохнет, — добавил Кейд. — Что тоже неплохо.

Широкая улыбка прорезала татуированное лицо скарла.

— Пес уснет, мы прокрадемся мимо, перелезем через частокол и смоемся! — Он явно позабыл свои недавние опасения насчет мертвых ворон. — Ты умнее, чем выглядишь!

— Сдается мне, это похвала, — сухо усмехнулся Кейд.

И тут кто-то медленно захлопал в ладоши.