Пламенный клинок

ГЛАВА 9

Багровые сумерки ложились на холмы. Вверх по травянистому склону взбиралась друидесса, а за ней по пятам вприпрыжку следовала огромная собака. Друидесса опиралась на расщепленный посох из колдовского дерева и молниевого стекла, который втыкала в землю перед собой, хотя была еще не старой, а сильные ноги легко преодолевали сотни лиг.

На ней были крепкие башмаки и потертые кожаные штаны; за спиной колыхалась потрепанная меховая накидка из кроличьих, лисьих и горностаевых шкурок; в руке она без особых усилий несла тяжелый мешок. Щелкали и постукивали костяные, деревянные и металлические обереги; по обе стороны темноглазого продолговатого лица ниспадали длинные черные сальные волосы, а сурово сжатый рот с опущенными уголками придавал друидессе напряженный и целеустремленный вид. Лицо ее покрывали белые и черные полосы — маскировочная или боевая раскраска.

Звали ее Вика, Шагающая по Курганам, и она торопилась.

Дорога оказалась долгая, к тому же несколько раз приходилось выбирать окольный путь, в основном из-за кроданцев. Они все глубже проникали в эти дикие края. Раньше можно было рассчитывать, что кроданцы станут держаться вблизи дорог и городов, цепляясь за ими же заведенные порядки, точно испуганный ребенок за материн подол. Без своих правил и установлений они приходили в растерянность, поэтому старались не соприкасаться с природой, которая пренебрегала их законами. Но в последние годы кроданцы осмелели, и за время пути через глухомань Вика несколько раз на них наталкивалась: они прокладывали дороги, строили новые поселения, разведывали рудные залежи и леса, пригодные для заготовки древесины. При этом воспоминании ее губы гневно скривились.

Возле Солт-Форка она ненароком очутилась на пути кроданского войска, отправленного подавлять восстание. Несколько дней ей приходилось пробираться тайком, поскольку лес кишел разведчиками и фуражирами, заготавливавшими припасы. Когда восстание потерпело крах, на поиски беглецов отправились ловчие с собаками. А с ними явились существа, заставившие сам лес содрогнуться от отвращения. Три создания, которые обладали человеческим обличьем, но людьми не были.

Они чуть не поймали ее, когда она укрылась в заброшенном храме, но звери предупредили друидессу о приближении врагов, и она бежала, оставив непотушенный костер. Потом Вика мельком видела их сквозь деревья: первый — громадный, закованный в тусклые черные доспехи, с большущим молотом в руках; другой — тощий, в лохмотьях, с устрашающего вида луком, сплошь утыканным шипами; третий, в капюшоне, двигался почти бесшумно, руки в перчатках сжимали два тонких клинка, а лицо скрывалось под металлической маской. Один вид этих существ заставил Вику похолодеть, и она решила держаться от них подальше.

По счастью, охотились они не за ней. Их целью были два беглеца из Солт-Форка. Друидесса не задержалась посмотреть, как решится участь преследуемых, хотя знала, что исход едва ли окажется благоприятным. И потому со всех ног припустила через лес, по-прежнему битком набитый кроданцами. Один раз ловчие напали на ее след, вероятно сочтя ее беглянкой из Солт-Форка. Чтобы оторваться от них, пришлось пустить в ход все хитрости, которые она знала; впрочем, хитростей она знала предостаточно.

Теперь они с собакой наконец достигли места назначения. Четвероногая спутница Вики, не в силах больше ждать, кинулась сквозь заросли папоротника и дрока к гребню холма. Эта серая косматая сука волкодава носила кличку Скирда, а длина ее от носа до хвоста превосходила рост хозяйки. Вика последовала за собакой, полная тяжких мыслей.

С Магготова кануна минуло пять ночей. Вика надеялась, что Хагат уже ожидает ее, хотя надежда была, мягко говоря, слабая. Слишком много встреч сорвалось за последние годы, слишком много известий не дошло по назначению. Теперь еще важнее прежнего было сохранить Сопричастие, но Вика опасалась, что склонность друидов к уединению обернется для них самих погибелью. С каждым годом их становилось все меньше. На всем пути ее следования храмы лежали в развалинах, святилища пребывали в запустении. Лишь изредка попадались свежие друидские знаки, но и те сообщали о делах горестных или тревожных, о непорядках в Стране Теней. Вышний набрал силу, а Воплощения ослабли, но боги, которым поклонялась Вика, безмолвствовали. Пришла пора действовать старейшим: надо было созвать Конклав. Но пока никаких вестей не поступало.

Возможно, Хагат сумеет обнадежить Вику. В конце концов, он оставил друидский знак, указывавший на его следующее место назначения, а значит, Вика могла догнать товарища. Ей отчаянно требовались слова ободрения.

Но надежда рассыпалась в прах, когда она взошла на холм, где дожидалась Скирда, и увидела открывшееся с вышины зрелище.

Перед ней простиралась широкая ложбина, впадина в вершине холма, по бокам окруженная крутыми склонами, за которыми тянулся горный уступ. Вика стояла на восточной оконечности, а за спиной у нее расстилались холмы, на которые ложились длинные предзакатные тени. Тусклое заходящее солнце едва виднелось над самым уступом среди слоистых кроваво-золотых облаков. Теплый свет сиял вдоль всего окоема, но саму впадину укрывали летние сумерки.

Ложбина именовалась Дирракомб — Хирн-Аннвн на языке друидов; говорили, будто именно здесь первые люди, происходившие от древних исполинов, присягнули на верность Девятерым, благодарные, что Воплощения помогли им выдержать Долгую Стужу и дотянуть до весны. В знак поклонения они воздвигли десять камней: один во имя Создателя и по одному для каждой из составляющих, на которые он распался, породив вселенную. Девять Воплощений, каждое само по себе, но при этом и часть единой сущности, девять ипостасей одного непостижимого бога.

Эти камни простояли долгие неведомые тысячелетия долетописной эпохи Легенд, пережили возвышение и гибель не одной империи, безмолвно наблюдая, как страна терпела потрясения и впадала в варварство, а потом обновленной восставала из развалин. Но теперь все изменилось. После стольких веков, что и вообразить невозможно, простояв больше человеческих поколений, чем Вика могла вообразить, десять столпов рухнули.

Рядом скулила Скирда, а Вика в ужасе смотрела на удручающее зрелище. Когда она была здесь последний раз три года назад, столпы гордо и сурово вздымались вдоль берега овального водоема — горного озерца, похожего на зеркало, обращенное к небу. Самый высокий, изваянный в честь Создателя, стоял посреди озера. На рассвете его тень протягивалась через воду, в течение года по очереди касаясь каждого из Воплощений, точно исполинские солнечные часы. Теперь от главного столпа остался лишь обломок, торчащий из воды и густо поросший травой. Другие Воплощения рухнули, разбившись на куски, едва видимые среди вереска, ежевики и лозняка.

Всего три года — и Дирракомб пал. Теперь никто о нем не заботился; паломники больше не приходили поклониться святилищу. Земля затребовала его обратно.

Почему же Вика не слышала об этом поругании?

Потрясенная, она спустилась в ложбину; Скирда неуверенно семенила рядом. За долгие годы столпы обветрились, и от изображений богов остались лишь выпуклости и углубления, в которых с трудом угадывались первоначальные черты. Однако былое ощущение сохранилось, в воздухе еще витало божественное присутствие. Вот половина осклабленного лица, принадлежащего Азре Разорителю, Воплощению Войны. Рядом — чувственная каменнокожая Мешук, Воплощение Земли и Огня. Они существовали так долго, что Вика считала их вечными. Теперь ее уверенность поколебалась.

«Как вы позволили этому случиться? — обратилась она к Воплощениям. — Почему допустили такой позор?»

Но Воплощения, как всегда, держали свои мысли при себе. Друидесса обследовала ложбину на предмет знаков, оставленных Хагатом, но если он и побывал здесь, то не задержался надолго.

Скирда что-то унюхала в траве, подняла морду и гавкнула. Все еще потрясенная свершившимся святотатством, Вика опустилась рядом с собакой на колени и подобрала монету, которую Скирда нашла в грязи.

Это был кроданский гильдер: на аверсе — профиль императора; на реверсе — меч, вертикально лежащий на открытой книге. Обломанным ногтем большого пальца Вика соскребла грязь с императорского лица. Ей хватило этого доказательства, если доказательства вообще требовались. Камни опрокинуты и разрушены умышленно и целенаправленно, по приказанию Святейших.

«Они стирают нас из памяти», — подумалось Вике.

Она выронила монету и подошла к берегу озерца. Стояло лето, и даже в тени уступа было тепло, но она все равно закуталась в накидку. Скирда отступила назад, почувствовав настроение хозяйки, а Вика уставилась в воду. Отражение испуганно взглянуло на нее.

«Значит, правду говорили отступники. Наши боги оставили нас. Эта земля покинута».

Костер потрескивал и вспыхивал у края озерца, в черной воде отражались языки пламени. Вика сидела у огня, скрестив ноги и закрыв глаза; рядом дремала Скирда. На земле возле костра стоял почерневший котелок, от которого поднимался пар. За пределами освещенного пространства уже спустилась ночь, небо усеяли звезды.

Вика больше часа просидела неподвижно, покуда ее не решила изучить какая-то осмелевшая крыса. Нюхая воздух, зверушка проскользнула вдоль кромки воды, привлеченная многообещающими запахами из котелка. Обогнув костер с противоположной стороны от собаки, в которой она признала врага, крыса прошмыгнула сквозь тьму и притаилась в тени Викиного колена.

Друидесса стремительно выкинула руку и схватила крысу за горло. Потом быстро подняла добычу к глазам, в то время как коготки грызуна беспомощно скребли воздух.

— Спасибо, малютка, — сказала Вика и быстрым движением свернула крысе шею.

Скирда подняла морду и принялась с вялым любопытством наблюдать, как Вика ножом перерезает крысе горло и сцеживает кровь в котелок. Пока та струилась, друидесса пробормотала благодарственные молитвы Оггу, Воплощению Зверей, и выразила признательность маленькому существу, принесшему ей в дар собственную жизнь. Когда кровь иссякла, Вика бросила трупик Скирде, закатала рукав и лезвием ножа провела по коже, покрытой десятками застарелых шрамов. Выпустив в котелок несколько капель своей крови, друидесса перевязала порез тряпкой.

Встряхнув котелок, чтобы перемешать содержимое, она пробормотала какие-то слова на древнем каменном наречии и отхлебнула терпкого солоноватого отвара. Затем снова села, скрестив ноги и закрыв глаза. Скирда фыркнула, с хрустом слопала крысу и заснула.

«Кто здесь?» — спросила Вика про себя.

Она обшарила все окрестности в поисках друидского знака, но ничего не нашла. Хагат сюда не приходил, и рассчитывать, что он еще появится, тоже не стоило. Среди ее знакомых Хагат был самым проверенным. Значит, или он погиб, или его схватили, а это одно и то же. Хагат сгинул, как многие из ее братьев и сестер по вере. Еще одно разъятое звено в слабеющем Сопричастии.

Но Вика не могла безучастно наблюдать, как разрушаются святилища, как ее боги становятся мифами. Поэтому она попросит о наставлении: призовет некогда могучих местных духов и посмотрит, какую мудрость они предложат.

Варево растекалось от живота к кончикам пальцев, по мышцам и нервам, распространяя слабость по всему телу. Все чувства обострились, и Вика ощутила едкий железный привкус во рту и жжение в животе. Учуяла терпкий животный дух, исходящий от Скирды. Сонное сопение собаки отдавалось у Вики в ушах. Из озера несло гниющей растительностью, а от потрескивающего костра сухо и жарко пахло горящей древесиной.

Вскоре Вика почувствовала тревогу, суставы заныли: дала о себе знать отрава, которая содержалась в питье. Друидесса открыла глаза, встала и подняла взгляд к небу.

Над ложбиной бледным клубящимся красно-желтым облаком, слегка разбавляя черноту, простиралась Лента Сабастры. Вика глубоко вдохнула, втягивая легкими темноту, словно воду, потеряла равновесие и пошатнулась. Над головой у нее, расплываясь, кружились звезды. Она выставила руки вперед, чтобы вернуть себе устойчивость. Зелье оказалось достаточно сильным, чтобы убить всякого, кто за годы не выработал в себе невосприимчивость к ядам, входящим в его состав. Прочно встав на ноги, Вика снова подняла взгляд к небу и попыталась сосредоточиться.

Но звезды были уже не там, где раньше.

Вика нахмурилась. Мгновение назад Лента Сабастры сияла у нее над головой, но теперь передвинулась к югу. В поле зрения оказались новые созвездия; Чайка почти исчезла, и ее место на востоке, у самого горизонта, заняла Лисица. Сестры превратились в полумесяцы: грузная, бугристая Тантера и бледная Лисса, выглядывающая из-за нее.

Мгновение назад было лето. Теперь Вика стояла под осенними звездами.

Краем глаза она приметила какое-то движение, клубящийся сгусток света — словно бы язычок пламени, отделившись от костра, сновал между обрушенных столпов. Вика обернулась, но огонек уже исчез среди поваленных камней и густой травы.

Исполнившись любопытства, друидесса отправилась выяснить, что к чему. На пути ей попался опрокинутый набок обломок головы какого-то божества. По впалой глазнице скользнули тени, как будто божество проводило Вику взглядом, и она ощутила легкий трепет, словно некий потревоженный дух объявил о своем присутствии.

«Покажись».

Поверженные столпы являли собой нагромождение обломков, в высоту превосходившее рост Вики. Она пробиралась сквозь осоку и папоротник, разросшиеся вокруг Воплощений. Краем глаза друидесса вновь и вновь замечала огонек и следовала за ним, но в конце концов потеряла его из виду и остановилась, неуверенно оглядывая ложбину, в страхе, что упустила посланную ей весть. И вдруг услышала какое-то движение за спиной.

Она резко обернулась, обереги в волосах и на одежде звякнули, и в лицо ударил свет. Перед ней высилась исполинская фигура: вся из зыбкого сияния, она сверкала и переливалась, будто солнечные блики на потревоженной воде. В руке фигура держала меч, пылающий столь яростно, что впору было ослепнуть. Вика прикрыла глаза ладонью.

— Какую весть несешь ты мне? — крикнула она.

Фигура не заговорила, не шевельнулась и не удостоила Вику вниманием, но от нее исходила такая мощь, что друидесса поняла: перед ней союзник. Заступник этой страны.

— Ты явился от Воплощений? Они наконец вняли мольбам своего народа?

Заступник не отвечал, поэтому Вика прищурилась и вгляделась пристальнее. За мерцающим, колеблющимся светом она увидела что-то похожее на лицо. Если удастся его рассмотреть, то станет понятна природа посланца. Друидесса осторожно вытянула руку, словно намереваясь прикоснуться к щеке исполина, ощупать его лицо, как делают слепцы.

Едва ее пальцы дотянулись до фигуры, та исчезла, словно задули свечу, а на землю к ногам Вики что-то упало.

От неожиданности она зажмурилась. Ночное видение рассеялось, и друидесса, опустившись на колени, принялась шарить в траве, пока руки не наткнулись на упавший предмет. Прохладный, гладкий и острый. Похоже, меч.

Но когда она встала и подняла находку, в руках у нее оказалась всего лишь кривая ветка.

Вика недоуменно нахмурилась. Светящаяся фигура пропала, и в ложбине стало зябко, а блеск звезд сделался стальным и холодным. Вика закусила губу и осмотрелась по сторонам, ища другого знамения. Что пытались сообщить ей духи?

Она снова опустила взгляд и обнаружила, что держит уже не ветку, а сочащийся гноем обрубок из костей и хрящей, длинную, тощую конечность какого-то неведомого существа. С криком отвращения друидесса отбросила ее, и та, упав наземь, превратилась в черную змею, которая тут же уползла в траву. Вика инстинктивно отпрыгнула и, запутавшись в густой поросли, потеряла равновесие. В поисках опоры она приложилась ладонью к расколотому пополам каменному лицу осклабившегося Азры. Когда она отдернула руку, ладонь была красной и влажной. Кровь хлестала из трещин и щелей изваяния, струилась по грубо высеченным чертам.

Вика в ужасе уставилась на собственную руку. То было не путеводное видение. Духи гневались; она чувствовала темную тяжесть их негодования. События развивались вопреки ее воле.

Среди камней что-то зашевелилось. Вика стремительно развернулась и заметила размытую черную фигуру, которая через мгновение пропала из виду. Пронзенная страхом, друидесса разглядела еще несколько таких же фигур, обступивших ее. Они вроде бы стояли неподвижно, но сразу скрывались с глаз, едва она пыталась рассмотреть их получше. Всякий раз, когда исчезала одна из фигур, следующая придвигалась ближе.

Вика запаниковала. Она перебросила мост через Разрыв и призвала духов, но лишь некоторые явились из Страны Теней, неся с собой знание. Прочие стремились ей навредить, жаждали отомстить за свое святилище, выместить ярость на первом, кто попадется. Друидесса не знала, кто эти неведомые пришельцы, но чутье подсказывало, что их следует остерегаться. Позабыв обо всех своих оберегах и хитростях, она кинулась наутек.

Суровые лики оскверненных богов неясно проступали в лунном свете, когда она мчалась мимо. Надо поскорее пересечь пределы Дирракомба и уповать, что ее не станут преследовать. Но, хотя бежала она быстро, фигуры оказались быстрее и сомкнулись вокруг нее.

Одна выступила из мрака прямо перед друидессой.

Вика остановилась как вкопанная; голова у нее гудела, во рту пересохло. Фигура была окутана черным плащом и облачена в диковинные доспехи, напоминающие панцирь насекомого. Лицо у нее было мертвенно-бледное, безгубое; вместо рта зияло уродливое отверстие, сквозь которое виднелись клыкастые десны. Глаза прикрывал черный железный обод.

Вика развернулась, ища пути к бегству, но ее окружили со всех сторон. Шесть фигур придвинулись совсем близко, и каждая из них являла по-своему жуткое зрелище. Исхудалое лицо одной оплетала сетка из тонких цепочек, в веки были воткнуты крючья, которые широко их растягивали, выставляя напоказ черные блестящие глазные яблоки. У другой кожа покрывала лицо только до скул, а голые челюсти, обтянутые мышцами, распахивались наподобие жучьих жвал. Еще у одной предплечья и пальцы были перекроены и вдвое удлинены при помощи какой-то чудовищной операции; выставленные вперед, они беспрерывно колыхались в воздухе. Все они напоминали творения какого-то безумного химериста.

Пришелец с черным железным ободом на лице схватил Вику и холодной ладонью зажал ей глаза. У друидессы вырвался вопль, и все вокруг потемнело.

И тогда он показал ей то, ради чего явился.

Рассвет застал Вику у костра. Завернувшись в накидку, она таращилась в огонь и глотала похлебку из миски. Уснуть не удалось, несмотря на чудовищную усталость: увиденные ужасы были еще слишком свежи в памяти. Друидесса поняла не все, что сообщил ей дух, но знала: ничего из увиденного нельзя оставить без внимания. Ей требовался мудрый совет, а для этого годился лишь один человек.

Утром она вновь отправилась в путь, оставив позади развалины Дирракомба. Скирда плелась трусцой рядом с хозяйкой. Закинув за плечи мешок и крепко сжимая посох, Вика шагала вперед, и впервые за много лет вдали обозначилась отчетливая цель.