Пламенный клинок

ГЛАВА 63

Они спешили по освещаемым фонарем безмолвным переходам, и их лица омрачали воспоминания о том, что произошло недавно, и мысли о том, что предстоит впереди. Столкновение с Тленом умерило их пыл, и Арен стыдился собственной самонадеянности, однако они все-таки одолели страхоносца — благодаря друидессе.

Арен обернулся. Вика поспешала позади всех, опираясь на посох, рядом трусила рысцой Скирда. Поединок с Тленом вымотал Вику, но, выпив снадобья из очередного пузырька, она обрела силы двигаться дальше.

Что за тайное сражение вела она со страхоносцем, пока остальных терзали воображаемые мучения? Вспыхнул ли свет, или Арену пригрезилось? Он знал только, что Вика в одиночку одолела Тлена, заставила его отступить перед ней и испепелила. Она оказалась сильнее, чем гнусное чародейство ее противника. Похоже, Воплощения и впрямь существуют, да еще и держат их сторону. С Пламенным Клинком в руках Арену все казалось возможным.

Они следовали к нижним этажам той же самой дорогой, по которой пришли. Если повезет, Мара предугадает их решение и встретит товарищей у входа в подземелье. Если нет, она направится туда, когда поднимут тревогу, а это наверняка скоро произойдет. Невозможно предсказать, что ждет их в подземелье, но Арен верил: он и его спутники совладают с чем угодно. С ними Пламенный Клинок. Теперь им все по силам.

Они вошли в покрытый сумраком зал, просторный и гулкий, посеребренный лунным светом. Арен шагал первым, за ним следовали остальные: Граб, чьи глаза сверкали мрачным воодушевлением; пугливо озирающаяся Орика; Харод, как всегда невозмутимый; рядом тяжело брела Вика, возле нее трусила Скирда. Фен держалась холодно, но Арен все равно не мог удержаться, чтобы не поглядывать на нее. Последним шел Кейд, держа фонарь и стиснув челюсти.

Двигаясь гуськом, они уже достигли середины зала, когда из глубины крепости донесся оглушительный грохот и Хаммерхольт содрогнулся. Пол заходил ходуном, с потолка посыпались куски каменной кладки, заставив путников жаться к стенам. Но и стены шатались. Огромные трещины черными молниями прорезали кладку.

Наконец наступила тишина, которую нарушало лишь испуганное дыхание людей и отчаянный лай Скирды, щерившейся в пустоту. Все вокруг заволокло пылью, а сверху послышался долгий зловещий скрежет. Путники подняли взгляд на потолок, внезапно осознав, какая тяжелая каменная громада нависает над ними. Издалека доносились приглушенные крики.

— Он сделал это, — выдохнул Арен с ужасом и восхищением. — Клянусь тенями, он сделал это!

Где-то высоко раздался глухой грохот обвалившихся камней, и стены содрогнулись. Грохот повторился, уже ближе, потом разразился снова, оглушительный, словно во время светопреставления.

— Бежим! — вскрикнула Фен, и все кинулись к выходу. Потолок треснул, извергнув поток камней и пыли. Арен споткнулся и растянулся на полу, выронив Пламенный Клинок. Едва юноша потянулся за ним, по руке ему ударил камень, и он быстро ее отдернул, прикрыв голову в тщетной попытке защититься от осыпающейся кладки. Все его чувства потонули в оглушительном рокоте. Ему оставалось только съежиться и ожидать, пока решится его судьба.

Грохот прекратился так же внезапно, как начался; в ушах у Арена стоял звон. Он поднял голову и поморгал, избавляясь от пыли в глазах. Камни перестали падать, а он каким-то образом остался жив.

Зал, затянутый серой дымкой, напоминал преисподнюю; повсюду, куда ни глянь, громоздились исполинские тени. Арен услышал всхлип Орики и попытался отыскать ее взглядом. Темная глыба, которую он принял за груду обвалившихся камней, шевельнулась и разделилась. То были Харод и Орика: рыцарь прикрыл ее своим телом.

— Ранены? — спросил Арен.

— Граб здесь! Граб цел! — раздался откуда-то голос скарла.

— Она не пострадала, — ответил Харод.

Арен с усилием поднялся. Он сильно ушиб ногу, по волосам и виску стекала струйка крови, но он не чувствовал, куда ранен. Еще не вполне опомнившись, он осмотрелся по сторонам. Орика, Харод и Граб были на месте. Услышав лай Скирды, Арен заметил, как неподалеку шевелится Вика. Но в потемках он потерял из виду Пламенный Клинок. И куда подевались Кейд и Фен?

— Арен! — окликнул его голос Фен, исполненный такого страха, что у юноши кровь застыла в жилах. — Арен, где ты? Я нашла Кейда!

— Арен! — Заслышав испуганный крик Кейда, Арен кинулся в ту сторону, напрочь позабыв о Пламенном Клинке. В дальнем конце зала повреждения были самые сильные: потолок и пол рухнули, на их месте зияли провалы. Арен смутно видел их неровные зубчатые края с торчащими наружу обломанными балками.

— Кейд, где ты? — крикнул он.

— Арен! — снова завопил Кейд. — Клянусь тенями, Арен!

— Сюда! — позвала Фен.

Она сидела на корточках над краем провала. На лице, сером от пыли, таращились зеленые глаза. Арен подбежал к ней, и девушка показала пальцем на дымку, клубящуюся над провалом:

— Вон там.

Сердце у Арена ушло в пятки. Кейд неуклюже распластался на краю расщепленной балки, горизонтально нависшей над разломом. Он обхватывал ее руками, сцепив пальцы, а его ноги свисали вниз.

— О Девятеро! О Девятеро! — скулил он.

— Я не могу туда добраться, — беспомощно проговорила Фен. — Не могу. Я сорвусь.

Арен подбежал к балке. Она была примерно два фута в ширину, с неровно обломанным концом. Кейд находился в дюжине футов от края провала, его туловище прижалось к балке, а ноги болтались в воздухе.

— У меня нет сил держаться! — крикнул он.

— Можешь ползти по балке? — спросил Арен.

— Я застрял! У меня нет сил держаться! — Кейд был в смятении. Арен попытался овладеть собой.

— Сейчас я тебя вытащу!

— Скорее!

Арен торопливо припал к балке. Сумрак немного рассеялся, так что показался противоположный край провала. Стена обрушилась, выставив напоказ соседние помещения. Внизу Арен увидел рыжий огонек, мерцающий сквозь облако пыли. Наверное, фонарь Кейда разбился и что-то воспламенил. Сквозь звон, стоявший в ушах, Арен слышал отдаленные крики, разносившиеся по крепости. Снова раздался глухой грохот — обрушилась еще одна часть здания. Хаммерхольт опять содрогнулся, и Арен покрепче ухватился за камень у себя за спиной.

На крики Фен сбежались Орика, Харод и Вика; по пятам за ними следовала Скирда. Они принялись яростно спорить, как выручить Кейда, но Арен не мог ждать. Он опустился на четвереньки и пополз к балке.

Под ним раздался глухой угрожающий скрип, за которым последовал негромкий треск ломающейся древесины. Он замер.

— Балка слишком шаткая, Арен, — угрюмо промолвила Вика.

Арен сделал вдох, закусил губу и дюйм за дюймом пополз дальше, не сводя глаз с Кейда.

Громкий скрип заставил его вздрогнуть; балка накренилась еще ниже.

— Стой! Стой! Ты ее сломаешь! — взмолился Кейд; Арен уже видел его лицо, засыпанное пылью, и широко раскрытые, испуганно блестящие глаза.

— Мы сделаем веревку! — крикнула Орика. Харод уже стягивал камзол, Вика сбросила накидку, но даже если связать вместе всю их одежду, не получится достаточно длинной и крепкой веревки, чтобы вытащить Кейда.

Единственной надеждой было дотянуться до него самим. Арен двинулся дальше. Балка скрипнула и просела.

— Стой! — умолял Кейд.

— Я иду, пробормотал Арен. Он не собирался отступать. — Держись.

— Тупица, ты погубишь нас обоих! — взвыл Кейд.

Его отчаянный вопль остановил Арена. Кейд никогда еще так на него не кричал. Бессильные слезы хлынули у Арена из глаз. Он уже почти мог дотянуться до друга. Еще чуть-чуть. Балка выдержит. Обязательно выдержит.

— Я должен попытаться, — сказал он.

— Нет, — ответил Кейд. Его взгляд прояснился, испуг уступил место твердой решимости. — Не должен. Нет смысла погибать нам обоим.

— Говорю тебе, — со слезами в голосе убеждал Арен, — я никогда тебя не покину.

Кейд грустно улыбнулся ему.

— Не покинешь, Арен, — кротко согласился он. — Это я тебя покину.

Он разжал руки и рухнул вниз.

Арен закричал и подался вперед, чтобы удержать его, но было поздно. Кейд камнем сорвался в провал и скрылся из виду.

— Кейд! Кейд! — звал Арен. Распластавшись по балке, он тянул руки вниз, словно мог вернуть друга. Все его чувства бушевали в смятении.

Кейда больше нет.

Это неправда. Не может такого быть.

Он смутно расслышал, как остальные выкрикивают его имя, и, опомнившись, пополз обратно по балке спиной вперед, но попытки спасти Кейда завели его слишком далеко. Внезапно балка дернулась и выскочила из своего каменного ложа. Арен закричал от ужаса, потеряв опору, и, размахивая руками, полетел вниз головой в бездну вслед за Кейдом.

Чья-то рука сомкнулась у него на щиколотке и удержала от падения. Взглянув вверх, он увидел Харода, который крепко держал его за ногу. Фен ухватила Арена за другую ногу, и оба они, кряхтя и охая, принялись тянуть его наверх. К ним присоединились Орика и Вика, и общими усилиями товарищи вытащили Арена. Стоило ему обрести твердую почву под ногами, как он снова кинулся к провалу, отчаянно зовя Кейда.

— Надо туда спуститься! — закричал он, и по запыленным щекам ручьями хлынули слезы. — Может быть, он еще жив! Мы должны проверить!

Но по лицам спутников он понял, что надежды нет. Кейд сгинул навсегда. Фен развернула Арена к себе, обняла обеими руками и положила голову ему на плечо. Ему хотелось швырнуть ее сочувствие ей в лицо. Кейд не погиб! Он где-то внизу, и они должны его спасти!

Хаммерхольт снова содрогнулся. По потолку пробежала свежая трещина, и вниз упал кусок кладки, разбившись на осколки. Вика взглянула наверх, ладонью прикрывая глаза от пыли.

— Потолок долго не продержится, — сказала она. — Если мы останемся, то погибнем. Мы добыли Пламенный Клинок и обязаны его сберечь. — Тут лицо у нее вытянулось. — Арен, где меч?

— Граб его подобрал! — похвалился скарл, появляясь сквозь завесу пыли. Он держал меч перед собой и смотрел на него со странным огоньком в глазах. — Паршивец очень беспечно обронил такую ценную штуковину.

— Кейд еще там, внизу! — снова выкрикнул Арен, оттолкнув Фен.

— Арен, — спокойно проговорила девушка. — Он сам сорвался вниз, чтобы ты не погиб, пытаясь его спасти. Не упускай возможность, которую он тебе даровал.

Арен почти возненавидел ее за эти слова. Он знал, что стены вот-вот рухнут, что его упрямство ставит под угрозу жизнь всех остальных, но он не хотел посмотреть правде в глаза.

И все-таки правда оставалась правдой. Кейд погиб.

Арен отвернулся от провала и разгневанно зашагал мимо своих товарищей прочь из зала. Остальные последовали за ним. Позади трещали и охали каменные своды, как будто голоса проклятых духов звали Арена обратно, разделить судьбу лучшего друга.

Остаток пути через заброшенные пределы Хаммерхольта Арен проделал словно в полубреду. Его рассудок испытывал почти физическую боль, точно от побоев; мозг вскипал от осознания утраты. Казалось, в груди у него готова разверзнуться жуткая дыра, и только яростное усилие воли не позволяло пустоте поглотить его.

Остальные избегали встречаться с ним взглядом. Они ничем не могли помочь его горю.

Миновав пустынные покои, они спустились в нижнюю часть Хаммерхольта, неподалеку от того места, где вошли внутрь. Крепость время от времени подрагивала, до них доносились отдаленные звуки обвала и крики. Сквозь потолок просачивались струйки дыма. Двое слуг заметили оборванных, заляпанных кровью беглецов, да еще и при мечах; но они были слишком озабочены собственным спасением.

Путники продолжали спускаться, справедливо рассудив, что внизу меньше вероятности наткнуться на стражу. Наконец они достигли этажа, залитого грязной водой, доходившей им до щиколотки. Значит, водосточные сооружения еще затоплены. Проникнуть в пещеры удастся нескоро, а времени в обрез. Стало быть, надо идти в подземелье.

— Арен, у тебя есть карта? — спросила Вика.

— Нам туда, — заявил скарл, указывая пальцем в глубь коридора.

— Ты уверен?

— Граб родился под землей. Граб разбирается.

Они поверили ему на слово и двинулись следом. Пламенный Клинок по-прежнему находился у Граба, заткнувшего его себе за пояс, и великолепие меча совершенно не вязалось с обликом человека, который его нес.

Вода постепенно достигла колен, и вскоре пришлось подняться этажом выше — ради Скирды и Вики. Обессилевшей друидессе было трудно идти, пусть даже ее поддерживал Харод. Дым сгущался, и путники уже могли расслышать треск пламени. Издалека доносились торопливые шаги; голоса выкликали пропавших и погибших под завалами.

Путники двигались в самое пекло мимо объятых пламенем покоев. Один раз дорогу им преградили обвалившиеся камни и тлеющая древесина, так что пришлось вернуться и пойти в обход. Они слышали крики запертых в ловушке людей и встретили нескольких человек, пытавшихся выбраться наружу. Прямо наперерез им в задымленный коридор, заходясь от кашля, ввалился вооруженный стражник и, едва взглянув на них, нетвердым шагом направился в другую сторону.

И тут, когда они проходили мимо очередной двери, Арен заметил в проеме человека. Прикрывая лицо рукой, тот пробирался через огонь к выходу. Пелена, застилавшая рассудок Арена, рассеялась, и все вокруг предстало в ясном виде.

Харт! Это был Харт!

Арен больше не мог сдерживать свои чувства, но его охватила не грусть, а ярость. Он до боли стиснул зубы. Ему хотелось разрушать и убивать, отомстить этому миру, который отнял у него лучшего друга.

— Арен? — позвала Фен, но тот подошел к двери и безумным взглядом уставился в проем.

— Я вас догоню, — услышал он собственный голос и ринулся внутрь, прежде чем кто-нибудь вмешается.

Никто за ним не последовал; его тон не допускал возражений. Через несколько шагов он позабыл и о своих спутниках, и о Пламенном Клинке.

В самый черный час Арен встретил убийцу отца, словно его привели сюда сами Воплощения.

Жар обдал кожу, от дыма запершило в горле. В конце коридора он видел свою цель: фигуру в черном балахоне, стремительно метнувшуюся в следующую дверь.

Вокруг стоял грохот, но Арен не обращал внимания. На бегу он вытащил меч из ножен, и на клинке заиграли отсветы пламени.

За дверью оказался небольшой зал. Одна стена частично обрушилась, завалив дальнюю дверь грудой раскаленных камней. Сверху шатались и скрипели балки, от горящей древесины валил густой дым.

Харт был уже на противоположном конце зала и пытался пробраться через завал. Волосы у него покраснели от крови, и он по-прежнему тяжело припадал на одну ногу. При виде его Арен вспыхнул огнем. От неистовой ярости к глазам подступили слезы.

— Харт! — взревел Арен.

Охранитель вздрогнул, услышав свое имя, и резко развернулся. Когда он увидел Арена, мокрого, растрепанного, забрызганного кровью, оторопь слетела с него и на лице выразилось глумливое недоумение.

— Ты что, серьезно? — спросил он. — Крепость вот-вот рухнет нам на головы!

— Доставай меч, — велел Арен, — или я убью тебя безоружного. Моему отцу ты выбора не дал.

Харт на мгновение задумался, словно пытаясь припомнить, о чем речь, и кровь у Арена вскипела.

— Так вот в чем дело? — спросил Харт, словно удивляясь, что Арен беспокоит его по столь ничтожному поводу.

— Сражайся или умри, убийца! — вскричал Арен.

Харт закатил глаза, обнажил клинок и зашагал навстречу Арену.

— Ты и впрямь хочешь драться? Здесь? Сейчас? — Он цокнул языком. — Ох уж эти оссиане.

Арен никогда еще не испытывал к кроданцам такой ненависти. Все эти квадратноголовые мерзавцы повинны в случившейся трагедии. Все кроданцы — и еще кое-кто. Ненависть Арена сосредоточилась на одном человеке, которого он сейчас ненавидел сильнее всех, но который навсегда остался недосягаемым для мщения.

Гаррик. Гаррик, виновник всех этих разрушений. Гаррик, чей самоубийственный порыв отнял жизнь у Кейда.

Арен занес меч и ринулся в схватку. Харт отбил первый удар, отвел в сторону второй, а потом сам взмахнул клинком, целя противнику в ребра. Арена спасла только выучка: это был азбучный прием и он увернулся, даже не задумавшись.

Арен не растерялся и усилил натиск в надежде сломить оборону охранителя. Харт, который был сильнее, с легкостью отразил его удары, а потом взмахнул свободной рукой. Перед глазами у Арена все побелело: облаченный в перчатку кулак огрел его по лицу, заставив попятиться. Он едва успел вскинуть меч, чтобы парировать следующий выпад.

Они отпрянули в разные стороны, тяжело дыша. По разбитой губе Арена струилась кровь. Волосы у Харта растрепались, на лице застыла ухмылка.

— Последнее предупреждение, мальчик. Мне все равно, останешься ты жив или погибнешь. Но я в любом случае намерен отсюда выбраться.

Арена слишком распирало от гнева, чтобы идти на сделку. Он знал, что Харт лучше владеет мечом, даже несмотря на поврежденную ногу, к тому же он выше и сильнее. Но Арен не оставит противника в покое, даже если это означает неминуемую смерть.

Он с криком ринулся вперед, размахивая мечом. Харт, оскорбительно спокойный, отступил перед его напором. Отразив удары, охранитель сделал выпад, и Арен почувствовал резкую боль: лезвие полоснуло его по плечу. Его следующий натиск, порожденный отчаянием, был еще яростнее. Харт увернулся и сделал ложный выпад. Арен поддался на эту уловку, и охранитель направил удар ему в горло. Арен отпрянул назад, но недостаточно быстро, и под челюстью у него появился саднящий порез.

— Не так ты себе это представлял? — усмехнулся Харт. — Думал, жажда мщения обеспечит тебе победу? Думал, миру нужна твоя справедливость? Спроси женщин и детей, раздавленных и изувеченных, гибнущих в огне. Ты зовешь меня убийцей, но я погубил вдесятеро меньше людей, чем ты. И мои жертвы, в отличие от твоих, отнюдь не были безвинными.

Сомнения закрались в душу Арена. Разрушить крепость замыслил Гаррик, но Арен освободил его, вытащил из темницы, и тот довершил задуманное. Арен нес за это ответственность.

Однако пути к отступлению уже не было, не было возврата к тому мальчишке, которым Арен ступил на этот путь. Слишком поздно. Он принял боевую стойку и выставил меч перед собой.

— Бейся насмерть, — сказал он.

— Как пожелаешь, — ответил Харт и ринулся в бой.

Они схлестнулись, клинки замелькали в воздухе. Арен слегка умерил пыл и воздал должное мастерству своего неприятеля. Он попытался успокоиться и изучить соперника. «Чтобы одолеть противника, надо первым делом его понять». Но его мысли кружились, словно в вихре, а ненависть была слишком сильна. В глаза это не бросалось, но поврежденная лодыжка затрудняла движения Харта, иначе Арен был бы уже мертв.

Но и Харт поддался нетерпению. Жара становилась все невыносимее, дым сгущался, так что трудно было сдерживать кашель. Пламя подбиралось ближе, отрезая путь к отступлению, над головой трещали деревянные балки, и хотя победить Арен не мог, сдаваться он не собирался. Харт напирал все отчаяннее, торопясь прикончить противника.

«Ты забываешь об осторожности», — подумал Арен.

И тут же, почувствовав уверенность в своих силах, сам позабыл об осторожности и не рассчитал удар. Харт выбил у него из руки клинок и рукоятью своего меча ударил Арена по виску. Юноша упал, оглушенный.

Харт встал над ним, направив острие меча Арену в грудь.

— Вот и все, — сказал он. — Ты ведь знал, что твой отец изменил своему народу? Что ради богатства продал собственную страну?

Внезапно сверху раздался треск. Харт встревоженно поднял взгляд, и Арен коварно двинул его пяткой по поврежденной лодыжке. Харт взревел от боли и упал на одно колено. Арен уперся ногой Харту в грудь и со всей силы толкнул его, и охранитель, потеряв равновесие, рухнул на спину.

Арен схватил свой меч и вскочил, пока Харт силился подняться на ноги. Арен ринулся к нему, движимый мщением, но остановился, заслышав, как потолок тяжело скрипнул и начал проседать. Через считаные мгновения он обрушится — возможно, этого хватит, чтобы все довершить. А если они оба сгорят? Не лучше ли такой исход, чем то, что ждет дальше, когда Арен насытит ярость? У него осталось единственное желание: погрузить клинок в грудь убийце своего отца.

Такой путь избрал Гаррик, и в итоге Арен потерял Кейда. В память о друге он обязан продолжать борьбу. Собрав волю в кулак, Арен отступил от беспомощного противника — и почувствовал заслуженное удовлетворение. Он изберет более трудный путь и будет жить дальше.

Треск балок над головой нарастал, и Арен бросился к выходу сквозь вздымающееся пламя. Проскользнув в дверь, он услышал истошный вопль Харта, а потом потолок обрушился, и охранителя погребло под грудой камней и горящей древесины.

Тяжело дыша, Арен рухнул в коридоре; после пережитого потрясения его рассудок опустел. Теперь, когда все закончилось, ему казалось, что на время он лишился разума. Через несколько мгновений его бы погребло под завалами. Отомстив за отца, он тотчас отправился бы к нему.

С усилием поднявшись, Арен оглянулся: из развалин торчала сломанная, окровавленная рука в черной перчатке.

— Он был изменником, — тихо промолвил Арен. — Но он был моим отцом. И я его любил.

Так себе надгробная речь, но других слов у него не нашлось. Он вложил меч в ножны и пустился вдогонку за своими друзьями; на глазах у него выступили слезы, и не только из-за дыма.

А потом из глубин пылающей крепости донесся тонкий нечеловеческий крик: то был голос Плача, гнавшегося за ним сквозь мрак.