Рокировка по длинному пути

Глава 98

Жить в Ракушке под покровительством Билла с моим характером оказалось невозможным. В отличие от мягкого дипломатичного отца, он держал себя как настоящий глава Рода. Не лез под шкуру, но всё контролировал и высказывал свое мнение и советы по поводу и без: мой дом — мои правила. Дольше недели я не выдержал, да и то тянул до последнего ради мамы, и свалил к близнецам.

Правда, за ту неделю я много чему стал свидетелем. Удивительно, как много можно увидеть и узнать, если проявить внимательность.

Оказалось, мама уже несколько последних лет ткала зачарованный семейный гобелен, точно такой же, как у Блэков и других чистокровных семей. Работа кропотливая, трудоемкая, с ритуальными песнопениями, вплетенными в полотно, и личной магии потребляет много, хотя сам ткется вручную, без магии. К августу она, вроде, должна его закончить, и в подходящий для ритуала день мы его активируем. Тогда род Уизли появится и на других подобных гобеленах. Мы вернем себе прежнее положение в обществе, и уже никто не сможет безнаказанно ткнуть в нас пальцем и бросаться оскорблениями. Старые семьи знают, что это означает: все кровные долги погашены и старые договоры между родами возобновляются. Уважение в магическом мире заслужить непросто — это тот мир, где ценится личная магическая сила и кодекс древних семей. Если упал на ступень ниже, то пока не вернешься обратно, никогда не станешь равным в обществе и даже не посмеешь пикнуть об уважении, будь хоть трижды гением или богачом.

Билл наконец провел ритуал призыва, и теперь в Ракушке три домовика. Новорожденные домовики очень смешные и глупые, как младенцы, пусть и выглядят взрослыми. Первое время они находятся в трансе, словно бы приклеенные к камню, впитывая информацию о всех членах семьи и насыщаясь магией.

Короче, этот ритуал нужен затем, чтобы потом они могли всецело угодить хозяевам. По крайней мере, через пять дней они уже резво шуршали по дому, преданно заглядывая в глаза в ожидании приказов. Правда, пусть скажут, что это блажь, но мама, на мой взгляд, всё равно готовила вкуснее, или мне просто не хватало ее личной магии.

Поначалу помогал братьям в магазине, но не так охотно, как им бы того хотелось — они полагали, что теперь, когда я свободен, то буду активно на них батрачить, по-братски, так сказать. И они милостиво решили дать мне возможность подработать. Пришлось их разочаровать. Торговля у них шла бойко, и на мой счет каждый месяц падало больше ста золотых, не считая аренды. Этого более чем хватало на нормальную жизнь, а мне хотелось отдохнуть от учебы и проблем перед новым рывком в будущую профессию. Мне еще весь год на них работать придется. Так что этим летом я предпочел лениться, а не вкалывать в магазине.

Каждый день мотался к Лавгудам, а в начале июля мы с Луной и Ксено уехали в Испанию. На этот раз — просто погулять по торговому кварталу и отдохнуть. У Ксено там были дела с его журналом, а я напросился за компанию.

На удивление «Придира» выпускалась не только в Британии, но еще в пяти странах. Но там название переводилось как «Дотошный умник», «Пытливый ум» или «Зануда». Конечно, я не спец и не поручусь за правдивость информации, но статьи в них выглядели более вменяемыми и интересными. Большинство из них было о тайнах и теории магии, магических и маггловских раскопках и находках и, конечно же, о магическом животном мире. Ту же статью про теорию космического происхождения рун в английском журнале сильно урезали. Оставили только посыл и намеки, похожие на чей-то укуренный бред, который может постичь только истинный рейвенкловец или заумные работники Отдела тайн, которых ничем не удивишь. А в том журнале, что я прочитал в отеле, ничего подобного не было. Наоборот, он больше смахивал на хороший научно-популярный журнал советских годов, с добротной научной базой, где нумерология перекликалась с теорией чисел и даже упомянули Пифагора, что для магической Британии немыслимо. Иногда мне кажется, что маги до сих пор считают, что земля плоская и стоит на спинах черепах или кого-то там еще.

И я сделал вывод, что Ксено зарабатывает основные деньги именно на зарубежных изданиях, а британский журнал — так, то ли издевка над местным зашоренным обществом, то ли зашифрованный код для избранных, тех, кто в теме, то ли просто развлечение одинокого заумного мужика, а может, и все сразу. Впрочем, может, всё проще, — потому что в Британии его выпускает один Ксено, а не компания профессиональных редакторов? Короче, Рейвенкло — это в любом случае особое мышление и образ жизни.

К слову, читать нам было особо некогда, мы с Луной купались и бродили по окрестностям, пока Ксено решал свои дела. С переходом на новый уровень наше общение стало еще больше приятным и даже вполне себе отдающим романтикой. Плетение веночков и задорные догонялки по поляне теперь сменялись трепетным держанием за руки, робкими изучающими касаниями и нежными невесомыми поцелуями, что меня очень радовало и вселяло уверенность, что всё будет у нас двоих хорошо. Часто Луна сама проявляла инициативу, правда, с изрядной долей наивности, что бесконечно меня умиляло и делало счастливым вдвойне. Так что я был несказанно рад, что в этом году мы не поехали смотреть очередное зверьё в заповедник, а вот так, по-простому, проводили время вдвоем с Луной, как делают все парочки на любых нормальных свиданиях.

* * *

Именно в Испании нас застигла новость о гибели Дамблдора. Разглядывая смазанное фото сияющей сферы, в которой едва угадывались два силуэта, я всё не мог в это поверить. Поразительное сообщение в местной газете застало меня врасплох. Конечно, я был уверен, что Дамблдор теперь что-нибудь придумает, но не подозревал, что старик решит вопрос настолько кардинально. Не думал, что он на такое способен в принципе. Мне срочно требовались ответы, и, извинившись перед Луной и Ксено, я поторопился вернуться в Британию.

Написал Снейпу сразу, как только добрался до нашего зачарованного пергамента. А пока насел на близнецов, но они знали не больше того, что было напечатано в газете, и были так же поражены.

Если верить «Пророку», история вышла фантастическая в своем примитивизме. По официальной версии Министерства, из Отдела тайн вырвалась какая-то экспериментальная неуправляемая нежить, убила несколько служителей в нижнем отделе, полностью разгромила «Зал пророчеств» и потянулась на выход, а в холле удачно наткнулась на пришедшего в Министерство по делам Дамблдора. Справиться с этой тварью до него никто не мог — всех обуял первобытный страх, никто даже палочку поднять был не в силах. Статья изобиловала скупыми, но очень эмоциональными интервью. И я как наяву почувствовал их ужас и смятение.

Тварь, проходя мимо, на секунду пересекалась своим потусторонним взглядом со взглядами присутствующих, небрежно и коротко бросала каждому пару шипящих слов, словно читала их душу, и каждый пораженно отступал и склонял голову, не в силах сопротивляться, словно признавая её власть над собой. Тех, кто сопротивлялся, тварь убивала, расчищая себе путь. А вот Дамблдор сумел накрыть их обоих защитной сферой невиданной мощи. Сферу заволокло ослепляющее сияние, и когда оно рассеялось, то от Дамблдора и нежити ничего не осталось.

Билл, несмотря на то, что наверняка всё знал, и со смертью главы Ордена все клятвы теряли силу, не пожелал нам ничего рассказывать. Только отмахнулся, посоветовав не лезть не в свое дело. Но из Румынии прибыл Чарли. Один. Посчитали, что Гарри пока не стоит возвращаться. По мнению Ордена, опасность от Пожирателей, лишившихся лидера, ещё оставалась. Чтобы парень не взбрыкнул, к нему, как я слышал, отправили Блэка. Гарри с Гермионой засыпали меня письмами, но я тогда и сам ничего толком не знал.

Короче, выяснилось, что Фаджу и его команде было хорошо известно, что той темной тварью был воскресший Волдеморт — Дамблдор неоднократно предупреждал Фаджа о возрождении Лорда. Но действующая власть посчитала лишним волновать население, тем более что тварь уже мертва и никто ничего не знает. Вот и свалили всё на Отдел тайн.

Министерство расщедрилось. Дамблдора представили к награде — орден Мерлина первой степени — и внесли его подвиг в доработанную книгу-справочник Национальных героев Британии. В Атриуме Министерства и в зале собраний Визенгамота повесили медальоны с его изображением, и назвали в его честь отделение душевных недугов в Мунго. В Годриковой лощине вместо надгробного камня отгрохали обелиск с пафосной надписью. Обещали отметить его подвиг самопожертвования в «Новейшей истории». Со всех, кто был в курсе истинного положения вещей, взяли обеты о неразглашении. На том всё и закончилось. Никакой войны добра со злом не случилось вовсе, как и народных волнений.

Пожиратели так и не активировались и не побежали мстить, как это было в первую войну. Думаю, они и сами были рады избавиться от такого страшного хозяина и теперь благоразумно затаились.

Снейп связался со мной дней через десять, когда неделя траура о герое уже прошла и все вернулись к своим делам. Он на нашем пергаменте написал мне код доступа своего камина. Я по-быстрому захватил сумку и отправился за ответами.

Что бы Снейп ни чувствовал, он привычно держал лицо. На нем ничего нельзя было прочесть, кроме сдержанного равнодушия. А вот в глазах то и дело вспыхивало предвкушение, которое он тут же умело подавлял, да и спина была напряжена.

— Мистер Уизли, — словно издеваясь, склонил он голову и нарочито вежливо показал рукой на уголок с креслами и накрытым столиком.

— Профессор, — открыто улыбаясь, кивнул я и послушно плюхнулся в облюбованное в прошлый раз кресло, и получил чашку с чаем. На самом деле мне было чертовски приятно видеть снова этого мрачного саркастичного гада. Из всех моих знакомых он оказался самым вменяемым и надежным, пусть грубым и насмешливым. Жаль, что теперь, когда всё закончилось, мы не сможем быть друзьями.

— Надеюсь, вы догадываетесь, Уизли, о причине, по которой я вас сегодня позвал? — пригубив чай, небрежно обронил он.

— Эм… соскучились? — подколол я с нарочитой надеждой во взгляде. — Хотя… может, потому, что я забросал вас записками, требуя ответов?

— Ни то, ни другое, — с притворной серьезностью ответил он, отставляя чашку и вперив в меня прямой взгляд. — Вы не настолько важная персона, чтобы потакать вашим хотелкам. Наше сотрудничество закончилось, Уизли. Я исполнил свою часть сделки, и договор между нами выполнен. Лорд и его змея уничтожены, крестражи тоже, и я приложил к этому руку.

В воздухе, повинуясь его жесту, появился и завис пергамент. Надписи на нём светились золотом.

— Согласен, — кивнул я, и неожиданно после моих слов пергамент вспыхнул и исчез. — Но вы же не думали, профессор, что я оставлю всё без ответов? Вы же удовлетворите мое любопытство? В память о нашем продуктивном сотрудничестве.

— Вы же не отстанете? — с надеждой осведомился Снейп и обреченно вздохнул. Выглядел он теперь куда спокойнее. Но тут же снова нахмурился и стал серьезен. — Нечего особо рассказывать. После вашей выходки Дамблдор рассчитал новый план. По его наущению я постепенно сместил акцент в планах Лорда в сторону пророчества, намекнув на его особую ценность в победе и на заинтересованность в нем Ордена. Лорд не единожды посылал за ним своих людей, но безрезультатно. В нужное время я донес, что только тот, о ком пророчество, может его взять, как и то, что Дамблдор и Поттер получили разрешение на определенный день. За день до того Лорд сам пошел в Министерство, где и был уничтожен Дамблдором. Вот и всё.

— Но почему Дамблдор просто не убил лича? — не сдавался я.

— Потому что невозможно убить того, кто уже неживой, Уизли, — с раздражением ответил он. — Можно лишь забрать его с собой. Всё остальное в данном случае не подействует. Это в ваших видениях Лорд был более-менее человечен и имел вполне человеческое тело и кровь Поттера — ему было чем умирать. А лича могла уничтожить только добровольная жертва, ибо тьму нельзя убить тьмой — только светом, а божественные обряды святой церкви нам недоступны. Никто бы не допустил инквизицию с ее выжигающим скверну Священным Божественным огнем на территорию магического мира. Выбор очевиден. Дамблдор использовал его аналог — очищающее пламя Каролинга, и погиб вместе с личем.

«И бузинной палочкой», — подумал я.

— А как же теперь ваши товарищи по пожирательской деятельности? — вскинул голову я, вскользь заметив, как он на секунду неприязненно скривился и отставил чашку.

— Мстить они не кинутся, как я думаю, — ответил он, правильно поняв мой посыл. — Лич в качестве повелителя — не лучшая идея. Да и те немногие, кто остался, в основном из министерских, были не в восторге от перспективы убивать и пытать, в то время как большинство верных делу и кровожадных погибли в Азкабане. А теперь к делу, — внезапно сменил тему и посерьезнел он и перегнулся через стол в мою сторону, сверкая предвкушающим взглядом. — Вы мне кое-что обещали, Уизли. За мою помощь.

— Я и не отказываюсь, сэр, — помолчав, ответил я и потянулся к сумке. Вытащил камень и поднял на Снейпа глаза. На секунду его лицо исказилось алчным желанием, сделав его совсем безобразным. Но он быстро взял себя в руки. А я всё медлил. Мне вдруг вспомнились строки из сказки и как наяву привиделось, как несчастная Лили Эванс проливает слезы день и ночь, страдая в подлунном мире, не в силах покинуть своего мучителя, что удерживает ее душу рядом с собой насильно. Видимо, Снейп прочел сомнения в моем взгляде или даже увидел саму картинку — он же легилимент. Потому что он сильно схватил меня за руку, словно боясь, что я убегу или передумаю:

— Я вам обещаю, Уизли… — с жаром и нотой отчаяния уверенно пообещал он, и я сразу ему поверил. Как бы то ни было, но он скорее умрет сам, чем причинит страдания ЕЙ. Может, он хочет просто покаяться, попросить прощения или проститься?

— Возьмите, сэр. Он ваш, — разжал судорожный захват и положил в его ладонь камень.

Снейп нервно вздохнул и, стиснув камень в кулаке, отпрянул на спинку кресла, прикрыв глаза.

— Спасибо, Уизли, — хрипло выдавил он после длительной напряженной паузы. — Я этого не забуду.

— Я только надеюсь, что мой поступок послужит гарантом того, что вы не сотрёте мне память, сэр, — нервно хохотнул я, встретившись с его холодным вымораживающим взглядом, в котором до сих пор вспыхивали обжигающие сумасшедшие искры. — В свою очередь обещаю, что никому не расскажу о существовании камня. Вы можете мне верить, сэр. Но я не против клятвы.

— Не стоит, Уизли. Вы вполне заслуживаете моего доверия, — отмер он и немного оживился, снизойдя до кривой ухмылки. Судя по его виду, ему не терпелось побыстрее выпроводить меня вон, чтобы остаться наедине с камнем. Вот гад! Он даже не отрицает, что хотел стереть мне воспоминания.

— Вот ещё, сэр. Это вам, — достал флакон и поставил его на столик. — Это яд василиска — ваша оплата за уничтожение крестражей.

— Уизли, вы вовсе не обязаны… — удивленно начал он.

— Не обязан, — перебил я. — Но все, кто приложил руку к уничтожению крестражей, получили свою долю. А вы сделали больше всех нас. Это ваше по праву. Яд очень дорогой. Я продал флакон в Румынии за пять тысяч и теперь спокойно оставлю деньги себе.

— Благодарю. Тогда я не стану отказываться, — кивнул он и спрятал флакон в карман мантии. — Думаю, теперь вам пора.

— Будет жаль терять такого собеседника, как вы, — с грустью улыбнулся я, стоя возле камина. — Мне будет ужасно не хватать вашего сарказма и немногословия, мистер Снейп. И я так ни разу и не подколол вас достойным образом.

— Не хочу вас расстраивать, Рон Уизли, но вам бы никогда это не удалось, — впервые искренне улыбнулся он, и его взгляд принял какое-то проказливое выражение. — Но у вас ещё вся жизнь впереди, чтобы потренироваться. Впрочем, на вашем месте я бы потратил её на нечто более полезное.

Я кивнул и шагнул в камин. Я догадывался, что он наверняка покинет страну, и я никогда его больше не увижу. Было грустно на душе, но и свободно. Словно сегодня, прощаясь со Снейпом, я простился с тем написанным книжным миром навсегда. Тем миром, что стал для меня настоящим. И теперь, наконец, меня ждет своя собственная история, без крестражей, пророчеств, тайных шпионов, Лорда и Дамблдора.