Рокировка по длинному пути

Глава 100

Первая свадьба после Лонгботтомов случилась у нашего Перси. Он снял дом в Хогсмиде, и они с молодой женой вполне неплохо устроились. Через два года у них появилась дочь — Амелия, а еще через тринадцать лет Перси стал самым молодым директором школы. Министерство постепенно заменило всех прежних учителей, кроме Флитвика, и поставило на место директора своего человека, когда леди Шафик ушла в отставку. Перси подошел их целям лучше всего.

Пенелопа стала его заместителем и учителем истории магии. Жили они в апартаментах при школе. Перси написал несколько обучающих книг для школьников, а его жена их проиллюстрировала. В общем, жизнь и карьера брата весьма удачно сложились. Детей, кроме дочери, у них больше не было, а род Прюэтт, как мечтала мать, он так и не принял, и посвятил себя преподаванию и управлению. Как по мне, так с его педантичностью и дотошностью — самое оно.

Став директором, Перси очень помог нашей семье. Дамблдор в свое время, помимо других привилегий, обещал дать доступ нашим переписчикам в хогвартскую библиотеку. Теперь три школьных домовика переписывают книги для нашей родовой библиотеки. А на пустые книги-формуляры мы складываемся все. Удовольствие это недешевое, надо сказать. Но нам грех жаловаться на бедность, мы вполне могли себе это позволить. И пусть книги — не оригиналы, и не обладают особой магией, кроме информации, но и копии — тоже хорошее приобретение, и наша библиотека медленно, но верно пополняется. На артефакты, подобные тем, что у нас были, мы тоже сбрасываемся по мере сил и желания. Я лично заказал и подарил матери на Рождество те волшебные шары с клеймом Уизли, и ничуть не жалею об этих сумасшедших деньгах.

Макгонагалл после смерти директора сильно сдала. Погас этот её гриффиндорский боевой задор во взгляде. Думаю, её больше всего угнетало, что о подвиге обожаемого патрона никто в магическом обществе не знал, а в школе теперь хозяйничают министерские выдвиженцы.

Привидений, кроме четырех факультетских, упокоили. Их в Хогвартсе оказалось больше двух сотен, а, как говорят, они подпитывались жизненной силой учеников. Правда, вспомнили почему-то об этом только теперь. Пивза выгнать не получилось, и его усыпили, заключили в зачарованный куб и убрали подальше с глаз. Короче, школа уже была совсем не та, что Макгонагалл помнила. И ей это не нравилось, а приспосабливаться она не умела и меняться не хотела. Через пять лет, когда она так и не смогла добиться от попечителей и Министерства разрешения открыть в Хогвартсе музей славы и научных открытий Дамблдора, она покинула школу и уехала к сестре в Шотландию. Гермиона как-то навещала ее потом несколько раз. По ее словам, выглядела та хорошо, ничуть не постарела и не изменилась, и обучала учеников в частном порядке, как мастер трансфигурации.

Следующим из нас женился Билл. На скромной тихой девушке из рода Спенсер. Лидия была из чистокровной семьи, правда, только в пятом поколении, но Билла её кандидатура вполне устроила. Брак у них был чисто договорным, основанным на уважении и долге, и вроде бы вполне счастливым — в нём у них родились три сына. Вспоминая и анализируя книги, я пришел к выводу, что в них наследником скорее всего стал Чарли, а не Билл, хоть тот и жил в те смутные времена с Флёр в родовом доме. Может, по этой причине Чарли и уехал в Румынию подальше от сражений — семья оберегала наследника? Тогда же война была и реальная смертельная опасность. Иначе Биллу, как наследнику, никогда бы не позволили жениться на вейле и похерить отцову мечту о Роде.

Через четыре года Билл ушел работать в Министерство и еще через два стал начальником отдела Международного сотрудничества.

С Джинни получилось забавно. После Хогвартса они всё лето встречались с Гарри и открыто крутили любовь, наслаждаясь обществом друг друга. В сентябре их ждала свадьба. Были разосланы приглашения, куплены подарки. Через пять дней торжество, а тут — на тебе.

Я как раз на выездном матче был, и вдруг — письмо от сестренки, слезами закапанное. Я сразу как освободился — в Ракушку рванул. Оказалось, Джинни заперлась в комнате и плачет, и не пускает никого, даже мать. А мне открыла — ждала.

— Джинни, что случилось? — аккуратно начал я, пока она заливала меня слезами. — Ты только скажи мне или маме. Зачем плакать? Всё можно решить.

— Я не хочу замуж, Рон, — подняла опухшие глаза Джинни. Вот уж точно — удивила.

— В смысле? — опешил я. — Ты разлюбила Гарри? Влюбилась в другого парня?

— Конечно, нет! — яростно взвилась она. — Как ты мог подумать такое!

— Тогда я не понимаю, — честно признался я.

— Я просто не хочу замуж. Что непонятно? — вздохнула Джинни и села рядом. — Мне всего восемнадцать. Я пока не хочу семью, не готова становиться матерью в двадцать лет. Да я, кроме Хогсмида, и не была толком нигде. Гарри целыми днями на учениях, а я что буду одна дома делать? Слоняться по дому? Вязать, как мама? Сбегать в Ракушку, чтобы не сидеть одной и просто поговорить?

— Эм… Джинни. По-моему, ты преувеличиваешь, — подумав, ответил я. — Никто не заставляет тебя сидеть дома, и уж тем более заводить детей, если ты сама их не захочешь.

— Рон, ты иногда такой неуч, — стукнула меня сестренка по лбу и сердито нахмурилась. — Гарри — последний Поттер в роду. Это гарантированная беременность в течение трех лет — магия магических контрактов, том второй, раздел пятый.

— Не знал, прости, — потер ладонью лоб.

— Вот и я говорю, — кивнула и тяжко вздохнула Джинни. — Одно дело — на свидания ходить, а другое — становиться женой и матерью, как мама. Я не готова к такому, — губы Джинни задрожали, и она снова расплакалась.

— Так в чем проблема, Джинни? — не выдержал я. — Отмени свадьбу, и все дела.

— Ага! А как я маме это объясню? Она спит и видит, как мы с Гарри поженимся. А Гарри! — ахнула она. — Как я ему скажу, что не хочу за него замуж? Он подумает, что я всё врала и не люблю его.

— Да скажи просто, что в случае свадьбы он сразу заодно и отцом станет, — раздраженно ответил я, нервно меряя шагами комнату. Сестра вскинула на меня потрясенный взгляд и застыла в удивлении. — Джинни, ну ради бога, будь ты похитрее. Скажи маме, что не хочешь начинать семейную жизнь в съемном жилье или в Норе и хочешь подождать, когда Поттер коттедж восстановит.

— Э… Так он его почти восстановил, — робко возразила она.

— Да и ладно. До свадьбы он всё равно не успеет, а там он про ребенка узнает и тяните со свадьбой сколько хотите. «Встречаться» вы после магической помолвки вполне сможете, а поженитесь, когда оба готовы будете. Или ты думаешь, парень тоже прямо так и мечтает в девятнадцать отцом стать?

— А как же приглашения? — оживилась Джинни и решительно вытерла глаза. — Неудобно как-то.

— А что в этом такого? — возразил я. — Не вы первые свадьбу откладываете. А этот мелочный стыд вполне пережить можно, тем более среди приглашенных почти все свои.

— Рон. Спасибо, — искренне поблагодарила сестра и обняла. — Только… ты настоящий слизеринец, — толкнула меня кулачком в плечо. — И как только шляпа тебя в Гриффиндор направила.

— За компанию к остальным Уизли, — насмешливо фыркнул я и тоже ее приобнял.

Короче, разборка с мамой получилась знатная, но Молли не враг собственной дочери и, высказавшись, быстро угомонилась. Гарри тоже принял всё вполне спокойно и признался мне потом, что даже рад, что так получилось. Правда, долго и смешно путаясь, подбирал слова: пытался донести до меня, что он любит Джинни, но пока не готов к ответственности за семью.

Он восстанавливал родительский дом в Годриковой лощине около двух лет. Министерство после трагедии зачаровало строение, чтобы никто не мог попасть в дом, кроме кровных родственников, а цветы благодарные почитатели приносили только к порогу. Когда Гарри закончил академию, они с Джинни поженились. А еще через два года у них родился сын — Джеймс. Больше они о детях не заикались и делали непонимающие лица, когда мать намекала на внучку.

Джинни за те два года, пока Гарри учился, увлеклась журналистикой и устроилась на стажировку в «Пророк» под крыло Риты Скитер. Это её так захватило, что, родив сына, она не пожелала просто сидеть дома и стала издавать свой журнал — не без помощи и советов Ксено.

Журнал назывался «Мне пятнадцать» и был нацелен на девочек-подростков. Я не сильно вникал, но он стал пользоваться спросом и поднимал подростковые темы, включал в себя тесты, пробники духов, советы, косметические девчачьи примочки и моду. И сотрудничал с ателье Максим, косметической лавкой и парой лавок с недорогой бижутерией. Особенно он нравился магглорожденным и, как ни странно, помогал девчонкам определиться в магическом мире, пусть и в шмотках.

Позже к Джинни подключилась мама, и они выпустили еще один журнал — «Женский клуб», для женщин постарше. Только не как «Ведьмополитен» — где в основном сплетни о местных знаменитостях, а чисто чтиво для домохозяек и тех молодых женщин, что только вышли замуж и толком не знали, как наладить быт. Ну там всякие рецепты, хозяйственные чары, чары для выпечки, косметика, советы и чары для детей, и так далее. Он тоже пришелся по вкусу покупательницам, и тоже особенно магглорожденным. Ведь такие знания всегда переходили от матери к дочери, а магглокровки, придя и осев в магическом мире, этого не знали. Короче, сестренка весьма преуспела, и я затрудняюсь сказать, кто из них двоих больше зарабатывал. Но Джинни была слишком умна, чтобы показать Гарри истинное положение вещей.

Сириус Блэк не захотел жить на Гриммо и выкупил дом у племянницы Батильды Бэгшот— соседки Поттеров. Одинокая старушка сильно болела последнее время и подарила дом племяннице. Та взяла её к себе, а дом продала Блэку за хорошие деньги, чтобы помочь своим детям. Так что Блэк и Поттер теперь соседи, а их сыновья дружат и на пару летом шалят. А в школе пацаны попали на Слизерин вместе со Скорпиусом Малфоем и зажигают втроем. Для всех их поступление на Слизерин стало шоком, но долго никто не возмущался, если только Блэк плакался иногда за стаканом горячительного в баре. А Гарри больше удивляло, что сын дружит с Малфоем.

Дом на Гриммо через семь лет исчез из магического мира, а старик Критчер умер незадолго до этого. Камень рода потух, и магическое пространство, где прятался дом, свернулось. Между двумя маггловскими домами образовалось пустое пространство. Забавно, но никто из магглов не удивился такому внезапному несоответствию, которого еще вчера не было. На этом месте позже построили еще один маггловский коттедж. Но он пользовался дурной славой и постоянно менял хозяев. В нем искрило электричество, взрывались лампочки, портилась техника, виделось и слышалось всякое разное, люди болели. И в итоге дом просто стоял незаселенным.

Блэк, как и дальновидно предсказывал Артур, добровольно потерял всё, даже семейный склеп. Но он не сильно расстроился — денег у него хватало, а семейные реликвии ему даром не сдались. Жаль, но род Блэк, считай, прервался, по крайней мере в том виде, что был раньше, и начался с нуля.

Близнецы обзавелись семьями самыми последними, на год раньше нас с Луной, женились на двух сестрах — тоже близнецах. Жили первое время все вместе в комнатах над магазином. Потом, когда у Фреда родились девочки-близняшки, а у Джорджа следом — мальчишки-близнецы, Фред переехал в Хогсмид. Они открыли и там тоже лавку приколов. Впрочем, они общались семьями и постоянно тусовались вместе, а часто и ночевали в гостях друг у друга, когда в облом было идти домой или когда близнецов озаряло очередным изобретением. Когда их отпрыски пошли в школу — Хогвартс содрогнулся. И еще раз, когда через год туда поступили мои.

Здание магазина они у меня выкупили лет через пятнадцать. За это время мне набежала приличная сумма с аренды, да и теперь мои проценты с продаж идут исправно. Кто был их тайным спонсором, я так и не признался, на всякий случай. Родня родней, а доходы врозь.

Ну, о ком еще рассказать до того, как скажу о себе? Ну конечно о Гермионе.

Спустя четыре года, когда я уже сдал на мастера, а с Луной мы ещё не поженились, но уже запланировали день свадьбы, ко мне неожиданно приехал Чарли.

— Родные пока ничего не знают, Рон, — сказал он, протягивая мне красивый конверт. — Я скажу им завтра и подумал, что стоит передать тебе его лично.

В конверте оказалось приглашение на свадьбу, где невестой значилась… Гермиона. Я поднял на брата ошеломленный взгляд.

— Последние три года мы с Гермионой часто виделись. Она чувствовала себя одиноко в чужой стране, я составил ей компанию, и мы сблизились. Мне очень нравится эта чудесная девушка, Рон, и я бы хотел сделать ее счастливой, — внимательно наблюдая за моей реакцией, пояснил он.

— Э… Я рад за вас обоих, Чарли, — вымолвил я. — Это несколько неожиданно… но Гермиона действительно замечательная девушка, и заслуживает всего самого лучшего, а ты станешь ей надежной опорой в жизни.

— Рад, что ты это понимаешь, Рон, — слабо улыбнулся он. — Видишь ли, Рон, я не слепой и знаю, что она долгое время была увлечена тобой, да и ты всегда к ней особо относился. Но теперь, надеюсь, всё в прошлом?

— Разумеется, Чарли, — с готовностью ответил и с облегчением выдохнул. — Я всегда относился к Гермионе, как к лучшему другу, и не больше.

— Я просто хочу, чтобы на свадьбе тебе не пришло в голову ворошить прошлое, Рон, — спокойно и со значением ответил он. — Гермиона — серьезная девушка, и мне бы не хотелось ее огорчать. Ты слишком умен и наблюдателен, чтобы не заметить ее чувств, но слишком расчетлив, чтобы это скрыть. Пусть это знание останется там, где есть, Рон. Так будет лучше для всех нас.

— Полностью согласен, брат, — кивнул я и улыбнулся. — Я всегда считал, что Гермионе нужен взрослый уверенный в себе мужчина, которого можно уважать. Она слишком умна для меньшего.

Через месяц они поженились и уехали обратно в Румынию. Гермиона выглядела счастливой невестой и очень красивой сияющей девушкой.

Молодые, лет через пять, когда у них появился первый и единственный сын, купили небольшой собственный дом и жили вполне счастливо. В Британию они так и не вернулись. Да и, честно сказать, прогрессивный свободный магический мир Румынии был Гермионе куда ближе, чем замшелая клановая Англия.

Гермиона закончила академию и стала работать в отделе прогнозирования прорех в магической завесе. Работа интересная, секретная, хорошо оплачиваемая и престижная. Через несколько лет Гермиона уже возглавляла отдел.

Виделись мы с ней редко — только на семейных сборищах. А ещё я стал крёстным их сыну.

— Знаешь, Рон, — между делом обронила она, нежно воркуя с Адрианом, — теперь я могу тебе признаться. Последние три года в Хогвартсе я была в тебя влюблена, хоть ты, признаться, тогда изрядно меня бесил и выводил из себя. К счастью, теперь я избавилась от своих подростковых чувств. Ты был моей первой любовью, это было здорово, и я с нежностью вспоминаю то время мечтаний и ярких переживаний. Но теперь у меня есть то, настоящее и важное, а школьная влюбленность осталась в прошлом, — вскинула она на меня сияющий взгляд. — Чарли, он замечательный. Я только теперь поняла, что мне всегда был нужен взрослый и надежный мужчина. И я так счастлива, особенно теперь, когда у нас сын, словно мы с Чарли стали еще ближе.

— Рад за тебя, Гермиона, — не совсем искренне улыбнулся я, запоздало поняв, что именно тогда имел в виду Чарли. — Я рад, что именно ты стала частью нашей шебутной семьи. Надеюсь, я стану хорошим крёстным твоему сыну, — и мы плавно перешли к разговорам о ребенке.

Самое странное, но я действительно испытывал некоторое сожаление. Меня задело, что Гермиона меня забыла и полюбила кого-то другого, а я остался в прошлом — воспоминанием. Сам не понимаю, почему так среагировал. Может быть, взыграло мужское самолюбие? Или она мне нравилась как девушка, и просто я не хотел этого замечать? Нельзя не признать, что ее живость, ранимость и открытость меня привлекали. С ней меня бы ждали жаркие споры, скандалы, слезы и страстные примирения — живые открытые эмоции. Если бы только мне было это нужно на самом деле. В любом случае, это все уже в прошлом, как она и сказала. И я желаю им счастья.