Рокировка по длинному пути

Глава 3

Комната Перси была на условно третьем этаже, сразу под моей. Почему «условно»? Да потому что «Нора» представляла из себя странную разноуровневую конструкцию, когда этаж надстраивали не целиком, а крепили, как конструктор, из отдельных, уже собранных модулей-комнат по мере надобности.

Из-за этого внешняя стена была неровной, а где-то, как, например, на первом этаже, западала внутрь, образуя крыльцо, над которым нависал второй этаж. А где-то, как в спальне родителей или у Билла в комнате, образовался небольшой балкончик из выступающих стен соседних комнат и потолка нижнего этажа.

Мне не сильно повезло. Мое жилище надстраивали почти самым последним, и частично из чердака. Поэтому и без того небольшая комнатка десяти метров имела только две прямые стены, что делало ее еще меньше. Справа, где-то в полутора метрах от пола, уже шел скат чердака, и с моими размерами в той части комнаты даже сейчас я не мог выпрямиться во весь рост.

Так что там висели книжные полки и стоял небольшой письменный стол, а напротив — кровать и тумбочка. Вот и вся обстановка. У остальных парней комнаты ничем не отличались от моей, разве что стены прямые, без скосов.

Комната попросторнее, метров двенадцати, досталась Джинни, и располагалась на первом этаже. Ее пристроили самой последней, а на земле места больше, чем на верхотуре, есть куда выдвигаться. Поэтому в нее поместилось все: от просторного встроенного гардероба, в котором на самом деле было не так уж много вещей, до столика с большим круглым зеркалом в изрядно поцарапанной раме.

Изнутри вся эта безумная конструкция выглядела, как система ходов. Неудивительно, что жилищу дали такое звучное имя — «Нора».

Главная лестница не шла сплошняком с первого этажа и до чердака. На каждой площадке, или чуть раньше, от нее отходили ответвления из трех-пяти ступенек.

Не доходя до второго — спальня родителей и ванная с туалетом, чуть выше на две ступеньки кладовка для барахла, а еще выше на два метра и три боковые ступеньки — комната Билла.

Между вторым и третьим этажами располагались комнаты Чарли — направо, и близнецов — налево, почти над спальней родителей. Может, потому Молли и была всегда в курсе их ночных вылазок.

Между третьим и четвертым — комната Перси, куда вели две широкие ступеньки, и еще один туалет. Ну а через три ступеньки выше, налево, жил я. А главная лестница вела дальше, на чердак, сразу, как огибала мою комнату на десять ступеней выше. Вот такой лабиринт.

Поднос я на этот раз донес без приключений — близнецы, похоже, прятали компромат, пока мать не нагрянула с обыском.

Пристроил ношу на верхнюю ступеньку и постучал. Перси открыл сразу, словно караулил под дверью.

— А, это ты, Рон, входи, — с явным облегчением при виде меня сказал он и посторонился. Я, аккуратно прихватив поднос, зашел.

— Ставь сюда, — показал он и убирал со стола блокнот, переложив его на кровать. Куда через пару минут и я приземлился.

— Мама обещала зайти позже, — сказал я, — ты сам как?

— Да нормально, — невозмутимо пожал плечами он и взялся за ложку. — Спасибо папе.

— Слушай, Перси, а тебе не надоело терпеть этих шутников? Ты же старше, — неожиданно для себя самого спросил я, наблюдая, как он незаметно морщится, когда жует. — Давай вместе их отметелим, в конце концов, чтобы больше не лезли?

— Нет, — помотал головой Перси, снова вгрызаясь в хлеб с маслом, — так нельзя. Фред и Джордж, они хорошие — добрые и веселые, и не хотят плохого, ты не думай — оно само так получается. За что их бить, тем более, мы же братья — семья.

— Ага, братья, — скептически протянул я. Таким бы ремень на задницы уронить раз десять и сказать, что само получилось. — Да ладно, ладно, ешь, я просто предложил. Нет так нет, — добавил, когда Перси возмущенно вскинул на меня взгляд.

Пока он отдавал должное материнской стряпне, я комнату рассматривал. По мне, так больше на кабинет сорокалетнего мужика похоже, чем на спальню пацана, которому еще одиннадцати не исполнилось. Все по полочкам, на своих местах, кругом ни пылинки, ряды книг и хоть бы один плакат или безделушка. Только общее фото семьи Уизли в рамочке на тумбочке возле кровати. От чего-то стало тепло на душе, и я смущенно отвел глаза, словно подсмотрел что-то личное. Взгляд зацепился за раскрытый блокнот.

— Перси, а научи меня писать, — внезапно предложил я, листая блокнот и глядя на ровные и правильные строчки с красивыми закорючками.

— Э-э-э. Я же тебя учил. Ты что, все забыл? — удивился он, отрываясь от очередного пирожка.

— Да нет, я про перо, — пояснил, чертыхнувшись про себя, — пером у меня только кляксы хорошо выходят. А я хочу, чтобы как у тебя было, красиво.

— Конечно, если ты действительно хочешь, я бы мог позаниматься с тобой, — смущенно помолчав, ответил мальчишка, — давай, скажем, каждый день сразу после ланча. Думаю, часа нам вполне хватит. Но я буду давать тебе домашние задания, — все больше воодушевлялся он, и я невольно улыбнулся его энтузиазму.

— Ок, — обрадовался я, — и дай еще что-нибудь про магию почитать, не слишком сложное, а то у меня только про квиддич и сказки, а в гостиной не хочу брать — близнецы увидят, задразнят.

Перси с серьезным видом кивнул, аккуратно вытер руки салфеткой и достал с полки несколько книг, две из которых были довольно толстыми на вид.

— Вот, «Магия для малышей», «Фантастические твари» и «История магии» — последние две школьные, мне Чарли дал. Только аккуратно, пожалуйста, я их с собой в Хогвартс заберу.

— Само собой. Спасибо, — от души его поблагодарил и поднялся, — пусть пока у тебя полежат, я только тарелки отнесу, а на обратном пути заберу.

— Да ладно тебе, я сам отнесу, — мягко улыбнулся он и смущенно потер переносицу, став на мгновение копией Артура, — а ты беги, читай.

Я кивнул и, схватив добычу, потопал на выход.

— Слышь, Перси, — обернулся внезапным порывом, — а давай погулять сходим? Сегодня не холодно и дождя нет.

— Ты хочешь погулять? — удивленно переспросил он. — В смысле, со мной? Вместе?

— Ну да, — повторил я. — Ты же знаешь, я болел и давно из дома не выходил. Хочется ноги размять.

— Ладно, — подорвался он, — я быстро оденусь, только тарелки унесу и у мамы отпрошусь.

— Я пока тоже переоденусь, встретимся через полчаса внизу.

Пока напяливал теплый свитер и носки, хвалил себя за сообразительность. У меня накопился целый ворох вопросов, а спросить некого. Память настоящего Рона мне не досталась. Откуда я знаю, чему его учили? Брякну что-нибудь, и родители меня враз разоблачат. А Перси сам ребенок еще, и даже если облажаюсь с вопросами, то все равно риск меньше.

Я кроме этого дома и палаты в Мунго не видел пока ничего. Даже не знаю, в каком графстве наш дом расположен, помню только, что в деревеньке, где маги с магглами на одной территории живут. И помимо Уизли тут еще Лавгуды и Диггори в соседях значатся. Вот у Перси все заодно и выведаю.

Вообще, странно. Перси почти одиннадцать, близнецам девять, мне, судя по календарю на кухне, семь, и никто из детей в школу не ходит. Да и за пять месяцев в «Норе» ни разу не видел, чтобы кто-то уроки делал. Кто детей тогда читать, писать и другим вещам обучает? Или магические аборигены общеобразовательных знаний совсем не получают? Вот и разберемся.

Довольный Перси уже успел застегнуть все пуговицы на куртке и нетерпеливо переступал с ноги на ногу, пока Молли наматывала ему на шею длинный шарф в красную полоску. При виде меня мальчишка просиял и с облегчением выдохнул, когда мать переключилась на меня.

— Рон, надень сегодня эту куртку и ботинки, на улице сыро, — распорядилась Молли, снимая с вешалки поношенный тонкий пуховик, — давай помогу.

Она быстро упаковала меня в одежду и намотала на шею такой же шарф, как и у Перси. Под конец водрузила нам на головы простые вязаные шапки и, выдав перчатки, смачно чмокнула каждого в щеку и выставила за дверь.

— Согревающих чар на одежде хватит часа на четыре, так что к трем пополудни чтоб были дома. Хорошо прогуляться, мои дорогие, — сказала она и закрыла за нами дверь.

Отпущенное нам время пробежало незаметно. Перси оказался неиссякаемым источником знаний. Стоило задать ему первый вопрос, как он с готовностью охотно на него ответил, да так полно, что зацепил еще много новых тем, и мне только оставалось, что слушать и кивать.

Все началось с погоды. Я, чтобы начать разговор, вскользь заметил, как нам повезло с погодой сегодня, ведь еще вчера шел дождь, а сегодня снегу навалило. Перси тут же оживился и рассказал, как же, на самом деле, нам повезло жить в этих местах. В Девоншире климат мягче, чем в других графствах, да и не так дождливо. Что он не дождется лета, когда мы опять поедем в местный заповедник с ночевкой и на пляж, который от нас всего в каких-то шести милях. Так за один, даже не вопрос, я получил ответы на многие невысказанные вопросы, что меня волновали, и еще кучу полезной информации в придачу. Я не прогадал, когда выбрал Перси своим информатором.

Потом разговор плавно перетек на магические семьи, проживающие в наших местах. И опять я ничего не спрашивал. Перси, когда мы отошли подальше от дома по основной дороге, показал налево, на небольшой лесок, видневшийся позади нашей «Норы», и обмолвился, что скоро апрель, а значит, можно будет набрать почек с магических хвойников и бутонов мерцающего первоцвета, чтобы потом продать. И предложил мне, забавно стесняясь, присоединиться к нему, а после продажи поделить деньги.

Я высказал удивление, что возле нас растут магические растения, и услышал увлекательный рассказ. Наша деревня Оттери-Сент-Кэчпоул — это смешанное поселение, где издавна живут магглы и маги. Магический фон тут не так высок, как, например, в Хогсмиде, да и распространен он не по всей территории. Но там, где он есть, его вполне хватает, чтобы некоторые магические растения росли в здешних местах, и даже встречались какие-то птицы, неядовитые змеи и жабы, тоже магические. Правда, ничего особо ценного в наших краях не растет, поэтому местные маги и не заморачиваются со сбором — слишком дешево для серьезных продаж. Но нашей семье и для себя хватает. И чтобы немного продать и заработать на пару шоколадных лягушек тоже.

А я все удивлялся, откуда у близнецов ингредиенты на их эксперименты — ну не родители им их покупают, в самом деле? А они просто местный лесок обносят. И Молли, как оказалось, там же отоваривается — я ее уже несколько раз около котла видел, значит, простые зелья для семьи она сама варит.

В деревеньке нашей, помимо тех магов, что я уже знал, еще три семьи жили — Фосетты, Вуды и Фрэнчи. Кто такие, я в упор не помнил, да и ладно. Главное, узнал, что магов, кроме нас, в здешних местах хватает.

Вернулись мы вовремя, довольные и голодные, а уж как Молли радовалась нашему приподнятому настроению и здоровому румянцу.

Близнецы за обедом, конечно, дразнились, мол, два зануды без чувства юмора нашли друг друга, но я пропустил все их подколки мимо ушей, отдавая должное тушеному в горшочках мясу с травами и картофелем.

С того дня я каждый день в любую погоду гулять ходил, и, что интересно, мне это не запрещали даже в дождь — просто выдавали зонт, а после прогулки Молли спаивала мне чашку чая от простуды с бузиной и чабрецом, для профилактики.

Перси теперь всегда за мной увязывался, когда дождя не было. Он каждый раз, как я собирался гулять, с тоской на меня смотрел, а в глазах такая надежда разгоралась, когда его с собой звал, что я просто отказать не мог. Оголодал пацан по общению. Да и он мне не мешал, в принципе.

Конечно, прежний Рон, как и близнецы, считал Перси заумным занудой, а мне он нравился. Почему бы не послушать умного человека, а знал пацан многим больше меня. Тем более он очень дорожил нашей дружбой и совсем не гордился, не зазнавался, а когда я тупил и что-то не понимал, объяснял еще раз без всякого раздражения. Из него бы классный учитель вышел, и зачем ему это Министерство? Хотя я знал, что он очень хотел быть на отца похожим, может, поэтому. И все же я иногда уставал от общения и пользовался плохой погодой, чтобы погулять в одиночестве и без суеты подумать.

Места тут были красивые, даже сейчас, когда сплошная облачность и зелень еще не показалась. Но, несмотря на конец февраля, холодно не было, только сырость и иногда сильные ветра, но от них Молли мне куртку перед уходом зачаровывала.

Наша «Нора» стояла на отшибе, да и остальные магические дома тоже не размещались в самой деревне, а были раскинуты по округе на значительном расстоянии друг от друга. И, похоже, были как-то скрыты, потому что, как я ни вглядывался вдаль, ничего похожего на магические строения не видел. А шастать через поля пока было нельзя, там или лежал снег, или была такая грязь, что увязнешь с первого шага. Поэтому мы обычно прогуливались недалеко, около мили до первой развилки, по асфальтовой дороге, идущей мимо нашего дома от самой трассы до деревни и дальше, до самого Эксетера.

Справа от дороги на всем протяжении пути протекала река Экс, чтобы много дальше изрядно расшириться и впасть в Ла-Манш. Но в нашей местности она не была столь широкой. Перси говорил, что старшие мальчишки тут летом купаются, только немного ниже, за мостом, где течение поменьше, и переплывают ее на раз.

А слева от дороги стоял наш дом, отделенный от трассы полями, сменяющимися невысокими холмами и редкими островками лесов. Поэтому «Нора» была немного скрыта от дороги и не бросалась в глаза. Хотя, думаю, тут не обошлось без чар, иначе бы магглы, что изредка тут проезжали на машинах, от вида нашего жилища впали бы в ступор — уж больно странно строение выглядело. Так что, скорее всего, они видели хорошенький белый домик, а не победителя в номинации «безумный архитектор столетия».

Забора вокруг дома не было, вернее, каменная, кое-где развалившаяся кладка была слишком низкой, и взрослому ее можно было легко перешагнуть.

Позади дома располагался довольно просторный сад. Что там росло, пока было непонятно, но деревьев и кустов много. А гараж и курятник располагались с другой стороны дома, со стороны трассы, возле еще одного лесочка. Он был совсем немагическим, и, как обмолвился Перси, в нем был небольшой пруд или болотина, где наши в теплое время года собирали лягушачью икру. Там же, между домом и гаражом, были растянуты веревки, где Молли сушила белье.

С маггловскими соседями Уизли, как и другие маги, что здесь проживали, не общались. Молли даже продукты покупала не у магглов в деревне, а у мистера Фрэнчи, живущего примерно в миле от нас по главной дороге, или в полумиле, если идти напрямую через поля. А остальные маги, побогаче, по словам Перси, отоваривались в магических кварталах и тоже не пользовались услугами местных фермеров.

Старик Фрэнчи фермером не был. Он держал небольшое, но крепкое магическое хозяйство чисто для себя, но еще со времен знакомства с отцом Артура продавал излишки семье Уизли, конечно, за магическую валюту. Я тогда первый раз увидел магические деньги, когда вызвался сходить к нему за покупками вместо Артура.

Нам с Перси, который привычно увязался за мной, без возражений выдали тележку и деньги. На два галлеона, семнадцать сиклей и три кната мы привезли домой целую груженую тележку уменьшенных продуктов на неделю. А старик был так любезен, что облегчил тележке вес, и мы весело катили ее по асфальту без всякого труда.

Я сделал вывод, что продукты на такую ораву обходятся примерно в десять золотых в месяц, учитывая молоко и сливки, которые утром появлялись сами, стоило Молли с вечера выставить на крыльцо пустую тару, оставив записку и деньги.

А когда приедут старшие братья, то расходы на питание повысятся, скорее всего, до пятнадцати золотых. Но я тогда не знал, сколько получает Артур, как и цен на остальные товары в обоих мирах. Да и в самой деревне еще не был. И смог разобраться с этим вопросом только летом, когда вернулись домой Билл и Чарли. Билл привез из школы брошюру по профориентации, и там был список профессий и примерных окладов.

Так вот, рядовые министерские работники получали сорок галлеонов в месяц. Личные помощники или секретари — пятьдесят. Начальники — сто, а работники среднего звена — восемьдесят золотых, плюс надбавка за сверхурочные.

Рядовые учителя в Хогвартсе получали восемьдесят золотых. С надбавкой за выслугу лет и деканские, выходило около ста пятидесяти, а если ты еще и мастер, то двести. И это были хорошие деньги, ведь двести галлеонов получали замы министра, глава Аврората и дипломированный узкопрофильный целитель в Мунго.

Работники в сфере услуг типа повара или продавца — сорок-сорок два галлеона. Грузчик — двадцатку. Минимальная зарплата — четыре галлеона в неделю.

Самый большой оклад был у министра магии и главного целителя — целых триста галлеонов. А у игрока в квиддич и вовсе запредельная — от трехсот до пятисот у местной команды и тысяча у игроков Высшей лиги. Неудивительно, что Рон мечтал стать игроком в квиддич хотя бы в местном клубе.

А так средняя зарплата магического мира варьировалась от пятидесяти до семидесяти золотых в месяц. Это примерно составляло триста фунтов плюс-минус, а средние зарплаты магглов в то время варьировались в среднем около трехсот двадцати фунтов. Так что обычные маги в своем большинстве, как оказалось, жили немногим лучше магглов.

И существовали мы, скорее всего, на восемьдесят золотых в месяц, плюс галлеонов сорок за сверхурочные, а содержать приходилось девять человек. Неудивительно, что лишнего кната в семье не водилось.

Зато из еще одной тонкой ознакомительной книжонки я понял, что Артур реально не знает ничего о фунтах, потому что он их никогда не менял в гоблинском банке на магические деньги.

Нет, он, конечно, был в курсе, что это бумажки деньги, но для него они были бесполезными фантиками. В банке, как я понял, меняли маггловскую валюту только магглорожденным или полукровкам, живущим на маггловской стороне, если один из родителей маггл. Да и то после предоставления письма из Хогвартса, и не больше ста галлеонов в год, и только на семь лет обучения. Магический мир оказался еще более замкнутой системой, чем я думал.

Я не силен в банковском деле, но это как раз и есть та фигня, когда гоблины полностью контролируют финансы магов — от чеканки денег до банковских операций, чтобы волшебники не могли играть на разнице валют и, не дай Мерлин, обогатиться в обход гоблинов.

Кстати, банку с фунтами в гараже я нашел. Навскидку денег там было много, и первым порывом было их незаметно проредить и сходить в местный магазин за нормальными сладостями, которые не шевелятся и не голосят дурным голосом, когда их ешь.

Но я подумал и не стал это делать. Для Артура эти деньги были любовно собранной коллекцией, как для меня когда-то мои коллекционные машинки. И я не захотел ее потрошить. Обойдусь и без сладостей. Хотя мне не столько сладостей хотелось, как сходить в обычный магазин и купить что-нибудь.

Но все эти открытия, что я описал, произошли со мной много позже, а пока я еще ничего не знал и просто потихоньку приспосабливался к семье, пытаясь стать в ней своим. А сегодня, когда отец вернется с работы, мы пойдем переселять упыря, а мне еще нужно прочитать, что это за тварюшка такая.