Рокировка по длинному пути

Глава 12

Только попав в дом Лавгудов, я понял, что родовое гнездо мага сильно отличается от просто магического дома на месте силы, как та же «Нора».

Я почувствовал эту разницу той магической сутью, что была во мне, которую только недавно начал ощущать и постигать, когда стал заниматься по тем книжкам.

Все в доме Луны дышало магией и подчинялось хозяйке без всякого усилия, просто взмахом руки, словом или прикосновением. Словно магия дома и магия хозяев связаны друг с другом. Хотя, подозреваю, что это и есть магия хозяев, накопленная поколениями предков.

В нашем доме тоже был некий магический фон, который позволял магичить, не тратя в дальнейшем на поддержание колдовства магию самого волшебника. И некоторые волшебные вещи в «Норе» тоже имелись.

Часы с девятью стрелками на каждого из нас, показывающие, где мы находимся.

Кухонные часы с одной стрелкой типа ежедневника, распределяющие матери работу по дому.

Волшебное радио, говорящее зеркало в ванной, зачарованная праздничная скатерть, что не пачкалась, не рвалась и сохраняла блюда в горячем состоянии — мать доставала ее по большим праздникам, как и чайный сервиз, в котором никогда не остывал чай.

У старших братьев и Артура наручные часы, совершенно волшебные, непохожие на обычные, с планетами и звездами. Лично у меня — шахматы и говорящий будильник.

Ну и так, по мелочам, на кухне было полно волшебных вещей — вроде ножа, что сам режет, или кухонной раковины, что моет посуду, стоит ее туда сложить. Кастрюли, что варят еду к определенному часу, стоит с вечера загрузить в них продукты. И, конечно, кладовая с эффектом охлаждения, заменяющая холодильник.

У Лавгудов сам дом был волшебный, от крыши до подвала. Он подстраивался под хозяев, словно имел собственный разум. И был гораздо больше внутри, чем казался снаружи.

Я приходил к подруге почти каждый день и все время попадал словно бы в другое место.

Теперь при моем приближении шипы на двери втягивались внутрь. Дверной молоток в виде головы орла приветливо щелкал клювом и норовил потереться о руку.

Комнаты в доме, все, кроме кухни и игровой, постоянно менялись местами. Ты мог зайти во вторую дверь на третьем этаже и оказаться в чулане возле кухни на первом. А в следующий раз не нашел бы этот чулан, даже если бы захотел, словно его никогда и не существовало. Мне иногда казалось, что пока мы сидим в одной из комнат, сам дом непрерывно вращается, словно раскручивается и скручивается спираль.

Свет гас и включался просто от слова, как и вода — тоже текла по приказу, даже не по приказу — мысленному желанию. Стоило только постучать по крану.

Ты мог выйти, чтобы спуститься на кухню, и идти до нее около часа, хотя отлично видел ее с верхнего этажа. Просто спускался по лестнице, а она все не заканчивалась. А потом рядом появлялась приоткрытая дверь, будто приглашая принять правила игры. Приходилось возвращаться, откуда пришел, закрывать дверь и выходить снова, надеясь, что все вернется обратно, или все же зайти в новую дверь и начать игру с совершенно непредсказуемым результатом.

Не знаю, может, это была такая защита от незваных гостей, чтобы запутать тех, кто все же сможет проникнуть в дом?

Как я потом понял, дом Луны, как и остальные магические дома, был зачарован. Если идти туда без приглашения, то ни за что его не отыщешь, так и будешь кружить по округе. Поэтому я никогда не видел ни одного соседского магического дома, хоть и излазил всю округу.

Однажды весной ждал, когда мне откроют, увидел, как на стену дома заползла змея. Каменная кладка тут же сомкнулась и потемнела, стала словно отлитая из стали. Вьюн, до этого мирно шелестевший на ветерке, крепко оплел добычу, а по гладкой поверхности стены сверху вниз пробежала искра, словно маленькая молния. Поверженная змея упала к подножию дома и исчезла в земле, что сомкнулась, получив трофей. Зрелище было жутковатое. Особенно когда подумал, что и сам мог бы закончить так же, если бы желал зла хозяевам. Очевидно, в случае опасности дом превратится в настоящую крепость — единый высоченный монолит без окон и с неприступной дверью.

Но меня дом не трогал, хоть и морочил, но, видимо, только ради игры — чтобы Луне было интересней. И даже слушался, если мое желание не противоречило хозяйской воле.

Я мог захотеть помыть руки, и входная дверь тут же оказывалась дверью в нужное тебе помещение, и до него никуда не нужно было идти. Но Луне нравился «поиск», и мы в основном ходили длинным путем, если только она сама не торопилась куда-то попасть.

Однажды она захотела срочно показать мне одну книгу, мы вышли за дверь комнаты и оказались не на лестнице, как обычно, а вышли из кабинета в коридоре первого этажа рядом с библиотекой.

Зато в другой раз решили перекусить и уже стали спускаться, как вдруг ступени сложились, и мы, как с горки зимой, с ветерком скатились вниз и попали в подвал, где плутали около часа.

Причем Луна совсем не выказывала беспокойства и воспринимала всё, как увлекательную игру. А я, бродя по лабиринтам подземелий, честно говоря, опасался, что нас могут и не найти. Раньше у Лавгудов домовик был, и его можно было позвать. А мистер Лавгуд мог сутками из кабинета не выходить. Не факт, что и через неделю найдет.

— Луна, а мы разве не шли на кухню выпить чаю? — как бы между прочим спросил я. — Разве мы не должны поторопиться?

— Можно и поторопиться, — кивнула та, — но это же скучно, Рон. Чай никуда не денется, он УЖЕ ЕСТЬ и ждет нас. А ПОИСК — это всегда интересно. Он может вывести на ПУТЬ и привести к ВЫВОДУ.

— И какой же вывод ты извлекла из нашего блуждания по темному холодному подвалу? — спросил, когда мы неожиданно вывалились из кладовой для продуктов прямо на кухню.

— Что после темноты и холода оказаться на теплой и светлой кухне ОСОБЕННО приятно, — подумав, на полном серьезе ответила она. — А еще теперь я на САМОМ ДЕЛЕ хочу чаю. А ведь всегда приятней делать то, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь.

— А разве час назад не ты сама потянула меня на кухню потому, что захотела чаю? — улыбнулся ее рассуждениям, довольно разумным, между прочим.

— Да, — ничуть не смутилась она, — но тогда это был бы просто обычный чай, а теперь это будет самый вкусный чай на свете, ведь теперь я УВЕРЕНА, что хочу его больше всего. А как бы я об этом узнала раньше и поняла разницу?

— Логично, — засмеялся и подвинул к ней тарелку с ее любимым печеньем. И, надо сказать, чай на этот раз был действительно необыкновенно вкусен. Может, потому, что я продрог, а он был очень горячим.

Все комнаты в доме, в которых мне удалось побывать, были полукруглые, изогнутые и почти всегда двухэтажные. Библиотека тоже занимала два этажа. Верхний — для взрослых, с серьезной литературой, закрытый какой-то прозрачной мерцающей преградой. А внизу была учебная зона для Луны.

При виде такого богатства знаний я просто застыл в восхищении. Но мне почти ничего не довелось из нее почитать. Луне нужен был друг и партнер по играм, а не книгочей. А выносить книги за пределы дома было нельзя. Но даже играя, столько узнал про магию, как никогда раньше в собственном доме. И это было странно.

В «Норе» мать постоянно колдовала, но я отчего-то воспринимал магию, как фокусы. А у Лавгудов не колдовали вовсе, но я ощущал магическую силу, как нечто реальное — энергию, что взаимодействует с тобой. Учился этому почти год по книжкам и только-только начал это чувствовать в себе. А Луна родилась и жила с этим ощущением с самого рождения. Рядом с ней еще больше ощущал себя магглом. Чувствовал в себе магию, но пока не доверял ей, присматривался и примеривался. А Луна всецело доверяла, словно это была ее стихия, и поэтому чудеса в ее жизни были привычным и понятным явлением. Ее ничем нельзя было удивить или напугать.

Например, когда мы дособирали пазл с драконом, он приобрел объем, дохнул пламенем и, издав рев, облетел комнату, после чего взорвался на множество искр, как в фейерверке, и исчез. Просто обалдел от таких спецэффектов и даже немного струхнул — уж больно реально выглядела зверюга и пламя. А Луна восприняла все с радостными визгами и азартно бегала за драконом, пытаясь поймать его за хвост.

Сама картинка словно потеряла магию и стала обычной движущейся картинкой, после чего детали отделились друг от друга.

На коробке, куда мы сложили пазл, было написано, что это некая развивайка для детей. Пока собираешь, с каждым пазлом вкладываешь в рисунок немного своей магии, которая по завершении и оживляет дракона. То есть я не колдовал палочкой, но мог увидеть и ощутить плоды своей магии. И все остальные игрушки Луны были такими же — чувствовать и видеть свою силу и научиться ей управлять. Но наверняка подобные игрушки стоили очень дорого или переходили по наследству, потому у нас в «Норе» таких не было.

В основном мы с Луной если не играли наверху, то занимали библиотеку. На первом этаже стояли кресла, большой стол, стулья и книжные стеллажи с детской литературой. В смысле, что литература была с поправкой на детский возраст. А так там были книги и по зельям, и по чарам, и даже по окклюменции. Просто написаны на уровне понимания ребенка. Я прочитал их все. И с удивлением обнаружил, что сам того не зная, уже закончил первый уровень защиты разума.

Помню, по книге Снейп все твердил Поттеру — очистите разум. Вы очистили вчера перед сном разум?

Так вот, те книги для сквибов, что мне дал Мэтт, были первой ступенью к освоению защиты разума — почувствовать магию и освоить концентрацию путем очистки сознания.

После концентрации на дыхании, вторая ступень — условно выход из тела. Словно ты стоишь вне тела, со всем тем, что хочешь спрятать, а кто-то в это время хозяйничает у тебя в голове, но найти ничего не может. Также эта техника хороша тем, что если тебя, например, избивают или Круцио пытают, ты ничего не чувствуешь, и все воспоминания при тебе останутся. Ведь тело и твое сознание на время отделены друг от друга. Будто смотришь со стороны. Это помогает не сойти с ума от боли и не впасть в шоковое состояние.

Научить этому можно долгим путем — как я учусь, постепенно. Или быстрым, когда в сознание вламываются, и выход из тела спонтанным получится. А когда сознание пару мгновений спустя обратно в тело возвращается, то захватчика выбивает ментальным ударом. Видимо, у Поттера время поджимало, и пришлось его таким жестким путем учить. Не завидую ему, это, судя по описанию, очень больно.

Сначала ты выходишь из тела спонтанно и ненадолго, а с приходом опыта — когда захочешь и на более длительное время. И никаких тебе воображаемых стен в голове, как я себе раньше защиту представлял.

Поэтому в магическом мире воспоминания не являются поводом оправдать обвиняемого — их можно подделать. Видимо, поэтому Блэк и не рыпался с амнистией, когда сбежал.

И потом, что интересно, легилимент не может читать в чужой голове мысли — только мыслеобразы. То есть, если ты просто думаешь, что хочешь убить Волдеморта, то он этого не увидит, если ты не представляешь себе, как именно ты это делаешь.

Так же мы увлеклись артефакторикой для детей.

Вот это было действительно интересно. Начали с простого.

Сначала Луна из тонкой шерсти сплела нитки. Вышло, конечно, не особо ровно, но неплохо. Потом мы разделили моток на две части и покрасили кровью. Всего одна капля на конец нити, пока она наматывалась в клубок, и вот уже весь клубок красного цвета. В книге сказано, что для артефактов не используют другие красители — они не смогут держать магию.

Потом Луна несколько раз намотала своей нитью мне на запястье, завязала хитрый узелок и добавила пару бусинок. Сказала, что это оберег, и теперь он будет меня защищать, а она будет знать, если мне грозит опасность — бусинка потемнеет, а в случае беды станет черной.

Я с ее подсказками сделал ей такой же. Смотреть на первую магическую поделку было волнующе. От нее чувствовался ровный спокойный фон. Это придавало уверенности.

Вообще, благодаря общению с Луной, я стал более раскован и уже не боялся непривычного. Когда знаешь, что в конечном итоге всегда выйдешь, куда нужно, что, сиганув в провал с четвертого этажа, не разобьешься, а мягко спланируешь, и дракон, совсем как живой, не более чем иллюзия — не станешь маяться робостью и сомнениями.

Луна незаметно учила меня быть волшебником, настоящим, чувствующим магию, а не магглом с палочкой, и, признаться, ощущать себя волшебником было здорово.

Потом мы на пару осваивали руны. Правда, сама рунная наука была сложна, но в детской книге давались простые рунные цепочки для поделок — оживить мягкие игрушки, заставить бабочку летать, сделать себе вечный фонарик, удочку. Мне больше приглянулись практические вещи для более взрослых школьников — облегчить вес сумки, увеличить ее объем в два раза, соединить два блокнота подобием Протеевых чар.

Как оказалось, почти для всех заклинаний в магическом мире существовали рунные аналоги. Но магам пользоваться чарами было проще и быстрее. Руны — работа кропотливая. Их в основном использовали слабые волшебники и сквибы первого поколения, живущие в магическом мире. Это позволяло им без колдовства неплохо устроиться и пользоваться благами магии. Или ритуалисты и артефакторы для создания серьезных вещей, типа волшебной палатки.

Особенно мне понравилось, что в книге не было лишней информации о самих рунах, только практические примеры. Хочешь зачаровать мантию от холода — вышей нитью руны на изнанке или на бирке и пришей ее к нужной вещи. Положи в обувь вышитую стельку, чтобы не мерзнуть и ноги не натереть. Выжги руны внутри на коже школьной сумки — и никогда ничего не потеряешь, а достать сможешь только ты.

У Луны, к слову, был специальный набор для выжигания рун. Каждая руна как печать на ручке. Нагревалась на специальной подставке. Очень удобно и главное — четко и без ошибок. Но я позже купил себе такой же из дерева — он был дешевле в три раза, а вместо нагрева использовалась специальная краска. С добавлением капли своей крови, как подсказала Луна.

К школе у меня уже имелись безразмерные блокноты для конспектов, точилка для перьев, чернильница-непроливайка и блокнот для связи с Луной. И так, по мелочи, вроде фонарика и ключа от всех замков.

* * *

Что интересно, журнала «Придира» еще не существовало. Ксено еще только работал над каким-то хитрым станком и заранее строчил статьи для первого номера. Теперь Луна смогла с ним вполне нормально общаться. Он рассказывал ей о разных мифических животных, что привиделись его больному воображению, словно они были реальны. На эту тему он мог говорить часами. Но я был рад, что он хоть иногда выныривает из своего мира и уделяет время Луне, пусть и таким своеобразным образом.

Оставлять ее одну с таким родителем было как-то… Но я сам был ребенком и ничего особо не мог. Да и кто я такой, чтобы в чужую семью лезть. Утешал себя только тем, что, исходя из книг, она будет в относительном порядке. Тем более что у Луны теперь был я, и она уже не была такой странной, как в каноне, хоть и разговаривала чудно. Но я ее отлично понимал, мне даже нравилось.

Луна была моим личным чудом. Она заметно отличалась от других девчонок. В ней не было двуличности и подлости. Это была цельная натура, надежная, как скала, и спокойная, как море в штиль. Я ни на минуту не пожалел, что познакомился с ней.

Ко мне мистер Лавгуд относился ровно, как к предмету мебели, словно я всегда присутствовал в их доме. Виделись мы нечасто. В основном случайно пересекались в коридоре, всякий раз он спрашивал мое имя, и я ни разу не видел его в костюме. Похоже, он дневал и ночевал в своем кабинете.

Думаю, мужчина был не в себе — какое-то пограничное сознание, какое бывает у алкоголиков.

Помню, дядя Паша, наш дворник, тоже как-то словил «белочку» и все втирал, что в углу его теплушки живет бес. Мог часами рассказывать, как он выглядит, описать в подробностях каждую волосинку. Что зверюга строит ему зверские рожи, тянет руки и обещает забрать с собой. Мужик очень злился, когда остальные делали вид, что ничего не видят. Думал, что издеваются. Но в остальном мужик был весьма вменяем.

Правда, другая соседка, тетя Ира, что увлекалась какой-то эзотерической хренью, хоть и не видела подселенца, но утверждала, что дядя Паша вышел сознанием в параллельные миры. Вот и отец Луны, видимо, тоже жил в какой-то своей реальности.

* * *

На день рождения подарил Луне пушистика, чтобы ей не было скучно, когда я уеду. Она назвала его Снежок — он был чисто-белым. Я сказал, что близнецы могут сделать его другого цвета, но она отказалась. Сказала, что Снежок не может говорить, поэтому она не сможет узнать, если ему цвет не понравится. В этом она вся.

Несмотря на то, что я уже чувствовал себя магом, покидать мастерскую тоже было жаль. К лету мне уже поручали серьезные вещи, а работать нравилось.

Мэтт беззлобно дразнил меня Луной — типа я подружку себе завел. Она весной неожиданно пришла к мастерской. Похолодел от ужаса, когда представил, что она могла попасть по дороге в беду. Маленькая волшебница, одна в маггловском мире.

Я, конечно, сделал девчонке внушение, и она покивала, но так и приходила каждый день. От ее дома до мастерской было всего пятнадцать минут через поле. Потом я вез ее на велике домой. Иногда мы заходили в кафе и ели мороженое.

Время в этом году бежало галопом, словно стремясь наверстать все годы моей бездеятельности. Что в этом году иду в Хогвартс — совсем не верилось. Пока как-то утром большая сипуха не принесла мне письмо.