Рокировка по длинному пути

Глава 85

После ужина Гермиона повела первоклашек в башню, а мне пришлось патрулировать коридоры. Но так даже лучше — было время все спокойно обдумать. И дать время Гермионе и остальным выговориться не помешало: слушать их возмущения не хотелось — и так настроение на нуле. Да и что теперь орать? Это ничего не изменит. Нужно обмозговать, как приспособиться к новым правилам с меньшими потерями — размышлял я, просчитывая варианты.

Мне не повезло — общее собрание затянулось. Когда вернулся, в гостиной сидели все наши, кроме семикурсников, и расходиться явно не собирались. Напряжение в комнате можно было резать ножом — похоже, они, не переставая спорить, бурно обсуждали новости с тех пор, как пришли.

— Это просто немыслимо! — дрожащим от напряжения голосом возмущалась Гермиона, когда я, коротко кивнув присутствующим, прошел к дивану и плюхнулся рядом с Гарри — он занял для меня место. Мне тут же всучили стакан с элем, к которому я с удовольствием приложился. — Нужно что-то делать, — тем временем не смолкала Гермиона. — Неужели мы позволим этой женщине…

Ее перебил взбудораженный Дин, ему азартно вторил Симус, парни с пятого курса одобрительно что-то выкрикивали, девчонки шушукались и кивали — никогда еще наш факультет не был столь единодушен, выступая в едином порыве. Стоило поблагодарить Амбридж. Кстати, нужно завтра с утра послать ей цветы от факультета — поздравить с назначением. Так, на всякий случай — Малфой наверняка подсуетится.

— А ты чего улыбаешься, Рон? — неожиданно вспомнила про меня Гермиона и подозрительно прищурилась. — Что молчишь? Как ты сам думаешь, что нужно сделать?

Все любопытные взгляды скрестились на мне, и шепотки стихли.

— Ты действительно хочешь знать? — игриво, с легкой иронией ответил я.

— Разумеется, — раздраженно ответила Гермиона. — Не думай, что сможешь просто отсидеться. Мы тут обсуждаем серьезные вещи.

— Ладно, — ответил я, вставая и вручая свой стакан Гарри. После чего вышел к камину и встал рядом с ней. — Прошу, леди, — преувеличенно вежливо сказал, указывая ей на кресло, — предоставьте и мне сцену для сольного выступления.

Девчонки захихикали, Гермиона фыркнула, но послушалась.

— Вы хотите знать мое мнение? Так вот — я искренне восхищен этой Амбридж, почти так же сильно, как она меня раздражает.

Потом молча подождал, пока все вопли возмущения и удивления стихнут, и продолжил:

— А что вас удивляет? Эта тетка за два месяца сделала для школы больше, чем остальные директора за всю жизнь.

— Да как ты можешь, Рон? — возразила Гермиона. — После того, что она тут устроила?

— А что, собственно, она устроила? — нарочито удивился я. — Лично я пока не вижу ничего особо ужасного. Петь гимн? Так если бы тот самодовольный придурок не вылез, ничего бы не было. Ты попробуй возрази подобным образом на уроке Снейпа — неделю будешь котлы драить и баллов факультет лишишь. А этот, как его там… Паркер на директора при всех попер, вот и подставил — и себя, и факультет, и Спраут.

— Но, Рон, — растерянно возразила Лаванда и боязливо поежилась, — а как же порка?

— Лаванда, двадцать баллов — это всего два правильных ответа на вопрос учителя, — сказал я. — Каждый может проявить себя пару раз в неделю на любом любимом предмете — это несложно, а вот совсем отсидеться теперь не получится. А баллы учителя снимают только за проступки. И знаете, что? Я несказанно рад, что Фред и Джордж уже закончили школу, а то, чувствую, на моей спине не осталось бы и клочка целой кожи, а у Гермионы шея бы облезла до мяса.

Среди ребят при упоминании близнецов раздались редкие смешки, перешедшие в откровенный смех, и градус напряжения заметно снизился. Только Гермиона смотрела недовольно — не понимая, как можно смеяться, когда мы обсуждаем серьезные темы? Да Невилл еще хмурился, хотя он не взял зелья в этом году, и штрафные очки за испорченное зелье ему не грозили, а Спраут пылинки с него сдувала.

— Но, если честно, — отсмеявшись со всеми, продолжил я, — давайте просчитаем плюсы. У команд теперь новые метлы, как и у малышни. Стадион зачаровали на безопасность, школу отмыли и активировали отопление, разнообразили меню — это уже плюс — будем жить в безопасности, тепле и сытости. И уж совсем хорошая новость — теперь, помимо межфакультетского соревнования за кубок, каждый студент сможет накопить баллы и использовать их для себя, а не как та же Гермиона — всю неделю их зарабатывать, чтобы близнецы их за вечер спустили. Теперь каждому дан шанс проявить себя.

— Но если, например, кто-то не сможет накопить сорок баллов на поход в Хогсмид? — несмело возразил Колин.

— Как ученику, мне, конечно, подобное будет обидно. Но давайте вспомним, что участие в команде, прогулка в деревню за вкусняшками, возможность заглянуть в редкие справочники и древние книги и другие плюшки, к которым мы привыкли — задумывались основателями как привилегии. Для тех, кто старается учиться. Восемь раз ответить на вопрос учителя тоже вполне возможно. И не забывайте, что профессора также не терпят Амбридж и пока за нас, значит, будут подкидывать баллы ученикам. А на нашей стороне декан и Маккошка — небось прорвемся. Короче, давайте не будем пока впадать в панику. Мы еще не видели и не совсем поняли, как все это работает на практике. Попробуем продержаться с неделю и посмотреть, что получится. Это мое вам слово, как вашего друга и старосты факультета. А теперь расходитесь, пока Амбридж еще какой декрет не наклепала — «о запрете нахождения в факультетских гостиных после отбоя», — невесело пошутил я.

Многие улыбнулись моей незамысловатой шутке, кто-то до сих пор был хмур. Но радовало, что большинство присутствующих уже успокоились и разошлись по спальням вполне мирно — значит, бунт в ближайшее время нам не грозит. А значит, и санкции. Гостиная опустела, остались, ожидаемо, только мы трое.

Я забрал у Гарри свой стакан и устало плюхнулся на диван в надежде передохнуть в тишине. Но кто бы мне дал…

— Слушай, а ты прав, Рон, — оживился Гарри, заметно повеселев. — После того, как ты все подробно расписал, звучит неплохо.

— Неплохо? — зло прошипела вскочившая Гермиона, загораживая мне обзор на камин и прожигая возмущенным взглядом. — Эта страшная женщина делает из школы колонию строгого режима. А Рон, вместо того, чтобы поучаствовать со всеми в обсуждении — как ей этого не позволить, свел все к похихикиванию и отправил остальных баиньки, как неразумных детей. Что, Рон? Будем и в этом году так же тихо сидеть, как и в прошлом, и позволим Амбридж упиваться властью? — с изрядной долей презрения подколола она.

Я психанул. Это не делает мне чести, но напряжение требовало выхода, и я вспылил. Брякнул стакан на подлокотник, расплескав содержимое, и тоже вскочил. Мы оба, дыша злостью, стояли друг напротив друга, как у барьера — словно собирались стреляться.

— Да, Гермиона, — так и будет! В этом году мы будем сидеть на жопе особенно тихо. Ты, похоже, не вполне понимаешь, в каком мы дерьме. Так я тебе расскажу.

— Эй, эй, Рон, полегче, — осадил меня Гарри, сделав попытку подняться, но я злобно на него зыркнул, и он остался на месте.

— Сядь, Гермиона, — с угрозой приказал я, и та, на удивление, повиновалась, робко присев рядом с Гарри, но не сводя с меня упрямого возмущенного взгляда.

— То, что я тут наплел нашим, не вранье, конечно, пусть и не совсем правда. Но нам ни к чему паника на факультете, и мне пришлось сделать акцент на хороших сторонах, умолчав о плохих. Но тебе я о них скажу. Ты считаешь Амбридж страшной женщиной — неверно. Она чудовище! Чудовище, которой отдали школу на растерзание, и защиты от нее не существует. Нам ПРИДЕТСЯ играть по ее правилам, иначе она завинтит гайки еще туже, и будет куда хуже, чем сейчас. Пока она создала вполне гармоничную систему, обеспечивающую порядок, и все соблюдающие устав школы в относительной безопасности…

— Но почему ты считаешь, что на нее не найти управы, Рон? — с жаром возразила Гермиона. — Мы слабы, когда разделены, но сильны, когда вместе. Она физически не сможет отчислять, пороть и наказывать всю школу, если мы объединимся. Ученики могут написать родителям и пожаловаться, можно составить общий протест в отдел образования, чтобы ее заменили. В газету написать, наконец, — возразила Гермиона. — Если просто молчать и терпеть, это еще больше утвердит ее власть в школе.

— А ей не нужно ничего утверждать, Гермиона, — горько ухмыльнулся я. — Она тут по приказу Министерства, и любая жалоба выйдет тебе боком. Кому ты собралась жаловаться? Министру, который лично ее сюда прислал, а Министерство оплачивает обучение магглорожденных? Или совету попечителей — на чьи деньги и существует школа? Газета? Это даже не смешно — ее контролирует Министерство, а принадлежит она одному из старых семейств. А таких не удивить поркой и порядком — они при нем выросли. Родители? Они увидят только то хорошее, что есть — удобства, доступность и безопасность обучения для своих детей. Требование учиться и соблюдать дисциплину нормально для взрослых ответственных людей — и они сами, получив докладную от Амбридж, дополнительно накостыляют своим отпрыскам дома, чтобы те учились, а не дурака валяли и их не позорили. В конце концов, мы тут именно за этим, а не спасать Философский камень от одержимого, убегать от тролля, учиться у оборотня и подвергаться опасности от беглого преступника, который проникал в школу как к себе домой. И не надо сейчас, что он невиновен, — перебил возможные возражения зло вскинувшегося Гарри, — сам факт. Так что, Гермиона, за любое подстрекательство к бунту свои же тебя сдадут — те, у кого в Министерстве родственники работают, или те, кто планирует туда на работу после школы устроиться, или просто за рекомендацию, чтобы хорошую работу получить. У Амбридж полно болевых точек, на которые можно надавить — над ней Фадж, а под ним все остальные. Сместить неугодного с должности в Министерстве или уволить после очередной проверки учителя много времени не займет. Те же профессора, может, и подкинут баллов, но ни во что вмешиваться не будут, и смело тобой — хорошей и справедливой — пожертвуют, чтобы место не потерять. А я удивлялся, чего это Перси в этом году деканом назначили?

— Но это не может быть правдой, Рон? — неуверенно возразил Гарри. — Если все так — тогда это слишком ужасно.

— Пока все не так плохо, — более спокойно ответил я. — Амбридж, хоть и та еще гадина, но она гений в планировании. Ей удалось продвинуть идеальную систему для контроля. Директору не придется бегать по школе самой, напрягаться, решать проблемы и наводить порядок. Теперь у нее полно добровольных помощников. Как думаешь, Гарри? Если бы сейчас двое малолетних придурков полезли ночью помогать Хагриду с драконом, лишили факультет баллов, а меня бы за них высекли — что бы я сделал? Я бы сделал все, чтобы в дальнейшем они сидели на жопе ровно и не доставляли бы мне проблем. Если мы сдвинем эту лавину, все будут топить друг друга за баллы и привилегии. Бунт принесет санкции, и начнется война уже не между нами и Амбридж, а между нами. Короче, все нормально, пока мы играем по ее правилам, иначе нам всем не поздоровится. А значит, молчим и выжидаем. Особенно это тебя касается, Гермиона. Амбридж не терпит магглорожденных и привечает чистокровок. Учитывая наши непростые отношения с Малфоем…

— Но она не сняла меня с должности, — возразила Гермиона, — а ведь я магглокровка.

— Ну, ей выгоден такой расклад, — задумчиво ответил ей Гарри. — Так бы ты просто не привлекала внимание, таская себе и факультету баллы, а теперь тебя можно будет при всех выпороть. Ладно, пора на боковую, а то у меня уже от вас голова пухнет.

— Кстати, — окликнул я Гарри, нашаривая в кармане мантии свиток, — держи. Она утвердила тебя на капитана. Отборочные через месяц, во вторник. Поздравляю.

Цветы с поздравлениями от факультета я все же втихаря Амбридж послал.

Хор Хаффлпафф просуществовал еще четыре дня. Остальные факультеты в обязательные музыкальные вечера пока не включили, к счастью, не нашлось идиотов напомнить об этом обещании Амбридж.

В принципе, новшества пришлись многим по вкусу, жить в замке стало куда удобнее, а профессора, ярясь на директора, пользовались любой возможностью, чтобы подкинуть баллов, даже если ты просто передал Спраут лейку или Маккошке — коробку с мышами. За все время никто из наших студентов не подвергся порке за снятые баллы, зато нарвались шесть старшекурсников с Рейвенкло и трое барсуков. Их поймали с поличным после отбоя — крались с кухни с горой еды — решили устроить вечеринку в гостиной.

Всем пацанам перепало по двадцать ударов розгой по оголенной спине, а двум девчонкам — десять по шее. Исполнителем выступил Филч. И если раньше он воспринимался мной как противный занудный старик, то при виде его довольной рожи и азартного предвкушения во взгляде, он ничего теперь, кроме отвращения, не вызывал.

Короче, в первый месяц большинство не особо ощутило гнета новых правил. Даже несправедливо снятые Малфоем баллы пока удавалось восполнять. Так что мы успешно все сходили в Хогсмид в конце месяца.

Но такое спокойствие не могло продлиться долго. За два часа до отбоя нас вызвали к директору на общее собрание. Там уже сидели профессора.

— Дорогие мои коллеги и старосты, — оживленно хихикнула Амбридж и приветливо улыбнулась. — Мы с вами одна сплоченная команда, призванная поддерживать комфортные условия в этих стенах для всех студентов, чтобы они могли спокойно учиться. Прошел уже месяц, и можно подвести первые итоги. К сожалению, не все правила себя оправдали, и требуется внести некоторые дополнения. До меня дошли возмутительные сведения, что профессора заводят себе любимчиков и обделяют других учеников, препятствуя им в возможности заработать баллы на своих уроках. Я не могу допустить в школе подобных злоупотреблений. Потому цену баллов нужно четко определить. Один ответ — один балл. И не больше пяти за урок, чтобы и другие ученики могли ответить. За правильно сваренное зелье или четко исполненное заклинание — пять, домашнюю работу — по два за проходную оценку. Вот вам список, — махнула палочкой Амбридж, и к нам полетели методички, — ознакомьтесь.

Пока мы шерстили брошюры, она деловито что-то строчила в пергаменте.

— Надеюсь, эта своевременная мера сможет прекратить дальнейшие злоупотребления. Все свободны до новых распоряжений. Мистер Уизли, задержитесь.

Я остался на месте, гадая, что ей от меня понадобилось.

— Мистер Уизли, — слащаво улыбнулась она. — В прошлом году профессор Флитвик утверждал, что у вас активный дар поиска. Это правда?

— Да, мэм, — пришлось ответить, гадая, какие у нее на меня планы — нарушителей искать?

— В таком случае, у вас есть возможность помочь Хогвартсу, — еще приветливей улыбнулась она. — Попечители щедро оплатят ваши услуги.

— Простите, мэм, — деликатно начал я, — но какие именно услуги от меня требуются?

— Этим летом в Запретном лесу прошла зачистка от опасных волшебных тварей, — издалека начала она. — Этот полувеликан Хагрид при попустительстве руководства школы развел в заповедном лесу жутких монстров. Нужно убедиться, что ни один из них не выжил. Также семьи единорогов ушли глубоко в лес — их тоже требуется найти и вернуть в загоны школы. Мы не можем потерять столь ценный ресурс, когда его почти истребили. К слову, ученики школы всегда в прошлом собирали травы для нужд школы в Запретном лесу, с преподавателем, разумеется. К рунным кругам на заколдованной поляне тоже пока не пройти, как и к месту силы. Я не могу дать доступ в лес, пока нет гарантии безопасности для учеников. Если вы сможете помочь, вам заплатят.

— Ну что вы, мэм, — улыбнулся ей, — разумеется, я помогу родной школе, и совершенно бесплатно. Буду рад, если мои усилия хоть немного облегчат ваши заботы о благополучии студентов.

— Я этого не забуду, мистер Уизли, — жеманно хихикнула Амбридж. Феноменальное сочетание показной приветливости и пронзительных холодных глаз. Была бы она красивой — считалась бы роковой женщиной. Удивительные изворотливость и ум. — Тогда я вызову на субботу отряд ликвидаторов.

— Хорошо, мэм, — кивнул я. — Я могу идти?

— Вы свободны, мистер Уизли, — и я поспешил покинуть кабинет, пока не заработал кариес от ее слащавой приторности.

— Что она хотела? — накинулись на меня в гостиной Гарри и Гермиона.

— Да так, — небрежно обронил я. — Хочет, чтобы я пару раз в лес сходил с отрядом ликвидаторов, на случай, если там не всех акромантулов извели или соплохвост затесался.

Удивленные лица друзей стали отличным завершением дня. И я наконец откровенно и легко рассмеялся.