Рокировка по длинному пути

Глава 60

Действительно, а мог ли Моуди быть Краучем? — напряженно думал я, поднимаясь со всеми в гриффиндорскую башню. Но уже стоя под душем, выкинул эти мысли из головы и обозвал себя идиотом. Барти в точности копировал поведение Моуди, так что не удивительно, что тот ведет себя прямо как в книге было. Да и что Крауч тут бы забыл, если Лорда Хвост в Англию не притащил, и тот до сих пор в Албании кукует?

Короче, паниковать пока рано — посмотрим, что дальше будет, да и карту у Снейпа попросить не мешает, чтобы точно убедиться. Он, конечно, ее не отдаст, но глянуть-то можно. На том и успокоился.

Спальня встретила меня новыми квидичными плакатами на стенах и веселым гулом. Симус снова приволок в школу бочонок с элем, на этот раз трехлитровый. Парни уже накатили по одной и выписали мне штрафную. Пить по приезде в школу стало уже традицией.

Под алкогольными парами вслух, смеясь и перебивая друг друга, помечтали о славе чемпионов, восторженных взглядах девчонок, и, наконец, улеглись спать.

Утро выдалось невеселое. Не выспался, голова немного шумела от выпитого эля, а потолок в Большом зале транслировал свинцовую непроглядную серость и затяжную дождину. И все бы ничего, но первой парой у нас была травология. Тропинка до третьей теплицы совсем раскисла, и все то и дело скользили и падали. До места дошли грязные, как черти, хоть и не промокли из-за чар. Барсуки выглядели не лучше. Пришлось приводить себя в порядок, кучкуясь под дождем возле входа.

Дальше стало еще хуже — на уроке давили гной из бубонтюберов. Ничего мерзотнее до этого пока мне видеть не приходилось. Высокие черные и слизкие отростки, похожие на червей, покачиваясь, торчали из земли, усеянные пульсирующими нарывами. Нам выдали перчатки и потребовали давить эти гнойники. Те противно лопались, брызгая вонючей густой зелено-желтой субстанцией, реально похожей на гной. Через сорок минут в тесном пространстве теплицы стоял сладковатый приторный смрад, как от помойного ведра в инфекционном отделении больницы. Короче, самый тошнотворный урок, и все с явным облегчением повалили на выход, как только он завершился.

Но гадости на сегодня не закончились. Хагрид, сияя как начищенный самовар, выставил четыре большие корзины своих новых экспериментальных уродов — по две на нас и на слизеринцев. Голубовато-серые полупрозрачные недокреветки, мутантские — с жалами и присосками, резко воняющие тухлой рыбой и размером в две ладони. Но наш чокнутый учитель не сводил с них влюбленных глаз. Сегодня, слава богам, мы их просто кормили под полные отвращения взгляды девчонок и тихие матюки парней. Еда для них тоже была им под стать — куски крысиной селезенки, жабья икра и печень, муравьиные яйца, опарыши, мучные черви и другая подобная гадость. С этого урока мы рванули в замок еще быстрее — чтобы успеть переодеться и отмыться от двойной вони. А после обеда отправились на маггловедение.

Может, настроение было отстойное, но в маггловедении совсем разочаровался, когда услышал список тем на этот учебный сезон. Второй год какую-то фигню преподают, и всё упорно в Статут упирается. Гермиона тоже уже откровенно подумывала бросить этот бесполезный предмет.

Сам я раньше думал, что на этих нужных уроках волшебники жизнь и быт обычных людей изучают. Тогда почему никто в фунтах не шарит, и одеваются маги, как психи из психушки? А оказалось, что маггловедение — это как бы ОБЖ магического мира. И понял, почему маги в маггловском мире ничего не понимают, даже с учетом этого предмета — они аппарируют по точкам до нужного места, по сути, минуя маггловский мир, который им не сдался от слова совсем.

Как выжить на маггловской стороне, если, например, стихийно аппарировал? У всех детей, живущих в магическом мире, есть маячок. Обычно он в виде пуговицы на мантии или одежде. При нажатии срабатывает сигнал, и по координатам ребенка забирают — кто-то из взрослых или представитель власти. Такой детский маячок можно купить и зарегистрировать в Аврорате. А у кого есть домовые эльфы, могут их позвать.

Остальных несовершеннолетних потеряшек, кто живет, вроде меня, в полумагических поселениях, и кого, например, в другое графство стихийно перенесло, можно найти по палочке. Если тебя забросило в незнакомое место, а денег на автобус нет, то нужно отойти подальше от магглов и пустить золотые искры, которые мы изучили. На зачарованной карте в штабе Аврората срабатывает сигнал, и через пару минут появится представитель власти и аппарирует тебя домой. А магглорожденные дети, типа Гермионы, имеющие маггловский адрес, должны подойти к маггловскому констеблю.

Если видишь драку, или девчонку зажали в подворотне, или бабульке дали по башке из-за кошелька — не встревай, тем более не свети палочкой. Маггловские власти и сами разберутся, а сохранить Статут превыше всего.

Статут приняли сами маги, когда окончательно отделились от магглов. На тот момент, когда его приняли, гонения на ведьм уже прекратились, и в нем особой необходимости не было. Королева за пару лет до того издала указ о жестком наказании за навет о колдовстве на ближнего и подписала мирный договор с магами. Теперь волшебники сами отслеживали нарушения и наказывали виновных, обеспечивая безопасность от магии и всего магического для магглов, а магглы и церковь, в свою очередь, не лезли в дела магов совсем, и, соответственно, истребление волшебников навсегда закончилось.

Дело было так. Раньше колдуны и ведьмы жили сами по себе, на своей территории, и ни за что и ни перед кем не отвечали. Обиделась бабулька-ведьма, прокляла деревню, весь скот пал — и никому дела нет. Сильные темные колдуны от скуки и злобы и вселенские моры на населения насылали. Чуму и болезни — развлекались в стиле Пожирателей, просто потому, что могли и хотели. А страдали от их деяний в основном магглорожденные волшебницы и знахарки, которых было тогда куда больше, чем сильных колдунов. Те, что жили на отшибе деревень, в которых родились, и лечили селян помаленьку да тихо травы собирали. Но магглы тоже небольшого ума и склонны на быструю расправу, особенно когда толпой. Они, конечно, лечились и при встрече почтительно кланялись, а что случись — неурожай, засуха, молоко у коровы пропало — так вилы и факелы в руки и на ни в чем не повинную знахарку. А потом, как последняя опустошительная чума по стране прошлась, так и массовые гонения на ведьм начались — и тут уже всех гребли: и ведьм, и простых людей — всем досталось. И эта заваруха на пару веков затянулась.

Да и церковь тоже не спала — она же от государства не отделена и сильную реальную власть в руках имела — обвинять, казнить и миловать. Некоторые маги из магглокровок предпочитали лучше с ней сотрудничать, чем на костре гореть, ведь защиты, в отличие от сильных магов, живущих на защищенной территории, у них не было. И магглокровки входы на магические территории и в леса хорошо видели и могли в заповедные земли пройти.

Многих волшебников тогда перебили, и живности магической, и магических рас и тварей. В нашем местном заповеднике всего два вида драконов осталось, а во втором — и вовсе почти ничего ценного. Да и болезнями маги тоже, как оказалось, болеют, и вполне себе умирают, особенно если над отравой правильно поколдовать. А церковь тогда не бедствовала, не скупилась и эксперименты поощряла, чтобы стереть ведьминское семя с лица земли.

Вот тогда волшебники и поняли, что магглы, конечно, смертны, жалки и бесполезны, но тоже опасны, особенно когда толпой, и их население в десятки раз превышает количество самих магов. Это ведьме в обычном огне можно развлекаться и сомнительное удовольствие получать, а на магическом огне гореть придется и умирать. И из зачарованных веревок вырваться и аппарировать не выйдет.

И когда магглы волшебников как следует проредили и численность подсократили, маги с тогдашней королевой магический договор и подписали. Теперь, если те, кто на территории магической живет, магглам навредят — войной пойдут, вмешиваться в политику станут или опять какую чуму замутят, то договор сработает, и волшебникам полная хана. Это развяжет церкви руки, а у нее в арсенале за столько столетий много чего появилось. Не зря охотники за нечистью и истребители вампиров — до сих пор страшилка для детишек. И они реально существуют. Потому и запретили некоторые дисциплины в Хогвартсе — демонологию, ритуалистику, химерологию и ей подобные. Чтобы на магической территории свободные охотники за головами не появились и инквизицию не нагнали, когда какой идиот призовет кого, а удержать не сможет.

Короче, подписали договор маги и за голову схватились — как теперь контролировать каждого волшебника, если он по привычке творит что хочет и чихать хотел на договор? И придумали сначала ковен волшебников, а потом и Статут. Организовали по-быстрому Министерство, отделы контроля. Прописали законы, Азкабан отгрохали, ну и закрыли все входы на магические территории от магглов — полностью отделились и создали государство в государстве. Вот так эта схема до сих пор живет и работает. И чем меньше маги с маггловским миром пересекаются, тем лучше и обеим сторонам спокойнее. Но так только в Британии. Остальные страны каждая своим путем пошли. Есть страны, где магию вовсе не скрывают, есть, где она официально признана как религия, есть, где она параллельно процветает, вроде экстрасенсов и гадалок, кому население верит и не верит, а за ними настоящие маги спокойно себе существуют, и если кто из магглов колдовство случайно увидит, то в обморок не падает и воспринимает все как фокусы.

А с Волдемортом и вовсе интересное дело, если подумать. Фигура в нашем волшебном обществе неоднозначная со всех сторон. Он, конечно, маг, но ни к одному роду магического мира официально не относится — род Мраксов его не принял, раз сейфа своего у него в банке не было. И официальная фамилия у него маггловского отца — Реддл. По всему выходит, он магглокровка из маггловского мира. И под договор он не попадает. А когда он своих меток на последователей наставил, то и с этих чистокровных мразей всю ответственность снял. Может, потому его и выбрали лидером те чистокровки, кому надоело под Статутом сидеть и магглов терпеть, а руки договором связаны? Без него они же не устраивали акций со смертельным исходом для магглов.

Опять же, и договор с гоблинами Лорда не коснулся. Его предки с ними договор о перемирии не подписывали, значит, за убийство гоблина ему ничего не прилетит от их клана. В общем, темная личность этот Лорд и идеальная для любой заварухи.

* * *

Уроки Моуди мы ждали с большим нетерпением. Все, у кого они уже были, отзывались о новом профессоре со смесью восторга, отвращения и священного ужаса. И вот этот день наступил…

— Книги убрать, — хрипло приказал Моуди, клацая через весь класс на учительское место. — Вам они не пригодятся — начитались уже… Кому нужны эти красные колпаки и болотные фонарики?..

Все недоуменно переглянулись, но учебники послушно убрали.

— Вы безнадежно отстали в отношении заклятий, — неожиданно гаркнул он, и мы подпрыгнули. — Я здесь, чтобы это исправить.

Он сел, достал классный журнал и десять минут сверял присутствующих со списком, зыркая на нас своим волшебным глазом.

— Сегодня мы начнем проходить заклятья. Они бывают…

Что сказать… О непростительных нам рассказали с наглядной демонстрацией, но не на людях. Аваду и Круцио Моуди показал на садовом гноме, а Империо на хогвартском домовом эльфе — для доходчивости — у домовиков интеллект выше и спектр эмоций шире. Выглядело тошнотворно. А Гермиона и вовсе побледнела и еле сдержалась, когда эльф стал скакать по классу и биться головой о наши парты. А потом и вовсе чуть не сбросился из окна. Правда, когда он, напевая и блаженно улыбаясь, стал мастерить удавку и накинул ее себе на шею, намереваясь спрыгнуть с нагромождения табуретов, девчонки завизжали, и Моуди демонстрацию прекратил, с нравоучительной речью о том, что заклинатель может сделать с жертвой что захочет, и та с радостью исполнит его повеление.

После урока мы еле успокоили взбешенную и расстроенную Гермиону, собиравшуюся писать петицию протеста в Министерство, и расшевелили заторможенного Невилла — его, кстати, Моуди не утешал и книг не давал. А чувствительная Лаванда и вовсе рыдала в три ручья на плече у Парвати. Хорошо еще уроки ЗоТИ были последними, и девчонки мало-мальски пришли в себя к ужину. Так что уроки Моуди мне не понравились совершенно. Никому не понравились, хоть он и выставил все к нашей пользе, якобы чтобы мы знали, что это такое — непростительные. Он, конечно, может, профессионал, но такое обращение и методы работы хороши в казарме и на плацу, а никак не в классе. И эта его — ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — короче, только неврозы среди учеников плодить.

Но действовал он в рамках разрешенной Министерством программы, правда, за шестой курс — мы проверили. Там было ясно прописано, на ком можно ученикам Непростительные показывать. И домовики с гномами там были перечислены, как и жабы, и другие животные. Убивать домовика и калечить было нельзя, как любое школьное имущество, а вот спектр чар подчинения и ментальные воздействия, но без телесных повреждений — запросто. Так что ГАВНЭ быть, и я первый, после Гермионы, распишусь.

И теперь мне непонятно, зачем Краучу понадобилось в книге на всех Империо накладывать? Научиться сопротивляться этому заклинанию нельзя — так в примечании к нему четко сказано. Случается, конечно, врожденная способность ему не поддаваться, но это очень редкое явление. В основном, приходишь в себя и сбрасываешь морок резко, и не по своей воле, а когда заклинание не подновили вовремя, и оно ослабеть успело. Любые чары подпитки требуют, и без нее со временем выдыхаются.

А так, частично в выигрыше те, кто занимается ментальными практиками, и чей разум упорядочен — такие быстрее других его скинут, особенно если маг сильный, сильней, чем тот, кто заклятье накладывал. Хотя его наложить тоже не всякий сможет — тут тоже сила и определенный настрой нужен.

И Гарри, похоже, смог Империо сопротивляться из-за крестража — когда один дух порабощен чарами, другой все равно бдит. Вот и получилось. Короче, решил я к Снейпу сходить и в карту глянуть, а то сомнения одолели. Вроде не Барти, но тоже тот еще неадекват.

Снейп, к слову, побил собственный прошлогодний рекорд по сволочизму. Присутствие Моуди его выбешивало и раздражало, не иначе. Не всякая гадюка так ядом брызжет, как наш зельевар. Я две недели ходил, не знал, как к нему подступиться, чтобы не послал. Потом запорол зелье и напоролся на отработку.

— Мистер Уизли, если вам есть что мне сообщить, то стоило прийти ко мне в кабинет, а не устраивать представление в классе, — раздраженно процедил он, когда я явился на отработку. — Мне довольно для саботажа урока одного Лонгботтома.

— Простите, сэр, в следующий раз так и сделаю, — покивал я.

— Так что там у вас такого, что стоило десяти снятых с Гриффиндора баллов, не считая расплавленного котла? — усмехнулся он, усаживаясь в кресло.

— У меня есть сведения, что Поттера попытаются протащить в Турнир четвертым чемпионом, — ответил я под его скептический взгляд. Этот гад даже не притворялся, что мне верит. — Нужно это предотвратить.

— И кому бы такое понадобилось? — иронично ответил он. — Тем более вы снова не слушали приветственную речь директора, Уизли, — для отбора чемпионов будет действовать возрастное ограничение. Оно убережет от авантюр подобного рода даже вашего безмозглого Поттера.

— Выбирать кандидатов будет кубок. Его заколдуют, предположительно, Конфундусом, чтобы кубок забыл, что школы три, и принял единственного ученика от четвертой школы. Подсунут бумажку с именем Поттера. Человек, что это сделает, будет старше возрастного ограничения. Так что все получится.

— И кто же будет этот анонимный благодетель? — поинтересовался Снейп. — Тем более что я не представляю, зачем это нужно в принципе? Поттеру никогда не выиграть Турнир, если только целью не будет дать ему бесславно погибнуть, но это можно сделать куда проще. И откуда вам это известно, Уизли?

— Я вижу вещие сны, сэр, — признался я. — Или, скорее, видения о будущем. Будущем, что касается меня и тех, с кем я близко общаюсь.

— О боже, еще одной Трелони магический мир не переживет, — пренебрежительно буркнул Снейп, не скрывая своего скепсиса.

— Зря вы так, — зло нахмурился и вскинул голову. — Еще ни одно из моих видений не оказалось обманкой. Просто я кое-что меняю, чтобы они не произошли в реальности, и теперь могут быть расхождения. Но, думаю, стоит подстраховаться на всякий случай.

Снейп стремительно схватил меня за ворот мантии и притянул к своем лицу так близко, что я видел на его носу каждую пору. Вглядывался в глаза, словно хотел найти там правду. Но я взгляд не отвел, и он, наконец, выпустил мой многострадальный воротник из рук и снова откинулся в кресло, буравя меня взглядом. Теперь от его расслабленного состояния и следа не осталось.

— Почему я должен все вытягивать из вас по крупицам, Уизли? — недовольно бросил он. — Разве это не в ваших интересах — решить проблему с моей помощью?

— Правда слишком невероятна, чтобы я мог доверить ее вам теперь, когда вы мне не совсем верите, сэр, — прямо ответил я. — Но я обещал просить вашей помощи и держать в курсе того, что будет твориться в школе, и что собираюсь делать.

— Ладно, — досадливо скривился Снейп, — перейдем к сути. Мне надоели ваши душевные метания, Уизли. Говорите все, что можете, и проваливайте. Вы меня утомили этой никчемной таинственностью.

— Барти Крауч не погиб в Азкабане. Его втихаря вытащил отец, и теперь он живет в родовом особняке под Империо, но может в любой момент скинуть заклятие. Он хочет похитить Поттера, чтобы Лорд для возрождения взял кровь Гарри, и защита его матери на Лорда больше не действовала, тогда он сможет его убить. Крауч под видом Моуди зачарует кубок, как я уже говорил, и поможет Гарри выиграть, а потом доставит его к Лорду. Конечно, Петтигрю умер и не нашел Лорда в Албании, но пророчество Трелони, что «слуга вернется к господину, и Лорд возродится в конце этого года в полной силе» все же сказано. Вот я и решил подстраховаться и убедиться, что беспокоиться не о чем. Буду рад, если вы дадите мне карту на время. Или хотя бы просто посмотреть.

— Это самая нелепая выдумка, что мне приходилось слышать, Уизли, — откровенно усмехнулся Снейп. И все же не поленился достать карту, после чего расстелил ее на столе и позвал меня. — Карту я вам не дам, она мне самому нужна. Но вы можете убедиться в своем заблуждении. И на будущее — не всем «видениям и снам» нужно верить, если не хотите закончить сумасшедшей алкоголичкой.

Я уставился в карту и быстро нашел кабинет ЗоТИ. Аластор Моуди — значилось на карте, и я вздохнул с облегчением, поеживаясь под пристальным насмешливым взглядом Снейпа.

— Пожалуй, я подкину ваши идеи насчет обмана кубка директору, — после паузы продолжил он. — Боюсь, не только в вашу голову могут прийти подобные мысли.

Мне было плевать на его сарказм, лишь бы Гарри не попал в Турнир, а потом Лорду в лапы.

— Буду благодарен, сэр, — ответил я. — И все же, не могли бы вы заглядывать в карту почаще и следить за Моуди? Мне все еще неспокойно.

— Ладно, — охотно пообещал он, будучи в хорошем настроении, что меня урыл, — я окажу вам такую любезность, Уизли, если вы пообещаете мне и дальше не встревать с Поттером в истории и делиться со мной информацией. Хотя, сдается мне, я сильно продешевил, когда повелся на вашу авантюру с договором, если вы и дальше будете сообщать мне подобные бредни. Прощайте. Я и так уделил вам непозволительно много времени.

— Я надеюсь, что все, мною сказанное, не случится, профессор, — парировал я, прежде чем закрыть двери, — но я бы хотел, чтобы вы известили меня в случае, если мои слова подтвердятся. И чтобы вы отнеслись к моим видениям серьезней и поверили, скажу кое-что. Чемпионами станут — Крам, Делакур и Диггори. Прощайте, сэр.

Учеба продолжилась. Мы ходили на занятия, на выходных выбирались в Хогсмид, а я, после визита к слизеринскому декану, успокоился. Этот неприятный мужик если давал слово, то держал его до конца. Теперь мимо него и мышь не проскочит.