Рокировка по длинному пути

Глава 92

Под недовольное ворчание матери только еле успели пообедать, как входная дверь хлопнула, раздался шум, и на кухню зашла Макгонагалл, а с ней бойкая чернокожая волшебница средних лет. Молли споро поставила на стол еще пару чашек и тарелку с печеньем, и дамы тут же стали активно и негромко обсуждать ничего не значащие новости.

Жевать под тяжелым взглядом Маккошки и вслушиваться в приветливую банальщину ее знакомой и Молли желания особого ни у кого из нас не возникло, и мы, не сговариваясь, поторопились свалить побыстрее.

Бывший декан тоже изредка перекидывалась с остальными парой фраз, между тем пристально и молча скользила серьезным взглядом по нашим лицам, заставляя нас неуютно поеживаться и чувствовать вину, словно мы задерживали такую серьезную леди из-за такой банальщины, как обед. Так что мы наскоро дожевали, и нас отправили обратно наверх — через полчаса Орден собирался на очередное собрание.

Но Макгонагалл, когда мы, поблагодарив, отправились на выход, неожиданно нас притормозила:

— Мистер Уизли, мисс Грейнджер, задержитесь, — деловито потребовала она. — Молли, ты не будешь против…

— Конечно-конечно, дорогая, — понятливо закивала мать, бросив на нас обеспокоенный взгляд, и торопливо вышла, прихватив Гарри и миссис Арчи.

— Хогвартс с этого года ждут очередные перемены, — подождав, пока мы сядем напротив нее, и неприязненно пожевав губами, она достала из сумочки два письма и передала нам.

— Это же… — подняла восторженный сияющий взгляд Гермиона, когда на ее ладонь выпал значок префекта. Но тут же, переведя взгляд и не найдя у меня второго значка, смутилась и попыталась выглядеть не такой довольной. Глупая, думает, я буду ей завидовать, и не хочет расстраивать своим успехом.

— Да, вас сочли достойной возглавить студенческое братство, мисс Грейнджер, поздравляю, — скупо улыбнулась Макгонагалл, но глаза у нее сияли довольством не меньше, чем у ее любимицы. Правда, она тут же посерьезнела. — Это большая честь и, между тем, большая ответственность. Вам не повезло учиться в тяжелые для страны времена, и этот значок — знак того, что вы должны проявлять благоразумие и во всем полагаться на мистера Уизли. В вашем назначении, к сожалению, больше его усилий, чем моих, — неожиданно закончила она, переводя на меня внимательный и одобрительный взгляд. Вот не ожидал…

— Мисс Амбридж уже завершила то, зачем прибыла в Хогвартс, и теперь ее отозвали обратно в Министерство, — продолжила она, и у нас с Гермионой отвисли челюсти от удивления. Но Макгонагалл словно и не замечала нашей реакции. — На ее место назначена леди Шафик. Эта выдающаяся волшебница тоже придерживается доктрины чистоты крови и сохраняет приверженность традициям. Но, в отличие от прошлой директрисы, у нее нет других задач, кроме как сохранить установленный порядок в школе в том виде, в каком оставила его предшественница. Не думаю, что эта дама настроена на ужесточение порядков или преследование магглорожденных. Но, на всякий случай, предупреждаю вас быть внимательными и осторожными. Мистер Уизли, — неожиданно отвлеклась она, устремив на меня прямой проницательный взгляд.

— Да, мэм?.. — вздрогнул я.

— В непростые для школы времена вы продемонстрировали похвальное благоразумие, справедливость и верность своему факультету. Такие качества, как осторожность и продуманность решений, никогда не являлись визитной карточкой Гриффиндора. Но иногда случается так, что льву, чтобы уберечь и защитить своих, нужно отрастить клюв и крылья — стать грифоном. Да будет так. Придерживайтесь прежней линии поведения и сохраняйте порядок. Я горжусь вами.

— Эм-м… спасибо, мэм, — обалдело выдавил я и растерянно кивнул под ошарашенный взгляд Гермионы, которую просто распирало от любопытства, — я вас не подведу.

— Надеюсь на это, — тоже кивнула она. — Инспекционная дружина остается как действующий орган контроля и управления. Но упраздняется до двух человек — вас и мистера Малфоя, — добавила она, и мне захотелось побиться головой об стену — опять Дракуся, мать его…

— Должность второго старосты вместо мисс Грейнджер займет мисс Браун. Успехов вам в новом году, — подытожила она и стремительно вышла.

На пороге уже теснились орденцы. Мы поспешили убраться с дороги и поднялись к нетерпеливо ожидающему нас Гарри.

— Думаю, Амбридж покинула школу не просто так, — нахмурился Гарри после наших новостей. — Но уж точно не стану по ней скучать.

— Если предположить, что всё, что нам сказал Рон, правда, то ее вернули в Министерство, чтобы помочь отстранить Дамблдора от остальных должностей, — ответила Гермиона, задумчиво наматывая на палец локон. — Как бы чего плохого не вышло.

— Дамблдор не первый год в политике, справится как-нибудь, — легкомысленно отмахнулся я, всё еще под впечатлением от речи Маккошки. Вот никогда не ожидал… — У нас своих проблем выше крыши.

— Кстати, — тут же вскинулась Гермиона, — что профессор Макгонагалл имела в виду? Ты что, просил за меня? У Амбридж?!

— Ну… — смутился я, — короче, тут такое дело…

— С ума сойти! — минут пятнадцать спустя возмущенно ярилась Гермиона, пока Гарри откровенно ухахатывался, развалившись между нами. — И ты молчал! Даже слова не сказал!

— Так вы вроде меня жополизом и приспособленцем считали. Разве нет? — со смешинками во взгляде подколол я, наслаждаясь ее замешательством. — У меня времени не было что-то кому-то доказывать и оправдываться особо тоже желания не возникло. Есть вещи похуже и посерьезней ваших глупых обидок и претензий. Да и настоящим героям, детка, присуща скромность.

— Ну надо же, — все еще веселился Гарри, шутливо толкнув меня в бок, — пока мы проклятия на башку этой тетки призывали, Рон смог втихаря подобрать ключик к этой злобной министерской жабе и обвести ее вокруг пальца. Да ты точно герой. Наврать с три короба так, чтобы эта прошаренная ведьма поверила…

— А то! — хмыкнул я, уже откровенно рисуясь. — Учись, сынок, пока я жив. Может, пригодится когда, — пихнул его в бок, он вернул, и мы затеяли шуточную борьбу. Блэк завалился как раз в тот момент, когда мы, уворачиваясь, на пару щекотали чарами визжащую и отбивающуюся от нас чем придется Гермиону.

— О, веселье! — оживился он. — Можно к вам? А то внизу смертная скука.

— Эм-м… — смутилась покрасневшая Гермиона, поправляя волосы.

— А может, тогда в тренировочный зал пойдем? А то тут места мало, — предложил Гарри. — Ты, кстати, обещал нам пару приемов показать.

Блэк с энтузиазмом принял предложение и до ужина гонял нас по дуэльному залу в подвале. Засиделся бедолага.

На Гриммо, на мое счастье, мы задержались всего на несколько дней. Я бы сразу свалил, но нас не выпустили, пока операция «Поттер» не прошла. Никто из нас в ней не участвовал, и в детали нас не посвящали. Но мы продуктивно и интересно проводили время в тренировочном зале с Блэком — его, похоже, специально сослали нас развлекать. Проштрафился…

На следующий день, вернее, поздним вечером, решил отправить Луне письмо. Я же не знал, что меня тут надолго задержат, и вещи у близнецов оставил, и блокнот тоже. В комнату ко мне они не попадут, а просить отца передать письмо не решился. После разбирательства он все больше молчал и странно на меня поглядывал. Впрочем, я всегда был немного отстранен от семьи, да и себе на уме, не как они все, а после случившегося позора… Короче, он пока, похоже, не решил, как ко мне относиться в свете моей выходки, и я решил письмо с совой Гермионы отправить — она не такая приметная, как Хедвиг.

Черкнул пару неопределенных, но успокаивающих слов, поднялся в совятню — птицы на чердаке жили. Пока спускался, на втором этаже шум в одной из комнат услышал, словно негромкие хлопки. Достал палочку, наколдовал тихий шаг и решил проверить. Думал, Кричер опять чего прячет, хотел посмотреть — носит он медальон или нет, но неожиданно обнаружил маму.

Она замерла в полумраке гостиной, наставив палочку на бюро, а напротив нее, в воздухе, сменяя друг друга, застывали на пару мгновений фигуры людей. Отец, братья, Гарри, Гермиона…

Я сразу понял, что это боггарт, но, хоть сердце на миг сжалось от неприятных воспоминаний, напугаться не успел. Тела выглядели безжизненно только из-за пустых взглядов, а так они напоминали манекенов — кукол, а не тот реалистичный ужас, что был у меня. И все равно мысль, что у нас с матерью одни страхи, неприятно царапнула сожалением и виной, и в то же время как бы мгновенно сделала нас ближе. Пожалуй, только сейчас я вполне почувствовал, что я ее сын — плоть от ее плоти, часть ее самой, а не шестой ребенок в семье. Странная штука — психика человека…

— Мама?.. — негромко окликнул ее как раз в тот момент, когда она резко вскинула палочку и распылила боггарта.

— О боже мой, Рон! Ты меня напугал! — встрепенулась Молли и обернулась ко мне. Выглядела она скорее озабоченно, чем расстроенно. А я уже думал, что ее успокаивать придется.

— Вот, боггарта нашла, — как ни в чем не бывало доложила она, спокойно пряча палочку в ножны. — Неделю прошу Аластора посмотреть, а ему всё некогда. Пришлось самой… Дом старый, обескровленный, какую только гадость не притягивает… Ты не голодный, сынок? Не хочешь чаю со мной попить?

Ее суетливая забота была привычна, но в голосе чувствовалась просьба, и я решил согласиться — нельзя после такого зрелища одному быть.

Я кивнул, она просияла и, не оглядываясь, пошла к двери, на ходу ласково проведя мне ладонью по щеке. Мы спустились вниз, на кухню, и она налила нам чаю.

— Отец сегодня на ночном дежурстве, а мне снова не спится, — тем временем неспешно тарахтела мать, прижимаясь ко мне теплым боком и обдавая запахом сдобы и ванили, каждый раз, как поворачивала голову в мою сторону и пружинистый рыжий локон, выпавший из прически, трепетал. Сидеть с ней рядом, вот так, просто, только вдвоем, и слушать ее спокойную болтовню было так захватывающе-интимно, как таинство кормления грудью младенца. И странно-непривычно.

— …а мне тут никогда не нравилось — мрачно больно и неприветливо, даже когда леди Вальбурга жива была — разве что лоску больше… Послезавтра в «Нору» вернемся. Надеюсь, ты тоже останешься, а то Гарри и Гермиона без тебя неудобно себя чувствовать будут. Да и на «Норе» теперь чары, а на магазине — нет. Не стоит рисковать.

— Мам, а ты что, тут раньше бывала? — удивился я, нехотя вырываясь из уютного теплого плена.

— Конечно, бывала, — удивленно посмотрела мать, словно я глупость сморозил. — Каждый год с пяти лет и до школы. Леди Вальбурга тогда еще Сириуса не родила — они с мужем долго наследника ждали, вот она и приглашала племянниц к себе — все детские праздники тут проходили — дом родовой, защита на высоте.

— И ты тоже на этих праздниках была? — обалдел я, и очарование момента окончательно прошло, выдергивая меня в реальность.

— Конечно, была. Блэки, как-никак, нам дальняя родня, — насмешливо фыркнула Молли. — Я и Беллатрикс лучшими подругами были, пока в школу не поступили и на разные факультеты не попали — мы же с ней погодки, да и характером похожи — на месте не могли усидеть. Ее и Андромеду братьям моим в невесты прочили — они всего на два года нас старше были. Ну и устраивали мы тут шалости вчетвером… Андромеда —та спокойная была, всё читала, Нарцисса маленькая еще, а близнецы да мы с Беллой… как только дом по камушку не разнесли, хотя мы в Пруэтт-холле в основном время проводили.

— Ничего себе, — буркнул я, представив Молли и Беллу в качестве подруг. И что у них могло быть общего?

— Белла тогда еще не была такой, — словно прочитав мои мысли, ответила мама и задумчиво помешала ложечкой в чашке несуществующий сахар. — Она была любознательным и живым ребенком… Это злая судьба ее сгубила. У них до последнего курса с Гидеоном любовь была, он даже когда Хогвартс закончил, всё по выходным в Хогсмид к Белле на свидания бегал. Все три года… А потом вся эта заварушка с Лордом началась. Я, опять же… Меня за Альфарда, дядю Сириуса, сговорили, еще в детстве, а я позже не захотела за него идти и от помолвки отказалась. Он меня лет на двадцать старше был, взрослый посторонний мужчина, почти старик в моих глазах, что мне там, семнадцать только исполнилось. А тут Артур — родной и любимый. И родители нам навстречу пошли, хоть Блэки не особо довольны были, но у них еще близнецы оставались. Потом все словно с горы покатилось — братья Артура женились на неподходящих девушках, его отец отказался их от рода отлучить, а мой — запретить мне замуж за Артура выходить. Блэки надавили на Цедреллу, но она мужа поддержала, вот они и отказались с предателями крови родниться, близнецам отказали, а Беллу за Лестрейнджа отдали, он давно на нее облизывался. А дальше все только хуже стало…

Мать замерла с отсутствующим видом, но потом встрепенулась.

— Что же это я за временем не слежу — поздно-то как… Беги, сынок, а то не выспишься — женским разговорам конца не бывает.

— Мам… — растерянно пробормотал я, не зная, что сказать, как утешить. — Не переживай особо… всё будет хорошо. На этот раз всё по-другому. Ничего не случится — мы прорвемся — я тебе обещаю.

— Теперь я в этом уверена, Рон, — подняла непривычно спокойный и серьезный взгляд мать и на миг исступленно прижалась губами к моей ладони. Тут же легко оттолкнула, резко обернулась и стала деловито звенеть чашками. — Иди, отдыхай.

У порога я на миг оглянулся и увидел ее ссутуленные плечи и склоненную голову, но, словно почувствовав мой взгляд, она выпрямилась и продолжила что-то бессмысленно передвигать на столе.

Медленно поднимаясь по темной лестнице, остро осознавал и проклинал свое бессилие. Несмотря на обещания матери, я знал, что не в силах забрать ее тревогу и уберечь кого-либо. И она тоже это знала… Чувствовал, что ненавижу Волдеморта и Дамблдора, и больше всего хочу, чтобы они исчезли с лица земли — да гори они на пару в одном пламени.

Подробностей операции мы так и не узнали, только то, что смогли подслушать удлинителем, пока Моуди не пришел. Знали только, что решили воспользоваться каскадной аппарацией. Моуди под обороткой изображал Гарри, а трое его страховали. Двое Пожирателей были сильно ранены, Кингсли и его парни, тоже под обороткой — ранены, один — пострадал от темного проклятья. По коридору воняло гнилой плотью, а кожа отслаивалась мокнущими клочьями. Его ввели в стазис, чтобы замедлить процесс и избавить от боли. На следующий день, к вечеру, на полчаса на Гриммо заскочил Снейп — бледный, с черными кругами под глазами. Заперся наедине с раненым, чего-то там похимичил, и парень пришел в себя. Но мы не видели, как он выздоравливает — отбыли в «Нору».

Не знаю, как Молли уговорила Дамблдора. Но Кричер без разговоров перенес нас прямо к дому, правда, грубо бросив с небольшой высоты на лужайку. Сверху посыпались вещи. Гарри почему-то это ужасно развеселило, и он постоянно похрюкивал от смеха, собирая свои вещи по газону, бросая на недовольную и раздраженную Гермиону проказливые взгляды, пока она ползала рядом, собирая свои разбросанные вещи.

Дальнейшее проживание в отчем доме особых хлопот не доставило. Перси засел в своей комнате и иногда выбирался на свидания со своей Пенелопой. Билл дома появлялся только поздним вечером, как и отец, а когда мы пересекались, то они и словом не вспоминали тот случай, чего я втайне боялся — для разборок желания не было. Так что время я провел замечательно. Разве что я проводил у Лавгудов не весь день, а с утра до полудня. Впрочем, нам хватало. Гарри и Гермиону, пока меня не было, с удовольствием развлекала соскучившаяся по общению Джинни, а вечерами, раза три в неделю, заглядывали близнецы, и мы играли в квиддич. Ну и, конечно, родители устроили Гарри настоящий день рождения, с трехъярусным тортом, волшебным фейерверком, кучей подарков от всех нас и традиционными золотыми наручными часами, принадлежавшими погибшему брату Молли. Никогда еще на моей памяти парень не был так счастлив, особенно когда на празднике появился Блэк и погостил у нас пару дней. Теперь его под оборотным брали на задания, в основном на слежку, и мужик был как никогда рад и весел. Вот только меня это не на шутку встревожило — как бы это не закончилось ожидаемой смертью близкого человека для Гарри. Трудно жить на свете таким параноикам, как я.

Сестренка общалась с Гарри запросто, четко следуя моим советам, а он с ней рядом немного оттаял. Правда, иногда я заставал его в саду, где, привалившись к дереву спиной, он хмуро мял в руках конверт и смотрел в никуда. И частенько, когда мы болтали перед сном, он всё порывался у меня что-то спросить, но каждый раз, заговорив, менял тему.

Джинни тоже не оставляла меня в покое и поглядывала с укором — такая подходящая возможность сблизиться и признаться, а я словно специально тяну время. Впрочем, я ей не запрещал, просто она мне на удивление всецело верила и ждала отмашки и совета. Я же, в свою очередь, наблюдал за ней. Сестренка и правда была в Гарри сильно влюблена, и прямо светилась при его появлении, или если просто упомянуть его имя в разговоре. Но она так мастерски скрывала свои чувства, демонстрируя ровную дружбу, что, наверное, только я и мать знали о ее любви. Разве что была в его присутствии оживлена больше, чем обычно, но эта живость ей очень шла. И эта ситуация очень скоро разрешилась.

— Рон, можно с тобой поговорить? — как-то непривычно неуверенно спросил Гарри. — Давай пойдем в сад?

Мы расположились на траве в тени старой яблони.

— М-м-м… Рон, тут такое дело, — невразумительно мямлил Гарри, а потом поднял на меня прямой решительный взгляд. — В общем, мне нужен совет. Насчет девчонки…

— Ну ладно, спрашивай, — ответил я, думая, что разговор пойдет о Джинни. — Только я не то чтобы особо в этом разбираюсь.

— Ты же знаешь, я весь прошлый год встречался с Чжоу. Все было здорово… нам было хорошо вместе. Но потом она потребовала определиться, короче, сделать ей предложение, если я настроен серьезно. И я испугался… Сказал, что не готов жениться так рано, может, как-нибудь позже, но точно не в восемнадцать.

— И она? — аккуратно поинтересовался я, уже зная ответ.

— Она со мной порвала, — взъерошил волосы Поттер. — Сказала, что я разбил ей сердце, и ей не нужен парень, который считает себя достаточно влюбленным, чтобы встречаться, но недостаточно, чтобы жениться.

— Дай угадаю, — разбавил затянувшуюся паузу я. — Она прислала тебе письмо и пишет, что любит?

— Точно, — удивился Гарри. — Пишет, что всё еще любит, и готова простить и дать мне еще один шанс.

— И что ты от меня хочешь? — иронично скривил губы я, давя смех.

— Ну… Она мне всё еще нравится, — помолчав, ответил Гарри. — И я тут подумал, может, ну его — и правда жениться? Не завтра же. Мне всё равно еще год учиться, потом еще год помолвки, а там, может, я сам захочу семью. Все равно жениться когда-то придется, — с сомнением ответил он и поднял на меня неуверенный взгляд.

Ну что, сестренка, пришло твое время…

— Гарри, магический брак — это навсегда, — ответил я, тщательно подбирая слова. — Его почти невозможно расторгнуть. Ты видел когда-нибудь хоть одну разведенную пару? Ну вот… Просто представь себе, что ты с этой девушкой будешь проводить все свое время — днем, ночью, все праздники и выходные. Вы будете говорить обо всем, есть, спать и вместе решать вопросы — от покупки столового серебра до поездки в отпуск к ее родителям.

— К каким родителям? — прозаикался шокированный Гарри.

— Ну, Чанг же не сирота, у нее есть родня, — ответил я. — И, судя по фамилии, она китаянка, а у них всегда многочисленные кланы. Кузены, тети, дяди, дедушки, бабушки… По выходным вы будете навещать ее родителей, хотя бы раз придется съездить к их родственникам в Китай, чтобы представить тебя старейшине рода и попросить благословения — эта нация почитает старших. Но даже если большой родни у нее нет, то тебе всё равно нужно будет бывать на всех их семейных праздниках и мероприятиях. А когда у вас появится ребенок, ее мать первое время будет часто приходить к вам домой, чтобы помочь.

— Какой ребенок? — побледнел Поттер.

— Гарри, не пугай, — хихикнул я, — ты что, не в курсе, что когда мальчик и девочка женятся, у них бывают дети?

— Да пошел ты, Рон, — психанул Гарри и обиженно отвернулся. — Я серьезно, а ты…

— А если серьезно, Гарри, то это не тот вопрос, на который я могу тебе ответить. Только ты сам знаешь на него ответ. Но если хочешь знать мое мнение… Если бы ты любил эту девушку, то у тебя бы не возникло сомнений. Ты бы точно чувствовал и знал, что хочешь, чтобы она была с тобой, а не с кем-то другим. Днем и ночью. Уходить от нее утром и вечером возвращаться к ней снова. Представь себе скоростную метлу. Что ты почувствовал, когда увидел «Молнию» в витрине? Ты ведь задохнулся от восхищения? Испытал сожаление, что не сможешь получить ее, но все равно отчаянно захотел ее себе? Представил и почувствовал, как здорово будет подняться на ней в небо, как стремительно она полетит, как волнительно завибрирует под тобой… Гладкое шелковистое древко под руками… А теперь представь, что эту метлу мастер сделал персонально для тебя… Вряд ли ты не узнаешь ее среди других в витрине. Вот и весь ответ. Впрочем, жениться не обязательно по любви, можно и просто по договору. И только тебе решать, как это будет. Если поймешь, что любишь Чанг — женись, если нет — женись, и вы вполне проживете на взаимном уважении и симпатии не хуже прочих. Или не женись вовсе и разберись, что ты хочешь на самом деле. А теперь пойдем, а то мать давно ждет нас к чаю. Не будем заставлять ее ждать, она опять испекла для тебя пирог с патокой, — добавил я, поднимаясь и отряхивая брюки от налипших травинок, — хотя он в меня уже не лезет.

— Рон… — легко поднялся вслед за мной Гарри, не сводя с меня обалделого взгляда и силясь что-то сказать. Но я отшутился и припустил к дому — хватит на сегодня бесед.

Мать, как всегда, закормила нас и не могла понять, чего это мы подозрительно переглядываемся над ее пирогом и еле сдерживаем смех. А дней через пять я увидел то самое письмо в корзине для бумаг.

Примечание к части

https://youtu.be/xBn361LVWfU — это видео для тех взрослых, рассудительных и правильных, кто давно забыл, каково это — быть подростком. Гореть идеей и высшей благородной целью. И нам, взрослым, пожившим, сытым, в тепле и безопасности, легко рассуждать, как это — все и всех бросить и свалить, а они пусть сами воюют. Гарри — сын своего отца, и он не сможет прятаться за спинами других, как и Гермиона. И Рон тоже не сможет остаться в стороне. Просто он сейчас, пока есть время и возможность, втайне, безопасно снижает риски, чтобы уменьшить количество возможных жертв. Но он не абстрагировался от войны, и не забил на семью и друзей, и будет защищать свое, когда потребуется. И это их выбор — молодых, горящих справедливостью и дурной отвагой, даже если мы с ними не согласны и не в силах понять и принять их мировоззрение. В любую войну подростки убегали на фронт, желая помочь, и мы не считаем их идиотами, хоть и не можем этого одобрить. Здоровья всем.