Рокировка по длинному пути

Глава 95

До самого отбоя я бродил по темным коридорам, чертыхаясь сквозь зубы. Какого черта так разболтался? Теперь моя разговорчивость казалась подозрительной. Да и Снейп тоже был непривычно болтлив, даже в мою личную жизнь сунулся за каким-то хреном и о себе обмолвился. Не иначе как он в чай что-то добавил, типа болтушки и зелья доверия. Вот не удивлюсь.

В принципе, его мотивы понятны. Он подозрителен, а такие типы не будут довольствоваться только чужими словами, когда есть возможность самому все узнать наверняка. А вдруг я что-то важное утаил? Шпионы и дамблдоры всегда информацию утаивают и других в подобном подозревают. Да я и не против ему память показать, только… Она же у меня не личная — в виде опыта, а как книжный текст на русском языке и в виде образов, какими я себе события и героев представлял. И эти явные нестыковки к новым вопросам и объяснениям приведут — а оно мне надо?

Да и потом, мне бы не хотелось, чтобы он у меня свои позорные воспоминания увидел, которые Поттеру показал. Кто знает, как потом на наши отношения это повлияет? Явно не в лучшую сторону, а мы только вроде нормальный контакт наладили. Да и узнать, что ты персонаж в книге и о твоем сокровенном миллионы знают… Короче, обойдется.

Побродив по вечернему замку, привел мысли в порядок и вернулся в гостиную уже в хорошем расположении духа… Чтобы вляпаться в очередную неприятность.

Стоило мне войти, как увидел, что на полу, в пустой гостиной, освещенной только пламенем камина, в кругу дружбы расположились почти все наши. Они были так увлечены чем-то и постоянно улюлюкали и хихикали, а то и откровенно громогласно ржали, что мое появление прошло незамеченным.

Над каждым сидящим завис призрачный сияющий кристалл, как в компьютерной игре над игроками, а похожий на механический женский голос иногда что-то говорил, после чего все замершие начинали оживленно переговариваться и похихикивать.

— Что тут происходит? — осведомился я как раз в тот момент, когда Невилл поднялся с места, отрастил уши и хвост и изобразил кого-то наподобие мартовского кота в гоне. Но мой вопрос потонул во всеобщем хохоте. Наблюдать, как парень мурча трется башкой о ноги присутствующих, задрав хвост трубой, обществу явно было интереснее моей скромной персоны. Невиллу пришлось повторять попытки раз пять, пока красный кристалл над его головой снова не стал зеленым, и он, избавившись от ненужных частей тела, с облегчением плюхнулся на место рядом со смеющейся Лавандой.

— О, Рон! — заметил меня Симус. Все оглянулись и скорчили недовольные рожи, а некоторые даже со стонами попадали на пол или уткнулись в плечи сидящих рядом.

— Я смотрю, вы не особо рады меня видеть? — усмехнулся я. — И какого дохлого фестрала тут делают ученики других факультетов? Отбой был полтора часа назад! Гермиона? — заметил среди присутствующих раздраженную старосту.

— Я тут ни при чем. Это Дин виноват! — подскочила возмущенная Грейнджер. — Этот болван притащил магическую игру в фанты. Очередное творение твоих братьев, между прочим. Теперь мы не сможем разойтись, пока не выполним все эти дурацкие задания.

— Рон, не штрафуй нас, — жалостливо попросила Падма, выглядывая из-за сестры, — мы уже сами замучились — часа три здесь сидим, а в гостиную постоянно кто-то заходит, и нам приходится начинать все заново. Теперь вот еще круг понадобится.

— Займи свое место за Гермионой, а то мы навсегда тут останемся, — просительно вмешался Невилл. Я запрокинул голову, увидел над собой кристалл и чертыхнулся.

Последующие сорок минут прошли довольно весело, но и в некотором раздражении. Лаванда уже успела станцевать брачный танец дриад, довольно соблазнительный, между прочим. Ее школьная мантия превратилась в полупрозрачный наряд одалиски на радость присутствующим парням.

Холли с Хаффлпафф спела два раза арию небесных фей. Ее голос волшебным образом изменился и приобрел волнительные нотки, введшие присутствующих парней в экстаз.

Симус через зачарованную трубочку, прилагающуюся к игре, выдувал эротические иллюзии. Все его творения, как одно, были неприличного содержания, и девчонки, смущаясь, прятали глаза в ладони и хихикали.

Гарри и Джинни участвовали в сценке с раздеванием, изображая двух тайных любовников, ладно хоть Гарри, как джентльмен, первым остался в одних трусах, и Джинни не пришлось раздеваться до белья. Потом они смеясь склонялись друг к другу и тихо переговаривались со смешинками во взглядах. Хоть у кого-то в жизни все налаживается.

Ромильда забавно изображала поддатую девушку, приставая к Келле, которой не повезло сидеть следующей, вынуждая ее согласиться на свидание. Получилось только с третьего раза. Все забавы предназначались для взрослых нетрезвых компаний, может, мальчишников, а не для нас. И тут подошла очередь Дина.

— Без обид, Рон, — оживился Дин, услышав задание, и без предупреждения впечатался мне в рот страстным поцелуем под восторженные вопли остальных и громогласное улюлюканье. — О, получилось, — как ни в чем не бывало радостно обронил он, когда его кристалл сменил цвет, пока я, чертыхаясь, вытирал рот, пытаясь сдержаться, чтобы ему не втащить.

— Этот игрок должен признаться в любви следующему игроку, — проговорил из раскрытой светящейся коробки ровный равнодушный голос.

— Давай, Рон, не дрейфь! — подбадривали меня ребята. — Признайся уже.

Я поднял взгляд на Гермиону. Она выглядела напряженной, чуть напуганной и немного бледной.

— Эм… Гермиона… Я хотел давно тебе сказать — я люблю тебя, — не без усилий выдавил я, и она побледнела еще больше. Ненавижу подобные злые забавы. Но, видимо, серьезно к этому относились только мы с Грейнджер, остальные откровенно веселились и не замечали возникшего между нами напряжения.

— Не получилось, у-у-у! — тем временем надрывались наши. — Подбавь страсти, парень, а то мы так до утра не разойдемся.

— Гермиона, ты самая лучшая девушка на свете. Я люблю тебя, — взяв себя в руки, проникновенно сказал, сжав ее ладонь в своих и пристально смотря в глаза. Грейнджер всхлипнула, отдернула руку, вскочила и, задержав на мне взгляд, бросилась в сторону спален.

— Слава богам, получилось, — со стоном поднялись уставшие игроки, чьи кристаллы, как и мой, погасли, и, поддерживая друг друга, стали разбредаться, с вялыми смешками вспоминая недавние приколы и начисто забыв обо мне.

— А ну стоять! — резко притормозил я, и все недоуменно обернулись. — Всем присутствующим в качестве наказания запрещено посещать Хогсмид в этом месяце, — отчеканил я под страдальческие стоны остальных. — Неделя отработок у профессора Спраут в теплицах. И персонально с Дина — двадцать баллов за то, что принес в гостиную запрещенную уставом школы игру с пометкой «от восемнадцати».

— Эй, Рон!.. — попытался возмутиться Дин. — Было же весело.

— С вами были Джинни, Холли и Ромильда, а им еще нет восемнадцати, — непреклонно возразил я. — И меня не позабавило лицезреть сестру неглиже. И уж тем более я не горю желанием попасть под служебное разбирательство, если вас прикрою. Но, если вы не согласны с взысканием, то можете вынести вопрос на студенческий суд совета школы — уверен, Малфою ваши развлечения покажутся смешными.

И отодвинув их с дороги, первым пошел в спальню под недовольные горестные вопли. Джинни предусмотрительно сбежала раньше, устраивать подружек на ночлег.

Прошла неделя, а наши отношения с Гермионой не вернулись к прежним. Она явно меня избегала и выглядела раздраженной и нервной. Но нам было не до откровенных бесед — школьные обязанности и уроки затянули. И я малодушно понадеялся, что по прошествии времени все забудется.

Гарри с начала года уже успел повстречаться с настойчивой Ромильдой, Кэтрин, Мэри и Урсулой. Всех свиданий хватало только на две недели, и второе посещение Хогсмида становилось для его девушек днем расставания. Но новых охотниц за внимание Избранного меньше не становилось.

— Они просто невыносимы, — раздраженно делился со мной Гарри, переодеваясь в квиддичной раздевалке после тренировки. — Какие-то притворщицы. Считают меня крутым парнем и героем. Думают, что я мечтаю о славе и журнальных разворотах, а потом разочаровываются, что я не хочу светиться на камеру. Прикинь, Урсула назвала меня дикошарым, потому что я не захотел с ней сфоткаться на парные кружки! Я это кафе мадам Паддифут уже видеть не могу, а все как одна только туда и мечтают пойти, как будто других мест нет. И этот «Ведьмополитен» — кто его вообще выдумал? Эти глупые тесты, дурацкие статьи… Словно я обязан соответствовать той фигне, что там написана о парнях: шаг в сторону — и ты лузер.

— Да ладно, Гарри, не ной, — прервал его возмущения и пожал плечами. — В школе еще полно девчонок. Не все же они одинаковые. Найдешь кого-нибудь адекватного рано или поздно.

— Эм… Рон, — неожиданно смутился Гарри. — Я тут подумал…

Но его перебила хлопнувшая дверь раздевалки, и к нам торопливо ворвался Дин.

— О, Рон! Вот ты где. А я как раз тебя искал, — подскочил он ко мне. Выглядел он несколько взбудораженным, словно бежал всю дорогу.

— Дин, то, что мы с тобой целовались, не значит, что ты теперь можешь врываться ко мне, когда я в нижнем белье, — шутливо подколол я, в притворном испуге прикрывшись футболкой.

— Да ну тебя, — раздраженно отмахнулся тот, пока мы с Гарри смеялись, — мне нужно срочно с тобой переговорить.

— Да ладно! — нарочито удивился я, продолжив одеваться, натягивая футболку. — Не иначе решил, как честный человек, сделать мне предложение?

— Точно, — серьезно ответил он, и мы с Гарри удивленно застыли и переглянулись. — Да не тебе, паяц. Джинни сегодня окончательно рассталась с Майклом, и я прошу у тебя разрешение на ухаживание. У меня самые серьезные намерения, Рон, ты не подумай. Она уже давно мне нравится.

— Эм… Дин. С таким предложением тебе, думаю, лучше подойти к Перси. Я не могу тебе ответить от лица всей семьи. Но лично я вовсе не против, — дипломатично нашелся я.

— Не знал, что так нужно. Прости, — смутился Дин и неловко переступил. — Ладно, тогда подойду вечером к декану. Ну… э-э-э… Тогда пока.

— Что значит «разрешение на ухаживание»? — когда Дин ушел, спросил Гарри, стараясь выглядеть невозмутимо. — Разве чтобы встречаться с девушкой, нужно спрашивать разрешение?

— Обычно нет. Но он хочет не просто встречаться, а жениться на Джинни, после школы, конечно, — задумчиво ответил я, захлопывая шкафчик и прихватывая сумку. Думаю, Дину ничего не светит. Мать никогда не допустит, чтобы единственная любимая дочь вышла за магглокровку, да еще и чернокожего. Хотя она у меня вовсе не расистка, пока дело не касается ее самой. — Ну что, пошли?

После обеда отвел Джинни в сторону и предложил прогуляться в сторону сторожки лесника.

— В общем так, Джинни, — присел на поваленное дерево я рядом с сестрой. — Похоже, Гарри созрел до отношений, и ты ему нравишься. Думаю, сегодня утром он хотел мне сказать, что хочет с тобой встречаться.

— Здорово! Рон, ты чудо! — оживилась Джинни. — А то я уже устала ждать. Ты обязательно должен мне сказать, что Гарри любит, о чем мечтает и вообще… Ты же его лучший друг.

— Эй-эй, притормози, сестренка, — ласково улыбнулся я. — Ты запомни главное. Гарри не любит славу, лесть, слащавые истории, «Ведьмополитен» и кафе мадам Паддифут. И я бы все же советовал тебе подумать. Он хороший парень и друг, но его девушке будет трудно.

— Это еще почему? — недоверчиво прищурилась Джинни. — Он замечательный!

— Понимаешь, он сирота. У него нет модели семьи, как у нас с тобой. Такая идеально-приглаженная семья, как у Дурслей, вызовет у него неприятие. Так что если ты мечтаешь о подобной, то ничего не выйдет. А наша семья ему нравится, но дозированно. Вряд ли он морально готов жить в таком шуме и суете, с кучей детей и родственников, даже ради тебя.

— И ты думаешь?.. — поторопила Джинни и досадливо нахмурилась.

— Я думаю, ему будет уютно с тобой вдвоем в небольшом коттедже с камином и садом. А по выходным бывать у нас на семейных обедах. И один ребенок — это его потолок. Если ты мечтаешь о большой семье и детях…

— Я думаю, ты к нему несправедлив, — тут же нахохлилась Джинни и бросилась защищать своего героя. — Из него получится хороший муж и отец. Пусть и не сразу.

— Джинни, — возразил я и грустно улыбнулся. — Я бы не стал на это рассчитывать. Гарри в магическом мире уже много лет, но он ни разу не спросил о родителях. Где они похоронены. Не побывал на кладбище, не увидел дом-мемориал, не задал ни одного вопроса, не поблагодарил. Его пониманию недоступны связи ни с живой, ни с мертвой родней. Он копия Сириуса Блэка, может, потому они так хорошо ладят. Потолок его мечтаний о семье — та фотография, где его родители романтично кружатся в танце, и дальше этого он не видит. Все остальное — быт, забота о сохранении чувств и отношений — ляжет на тебя. Ты точно хочешь такой жизни, сестренка?

— Хочу, — подумав, серьезно ответила Джинни и подняла прямой взгляд. — Я люблю Гарри. Очень… А еще мне его жаль. У него ничего и никого нет — все забрала прошлая война. И я правда хочу, чтобы теперь он был счастлив. И, Рон, чтобы ты знал, я тоже мечтаю о маленьком доме с садом и камином. И детей пока точно не хочу, тем более несколько. Я не желаю быть как мама, я вовсе не домоседка, как она.

— Ну, тогда удачи тебе, — улыбнулся ей, тихонько дернув за локон. — Если так, то вы идеальная пара, сестренка. Просто делая его счастливым, знай, что всегда нужно помнить о себе и не подстраивать свою жизнь под чужую. Компромиссы должны быть с обеих сторон.

— Ладно, — довольно просияла Джинни, решительно поднимаясь. — Учту твои советы, Великий учитель Рональд. Но, если честно, спасибо тебе. Ты лучший брат на свете.

— На здоровье, — ухмыльнулся я, и мы медленно пошли в сторону замка, болтая о пустяках. А на следующий день после ужина, когда я тягал железо в зале, Гарри сам завел нужный разговор.

— Эм… Рон, — несмело начал он. — Я тут подумал… Джинни… Она мне очень нравится, уже давно. Она классная, и я бы хотел с ней встречаться. Ты не будешь против?

— Да нет, встречайтесь, — спокойно ответил я, и он приободрился. — Это так-то ваше дело, чего бы мне лезть?

— Как ты думаешь, Рон, а она согласится? — тут же спросил он и посмотрел на меня с надеждой, словно это от меня зависело.

— Ну, не попробуешь — не узнаешь, — философски ответил я и поднялся, вытирая пот полотенцем. — Ты вроде тоже ей нравишься.

— Правда? — просиял Гарри. — Хорошо бы. А то все парни, что возле нее крутятся, такие рослые, не то что я, — с жаром добавил он и смерил меня досадливым взглядом. Его пять футов и пять дюймов всегда оставались для него больной темой. А мои шесть футов и четыре дюйма были предметом его откровенной зависти. Не говорю уже про Дина с его шестью футами и семью дюймами.

— Зато ты лучший ловец и капитан команды, — возразил я, чтобы его подбодрить. — Ладно, беги, Казанова, пока твою девушку Дин не увел.

— Точно! — подорвался Гарри, но тут же вернулся. Вид у него был серьезный, я бы даже сказал, хмурый. — Тут такое дело, Рон, — помедлив, сказал он. — Ты бы поговорил с Гермионой… А то у меня сил нет на нее смотреть. Помиритесь уже, что ли.

— Ты о чем, Гарри? — не совсем искренне удивился я, невозмутимо потянувшись к бутылке с водой. — Мы с ней не ссорились.

— Ты ей нравишься, — прямо сказал Гарри. — Думаю, она в тебя влюблена.

— Может, и так, Гарри, но ничем не могу ей помочь, — немного раздраженно ответил я.

— Но почему бы вам не начать встречаться? — не сдавался он. — Гермиона — хорошая девушка, и мы здорово вчетвером летом проводили время в «Норе». Мы могли бы теперь и в Хогсмид вместе ходить.

— Гарри, — устало вздохнул я, — Гермиона для меня как сестра. Как Джинни. И вообще, мне нравится другая девушка.

— Ты про Луну? — аккуратно поинтересовался Гарри.

— Да, — коротко ответил я, — и я не хочу говорить на эту тему. Даже с тобой. Для меня не секрет, как Луну воспринимают окружающие, и знаешь, Гарри, — усмехнулся я. — Каждый раз, когда очередной придурок позволяет себе открыть рот в ее сторону, прежде чем набить ему рожу, я всегда думаю: «Мерлин, благослови идиотов и слепцов». Иначе мне бы пришлось постараться, чтобы избавиться от ненужных конкурентов. Надеюсь, Гарри, мы больше не поднимем эту тему. Меня в моей девушке все устраивает, и мнение остальных — не интересует. А кто захочет спросить — я ему отвечу, не сомневайся.

— Ладно, Рон, не психуй, я понял, — торопливо отозвался Гарри, — но с Гермионой все же поговори. Вы оба мне дороги, и знаешь, надоело каждый раз болтать, чтобы заполнить паузу между вами двумя.

— Вали уже, деликатный ты наш, — шутя замахнулся полотенцем, и Гарри, посмеиваясь, живо слинял, а я продолжил тренировку.

Даже если бы у меня не было Луны, то и тогда я бы никогда не связал свою жизнь с Гермионой. Пусть я не книжный Рон, но все равно, эта симпатичная девушка явно не для такого, как я, и всегда удивляло, что такого она нашла в том Роне, из книги?

Она очень умна, амбициозна и деятельна. Когда любовный флер развеется, ему на смену придут будни. Начнутся недовольства, ссоры, уговоры продолжить образование, желание подтянуть меня под свой стандарт. Настоять на своем, установить свои порядки, все контролировать. А я это уже проходил, и вовсе не так представляю свою семейную жизнь. Мне не нужна извечная борьба там, где она абсолютно лишняя.

Луна никогда не посягнет на мою территорию. Она может многое, и я в этом ничуть не сомневаюсь, но даже если она мне не уступает, ей вовсе не нужно мне это доказывать. Она позволяет мне быть мужчиной и позволяет себе быть женщиной — мы дополняем друг друга. А у Гермионы эти понятия обусловлены только лишь физиологией. И у меня нет желания с ней спорить и доказывать, что наши различия — это не слабость одного за счет другого, а естественные проявления, и не нужно быть идеальной во всем. В общем, я не так силен, чтобы такая девушка, как Гермиона, почувствовала себя рядом со мной слабой и защищенной, забыв о соперничестве. Ей бы подошел кто постарше. Жаль, что она сама этого пока не понимает. Но Гарри прав, нам следует поговорить. Она должна знать, что, как бы там ни было, всегда может рассчитывать на мою дружбу и поддержку.