Рокировка по длинному пути

Глава 56

К концу поездки испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, домой возвращаться не хотелось совершенно. С другой, приключение тоже уже порядком поднаскучило. Все дело в однообразии — каждый день одни и те же действия. Новизна пропала, и множественность видов наблюдаемых животин уже не радовала глаз. Хотелось как-то сменить обстановку — по горам полазить, в море искупаться, на пляже с книгой поваляться — что-то сделать, а не просто наблюдать. И все же, если в следующем году Лавгуды возьмут меня с собой, то в любом случае соглашусь.

Так что нашел утешение в общении с Луной. Она никогда не начинала разговор сама, но всегда отвечала на вопрос четко и полно, как умела только она одна. И стоило ее попросить, могла долго что-то рассказывать, не торопясь, словно для себя самой.

А так, в основном, мы обсуждали книги, что прочли вместе, или те, что я еще не читал, или она еще не читала. Некоторые из тех, что она упомянула, и я захотел найти в библиотеке, потом, когда вернемся в Хогвартс. Можно было и ее попросить дать почитать, она бы не отказала, но не решался, словно она могла подумать, что мне от нее что-то нужно, кроме нашего общения. А мне бы не хотелось, чтобы она хоть раз подумала, что я с ней не просто так, а за что-то.

Может, меня бы не волновали такие мелочи, но у Луны, кроме меня, больше друзей не было, а если кто к ней и подходил, то только за чем-то, и получив просимое, сразу о ней забывал. И разочаровать тенью корысти эту открытую ко мне девочку мне никогда не хотелось. Тем более что сам взял от нее слишком много, а вот дать ей мне было нечего, и облегчить ее жизнь, при всем желании, не мог. Может, потому невольно чувствовал вину.

Самое интересное, что она бы посмеялась, если бы узнала о моих идиотских мыслях. Сама она видела людей насквозь, или, скорее, чувствовала, как это чувствуют животные, или мудрые старцы, глядящие в душу. Но даже зная правду, она предпочитала видеть в людях хорошее, и находила его в любом человеке, просто так, даже если сама ни разу с ним не заговорит, даже если это просто будут красивые волосы или задорный смех. Но в основном ей не было до остальных никакого дела.

Частенько она по моей просьбе рассказывала истории, продолжительные и совершенно волшебные и наивные, но полные смысла, как детские сказки. Думаю, она сама их сочиняла или перемешивала английские легенды и свое восприятие их, добавляя в повествование новых персонажей. Часто это были брат и сестра, или друзья, иногда — несчастные влюбленные, идущие за счастьем в чужие края. Но их всегда было двое, и они помогали друг другу, и всегда доходили до места, и находили то, за чем шли и что искали — у Луны не существовало историй с плохим концом или открытых финалов — только хэппи-энд.

А я, слушая ее, понимал — насколько же она одинока, и был готов стать для нее кем угодно, чтобы только ее собственная сказка хорошо закончилась, и герои обрели свое выстраданное и заслуженное счастье.

Но все истории когда-то заканчиваются — и мы вернулись в Британию.

Дома меня ожидал весь клан Уизли полным составом под одной крышей — братья приехали на Чемпионат. Давненько не ощущал такой толчеи и суматохи. Сразу вспомнились детские годы.

Родителям было совсем не до меня — под отчий кров вернулся Билл — их радость, гордость и надежда. Отец взял дополнительные смены, мать ужом крутилась по дому — где уж им до шестого сына — вернулся живой-здоровый — и слава богу.

Билл в этом году превзошел сам себя. Волосы, забранные в конский хвост, клык на цепочке в ухе, кожаные штаны и пиджак, ботинки из кожи дракона — ну просто рок-звезда, не иначе. Впрочем, я это просто из зависти, а так, выглядел он круто, что и говорить. И дорого… что тоже порядком меня взбесило — приехал барин к голодранцам показать, как жить надо. И слова цедил почище Малфоя — весь такой вальяжный, лощеный… Да и черт с ним.

А вот Чарли я был очень рад. Он за лето еще больше загорел, а так ничуть не изменился. Открытый добрый взгляд, приветливая улыбка. Лицо обветрено, руки в мозолях… И Чарли — единственный, кто действительно поинтересовался, как у меня поездка прошла, остальное семейство не сильно любопытствовало.

Перси, правда, тоже искренне обрадовался моему появлению, но слушать меня ему было некогда — он готовился к новой работе и все время что-то педантично уточнял и сравнивал записи, как будто на Марс ракету запускать собрался, а не сопляков учить. Но он всегда таким дотошным перфекционистом был, так что ничего удивительного.

Близнецы поначалу оживленно накинулись на меня с расспросами, но больше слушали себя, перебивали, постоянно соскакивали с темы на тему, пытаясь рассказать, как они тут Гарри развлекали, пока меня не было, и сколько новых вредилок изобрели. А потом даже мне попеняли — куча ингредиентов под ногами валялась, а я, идиот, для них не собрал ничего. И, раздосадованные упущенной возможностью, покинули мою комнату. Да… вот их бы туда обоих на денек — они бы все джунгли влегкую обнесли… К слову, наши шутники потом весьма быстро вернулись, вместе с кроватями и всем барахлом.

Ну а родители просто порадовались, что я дома, и у них теперь полный комплект детей. Да и то, радовались только первые десять минут, а потом переключились на домашние дела и разговоры со старшими сыновьями. Правда, мать по привычке усиленно меня подкармливала. Короче, все как всегда.

Зато Джинни была вне себя от счастья и первые два дня за мной ходила, как хвостик. И восхищалась теми цветными перышками, что в заповеднике для нее надыбал, как алмазами. Не знаю уж, какую они ценность для нее представляли, но очень ей понравились. Луне, впрочем, тоже.

А когда подарил Джинни на день рождения брошку с горным хрусталем — думал, не вырвусь из ее тисков. Я купил ей подарок в городе и на фунты, он обошелся мне совсем не дорого, а сестренке приятно. Быть старшим братом нравилось мне все больше и больше.

Гарри присоединился к нам только через три дня, и сразу с вещами — Дамблдор попросил его пожить последние дни перед окончательным отъездом в «Нору» на Тисовой. И это здорово — я успел решить пару важных вопросов.

Чарли сам пришел ко мне вечером и предложил посвятить в наши дела Билла.

— Время пришло, Рон, тянуть не имеет смысла, — серьезно сказал он. — Не волнуйся, я заключу с Биллом стандартный контракт на оказание услуг. Это не так опасно для жизни, договор имеет конкретные сроки, гарантирует сохранение тайны, и в нем можно все прописать по пунктам. Не думаю, что Билл будет против. Я сам с ним поговорю.

Не знаю, как уж они там говорили, но Билл Чарли уважал и даже считался, хоть и привычно вые… короче, цену себе набивал. Контракт они заключили. И когда дошло до дела, он свой высокомерный тон оставил.

Во всю историю мы его не посвящали. Просто спросили, возможно ли попасть в чужой сейф в принципе? С его специализацией Билл как раз-таки и должен был знать такие вещи. Кто вообще имеет право на посещение? И можно ли договориться с гоблинами на посещение сейфа, если ничего оттуда не выносить, а владелец в Азкабане? Короче, поставили ему конкретную цель.

— Не буду спрашивать, зачем вам это, — задумчиво протянул он. — Жаль, Чарли, что ты мне не доверяешь…

— Вопрос не в доверии, — спокойно парировал брат, — мы уже это обсуждали, Билл. Чем ты меньше знаешь, тем для тебя безопасней. Для тебя и твоей карьеры.

— Ладно, — отбросил разговоры Билл, переходя на деловой тон. — В чужой сейф попасть нельзя. Единственная лазейка — когда наследников нет, и сейф переходит к гоблинам. Тогда с ними можно договориться, но условия они могут выставить любые, и не всегда выполнимые — от кучи денег до семейных артефактов — они любят унижать волшебников. И учтите, что они никогда не прогадают. С ними сложно иметь дело, если только все условия не прописаны в контракте до последней буквы.

— А просто ограбить? — вмешался я, видя, как Чарли нахмурился. — Взять волос владельца, и под оборотным…

— Сомнительно, но возможно. Гоблины хорошо поддаются на Конфундус и подавляющие волю зелья. Если как следует оглушить, а потом влить зелье… но надежней всего — Империо. Полагаю, если вам достанет смелости обокрасть гоблинов, то Азкабан будет вас волновать в последнюю очередь. И одного волоса мало, если сейф расположен на нижнем уровне. Было бы проще, если бы вы уточнили, какой именно сейф вас интересует. Просто для хранилищ верхнего уровня оборотное не требуется — при наличии ключа в него пропустят любого. А сейфы нижних уровней охраняют защитные чары. Помимо оборотного, нужна будет и палочка владельца — удостоверить личность.

— Сейф Лестрейнджей, — отрывисто бросил Чарли, а Билл присвистнул.

— Он на самом нижнем и охраняемом уровне, — прямо ответил он. — Там защита не только снаружи, но и внутри самого хранилища. И проявляющие истинную личину чары. Я, конечно, уточню детали и наличие прямых наследников… Но не обольщайтесь — дело почти безнадежное. Хотя, если есть прямые наследники, то это упростит дело, если сумеете с ними договориться.

— А Малфои не могут наследовать? Беллатрикс и Нарцисса сестры, — уточнил я.

— И что? — усмехнулся Чарли. — Во-первых, глава рода еще жив, а пожизненное в Азкабане — не повод для родни потрошить сейфы. Во-вторых, как и у большинства чистокровных, род Лестрейндж наследует только ребенок мужского пола. Даже если сейчас Белла Лестрейндж овдовеет, не имея сына, она не получит ничего из богатств рода мужа. Ей, конечно, вернут приличную компенсацию с суммы прибыли за время замужества, может, долю в производстве, если его купили уже после ее свадьбы, и приданое, что она принесла в род мужа, драгоценности, что ей дарил супруг. Но сейф и семейные ценности, и все остальное, что там хранится, что веками копил род, при отсутствии наследника перейдут гоблинам, если за шесть положенных месяцев наследник не объявится. Но у гоблинов есть артефакт, связанный с сейфом, показывающий — существует кровный претендент на наследство или нет. Когда он гаснет — то значит, род прервался, и хранилище отходит гоблинам. А если наследник есть, то сейф законсервируют, и когда он найдется и заявится, то с него сдерут компенсацию за каждый день просрочки.

— Ничего себе! — удивился я.

— Таков итог войны и заключенного мирного контракта с гоблинами, — пожал плечами Билл. — Кто тогда знал, что наступят времена, и многочисленные семейства будут трястись над одним-единственным наследником, а многие рода и вовсе прервутся.

— А дальний родственник или посторонний человек может наследовать? — спросил я.

— Имущество и недвижимость может, при наличии завещания, конечно. Для Министерства это повод признать его наследником, но сейф в гоблинском банке — нет. Доступ к хранилищу он иметь не будет — у гоблинов свои законы — только кровь и магия. Если, конечно, глава рода не усыновит мальчика официально по крови и магии.

— Билл, а гоблины принимают ставки на Чемпионат? — спросил я, когда мы уже собирались расходиться.

— Да, но волшебники предпочитают делать ставки свободным букмекерам или букмекерам Спортивной Лиги через Министерство.

— А почему? — поинтересовался Чарли.

— У гоблинов ставка не больше одного к трем, или к четырем, если аналитики решат, что шанс на выигрыш минимальный. Через Министерство — один к десяти, но там идут отчисления с выигрыша — что-то около пяти процентов от суммы. А свободные букмекеры дают один к двадцати без всяких поборов и ограничений в возрасте. Но тут как повезет — может и сбежать с деньгами, оставив ни с чем. Обычно те, кто часто играет, работают с одним букмекером.

— Билл, а ты не мог бы за меня ставку сделать? — пересилил себя. Как бы к нему ни относился, но деньги не помешают, а у меня ставку не примут. — Если не можешь, то я Чарли попрошу.

— Ладно, давай, — необычайно быстро снизошел он, и даже ни разу не поломался. — Сколько там у тебя?

— Пять тысяч, — ответил я. За тайну не переживал — все, что Билл сегодня узнал, он ни рассказать, ни использовать не сможет.

— Сколько? — округлил глаза братец. — И откуда у нашего малыша Ронни такие деньги?

— Не твое дело, — огрызнулся я. — И деньги вовсе не мои, я просто решил на них подзаработать, и владелец не против.

— Ты сдурел? Рисковать такой огромной суммой. А если проиграешь? — прищурился Билл.

— Не проиграю — я фартовый, — усмехнулся, доставая зачарованный мешочек. — Так поставишь?

— Пять не смогу. У гоблинов — три потолок. Если только Чарли согласится ставку разделить… Но повторю — ты очень рискуешь, пацан, — добавил Билл, дождавшись кивка Чарли и сгребая мой мешочек в сумку на поясе. — Так на кого ставить?

— Выиграет Ирландия, а Крам снитч поймает, — ответил я.

Билл хмыкнул, а я вышел, не желая слушать его увещевания, оставив братьев одних.

Если все прокатит, то буду при деньгах даже при ставке один к трем. Надеюсь, матч пройдет точно по книге, иначе я банкрот… Ну ничего — кто не рискует… Если что, продам через Чарли еще один флакон яда.

Гарри искренне рад был меня видеть. Парень явно скучал, и ему не терпелось рассказать, как он провел каникулы, пока меня не было. Стыдно признаться, но сам о нем ни разу не вспомнил за все время. Даже блокнот не взял — в заповеднике все равно защитные чары все глушат, чтобы браконьерам жизнь усложнить. Канал связи только один, и официальный. Да и не потянут зачарованные блокноты таких расстояний и большую соленую воду. Но мои рассказы Поттер слушал открыв рот и даже не скрывал зависти, что я так интересно провел время. Потом мне пришлось повторить все то же самое для Гермионы. А она поведала нам, как отдохнула с родителями в Риме. Если отбросить музейные подробности, было интересно послушать.

Про Сириуса у Гарри спросил, но так, из вежливости. На самом деле мне как-то было все равно, как он там устроился. Но Поттер с ним переписывался, и пока Блэк в Британию не собирался. Жил где-то в тропиках, радовался жизни и особо о себе не писал.

В конце недели мы отпраздновали день рождения Гарри. Молли постаралась с тортом и праздничным столом. Его теперь всегда накрывали к ужину в саду, и тогда за ним собиралась вся семья. А так мы вставали все в разное время, и мать сама звала нас обедать, по очереди, чтобы мы всей толпой не толклись на тесной кухне.

После днюхи Джинни в «Норе» стало вовсе не протолкнуться — отец съездил на своей машине за Гермионой.

Сестра не пожелала делиться своей комнатой, и Гермиону поселили в комнату Чарли — она находилась в более приличном виде, чем наши. Его самого переселили в комнату близнецов, а их, в свою очередь, затолкали к нам с Гарри. Что меня очень взбесило. Ладно, Джинни — ей не особо нравится Гермиона, да они и не подруги, чтобы так сближаться. Но Билл не пожелал поделиться своей комнатой даже с Чарли, Перси завалил свою рассортированными бумагами под самую крышу, в итоге теперь в моей — общежитие. Как что — сразу я крайний.

Но от переезда шебутных близнецов тоже был толк. Припомнил, что по книге мать нашла и повыбрасывала все их конфеты, или что они там делали полгода, и сожгла заказы. Она злилась на них за СОВ — три «выше ожидаемого» на двоих на фоне сплошных «удовлетворительно» — это нужно постараться. Но вспомнил себя и свое желание заниматься любимым делом, а не протирать штаны в институте, и решил им помочь.

Предложил зачаровать втихаря сумку для их шутилок и списков заказов.

Они и сами, как и многие старшекурсники, могли ее зачаровать, чтобы облегчить вес или немного расширить пространство. Поставить на нее сигнальные чары, отвести взгляд, чтобы ее никто не заметил. Но любые чары выветривались, и их нужно подновлять, а это не совсем удобно. Ведь все зависит от силы, вложенной в заклинание, и одни и те же чары могут продержаться три дня, а то и сутки или пару часов.

Чтобы эффект был постоянным, нужна была основа, к которой чары крепились, и накопитель. Но это уже была не просто зачарованная вещь, а простейший артефакт. Он мог работать долго — пока вещь не износится или узор не повредится.

Для этого применялась особая вышивка или стилизованный рисунок рун на поверхности вещи, где мелкие бусинки, бисер, драгоценные камни или кусочки драгметаллов и являлись накопителем, удерживающим чары.

Либо можно было просто отпечатать или выжечь рунную цепочку, как на моей сумке — этакая топорная, но надежная работа. Но цепочка закреплялась и активировалась кровью, а магия крови в Британии была под запретом.

Потому в наше время в Хогвартсе простейшие артефакты школьники сами не делали, хотя раньше даже факультативный предмет такой был. Но его убрали из программы, как и магическое рукоделие, и магию оберегов, и еще несколько спорных предметов.

Хотя, может, и правильно сделали, что запретили. Я тут почитал на досуге — кровь в мире магии — реально страшная вещь. Одна капля — и что только с другим человеком сделать можно. А в школе детей полно, и не все с головой дружат и риски осознают. Вот и подстраховались, но, как всегда, перестарались, и запретили все.

В общем, магию крови в ограниченном виде разрешали только тем, кто создавал сложные артефакты и зачарованные вещи для продажи в собственных лавках, и отдел Министерства строго контролировал этот процесс, чтобы покупатель не приобрел фуфло, а созданные на коленке вещи самоучек не ушли в народ.

Это устраивало всех — мастера не имели достойных конкурентов и держали цену, покупатели приобретали заведомо качественный и разрешенный товар, а в Министерство шли отчисления.

Но втихаря многие и теперь зачаровывали собственные вещи и активировали кровью, ведь Министерство не будет проверять каждую сумку на предмет — где ты ее купил, и есть ли на ней клеймо мастера? Гермионе ничего не помешало, если верить книге, создать свою бисерную сумочку с подобными функциями. Но мои родители слишком правильные и, наверное, поседели бы, если бы узнали, что сын балуется Темной запрещенной магией.

Короче, помог близнецам зачаровать пару сумок для вредилок, чтобы никто не мог в них влезть, кроме них. Зачем я это сделал? Вложился в их будущий бизнес, да и должок с этих весельчаков не помешает. В Хоге они имеют вес и могут достать все — от сведений до товаров, а мне это может пригодиться.

Дня за три до нашего отбытия меня позвал на разговор Чарли.

— Я посоветовался с Биллом и послал анонимное предупреждение в Департамент безопасности по поводу возможного нападения на магглов и палаточный городок после игры. Надеюсь, они усилят охрану и сумеют предотвратить нападение. Но нам нужно подстраховаться. Я не хочу, чтобы Джинни и Гермиона в панике бегали в темноте по лесу, когда вокруг полно неадекватных парней, переполненных адреналином. Не все может получиться так, как в твоих видениях, сам понимаешь… Билл тоже считает, что разумнее будет вернуться. Не волнуйся, про тебя я ему не говорил.

— И что вы решили? — спросил, радуясь, что есть кому разделить со мной проблемы. — Я сам не в восторге от такой перспективы. У Лавгудов есть порт-ключ до их дома. Луна сказала, что они не собираются оставаться после матча и сразу вернутся домой, чтобы уже в тот же день выпустить «Придиру» с обзором матча. Может, сесть им на хвост? Они против не будут.

— Мы не сможем внятно объяснить нашим, почему нам следует вернуться, — подумав, ответил он. — Я уже заказал порт-ключ до нашего дома, Рон. Осталось только придумать, как уговорить отца отправиться в «Нору» сразу, а не ночевать в палатках.

— Подключим маму, — поразмыслив, предложил я. — Пока отец на работе, накапайте с Биллом ей на мозг про возможные беспорядки после матча среди недовольных болельщиков. Это же не первый чемпионат, наверняка на них всякое происходило и без Пожирателей. У тех же магглов погромы там, пьянки, драки. Вряд ли маги в этом смысле сильно от них отличаются. А с нами Джинни… Ты же знаешь, матери только намекни про опасность, тем более для ее любимицы. И если еще Билл свое слово скажет…

— Ладно, так и поступим, — подытожил Чарли и, ободряюще улыбнувшись, вышел. А я еще долго придумывал варианты, чтобы вернуться домой в случае чего. Подумывал даже притвориться больным, употребив одну из конфет близнецов.

Но все обошлось без членовредительства. Мать за три дня так завелась, что даже не захотела отпускать с нами Джинни. Потом, под давлением семьи, сдалась, с условием, что мы все вернемся сразу после матча. У отца возражений не нашлось, а мы трое его не поддержали. И я, наконец, впервые, с тех пор как вернулся, заснул спокойно.