Сокрушенная империя

Глава четырнадцатая Бьянка

Я едва могу держать себя в руках, когда вхожу в небольшую кофейню на территории колледжа.

Дилан и Сойер обрывали мне телефон, предлагая встретиться и поговорить, но я не хотела их видеть, поскольку слишком сильно злилась. Я думала, мы друзья. Черт, даже больше, чем друзья. Я считала их своей семьей, и осознание того, что они столько от меня скрывали, очень сильно ранит. Но я все равно хочу послушать, что они мне скажут, ведь я люблю их, и мне не нравится, что мы не общаемся.

Я нахожу их за столиком в углу. Они выглядят такими же расстроенными, как я себя чувствую.

– Привет.

Услышав мой голос, девчонки поднимают глаза.

– Привет. – Сойер двигается, освобождая мне место. – Как ты?

– Нормально, – вру я.

Как только моя задница касается сиденья, Дилан пододвигает ко мне стакан с горячим напитком.

– Мы взяли твой любимый. Мокко с кокосовым молоком.

Я делаю жадный глоток. Может, я и злюсь на них, но не настолько, чтобы отказаться от бесплатного кофе.

Затем Сойер толкает ко мне небольшую тарелку, и я бы соврала, если бы сказала, что эта вкуснятина не заставила мой желудок заурчать.

– И шоколадный круассан.

Откусив его, я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать, потому что на вкус он просто невероятный. Тем не менее я здесь по делу.

Я вытираю рот салфеткой.

– А теперь, когда вы меня достаточно задобрили, почему бы вам не рассказать, зачем на самом деле вы хотели встретиться.

Я знаю зачем. Просто хочу услышать это от них.

Сойер мрачнеет.

– Прости, что соврали тебе.

– Пожалуйста, – добавляет Дилан. – Мы правда не хотели тебя обидеть.

Я перевожу взгляд на нее.

– Я правильно понимаю, что твой отец не в тюрьме?

Она выглядит виноватой.

– Нет. – Дилан неловко ерзает на сиденье. – По крайней мере, насколько я знаю.

Мои глаза мечутся между девчонками.

– Я знаю, вы любите моих братьев, но вам не приходило в голову, что это вранье может ранить меня? Особенно когда мы стали так близки.

– Нет, – говорит Сойер.

Когда на моем лице появляется злость, она резко добавляет:

– Не потому, что нам плевать на тебя, наоборот. Мы думали, так будет лучше. Врачи сказали не давить на тебя, и каждый раз, когда ты узнавала что-то новое о своем прошлом, тебе было плохо.

– Было тяжело наблюдать за тем, как ты увядаешь, – объясняет Дилан. – И когда Джейс попросил не рассказывать тебе об аварии, чтобы ты могла начать новую жизнь и прийти в себя… мы не стали возражать. Ты и так была достаточно потеряна.

– Я понимаю, – шепчу я.

Но меня все равно злит, что я осталась в неведении.

Я делаю еще один глоток.

– Но Джейс иногда ошибается.

Дилан смотрит на меня с едва заметной улыбкой на лице.

– Да. Но он любит тебя, Бьянка.

– Так же, как и Коул. – Сойер промокает глаза салфеткой. – Все мы.

В следующее мгновение Сойер уже больше напоминает бормочущую рядом со мной лужицу.

– Прости, что не рассказала тебе об аварии. Я просто не хотела, чтобы тебе было больно.

Сойер всегда была чувствительной, но то, как давит на нее эта ситуация, пробуждает во мне желание обнять ее.

Дилан смотрит на меня грустными глазами.

– Мы пытались защитить тебя. – Она берет Сойер за руку. – Надеемся, ты сможешь простить нас.

Мое сердце начинает ныть. Несмотря на то, что я все еще расстроена, мне понятно, что они хотели только лучшего.

– Я вас прощаю, – говорю я. – Просто не врите мне больше.

Дилан улыбается.

– Договорились.

Сойер высмаркивается. Громко.

– Мне так жаль.

Я не могу не засмеяться, заключая ее в объятия.

– Боже, ты такая добрячка.

Она шмыгает носом.

– Мне не нравится мысль о том, что я причинила тебе боль.

Я достаю еще одну салфетку и вытираю потекшую тушь с ее щек.

– Ты не специально.

Делаю еще один глоток кофе, и вдруг вспоминаю о вчерашнем воспоминании. Теперь, когда мы помирились, я надеюсь, они смогут помочь мне.

– Так, – начинаю я после того, как Сойер успокаивается, – я кое-что вспомнила.

Дилан и Сойер переглядываются.

– Что? – спрашивает Дилан.

Я смотрю на круассан на тарелке.

– Кое-что связанное с Оукли.

Очевидно, я сходила по нему с ума, несмотря на то, что он меня отшивал. Тем не менее я не могу понять, как мы оказались в одной машине. Он спасал меня от очередного самоубийства? Мы ехали в магазин? Вместе убегали в закат?

Последнее очень сомнительно, поскольку он ненавидел меня, но все же. Есть масса вариантов, и мне не нравится, что я не знаю, какой из них правда.

– Вы знаете, почему мы оказались вместе в ночь аварии?

Сойер качает головой.

– Нет.

Дилан опускает взгляд в чашку кофе.

– Дилан? – уточняю я. – Что ты знаешь?

Она тяжело вздыхает.

– Я люблю тебя, Бьянка, но я не должна рассказывать тебе об этом.

– О чем?

Она закрывает глаза.

– Слушай, мы тогда не были друзьями, так что ты не рассказывала мне ничего о ваших с Оуком отношениях, да и он тоже практически ничего не говорил. – Откинувшись на спинку стула, она складывает руки. – Но даже если бы это случилось, не я должна тебе это рассказывать, а он.

– Учитывая то, что он отказывается со мной разговаривать, я не могу ничего у него спросить, – замечаю я.

Нахмурившись, Дилан снова смотрит на свою чашку.

– Может быть, оно и к лучшему.

Я совершенно с этим не согласна.

– А, может, ты убедишь его перестать вести себя как упертый баран и, наконец, поговорить со мной?

Она качает головой.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Да она издевается.

Я прищуриваюсь, показывая свое раздражение.

– Давай-ка уточним. Ты не собираешься отвечать на мои вопросы и отказываешься попросить его поговорить со мной? Я думала, мы друзья, Дилан.

– Так и есть. – Она морщит лоб. – И, как твоя подруга, я не хочу тебе врать. Но я не стану отвечать на вопросы о тебе и Оукли. Он мой двоюродный брат, и я люблю его, а еще я люблю тебя и Джейса, что ставит меня в очень сложное положение, ведь твой брат его ненавидит, и Оук виноват в этой аварии. – Дилан смотрит на стол. – Мне правда жаль, но я устала от того, что меня разрывают на три части, поэтому я лучше не стану в это ввязываться.

Меня злит, что Дилан не дает мне никаких ответов, но она, очевидно, не изменит свое мнение, поэтому я могу только принять ее решение.

– Ладно. – Я поворачиваюсь к Сойер. – Мы тогда дружили. Что ты знаешь о моих отношениях с Оукли?

Сойер едва не давится кофе.

– Ничего.

Я обессиленно смотрю в потолок.

– Господи, Сойер…

– Я серьезно, – объясняет она. – Ты ничего мне не рассказывала. – Сойер делает еще один глоток. – Поверь мне, я удивилась не меньше тебя, когда узнала о вас двоих.

Я как будто хожу по замкнутому кругу.

– Что узнала?

– Я не знаю, – настаивает Сойер. – В смысле… как-то раз я подслушала, как вы ругались из-за того, что ты пробралась к Оукли в постель посреди ночи, а он тебя отшил. Но, кроме этого, ты ничего мне не говорила.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать. Я знала, что старая Бьянка была скрытной, но то, что она не рассказывала Сойер – или кому-либо – об Оукли, ставит меня в ужасное положение. Тогда мне в голову приходит идея. Может быть, Сойер и не знает ничего о нас с Оукли, но, возможно, я рассказывала ей что-то о Хейли. Особенно почему я так ненавидела ее.

Сделав большой глоток кофе, я решаю зацепиться за это.

– Забыли про Оукли. Есть еще кое-что, чего я не понимаю.

Дилан замирает с кексом в руке.

– Что?

– У меня есть только кусочки информации, но из них становится ясно, что я не очень любила Хейли и по какой-то причине ее шантажировала.

Их глаза распахиваются от удивления.

Я моргаю.

– Может быть, кто-то из вас знает почему?

Дилан качает головой.

– Понятия не имею. Я не очень хорошо знала Хейли, но она казалась мне милой. Не могу даже представить, чем она тебе не понравилась.

– Кроме того факта, что они общались с Оукли и он все еще был к ней привязан, – бормочет Сойер.

Когда мы с Дилан переводим взгляд на нее, она поднимает руки и произносит:

– Опять-таки я не знаю, какие у тебя были отношения с Оуком, но, учитывая то, как ты злилась на него за отказ и дошла до того, что начала спать с Морган у него за спиной… где гарантии, что ты не могла начать шантажировать его бывшую из ревности?

– Да, ты права. – Сердце неприятно колет. – Я просто надеялась, что на это могли быть другие причины.

Причины, которые позволили бы мне не чувствовать себя настолько больной.

– Прости, Бьянка. Я была бы рада помочь, но о ваших отношениях с Хейли я тоже ничего не знаю. – Сойер выглядит виноватой. – Но я помню, что как-то раз мы были вместе на вечеринке, и, когда туда пришла Хейли, ты была не очень рада ее видеть. А потом вы резко стали друзьями. Когда я спросила тебя, в чем дело, ты сказала, что нужно держать друзей близко, а врагов еще ближе.

Черт. Это очень похоже на меня. Ну… на нее.

У меня вырывается стон, и я потираю виски.

– Иногда я правда ненавижу старую Бьянку.

Я разрушила жизнь этой бедной девушки из-за глупой ревности.

И теперь ее больше нет.

Сойер сжимает мою руку.

– Не вини себя.

– Как я могу не винить себя? Я втерлась в доверие Хейли, чтобы собирать на нее компромат.

Оукли был прав, когда накинулся на меня из-за этого. И то, что я не выложила те видео, не имеет значения. Это все равно было очень низко, и я уверена, что в аду для меня приготовлен отдельный котел.

Дилан хмурится.

– Ты уже не та девушка, что раньше, Бьянка. То, что теперь тебе за это стыдно, о многом говорит.

Я хватаю сумку и встаю, потому что через пятнадцать минут у меня следующая пара.

– Возможно, но это не отменяет того факта, что я шантажировала ее из-за какого-то парня.

И я не могу подойти к ней и извиниться за это…

Потому что она мертва.

– Привет.

Я смотрю на Морган сквозь солнцезащитные очки.

– Привет.

Утром она написала, что у нее есть какие-то очень важные новости, которые она должна мне рассказать, так что я сказала ей зайти.

Я показываю на матрас, на котором лежу в бассейне.

– Как видишь, я занята, так что давай быстрее.

Она моргает.

– Серьезно?

Ох.

Я раздраженно вылезаю из бассейна.

– Чего ты хочешь, Морган?

Ее огромные зеленые глаза изучают меня с головы до ног и снова возвращаются к моему лицу.

– Кажется, я готова.

Схватив с лежака полотенце, я перевожу на нее внимательный взгляд.

– К чему готова?

Набрав в легкие побольше воздуха, она делает шаг вперед.

– К этому… к нам.

Я ничего не понимаю и поднимаю бровь.

– К нам?

Она прикусывает нижнюю губу.

– Я хочу быть с тобой, Бьянка. И теперь, когда я могу не притворяться, что я с Оуком…

Я останавливаю ее, потому что… какого черта?

– Морган… нет. – Решив проявить честность, я добавляю: – Я люблю другого человека.

И если бы она хоть немного пошевелила извилинами, то без проблем бы поняла, о ком речь.

Она мрачнеет.

– Оу. – Морган переминается с ноги на ногу. – Я не… хотя можно было догадаться. Чувствую себя такой глупой.

Что ж.

Несмотря на мою репутацию хладнокровной стервы, мне жаль ее. В свою защиту могу сказать: я предупреждала, чтобы она не привязывалась ко мне, но ее это не остановило. А значит, теперь мне нужно разбираться с этим провалом. Ситуация очень неловкая.

– Послушай, Морган, – начинаю я, – дело не в тебе, а во мне.

– Да ладно, Бьянка.

– Это правда, – настаиваю я. – Ты хорошая девушка и однажды сделаешь кого-то счастливым. Просто… это буду не я.

Она смотрит на меня своими блестящими глазами.

– Я такая глупая.

Не буду спорить. Тем не менее я не бессердечная.

– Прости, что делаю больно, – честно говорю я ей. – Я не хотела этого. Несмотря на то, как все это началось.

– Бьянка?

– Да?

Морган делает глубокий вдох.

– Я хочу предупредить, что она к тебе ничего не чувствует. – Ее выражение лица становится серьезным. – Тебе нужно быть осторожной с ней.

Я понятия не имею, о чем она говорит.

– О ком ты?

– Хейли. – Она опускает голову. – Ты же ее любишь, верно?

Учитывая то, что я хочу собрать на Хейли как можно больше компромата, я не спорю.

– Что ты знаешь о ней?

Морган невесело смеется.

– Ну, для начала она постоянно названивает Оукли, и это, очевидно, говорит о том, что она все еще его любит. – Она прикусывает нижнюю губу. – И иногда она… – Морган умолкает.

– Иногда она что? – настаиваю я.

– Ну… иногда она говорит о тебе очень плохие вещи. Например, что ты постоянно грубишь людям. – Морган начинает загибать пальцы. – Еще она сказала, что ты смеешься над людьми с ограниченными возможностями. И никогда не оставляешь чаевые. И что ты спишь с кучей парней…

– Это неправда. – Меня едва ли не трясет.

Я, конечно, не Мисс Совершенство, но я всегда оставляю чаевые и не трахаюсь с кем попало. Не то чтобы с девушками, которые так делают, что-то не так, я не осуждаю. Но самое обидное? Я бы никогда и ни за что на этом гребаном свете не стала смеяться над человеком с ограниченными возможностями.

Господи. Неудивительно, что Оукли такого мнения обо мне.

Стерва все это время пакостила за моей спиной. Я настолько зла, что у меня перед глазами появляется красная пелена, когда я пробегаю мимо Морган.

– Спасибо, что рассказала.

– Куда ты? – кричит она.

Покончить с этим дерьмом раз и навсегда.

– Вы записаны? – спрашивает девушка на ресепшене.

– Нет, но я звонила и мне сказали, что я могу прийти сегодня.

– Ладно. Сейчас проверю. – Не поднимая взгляда, она начинает стучать по клавиатуре. – Как вас зовут?

– Бьянка Ковингтон.

Это заставляет ее оторваться от компьютера. Я не удивлена. Из-за того, что отец владеет «Траст Фарма», в медицинском сообществе моя фамилия многое значит.

Девушка мимолетно улыбается, продолжая нажимать на клавиши.

– Готово. Но у доктора Янга сегодня много работы, поэтому придется подождать.

У меня полно времени.

Я нахожу себе место в комнате ожидания. Ко мне подходит маленькая девочка с растрепанными косичками – на вид ей лет восемь – и одаривает меня широкой улыбкой. Без парочки зубов.

– Привет.

Я отвожу взгляд, потому что, если не встречаться с детьми глазами, они в конце концов уходят. Положив руки на бедра, она с любопытством меня разглядывает.

– Где твой ребенок?

О господи.

– Где твоя мама?

Улыбка сползает с ее лица.

– У меня больше нет мамы.

– Оу.

Добро пожаловать в клуб, малышка.

Накручивая косичку на палец, она показывает себе за спину.

– Папа ушел в туалет. – Приложив ладошку ко рту, она наклоняется, словно хочет рассказать мне какую-то тайну. – Но мне кажется, что он разговаривает с доктором Янгом без меня.

Я сглатываю ком в горле.

– Из-за твоей мамы?

Она опускает взгляд в пол.

– Я очень по ней скучаю.

Я тоже.

Скрестив руки на груди, девочка надувает губы.

– Мне тут не нравится.

Я неосознанно напрягаюсь.

– Почему?

Она пожимает плечами.

– Иногда я плачу, когда мы говорим о мамочке.

Да, понимаю.

Почувствовав связь с ней, я решаю рассказать свой секрет.

– Тебе необязательно говорить о том, что тебе не нравится. Ты можешь попросить поиграть в игры или пораскрашивать.

Она выглядит удивленной.

– Правда?

– Ага. На терапии ты устанавливаешь правила.

– А доктор не будет злиться?

– Не должен. А если будет, попроси другого врача, потому что этот плохой.

Эта информация заставляет ее снова расплыться в улыбке.

– Ты мне нравишься. Как тебя зовут?

– Бьянка.

– Привет, Бьянка. – Она гордо протягивает мне руку. – Меня зовут Анджелика.

Я пожимаю ее руку.

– Привет.

Она опять широко мне улыбается.

– Ты это уже говорила. – Ее глаза расширяются, когда она замечает мой браслет. – Вау. Красивый.

Я хочу заметить, что это золотой браслет от «Картье» с бриллиантами за пятнадцать тысяч долларов, так что он не просто «красивый», но к нам подходит мужчина в костюме.

– Юная леди, что я тебе говорил о разговорах с незнакомцами?

Я собираюсь сказать, что, если бы он не оставил ребенка без присмотра, этого бы не произошло, но Анджелика топает ногой и начинает хныкать.

– Папочка, она хорошая. И такая красивая… как мамочка.

Анджелика поворачивается ко мне.

– Ты будешь моей новой мамочкой?

Лицо ее отца вспыхивает всеми оттенками красного.

– Анджелика, пожалуйста, не приставай к девушке. – Он смотрит на меня извиняющимся взглядом. – Простите. Моя жена погибла семь месяцев назад, и она ищет… – Он замолкает.

Другую женщину, которая заполнит пустоту внутри.

К сожалению, для меня и Анджелики это невозможно.

Он берет ее за руку.

– Пойдем купим тебе мороженое.

Анджелика начинает возмущаться, из ее огромных зеленых глаз катятся слезы.

– Нет…

– Эй, – я встаю на колени, чтобы быть с ней на одном уровне, – хочешь покажу кое-что классное?

Вытерев нос тыльной стороной ладони, она внимательно глядит на меня.

– Что?

Я снимаю свой браслет.

– Это волшебный браслет.

Судя по ее виду, она не верит ни единому моему слову… пока я не наклоняюсь к ней и не шепчу на ухо:

– Он защищает тебя и делает сильнее, а еще, если ты поговоришь с ним, когда будешь одна, мамочка услышит тебя в раю.

Ее глаза расширяются.

– Правда?

Я уверенно киваю.

– Правда.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что моя мамочка тоже умерла, когда я была маленькой.

Между нами возникает невидимая связь, пока я надеваю браслет на ее тоненькое запястье. К счастью, застежка регулируется и мне удается застегнуть его так, чтобы он не сваливался. Нижняя губа Анджелики дрожит, но я стучу по браслету, и она судорожно втягивает воздух, беря себя в руки.

Держись, девочка.

Этот мир пережует тебя и выплюнет, стоит лишь показать слабость.

– Видишь? Уже работает.

Прежде чем я успеваю остановить ее, она заключает меня в объятия.

– Спасибо.

Черт. Шмыгающая носом девчонка не должна так легко растапливать лед вокруг моего сердца.

– Будь сильной, – напоминаю я ей, поднимаясь на ноги.

Ее отец замер от шока.

– Бьянка Ковингтон, – зовет меня девушка на ресепшене.

Я вешаю сумку на плечо.

– Это я.

Я уже собираюсь уходить, но поворачиваюсь к отцу девочки.

– Вы же любите свою дочь, верно?

Он распахивает глаза.

– Конечно.

– Тогда найдите ей нового врача.

Он открывает рот от удивления.

– Но у доктора Янга много хороших отзывов.

Я смотрю ему в глаза.

– Поверьте, лучше поискать кого-то еще.

Пройдя мимо него, я снова надеваю уверенную маску и иду в кабинет.

Будь сильной.

– Что тебя беспокоит сегодня, Бьянка? – бормочет доктор Янг.

Я кладу ногу на ногу.

– Я уверена, вы в курсе.

В его взгляде вспыхивает искорка желания, а после он поспешно отводит глаза.

– Я сказал тебе больше не приходить сюда.

Едва сдерживаюсь, чтобы не ударить его. Затем медленно провожу пальцем по своему бедру.

– Что тут скажешь? Я не умею следовать правилам.

Он опускает взгляд в свой блокнот.

– Я знаю.

Стуча пальцами по подлокотнику, я коварно улыбаюсь.

– Как поживает ваша жена?

Доктор сжимает челюсть.

– Бьянка…

– В чем дело, док? Боитесь, что я расскажу ей и всем остальным правду?

Он бледнеет.

– Ты пообещала…

– Я ничего не обещала… – шиплю я.

Хотя, если подумать, он прав. Я обещала, что он заплатит за то, что сделал. Я обещала, что однажды он почувствует на себе всю ту боль, которую причинил моей семье.

Я обещала, что отомщу за ее смерть.

Янг выглядит так, словно готов упасть на колени и расплакаться.

Отлично.

– Чего ты хочешь?

– Чтобы моя мама была жива, но это невозможно… не правда ли?

Нахмурившись, он потирает лоб.

– Я говорил, что мне жаль…

– Твоя жалость не вернет ее.

Доктор судорожно втягивает воздух.

– Что я мо…

– Мне нужны еще деньги.

Он смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Я выписал тебе чек на двести тысяч три месяца назад. Не говоря о том, что твой отец чертов миллиардер.

Я встаю и подхожу к нему.

– Я в курсе. – Моя улыбка превращается в оскал. – И ты прав, я не нуждаюсь в твоих деньгах. Просто хочу убедиться, что ты останешься с голым задом.

– Я говорил тебе много раз, что не убивал…

– У тебя есть месяц, чтобы найти пятьсот тысяч.

Его глаза едва не вылетают из орбит.

– Ты же несерьезно.

– Более чем. – Я стучу пальцем по подбородку. – Прямо как машина, которая на скорости шестьдесят миль в час врезается в дерево и падает в кювет.

Янг мрачнеет.

– Ты же знаешь, что у меня нет таких денег.

– Не мои проблемы. – Я разглядываю свои ногти. – Хотя, если подумать, ничего страшного. Я просто выложу те видео на все порносайты, которые только смогу найти.

Его взгляд полон смятения.

– Ты поклялась, что не сделаешь этого. Не наказывай ее за мою ошибку…

Резкий звук пощечины эхом отскакивает от стен кабинета.

– Моя мать не была ошибкой.

Она была искалеченной душой, которая доверила ему свое спасение. Но он не справился. Потому что был слишком занят тем, что пользовался ею.

– Бьянка, пожалуйста. Умоляю, не делай этого.

Я иду в сторону двери.

– Так же, как мама умоляла тебя, прежде чем покончить с собой?

Он опускает плечи, признавая поражение.

– Я попробую взять еще один кредит.

– Молодец. – Я берусь за ручку, но замираю. – И еще кое-что, Марк.

– Что?

– Скажи своей дочери прекратить распускать слухи обо мне, или я сделаю все, что у меня есть на нее, всеобщим достоянием, наплевав на наш уговор. – Я посылаю ему воздушный поцелуй. – Я напишу тебе время и место, куда ты сможешь привезти чек.