Сокрушенная империя

Глава пятьдесят восьмая Оукли

– Не останавливайся.

Задушенный приказ Бьянки заставляет мои яйца звенеть.

Она упирается руками в матрас, на котором я ее нагнул, в то время как я ускоряюсь, трахая ее так сильно, что она будет чувствовать это еще несколько дней.

Я смотрю вниз и у меня вырывается стон. Ее сексуальные ямочки на пояснице сводят меня с ума. Черт, да все в этой девушке сводит меня с ума. Ее великолепное лицо, ее сексуальное миниатюрное тело, ее вздорный характер… этот нахальный рот, который любит ставить меня на место.

Сердце, которое она предпочитает прятать.

Черт возьми. Я должен держать себя в руках, потому что она еще не кончила.

Я наматываю на кулак ее длинные темные волосы и тяну их на себя, заставляя ее запрокинуть голову. Как и я, она любит грубость, и меня это полностью устраивает.

– Малышка.

Ее веки дрожат.

– Да?

Я цепляюсь зубами за ее шею, потому что знаю, как сильно это сводит ее с ума.

– С тебя течет на мои яйца.

Яйца, которые сейчас шлепаются о заднюю поверхность ее бедер с каждым толчком.

Ее рот открывается.

– О боже.

Я кладу руку на ее плоский живот и нежно касаюсь ее клитора, добавляя дополнительную стимуляцию. Она стонет, когда я трахаю ее жестко и быстро, делая все так, как она любит. Стенки ее влагалища сжимаются вокруг меня практически болезненно крепко, и она бормочет что-то бессвязное.

Твою мать. Мне так нравится, когда она кончает.

Все мои чувства просыпаются от ее звуков, запаха и прикосновений, пока единственное, что я вижу и чем дышу – это она.

Наслаждение затуманивает мое зрение и разум. Мгновение спустя я следую за ней.

Я молча благодарю Бога за то, что она принимает противозачаточные, потому что кончать в нее – лучшее чувство на земле.

– Господи Боже, – выдыхает она, ее тело подается вперед.

Целуя в шею, я шлепаю ее по заднице.

– Обычно меня называют Оукли.

Она запрокидывает голову назад и хихикает. Да, дамы и господа. Бьянка Ковингтон хихикает, как школьница, если ее хорошо оттрахать. И это ужасно иронично, учитывая то, что сейчас на ней надета форма академии, ведь сегодня первый учебный день в ее выпускном классе.

Она начинает отодвигаться, но я останавливаю ее.

– Не так быстро.

– Чт…

Я ввожу в нее палец и с трудом сдерживаю стон, когда чувствую внутри свою сперму.

– Ты хоть представляешь, как меня заводит мысль о том, что ты весь день будешь ходить с моей спермой внутри своей сладкой киски?

Черт, мой член снова встает от одной мысли об этом.

Ее дыхание сбивается.

– Мне нужно выходить только через пять минут.

Теперь моя очередь смеяться.

Стоя на коленях, я поправляю ее трусики и целую прикрытую киску.

– Наслаждайся сувениром.

Оглянувшись через плечо, она смотрит на меня.

– Мудак.

Я ухмыляюсь.

– Да, но тебе это нравится.

На ее губах появляется легкая ухмылка, когда она поворачивается ко мне лицом.

– Скорее, заводит. – Обхватив руками за шею, она притягивает меня к себе для быстрого поцелуя. – Я не хочу идти в школу. – Ее губы касаются моей челюсти. – Было намного веселее, когда ты тоже там был. – Бьянка перемещается к мочке моего уха, и я обхватаю ее грудь рукой. Твердую и упругую. – Подумай обо всем том сексе, который у нас мог бы быть. Держу пари, мы могли бы найти пустой класс, где ты бы нагнул меня над партой и…

Я игриво шлепаю ее по заднице, потому что точно знаю, что она делает.

– Хватит издеваться над моим членом, иди в школу.

– Ладно, – говорит она, надув губы, прежде чем пойти на выход.

Она останавливается у самой входной двери.

– Если я буду тебе нужна, ты всегда можешь позвонить.

И на этом мое хорошее настроение заканчивается.

Пока Бьянка в школе, я поеду к отцу, чтобы познакомиться с Клариссой Джасмин. Прошло чуть больше трех недель с тех пор, как он умолял меня зайти к нему, и он не сдается. Я совру, если скажу, будто эта встреча не заставляет меня нервничать. Бьянка, должно быть, чувствует это, поскольку снова подходит ко мне.

– Все будет хорошо.

Я категорически не согласен. Слишком много переменных, которые нужно учитывать. Слишком много дерьма, которое может пойти не так.

Первое, – и самое очевидное, – я не гожусь на роль старшего брата. Джейс – вот кто самый ответственный в нашей компании. Он создан для этого дерьма. Такой тупица как я не может даже купить продукты.

– Она полюбит тебя, – уверяет меня Бьянка.

Я фыркаю.

– Ей всего девять месяцев, она понятия не имеет, что такое любовь.

Черт, я только сейчас начинаю понимать, что это такое.

Благодаря девушке, стоящей передо мной.

Она проводит ладонью по моей щеке.

– Это неважно. Вы поладите. Вот увидишь.

Я начинаю спорить, но она снимает свой кулон и надевает его на меня. Смотрю на нее в замешательстве. Я знаю, как много значит для нее этот кулон со Святым Кристофером, который Лиам подарил ей, когда они были детьми.

– Что ты делаешь?

Бьянка касается подвески на моей шее.

– Лиам был не только отличным братом, но и чудесным ангелом-хранителем. – В этих юных карих глазах появляется печаль, когда ее пальцы подхватывают серебряное перо, висящее рядом. – Я хочу, чтобы он присматривал за тобой сегодня и дал тебе немного удачи.

Господи. Эта девушка. Она никогда не перестает удивлять меня, показывая самые скрытые уголки своего сердца.

– Бьянка, я не могу…

Она целует меня, заставляя замолчать.

– Нет, можешь. – Она отстраняется, на губах играет ухмылка. – К тому же это меньшее, что я могу сделать, раз ты не разрешаешь мне пойти с тобой.

– Потому что так эта встреча превратится в кровавую бойню.

Она сама это прекрасно знает.

У моей девочки острые когти и испепеляющая все вокруг ревность. Я ни за что на свете не посажу ее в одну комнату с Кристалл, поскольку есть риск, что моя злая мачеха не выберется оттуда живой. И, черт возьми, чтобы удовлетворить мои аппетиты, тюремных свиданий точно не хватит. Значит, безопаснее будет, если Бьянка пойдет в школу, а я отправлюсь туда один.

– Я ценю, что ты одолжила мне кулон, – говорю я ей, потому что спорить с ней бесполезно.

Если Бьянка что-то решила, игра закончена.

Кстати, об этом.

– Мы все еще собираемся делать это вечером?

Это заключается в том, чтобы усадить ее братьев – двух моих лучших друзей – и сказать им, что теперь я трахаю их младшую сестренку, но им не стоит волноваться, потому что я испытываю к ней сильные чувства и собираюсь вести себя с ней, как полагается. Да. Звучит как абсурд, но наши отношения стали слишком серьезными, чтобы держать их в тайне. Поэтому нужно решиться и сорвать этот пластырь.

Хотя я начинаю подозревать, что Дилан уже знает правду о нас, но она не поднимает эту тему, ведь тогда ей придется держать это в секрете от своего парня Джейса.

В любом случае Бьянка заслуживает мужчину, который не боится заявить миру, что она его. Даже если это может вызвать ряд проблем. Надеюсь, это не будет стоить мне дружбы с Джейсом и Коулом, хотя, даже если это случится, черт, Бьянка того стоит.

– Не обязательно… – начинает она, но я качаю головой.

– Мы это сделаем.

Мне больше не хочется быть ее маленьким грязным секретом.

Я уже проходил это с Кристалл, и черта с два я позволю этому случиться с Бьянкой. Между нами все по-другому. Лучше. Потому что в отличие от Кристалл, Бьянка никогда не предаст меня. Я доверяю ей.

В ее глазах мелькает опасение.

– Все изменится, Оукли. Ты уверен, что готов к этому?

Я беру ее за подбородок.

– Все уже изменилось.

Бьянка одаривает меня одной из своих великолепных улыбок.

– Точно.

Касаюсь ее губ своими, наслаждаясь этим нежным поцелуем. Я должен сказать ей еще кое-что.

– Я буду брать больше смен в баре.

Она хмурится.

– Почему?

– Потому что я больше не работаю на Локи… в смысле, не буду работать, когда отдам ему оставшийся вес и скажу, что выхожу из темы.

Я принял это решение пару дней назад, когда отвозил Бьянку сдавать на права. Я так гордился ею, когда она сдала, и тогда осознал, как много она работала, чтобы сделать это. Сколько усилий ей пришлось приложить, дабы побороть свой страх. И я понял, что могу потерять, если однажды окажусь в тюрьме. Работа барменом в небольшом баре не принесет мне много денег, но это лучше, чем торговать наркотиками.

Бьянка просто светится от счастья, ее губы растягиваются в широкой улыбке.

– Правда?

– Да. – Я потираю шею. Разговоры об этом дерьме задевают мое мужское эго. Бьянка со мной не из-за денег, но она выросла в богатой семье и привыкла к определенным вещам. Я ненавижу то, что не смогу дать ей то, что она хочет. – Но с деньгами какое-то время будут проблемы. Я не смогу водить тебя в хорошие заведения…

– Ты же шутишь, да? – перебивает меня она. – Мне плевать на хорошие заведения. Главное, что я с тобой. – Она смеется. – Ты можешь хоть всю жизнь проработать уборщиком, мне все равно. Твоя работа не изменит того, что я чувствую к тебе.

Черт. Ну вот опять. Она заставляет мертвую штуку в моей груди цвести.

Встав на носочки, она снова меня целует.

– Я очень горжусь тем, что ты заканчиваешь работать на Локи. Я знаю, это было непростое решение.

В этом все и дело. Очень простое.

Как только я понял, что могу потерять ее… в моей голове словно что-то щелкнуло. Продолжаю ли я думать о наркотиках? Постоянно. Иногда желание настолько сильное, настолько поглощающее, что мне приходится встать под холодный душ и кричать, лишь бы не побежать за коксом или виски. Я всегда буду бороться с этим, и иногда мне страшно, что я все испорчу и сорвусь. Но прямо сейчас я изо всех сил стараюсь оставаться чистым день за днем, чтобы снова не соскользнуть на эту темную дорожку, ведь я не хочу разрушить то, что у нас есть.

Я хочу быть лучше ради нее.

И ради себя.

– Ты опоздаешь в школу, – напоминаю я ей.

Она целует меня на прощание.

– Увидимся позже, красавчик. Все пройдет отлично, вот увидишь.

Когда я начинаю ворчать, она касается губами моей ладони и шепчет:

– Представь, что я там. Держу тебя за руку.

Обычно я не нервничаю. Когда я вхожу в комнату и вижу кого-то, кто мне не нравится, я просто снимаю напряжение парой шуток и живу дальше.

Но не в этот раз.

Потому что женщину, стоящую напротив меня, я просто ненавижу. Эта сука без колебаний разбила мое сердце на сотню осколков. Но, к сожалению, чтобы встретиться со своей семьей мне нужно пройти через нее.

– Привет.

Кристалл морщится, отрыв дверь, словно почувствовала неприятный запах.

– Твой отец все еще на встрече с важным клиентом. Но он скоро вернется.

– Оу. – Я делаю шаг назад. – Тогда я зайду позже.

– Нет. Он очень хочет тебя увидеть и расстроится, если я дам тебе уйти. – Она открывает дверь шире. – Заходи.

Странно, когда тебя приглашают в дом, где ты вырос.

Я делаю осторожный шаг внутрь.

– Спасибо.

Засунув руки в карманы, я иду за ней в кухню. Кристалл носится из стороны в сторону, словно рабочая пчелка, и я чувствую ее напряжение.

– Хочешь что-нибудь выпить? Воды? Сока? – Она прищуривается. – Виски?

Я не обращаю на это внимание.

– Нет, спасибо.

Мы несколько секунд смотрим друг на друга.

Кристалл всегда была привлекательной. Так же, как Дилан, она очень худая, с длинными светлыми волосами и яркими голубыми глазами. Рождение ребенка ее ничуть не изменило. Но, в отличие от Дилан, внутри Кристалл уродлива.

Странно осознавать, что мое сердце больше не бьется чаще при виде нее. Разве что от злости. Я боялся, что будет иначе, но, очевидно, ошибался.

Бьянка прочно сидит во мне и ничто не в силах этого изменить.

Я открываю рот, чтобы спросить, где Кларисса Джасмин, но слышу детский плач. Кристалл сразу же вылетает из кухни и несется в смежную комнату.

– Кто-то проснулся.

Я перевожу взгляд на детский манеж в гостиной. Сердце пропускает удар, когда я вижу светлую голову Клариссы Джасмин и не могу не подойти ближе.

Наклонившись, Кристалл достает ее из манежа и сажает себе на руки. На меня с интересом смотрит пара невинных голубых глаз.

– Привет, Кларисса… – Я осекаюсь, потому что это слишком длинное имя. Особенно для кого-то настолько крошечного. – Кей-Джей.

Кристалл смотрит на меня недовольным взглядом.

– Кларисса Джасмин.

Точно Кей-Джей.

– Можно я ее подержу?

Она разглядывает мое лицо, внимательно вглядываясь в глаза. Очевидно, хочет убедиться, что я не под веществами.

– Хоть раз у тебя глаза не красные, – замечает она и протягивает ее мне.

Все мое волнение исчезает, когда девочка оказывается у меня на руках, и я хочу ударить себя за то, что так долго избегал этого дня. Я так боялся, что мне будет больно, что я почувствую ревность, но нет. Все совершенно наоборот. Она потрясающая.

Я весело наблюдаю за тем, как Кей-Джей дергает розовый бант, который Кристалл прикрепила к ее волосам. И не могу сдержать смех, когда она раздраженно ворчит, потому что он не снимается.

– Она такая красивая.

Кристалл просто сияет, подойдя ближе, чтобы поправить бант.

– Я знаю. У нас получился симпатичный ребенок.

Ощущение, словно кто-то пырнул меня ножом в грудь.

Потому что я никогда не узнаю.

У Кристалл случился выкидыш, когда она была беременна нашим ребенком. И хотя за это ее винить нельзя, она, очевидно, виновата в том, что использовала меня, чтобы забеременеть, а потом сделала вид, будто это ребенок отца, одновременно с этим пытаясь убедить его отправить меня в военное училище, а затем жить долго и счастливо, пока меня нет дома.

К счастью, идею с училищем отец отмел сразу.

К несчастью, Кристалл потеряла моего ребенка.

Я бы соврал, если бы сказал, будто не думал о том, кто отец Кей-Джей, когда Кристалл снова забеременела, но потом понял, что, судя по срокам, это точно не мой ребенок.

Забыв о своей борьбе с бантом, Кей-Джей радостно усмехается, показывая свои пухлые щечки и три зуба во рту.

Но у меня перехватывает дыхание не от этого.

Хоть Кей-Джей и похожа в основном на Кристалл, однако эта усмешка точно принадлежит моему отцу.

Черт. Я скучаю по нему.

Бам… вот оно. Укол вины, который ни с чем не спутаешь.

Я хочу признаться. Так чертовски сильно хочу. Но мне не нравится, что так я стану ответственным за конец их брака с Кристалл. Он любил мою мать – так, что никогда не сможет ее забыть – но она слишком сильно его ранила. Слишком сильно ранила нас обоих. Я не хочу разрушать их с Кристалл счастье и эту семью.

Я опускаю глаза на свою сестренку, и у меня в груди вспыхивает желание защитить ее. Я хочу, чтобы у нее все сложилось лучше, чем у меня. Кей-Джей заслуживает обоих родителей. А значит мне лучше научиться ладить с Кристалл и хранить этот секрет до самой смерти.

– Я Оукли, – говорю я Кей-Джей, несмотря на то, что она меня не поймет.

Усмехнувшись снова, она начинает что-то неразборчиво бормотать, очень активно рассказывая мне свою детскую историю. Но затем она хлопает меня по щекам своими ладошками, и я слышу это.

Больше похоже на Оу-ху, чем на Оукли, но меня устраивает.

– Оу-ху тоже подойдет.

Я все равно чувствую себя как одно большое Оу-ху.

Кристалл улыбается.

– Она такая умная. Всегда старается произнести каждое новое слово, которое слышит.

Неудивительно. Мой отец тот еще гений. Очевидно, мое яблоко свалилось куда-то в канаву, но приятно осознавать, что Кей-Джей повезло больше, и она сможет чего-то добиться.

Прежде чем я успеваю ее остановить, она тянется к моему кулону и засовывает его в рот.

– Кларисса Джасмин, так нельзя. – Кристалл подбегает к нам, чтобы вытащить кулон из ее рта. – Ты не знаешь, где он был.

Я едва сдерживаю смешок, когда Кей-Джей не слушает свою маму и делает это снова.

– Не волнуйся, это кулон моей девушки, – говорю я Кристалл, достав его изо рта Кей-Джей. – Она чистая.

Только если мы не в постели. Там она – моя грязная девочка.

Ухмыльнувшись, я смотрю на Кей-Джей.

– Можешь сказать Бьян…

– Я не хочу, чтобы ты говорил про своих ш-л-ю-х при моем ребенке.

Крошечные волоски на моей шее встают дыбом.

– Моя девушка не шлюха.

В отличие от нее, я не проговариваю это слово по буквам.

Чувствую напряжение Кристалл.

– Ну конечно.

Я уже готов напомнить ей, что она тоже побывала в моей постели, но осекаюсь. Из уважения к Кей-Джей, не к Кристалл.

– Конечно, – цежу я сквозь зубы. – Она умная и…

Я замолкаю, потому что не понимаю, зачем вообще рассказываю Кристалл о Бьянке. Это не ее дело. Черт, я должен быть благодарен ей за то, как она со мной поступила, ведь в итоге я получил нечто намного большее.

Верную девушку, которая всегда будет на моей стороне.

И, в отличие от Кристалл, Бьянка никогда бы не стала делать какое-то корыстное дерьмо.

Скрестив руки на груди, Кристалл издает раздраженный звук.

– Как скажешь. – Она вздыхает. – Мне нужно закинуть стирку. Ты можешь за ней присмотреть?

– Конечно.

Она собирается уходить, но останавливается.

– Можешь опустить ее, если хочешь. Она любит играть на полу.

– Хорошо.

Как только Кристалл уходит, я сажусь на диван.

– Хочешь поиграть на полу, Кей-Джей?

Я решаю, что куча слюней, прилетевших мне в лицо, это да.

Сажаю ее на пол, и она сразу же тянется к голубому плюшевому медведю на ковре. Практически одного с ней роста.

– Твой любимый?

Нахмурившись, девчушка в защитном жесте прижимает его к себе, словно говоря, что это ее мишка, и мне нельзя его трогать.

Я снова смеюсь над ее выходкой.

– Не волнуйся, сестренка. Мистер Голубой Медведь весь твой.

Кажется, она довольна моим ответом, потому что снова усмехается, давая понять, что я опять у нее на хорошем счету. Я наблюдаю за тем, как она отталкивается от пола, словно пытаясь встать. Я помню, как отец говорил, что она уже сделала свои первые шаги несколько недель назад, но, видимо, пока не вошла во вкус.

Я вытягиваю руку, чтобы она могла на нее опереться. Вместо этого она ее облизывает. Очевидно, каждая новая вещь, оказывающаяся на ее жизненном пути, должна сначала попасть ей в рот.

Кей-Джей продолжает слюнявить мою руку, когда мой телефон вибрирует. Достав его свободной рукой, я открываю новое сообщение от Бьянки.

Бьянка: Как там дела?

Я быстро делаю фотографию Кей-Джей, грызущую мои часы, и отправляю ей.

Оукли: Быть старшим братом классно. Как твой первый день в школе?

Бьянка: Черт, она такая милая. Я знала, что у тебя получится. И да, в школе происходит мерзкое вонючее дерьмо. Эти сучки меня достали.

Я поднимаю брови, печатая следующее сообщение.

Оукли: Сучки тебя? Или ты сучек?

Потому что, зная Бьянку… обычно верно второе.

Бьянка: Второе, если Кейтлин не закроет свой заразный рот и не перестанет рассказывать всем, что я лесба.

Что ж. Я знаю, что Бьянку нельзя однозначно назвать гетеро, ведь у нее был опыт с девушками, но дерьмово, что люди достают ее этим.

Оукли: Трахни их.

Бьянка: Нет. Эти шлюшки не в моем вкусе. Лучше я трахну тебя.

Мой член дергается, соглашаясь.

Оукли: Я сижу с ребенком. Не заставляй мой член вставать.

Бьянка: Мы оба знаем, что у тебя встает даже от порыва ветра.

Я печатаю ответ, усмехаясь.

Оукли: Только если этот ветер поднимает твою юбку.

Бьянка: Похоже на правду. Забыла тебе сказать, мне нужно будет задержаться на тренировке. Но после нее я сразу домой.

Оукли: Хорошей тренировки. Возможно, когда ты приедешь, будет ветер.

Я подношу кулак ко рту и впиваюсь в него зубами, когда она присылает мне фотографию с тем, что находится у нее под юбкой.

Оукли: Проказница.

Я быстро возвращаюсь в реальность, когда Кей-Джей начинает хныкать. Черт. Судя по красной отметине у нее лбу, она ударилась головой о журнальный столик, когда пыталась встать. Я чувствую укол вины в груди, беря ее на руки. Мне нужно было быть внимательнее.

– Прости…

– Что случилось?

Кристалл, словно ураган, влетает в гостиную.

– Кажется, она ударилась головой… – начинаю я, когда в ней вспыхивает ярость.

– Кажется? Ты что, не смотрел за ней?

– Смотрел, но потом мне пришло сообщение и…

Она вырывает плачущую Кей-Джей у меня из рук и прижимает ее к груди.

– Я знала, что так и будет. Господи, ты самый безответственный человек, которого я встречала.

Учитывая происходящее, ее злость оправдана. Я правда чувствую себя из-за этого дерьмово.

– Прости. – Я смотрю на красное пятно на лбу Кей-Джей. К счастью, оно выглядит неплохо, кровь не идет. Тем не менее… я знаю, что облажался. – Принести лед?

– Нет. Я не хочу, чтобы ты приближался к ней.

Она смотрит на меня свирепым взглядом и выбегает из гостиной. Я иду за ней, дабы убедиться, что с Кей-Джей все в порядке. Кристалл сажает дочь на ее высокий стульчик и дает ей хлопья. А потом осыпает ее голову поцелуями.

– Прости, солнышко. Мамочке не стоило оставлять тебя с ним.

Можешь еще прокрутить нож, чего уж ты.

К счастью, Кей-Джей не разделяет маминого разочарования во мне, потому что перестает плакать, едва засунув хлопья в рот. Трагедии удалось избежать. Но не совсем… потому что Кристалл все еще чертовски зла.

– Не могу поверить, что ты позволил этому случиться.

– Это вышло случайно, – говорю я ей. – Я не хотел…

– Она ребенок, Оукли. С них нельзя спускать глаз. – Она ядовито усмехается. – Хотя, я и не жду, что ты поймешь, ведь как я уже говорила, ты самый безответственный человек на земле.

Слова слетают с моих губ, прежде чем я успеваю себя остановить:

– Точно. Ведь трахаться со своим пасынком за спиной мужа – очень ответственно.

Я жалею о сказанном, когда вижу ее испуганный взгляд, а затем она начинает кричать во все горло:

– Ты был ошибкой!

У меня на языке вертится сказать ей, что ошибка может случиться один раз, но не несколько.

– До или после того, как ты получила то, что хотела? – выплевываю я, потому что устал от этого дерьма.

Я пришел сюда познакомиться со своей сестрой и попытаться наладить отношения с отцом. А не для того, чтобы она смешивала меня с грязью. Для танго нужны двое, и я устал в одиночку нести всю вину на своих плечах, пока она живет так, словно ничего не произошло. Я был подростком, когда мы в первый раз переспали, и в итоге я заплатил за это, потеряв свою семью из-за нашей ошибки.

Черт, я чувствую себя сиротой, поскольку мне пришлось отстраниться от отца, и, если бы не Джейс и Коул, спасшие мою задницу и приютившие у себя, я был бы совсем один.

– Господи, – рычит она. – Сделай что-то со своим больным помешательством на мне.

Помешательством? Скорее омерзением.

Тем не менее я знаю ее больные места.

– Не льсти себе, крошка. Я больше не бегаю за женщинами, которые любят спать с подростками, потому что посмотрели в зеркало и поняли, что уже давно не такие сексуальные, как раньше. – Я усмехаюсь. – Пошла ты со своим кризисом среднего возраста.

Звук, с которым ее ладонь приземляется на мою щеку, эхом отскакивает от стен кухни. И теперь уже Кристалл бьет по моим больным местам.

– Я каждый день благодарю Бога за то, что она не твоя.

К такому я не был готов.

Но она еще не закончила.

– Ты такое ничтожество.

Она права, я много раз ошибался в жизни. Ошибался так, что причинял боль людям, которых люблю больше всего. Но я больше не хочу этого. Я хочу стать лучше.

– Я понимаю, почему ты так думаешь. Но я пытаюсь…

Наклонив голову, она гадко ухмыляется.

– Правда? Как давно? – Ее глаза сужаются до крохотных щелок. – Ты так же, как и я, знаешь, что тебя не хватит надолго. Если бы тебе на самом деле было дело до твоего отца или сестры, или той новой девушки, ты бы ушел от них подальше и оставил в покое, поскольку рано или поздно ты снова облажаешься. Потому что ты всегда так делаешь. Рушишь чужие жизни и сбегаешь, заставляя остальных решать твои проблемы. Неудивительно, что мать бросила тебя. Возня с тобой того не стоит.

Каждое ее слово врезается в мою грудь, словно пуля, заставляя меня истекать кровью.

– Ты неудачник, Оукли. Всегда был и всегда будешь. Окажи миру услугу и сдохни уже от передоза.

С сердцем, разваливающимся на части, я бегу мимо нее к входной двери.

Папа паркуется, когда я сажусь в свою машину.

– Привет, Оук. – Он меняется в лице, когда понимает, что я сваливаю. – Что случилось? Почему ты уезжаешь?

Я не говорю ни слова и завожу машину.

Мне нечего сказать.

Потому что она права.