Сокрушенная империя

Глава девятнадцатая Бьянка

– Мы так опоздаем, – бормочет Стоун, врываясь в мою спальню в общежитии.

– Знаю, – говорю ему я. – Просто дай мне две минуты.

Проигнорировав его раздраженный вздох, я поворачиваюсь к зеркалу, чтобы закончить красить губы своей любимой помадой.

Сегодня мы идем на ужин с новыми друзьями Стоуна с медицинского. Учитывая то, что до этого он не особо заботился о том, чтобы заводить знакомства, это немного волнительно.

Я быстро оглядываю себя в зеркале. Хочется выглядеть хорошо и прилично, поэтому я решила надеть фиолетовое вязаное платье на одно плечо, черные легинсы и ботинки на каблуке.

Я чувствую на себе взгляд Стоуна, пока застегиваю серебряные сережки-кольца.

– Тебе не кажется, что это немного… ну ты знаешь?

– Немного что? – спрашиваю я, не понимая, о чем он.

Он проводит рукой сверху вниз, показывая на мой наряд.

– Твое платье. Оно слишком короткое. – Его взгляд перемещается на мое голое плечо. – И открытое.

Я едва сдерживаю смешок, потому что это платье выглядит очень целомудренно, если сравнивать его с другими вещами, висящими в моей домашней гардеробной.

– Ты же шутишь, да?

Его напряженная челюсть подсказывает мне, что нет. Стоун с раздражением смотрит на часы.

– Переодеваться уже слишком поздно. Просто надень что-нибудь сверху.

Отчасти я хочу поспорить, ведь он ведет себя просто смешно, но я понимаю, что все дело в нервах, учитывая то, что у него бывают проблемы с социальным взаимодействием, и эти новые друзья для него очень важны.

Проглотив обиду, я достаю кофту из шкафа и накидываю ее на себя.

– Так лучше?

Он быстро оглядывает меня и делает шаг вперед.

Я ожидаю поцелуй и извинения за то, что он ведет себя как последняя задница, но вместо этого его большой палец проходится по моим губам, стирая помаду.

– Ненавижу, когда на тебе эта мерзость.

Прежде чем я успеваю поспорить, он хватает меня за запястье и тащит к двери.

– Пошли. Мы уже опаздываем.

– Это невероятно интересно, – восклицает Рут, насаживая еду на вилку. – Сколько раз тебе делали сканирование мозга с момента аварии?

Опустив глаза в тарелку, я пытаюсь поудобнее устроиться на стуле. И внезапно начинаю чувствовать себя так, словно меня изучают под микроскопом, и мне это совсем не нравится.

– Не знаю, сколько точно, но достаточно, – бормочу я, в душе молясь, чтобы Стоун понял намек и пришел мне на выручку.

Рут подносит к губам стакан с водой.

– Я бы хотела как-нибудь взглянуть на результаты.

Господи Иисусе.

Я выдавливаю из себя вежливую улыбку.

– Конечно.

Внимательно изучая меня, Юджин, парень Рут, поправляет очки на переносице.

– Насколько я знаю, пациенты с долгосрочной ретроградной амнезией не всегда восстанавливаются.

Ну разве он не душка?

Я начинаю агрессивно копаться в своем «Цезаре» вилкой.

– Верно.

Робби, друг Стоуна, сидящий напротив, прочищает горло.

– Но все равно вероятность есть. – Он стучит пальцами по подбородку. – Тем не менее считается, что первым делом возвращаются самые отдаленные воспоминания, и только потом недавние. Еще в некоторых медицинских журналах говорят, что, если память и возвращается, это происходит в течение двух лет. – Он смотрит на меня. – Сколько прошло с аварии?

Я собираюсь ответить, но Рут меня опережает.

– Два года.

– Вообще-то, полтора, – поправляю ее я.

Они обмениваются задумчивыми взглядами, словно безмолвно обсуждают мой случай.

Черт возьми. Я пришла сюда, чтобы познакомиться с друзьями моего парня, а в итоге ко мне относятся как к лабораторной мыши.

Я раздраженно сжимаю руку Стоуна под столом. Он приобнимает меня за плечо.

– Давайте дадим Бьянке передохнуть и поговорим о чем-нибудь еще?

Наконец-то.

– Конечно, – соглашается Робби, но я вижу, что они все немного расстроены из-за смены темы.

– Итак, – начинает Рут, – на какую дату запланирован тот самый день?

Я замираю, не донеся вилку до рта.

– Тот самый день?

Мой вопрос звучит одновременно с ответом Стоуна:

– Восемнадцатое августа.

Черт.

– А, да. – Я бью себя по лбу. – Простите. Проблемы с памятью.

После этого все смеются. Кроме Стоуна. Он щипает меня за бедро. Сильно. Я собираюсь сказать, чтобы он перестал вести себя как обиженный ребенок, но на самом деле понимаю, что я только что смутила его перед друзьями.

– Вау, – отмечает Рут. – Свадьба уже совсем скоро.

Слишком скоро.

– Я знаю. – Стоун улыбается и целует мою руку. – Но мы не хотели долго ждать, прежде чем начать новую жизнь вместе.

Несмотря на тяжелое чувство внутри, я улыбаюсь ему в ответ.

– Да.

– Я обожаю свадьбы. Это так романтично, так вдохновляет. Где вы планируете праз…

Я не слышу конец этого предложения, поскольку меня накрывает паника. Прежде чем я успеваю себя остановить, я вскакиваю со своего места, пытаясь сбежать.

– Простите, – бормочу я. – Я только что вспомнила, что нужно срочно позвонить. – Задумавшись, я добавляю: – Это насчет свадьбы.

Стоун встает, но я останавливаю его.

– Все в порядке. Оставайся с друзьями. Я вернусь через пару минут.

Сердце стучит как бешеное, когда я несусь к ближайшему выходу из ресторана. Оказавшись снаружи, я делаю рваный вдох, наполняя легкие ночным воздухом.

Я просто немного нервничаю… Со всеми бывает.

– Ты в порядке?

Я вскидываю голову, услышав знакомый низкий голос.

– Что ты здесь делаешь?

С тех пор, как мы разговаривали в последний раз, прошло уже больше недели, и каждый раз, когда мы пересекаемся в колледже, он демонстративно разворачивается и уходит, избегая меня.

Оукли пожимает своими широкими плечами, прислонившись к стене, и подносит к губам предмет, похожий на электронную сигарету.

– Прячусь. – Он наклоняет голову. – А ты?

Я говорю ему правду.

– Тоже.

Он внимательно меня рассматривает, но, в отличие от друзей Стоуна, не доставляет мне этим дискомфорт.

– От чего?

Я открываю рот, чтобы рассказать ему все, но потом задумываюсь о том, что с его стороны неправильно бегать от меня как от огня, а потом совать свой нос в мою жизнь.

– Для того, кто не хочет иметь со мной ничего общего, ты слишком заинтересован в моих проблемах, – замечаю я.

Он прикусывает губу.

– Ты права. – С отвращением на лице Оукли смотрит на свою электронную сигарету. – Эти штуки просто мерзкие. – Затем резко выбрасывает ее. – Хорошего вечера.

– Постой, – окликаю его я, когда он начинает уходить. – Если ты расскажешь мне, от чего прячешься, я тоже расскажу.

С минуту он выглядит так, словно хочет поспорить, но, к моему удивлению, этого не происходит.

– Ладно. – Откинув светлую прядь с глаз, он бормочет: – Я был на встрече анонимных наркоманов, и ребята решили зайти перекусить. Все было супер, пока они не начали вспоминать все забавные моменты, которые случались с ними пьяными или под кайфом. – Оукли засовывает руку в карман джинсов. – И тогда я внезапно понял, что все мои счастливые воспоминания, когда я был в здравом уме… – Он замолкает, покачав головой. – Неважно.

– Все твои счастливые воспоминания… – давлю я, делая шаг вперед.

В его взгляде мелькает что-то неясное.

– Связаны с тобой.

Его слова бьют меня в самое сердце. Я бы все на свете отдала, чтобы узнать, что это за воспоминания.

– Мне так жа…

– Твоя очередь, – перебивает он меня.

– Что ж, – начинаю я, вытираю мокрые ладони о платье. – Я пришла сюда на ужин с друзьями Стоуна с медицинского, – я строю гримасу, – но они больше заинтересованы в моей амнезии и свадьбе, чем в том, чтобы действительно узнать меня. – Я опускаю глаза на свою обувь. – В общем, я немного перенервничала и вышла, чтобы подышать воздухом.

Я не понимаю, что значит выражение его лица.

Между нами воцаряется тишина, и единственное, что я слышу, это звук проезжающих мимо машин и моего колотящегося сердца.

– Мне кажется, что я везде чужая, – признаюсь я спустя несколько минут. – Словно я стою снаружи и смотрю на мир, который не помню, и людей, которые хотят, чтобы я вела себя определенным образом… но, что бы я ни делала, у меня не получается соответствовать их ожиданиям.

Особенно это касается Стоуна.

– Я тебя понимаю. – Он тяжело вздыхает. – Но ожидания других людей – это их проблема, а не твоя. – Наши взгляды встречаются. – Ты не должна соответствовать тому, чего хотят от тебя другие люди, Бьянка. Твоя жизнь – это твой путь.

Господи, из его уст это звучит так просто…

– Это хороший совет, – говорю ему я. – Ты довольно умный.

Оукли невесело смеется.

– Поверь мне, малышка. Это не так. Я просто много раз ошибался.

Он так молод, но ощущение, словно он прожил уже тысячу жизней. И живет с тяжестью каждой из них на своих плечах.

– Оукли?

– Да?

Я втягиваю воздух в надежде, что он изменит свое мнение.

– Мы можем…

– Нет.

Он отвечает твердо… бескомпромиссно.

Отчаяние наполняет мою грудь.

– Почему?

Тишина. Он даже не просит меня уйти.

– Ладно, – бормочу я, повесив сумку на плечо. – Я не собираюсь стоять здесь и умолять тебя быть моим другом…

Дыхание перехватывает, когда он подталкивает меня к стене, поставив руки по обе стороны от моей головы. Его голос напоминает хриплое рычание, смешанное со злостью, бурлящей в его голубых глазах.

– Ты же в курсе, что я чуть тебя не убил?

Я сглатываю ком в горле, смотря на него снизу-вверх.

– Да.

Это единственное, что я могу из себя выдавить, потому что мысли путаются, когда он стоит так близко. Дыхание сбивается, будто воздух вокруг нас густеет. Очевидно, он тоже это чувствует, поскольку его глаза темнеют, пока он рассматривает каждый дюйм моего лица.

– Тогда какого хрена ты хочешь, чтобы я был частью твоей жизни?

Из меня начинает литься правда.

– Потому что я чувствую что-то странное, когда нахожусь рядом с тобой. Что-то, чего не могу объяснить.

Что-то, что не имеет никакого смысла.

Точно я знаю только одно: тяжесть в моей груди исчезает, когда он рядом.

Я вздрагиваю, когда Оукли проводит кончиком пальца по шраму на моей шее. От чистейшей боли в его глазах мое сердце сжимается, словно в него вонзили кинжал.

– Возвращайся внутрь. – Его лицо, находящееся в считаных дюймах от моего, напрягается. – К своему жениху.

Меня словно облили ведром холодной воды.

– Ладно. – Я выныриваю из-под его руки. – Хорошего вечера.

Я касаюсь дверной ручки и говорю:

– Первый корпус, комната 206.

– Что это?

– Моя комната в общежитии.

Резкий звук, полный раздражения, вырывается из его рта.

– Я не передумаю.

Стойко выдерживаю его взгляд.

– Как и я.

Потому что по непонятным мне причинам…

Он нужен мне.