Сокрушенная империя

Глава сорок третья Бьянка

Вечность, полная бесконечных вопросов, подходит к концу, и полиция наконец меня отпускает.

Я не уверена, что дальше будет с Марком, но как минимум его медицинская лицензия находится под угрозой, потому что я записалась к нему на прием и была зарегистрирована как клиент.

Похоже ли это на торжество справедливости? Даже близко нет, учитывая то, что он сделал с Хейли. Но это лучше, чем ничего.

А еще я поняла кое-что.

Я хранила мамины секреты, поскольку думала, что защищаю ее… но в итоге они разрушали меня изнутри. Возможно, пришло время перестать жить в коконе и начать пускать людей внутрь. Но единственный способ сделать это – быть честной с теми, кого я люблю.

Показать им себя настоящую.

Подправив макияж на синяке, чтобы Оукли не сошел с ума, когда увидит меня, я захлопываю пудреницу.

Руки дрожат, когда я стучусь в дверь Оукли. Я не хотела, чтобы он знал о Хейли и романе моей мамы с ее отцом, но теперь я думаю, что неправильно скрывать это от него.

Он открывает дверь после второго удара.

– Привет.

– Привет. – Я делаю глубокий вдох. – Можно? Мне очень нужно с тобой…

– Это еда? – спрашивает девушка за его спиной.

Мгновение спустя она появляется в поле зрения. Она немного старше него, но очень красивая. Очень красивая блондинка.

В горле застревает ком.

– Я не знала, что ты не один. – Я делаю шаг назад. Сердце разрывается. – Поговорим потом.

Оукли пытается что-то сказать, но я не даю ему такой возможности, ведь волна боли, курсирующая по моему телу, настолько сильна, что я боюсь развалиться на кусочки.

Чувствую себя так глупо. Чертовски глупо.

С чего бы Оукли не проводить время с другими женщинами? Мы же не вместе. У меня есть…

– Все нормально? – спрашивает кто-то очень похожий на Стоуна.

Я была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, как поднялась к его квартире.

– Я… – Качаю головой, не в состоянии понять хоть что-то, кроме того, что Оукли сейчас у себя с какой-то девушкой занимается бог знает чем.

– Я звонил тебе целый день, – говорит Стоун, пропуская меня внутрь. – Где ты была?

Мне так больно, что я едва могу дышать.

– С Сойер и Дилан.

Он поднимает мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

– В чем дело? Что случилось?

Я не отвечаю. Не могу. Все тело немеет. Ведь мысль о том, что у Оукли есть кто-то другой, и это не я, равносильна тысяче кинжалов, вонзившихся в сердце.

Я отталкиваю Стоуна, когда он пытается обнять меня.

– Мне нужно идти.