Сокрушенная империя

Глава сорок четвертая Бьянка

Когда я подхожу к этому захудалому бару, сердце начинает биться чаще. Откинув недавно уложенные волосы от лица, я открываю дверь. Практически сразу мои легкие наполняет застоявшийся запах дыма. Напротив двери стоит бильярдный стол, а на стене висит мишень. В эту же секунду я слышу звуки ликования, исходящие от небольшой группы байкеров, играющих в дартс.

Никто и глазом не моргает, не просит мои документы, когда я сажусь за полупустую барную стойку. Тут так темно. Я не сразу замечаю Оукли, но потом вижу, как он делает напиток какому-то взрослому мужчине на другом конце стойки. Сердце пропускает удар.

Умирая от отчаяния, Хейли рассказала Оукли, как я писала ей с его телефона, чтобы встретиться. Не стоит и упоминать, что он разозлился. Именно поэтому я сегодня здесь.

Ненавижу, когда мы ссоримся. А еще больше ненавижу, что он думает, будто я предала его. Значит, я должна извиниться, чтобы все встало на свои места.

Я открываю рот, желая окликнуть его, но какая-то женщина подкрадывается к нему сзади. Она выглядит лет на сорок, у нее длинные светлые волосы и стройные ноги. На лице слишком много макияжа, а на теле слишком мало одежды, потому что ее грудь – которая, очевидно, выглядит так аппетитно только из-за лифчика с пуш-апом – так и норовит выскочить из укороченного топа.

У этой стервы потрепанный вид… Она похожа на женщину, которую можно привести домой, только будучи очень пьяным или если остро нуждаешься в быстром перепихоне.

Другими словами, она полностью соответствует типажу Оукли.

Я сжимаю кулаки так сильно, что на ладонях остаются следы от ногтей. Наблюдаю за тем, как она бесстыдно с ним флиртует: притягивает его к себе за шею и шепчет какую-то ерунду, от которой он расплывается в улыбке. С ужасом смотрю, как мерзавка поглаживает его живот, а он даже не пытается ее оттолкнуть.

Судя по тому, что я вижу, и тому, как комфортно им находиться рядом, становится очевидно, что они уже спали вместе несколько раз.

Подступают предательские слезы, но я заставляю себя не плакать. Не здесь.

Боже, я чувствую себя так глупо. Чертовски глупо. Мне казалось, мы вместе. Господи, я думала, у нас отношения. Но это было тупо, поскольку Оукли ни разу не говорил мне, что я его девушка. Когда все это началось, он прямо сказал: между нами не больше, чем интрижка, и с концом лета кончится и наша связь.

Я просто не хотела в это верить.

– Плохой день? – звучит глубокий голос.

Я поворачиваю голову, когда какой-то парень, байкер, судя по его белой футболке, кожаной жилетке и штанам, садится на барный стул рядом со мной.

– Мягко сказано, – бормочу я.

Я думаю о том, чтобы схватить сумку и пойти домой, но он говорит:

– Такая красотка не должна грустить. Давай я куплю тебе выпить, чтобы избавиться от печали, милая.

Я уже собираюсь отшить его… но потом понимаю, что не только Оукли может так себя вести. Возможно, для меня эта интрижка и закончится разбитым сердцем, но сначала я должна отплатить ему той же монетой.

Я быстро окидываю парня оценивающим взглядом. Короткие темные волосы, карие глаза… не очень длинная неопрятная борода. Ему можно дать лет тридцать. Не такой высокий, как Оукли, но и не очень низкий. Лицо выглядит неплохо. Черт, при правильном освещении его даже можно было бы назвать красивым.

Подойдет.

Я одариваю его лучезарной улыбкой.

– С удовольствием. Я буду…

– Ничего, – встревает Оукли, зло смотря на парня рядом со мной. – Потому что ей всего восемнадцать.

Парень распахивает глаза от удивления, но я прижимаюсь к нему и урчу:

– В восемнадцать уже можно.

Он опускает взгляд на мое декольте и улыбается.

– Тогда налей-ка моей новой подруге газировку. – Он нехотя отводит от меня взгляд и смотрит на Оукли. – А мне еще пива.

Ноздри Оукли раздуваются, пока он наливает ему напиток, и на мгновение мне кажется, будто он собирается вылить это пиво ему на голову.

– Бьянка, какого хрена ты здесь делаешь?

Проигнорировав острую боль в груди, я усмехаюсь.

– Я была неподалеку.

Очевидно, ничего не понимая, парень смотрит на нас.

– Вы знакомы?

Глаза Оукли превращаются в крохотные щелки, а затем он протягивает мне стакан с газировкой.

– Да, она моя…

– Соседка. – Я провожу пальцем по ободку стакана и перевожу все свое внимание на парня, сидящего рядом со мной. – Оукли снимает у моего отца гостевой домик на нашем заднем дворе.

Он присвистывает.

– Гостевой домик? Звучит круто.

– Так и есть. – Сняв одну туфлю, я провожу голой ступней по его ноге. – Заходи посмотреть. Отец уехал из города по работе, так что весь дом будет в нашем распоряжении.

Его взгляд становится заинтригованным.

– Правда?

Краем глаза я замечаю, как напрягается челюсть Оукли.

– Мое имя Бьянка. – Вытянув руку, я провожу языком по нижней губе. – А какое имя я буду выкрикивать сегодня ночью?

Челюсть парня едва не встречается с полом, когда он пожимает мою руку.

– Рейнджер. – Он наклоняется ко мне. – Ты всегда такая прямолинейная?

Я делаю большой глоток своего напитка.

– Только когда вижу то, что хочу. – Прикусив нижнюю губу, я добавляю: – Как ты смотришь на то, чтобы закончить с болтовней и потрахаться в туалете?

– Черт, – бормочет он, вставая. – Не знаю, что за демоны сидят в тебе, сладкая, но я не против того, чтобы ты спустила их с цепи.

После этого он уходит в туалет.

Я собираюсь последовать за ним, но Оукли хватает меня за запястье.

– Бьянка.

Голос у него злой. Но он не идет ни в какое сравнение с угрожающим блеском в его глазах. Мне приходится напомнить себе о необходимости дышать, ведь если бы взглядом можно было убить, уверена, я бы уже валялась здесь без пульса.

– Если ты это сделаешь… между нами все кончено.

Я безразлично смотрю на него.

– Между нами все кончено с того момента, как я вошла сюда и увидела, как ты флиртуешь с той шлюхой, которую ты трахал у меня за спиной. – Он открывает рот, но я выдергиваю свое запястье из его хватки. – Наслаждайся летом, придурок.

Я пытаюсь держать себя в руках по дороге в туалет.

– У меня к тебе предложение, – говорю я Рейнджеру, закрыв за собой дверь.

Он озадаченно смотрит на меня, и замешательство все больше завладевает им, когда я достаю из сумки наличные.

– Какое?

– Если ты побудешь тут со мной десять минут и потом расскажешь всему бару, что трахнул меня, я дам тебе три сотни.

Его взгляд становится настороженным.

– Почему?

– Потому что мой демон – бармен, который за моей спиной спал с другой. А я не та девушка, что просто так спустит ему с рук нечто подобное, не заставив его при этом страдать.

Парень несколько секунд изучает мое лицо. Я понятия не имею, что он там видит, но его взгляд становится мягче.

– Сладкая, обещаю тебе, он точно будет страдать, потому что потерял такую, как ты. – Он кивает на деньги в моих руках. – Оставь себе. Я тебя и бесплатно выручу.

Я собираюсь поблагодарить его за доброту, но мой телефон вибрирует от входящего сообщения.

Оукли: Та женщина, с которой ты меня видела, жена хозяина, а мужчина за баром – мой босс и ее муж. И да, иногда Джанет распускает руки, но я никогда с ней не спал. Я бы сказал тебе, чтобы ты не делала поспешных выводов в следующий раз, но это неважно, потому что между нами все кончено.

Я чувствую, как кровь отливает от моего лица с каждым словом, которое я читаю. Когда я заканчиваю, ком в горле уже не дает мне дышать.

Как сказал кто-то мудрый: если ты играешь в глупые игры, приготовься выигрывать глупые призы.

Но в моем случае я не выиграла ничего.

И проиграла все.

– Никому ничего не говори, – кричу я, выбегая из туалета.

Я быстро оглядываю бар в поисках Оукли, но не вижу его. Забыв про свою гордость, я подхожу к женщине, с которой он не флиртовал до этого.

– Вы знаете, где Оукли?

– Вы разминулись, милая. Он сказал, что ему нездоровится, и ушел пару минут назад.

Черт.

Я несусь к двери. И ощущаю ужас, когда не вижу его машину на парковке. Меня одолевает чувство бессилия. Я достаю телефон из сумки и подношу к уху.

Автоответчик.

– Нет, нет, нет, – бормочу я, набирая его номер во второй раз.

Он, будто песок, ускользает сквозь мои пальцы. И мне некого винить за это, кроме себя, ведь я позволила своей ревности взять верх и уничтожить то, что было между нами.

Сердце сжимается от боли, когда я снова слышу автоответчик.

– Прости, – шепчу я.

Пожалуйста, прости.