Сокрушенная империя

Глава сороковая Бьянка

Мы лежим на кровати, больше напоминая ком из переплетенных потных конечностей и мятых простыней. Кондиционер начинает гудеть сильнее, изо всех сил стараясь справиться с жарой, накрывшей город под конец лета, пока мы пытаемся отдышаться.

Телефон Оукли звонит уже в десятый раз за последние полчаса, но он игнорирует его.

Прижавшись сильнее, я вожу ногтями по его груди.

– Твой любимый цвет – оранжевый.

Он весело смотрит на меня.

– Это проблема?

– Нет, – отвечаю я. – Просто интересно почему.

Большинство парней любят синий, красный или черный… но Оукли, как обычно, исключение.

Он на секунду задумывается об этом, поднося к губам косяк и затягиваясь.

– Он идеально яркий.

Я не могу сдержать улыбку, потому что мне нравится, как работает его мозг.

– Я никогда не встречала такого, как ты, Оукли Зэленка.

Что-то подсказывает мне, что ничего не изменится, даже если я объеду весь мир.

Он дарит мне едва заметную усмешку, опуская на меня взгляд своих прекрасных глаз.

– Это хорошо или плохо?

Я улыбаюсь шире.

– Очень хорошо.

Затушив косяк, Оукли перекатывается, оказываясь сверху и поймав меня в ловушку из своих рук.

– Что насчет тебя?

– Что насчет меня?

Опустив голову, он утыкается носом в основание моей шеи.

– Почему твой любимый цвет фиолетовый?

– Потому что розовый слишком яркий.

Я бы хотела дать ему глубокий и вдумчивый ответ, но это все, что у меня есть.

Он смеется мне в шею, а после касается нежной кожи губами… оставив свой след. Соски напрягаются, и я инстинктивно раздвигаю ноги, втягивая воздух, когда его возбужденный член касается меня там.

Так близко, но так далеко.

Мои прикрытые веки дрожат, и я постанываю, когда он цепляет мою кожу зубами, опускаясь ниже. Мне нравится, что он оставляет на мне свои отметки… как напоминание обо всех бесстыдных вещах, которые мы вытворяли, напоминание о том, что он вызывает привыкание.

– Мне нравится розовый. – Устроившись у меня между ног, он касается моей киски и целует ее. – Особенно этот розовый. – Не отрывая от меня взгляда, он облизывает клитор. – Такая красивая.

О черт. Я настолько возбуждена, что малейшее прикосновение способно отправить меня в сладкую страну оргазма.

– Оукл…

Меня обрывает очередной звонок его телефона.

– Кто тебе постоянно звонит?

Он раздраженно тянется к телефону на тумбочке.

– Не знаю. – Оук мрачнеет, глядя на дисплей. – Черт.

– Что такое?

Он садится.

– Это Хейли. – И прежде чем я успеваю сказать хоть слово, он нажимает на зеленую кнопку и подносит телефон к уху. – Привет.

Не стоит и говорить, что я зла. Не знала, что они все еще общаются.

Гнев струится по моему телу, пока он продолжает разговор.

– Я сейчас занят, но подъеду позже. – Он хмурится. – Я знаю, но все будет в порядке. Я не позволю ему тронуть тебя.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не вырвать у него из рук телефон и не разбить его. К тому моменту, как Оукли кладет трубку, я уже начинаю кипеть.

– Ты все еще общаешься с Хейли?

– Нет, но у нее проблемы. – Он тяжело вздыхает. – Она поругалась со своим парнем, и он угрожает выбить из нее все дерьмо.

Ну, конечно. А я принцесса Датская.

Прикрывшись простыней, я зло смотрю на него.

– И ты ей веришь? Если ты забыл, это Хейли рассказывала тебе весь тот бред обо мне.

И я не сомневаюсь, что Хейли готова сказать и сделать что угодно, лишь бы снова посадить Оукли на поводок.

Боже. Я совсем не удивлена. Все знают, что Оукли не может бросить даму в беде.

Он потирает шею.

– Я знаю. И меня это чертовски злит, но, если я не помогу ей и случится что-то плохое… – Он пожимает плечами. – Она поступила неправильно и оказалась не той, кем я думал, но я не позволю какому-то уроду поднять руку на девушку.

Я раздраженно потираю виски.

Мне нравится, что у него большое и чистое сердце и он всегда готов прийти на помощь… даже если люди этого не заслуживают. Но я ненавижу ее.

– Я понимаю, но это не значит, что ты должен бежать спасать эту принцессу. Скажи ей позвонить в полицию.

– Полиция не станет ничего предпринимать, пока он ничего с ней не сделал.

У меня на языке вертится сказать ему, чтобы и он ничего не предпринимал, потому что эта стерва уже зарекомендовала себя как обыкновенная лгунья, но у него снова звонит телефон.

То, что я бессильна в этой ситуации, убивает меня.

– Клянусь, если это она…

– Это Локи, – ворчит он, отвечая на звонок. – Да? – Движение челюстью. – Провожу время со своей девушкой, а что?

Я едва не лишаюсь чувств. Его девушка.

– Какую услугу? – Я непонимающе смотрю на него. Оукли подходит к шкафу и достает оттуда футболку. – Санта-Крик? Черт, мужик. Туда ехать два часа. – Нахмурившись, он берет джинсы и боксеры. – Ладно. Сейчас схожу в душ и буду выезжать. – Раздражение, смешанное с желанием, вспыхивает в его взгляде, когда он смотрит на меня. – Ага, ты мой чертов должник.

Оук недовольно кладет трубку.

– Мне нужно съездить по делам в Санта-Крик. Вернусь вечером.

Я быстро понимаю, что его дела связаны с наркотиками.

– Я могу поехать с тобой, если хочешь. – Я сажусь. – Может, я поведу?

– Ну уж нет. – Он берет меня за подбородок. – Я не хочу, чтобы ты была хоть как-то связана с этим дерьмом. – Приблизившись, Оукли целует меня в губы. – Я привезу нам ужин.

Глажу его по щеке, когда он начинает отстраняться.

– Мне не нравится, что ты все еще работаешь на Локи.

Мало того, что он может попасть в неприятности, так еще и постоянно находиться рядом с наркотиками для него, наверное, настоящая пытка.

Оукли так хорошо держится, и я не хочу, чтобы он сорвался.

– У меня нет выбора, – говорит он, печатая сообщение. – Мне нужны деньги.

– У меня куча денег. – Поиграв бровями, я опускаю простынь, оголяя свою грудь. – И, если ты обещаешь продолжать делать своим языком то, что мне нравится, я могу поделиться.

Оукли смотрит на меня из-под опущенных век.

– Спасибо за предложение, но то, что я делаю языком, за счет заведения. – Он наклоняется ко мне, хватая меня за задницу. – А вот то, что я делаю своим членом? – По коже бегут мурашки, когда он обнимает меня за талию, прикусывая шею. – Это обойдется тебе в копеечку, малышка.

– Назови свою цену, – выдыхаю я, потому что готова заплатить за это любую цену.

Рыча, он отпускает меня, и я падаю на кровать.

– Не соблазняй меня, Бьянка. – Его взгляд прожигает насквозь. – Если я еще немного задержусь с тобой в кровати, твоя девственность исчезнет быстрее, чем кокс, который я везу этим богатеньким деткам, зависающим на папиной яхте.

Я собираюсь спросить, почему отдать ему девственность – такая плохая идея, но он уходит в ванну. Мгновение спустя слышу шум воды. Где-то внутри меня плещется разочарование.

Клянусь, иногда он словно дым, за который никак нельзя ухватиться и удержать его.

Я собираюсь одеться и пойти домой ждать его, но замечаю разблокированный телефон Оукли на кровати. Успеваю нажать на дисплей до того, как он темнеет. Думая быстро, я открываю диалог с Хейли и набираю сообщение.

Оукли: Встретимся в парке в девять и поговорим.

Хейли отвечает за секунду.

Хейли: Договорились.

За этим сразу следует еще одно.

Хейли: Как всегда, я могу положиться только на тебя. Ты мой рыцарь в сияющих доспехах.

Я сжимаю челюсть, когда приходит очередное сообщение. Прилипчивая сука.

Хейли: Не знаю, что бы я без тебя делала.

Закатив глаза, я удаляю переписку.

И присоединяюсь к своему мужчине в душе.

Выражение лица Хейли, когда я выхожу из машины, бесценно.

– Прости, ты ждала кого-то другого? – смеюсь я над ней, подходя к лавке, на которой она сидит.

Ее глаза превращаются в крохотные щелки.

– Что ты здесь делаешь?

Ставлю руки на бедра.

– Слушай, все просто. Мы с Оукли теперь вместе, так что если ты умная девочка, то оставишь его в покое и перестанешь обрывать телефон со своим отчаянным враньем.

Сложив руки на груди, она встает.

– А если нет?

Учитывая то, что эта сучка в курсе, что ее отец виноват в смерти моей мамы, нет смысла ходить вокруг да около.

– Я расскажу всем, что твой отец воспользовался своей пациенткой, и сделаю все, что в моих силах, чтобы он лишился лицензии… а еще сообщу твоей матери, что он сраный изменщик. – Я оскаливаюсь. – Ах да, и опубликую видео, где ты делаешь вещи, на которые с радостью будут дрочить старые мерзкие мужики.

Хейли выглядит так, словно ее ни капли не пугают мои угрозы.

– Ты этого не сделаешь. Потому что тогда тебе придется признаться, что твоя мать была больной на голову шлюхой… как и ее дочь.

Я впиваюсь пальцами в ее шею так быстро, что это застает врасплох нас обеих.

– А ну-ка повтори, сука. – Я сжимаю крепче.

– Давай, – хрипит она. – Избавь меня от мучений.

Мгновение я раздумываю над тем, чтобы исполнить ее желание, но быстро понимаю: чтобы закопать ее тело там, где никто не сможет его найти, мне понадобится хорошо продумать план, и, честно говоря, она не стоит ни этого, ни перспективы сесть в тюрьму.

Я неохотно разжимаю руку.

– Как ты вообще можешь защищать кого-то вроде него?

И это не риторический вопрос. Мне правда интересно, как кто-то умудряется его любить.

– Я его не защищаю. – Она грустно смотрит на меня, потирая красное пятно на шее. – Просто хорошо храню его секреты.

Я не понимаю, что это значит. Но что-то в моей груди переворачивается, когда я замечаю ее мрачное выражение лица.

– Я понятия не имею, что это…

– Конечно, – выплевывает она. – Можешь считать, что тебе повезло.

Мама всегда говорила, что у меня слишком хорошо развита интуиция. И прямо сейчас я не могу отделаться от ужасной, омерзительной, навязчивой мысли, которая заставляет меня вздрогнуть.

– Хейли, – я едва выдавливаю из себя слова, – он…

– Какое тебе дело? – бормочет она. – Ах да, точно, никакого. Тебе просто нужно мерзкое удовлетворение от того, что ты сможешь рассказать всем, что мой папочка каждую ночь пробирался ко мне в комнату.

Меня начинает тошнить. Я всегда знала, что ее отец – ужасный человек, ведь он так поступил с моей мамой и своей женой… но он намного хуже, чем я могла представить.

– Я никому не расскажу, – шепчу я, мысли разбегаются в разные стороны. – Но, думаю, ты должна. Если хочешь, я пойду с тобой.

У нас не лучшие отношения, но я готова забыть об этом, если ей нужна поддержка. Черт, я готова сделать все что угодно, лишь бы помочь ей пережить это.

– Нет.

– Почему?

Я не понимаю, почему она хочет хранить нечто подобное в секрете. Но я и не подвергалась домогательствам. Мне казалось, моя жизнь плоха, но, оказывается… могло быть и хуже.

Намного хуже.

Сделав рваный вдох, она вытирает рукавом влажные глаза.

– Не думаю, что ты поймешь, но он все еще мой отец. – Хейли отводит взгляд, словно ей стыдно продолжать. – И глубоко внутри я по-прежнему люблю его. Несмотря на все плохое, что он сделал, и боль, которую причинил мне.

Я понимаю ее намного лучше, чем она думает.

– Знаю, – шепчу я.

Мы стоим, окруженные звенящей тишиной, несколько минут, прежде чем она говорит:

– Пожалуйста, не рассказывай никому, что он сделал со мной, Бьянка. Я никогда…

– Не расскажу. – Все внутри сжимается. – Но я правда думаю, что ты должна это сделать.

Она слегка качает головой.

– Я выпускаюсь в следующем году. После смогу найти хорошую работу и содержать себя сама, и он больше не будет мне нужен. – Закрыв глаза, она делает вдох. – Я буду свободна.

Несмотря на всю злость, которую я к ней испытывала, мне правда хочется, чтобы так и произошло.

Я достаю ключи из сумки.

– Надеюсь, у тебя все будет хорошо.

После этого разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Бьянка? – окликает она меня.

Я замираю.

– Да?

– Я никогда не прекращу попытки вернуть Оукли.

Мое тело внезапно вздрагивает от неприязни. Повернувшись к ней лицом, я коварно улыбаюсь.

– Тогда пусть победит сильнейшая.