Сокрушенная империя

Глава сорок девятая Бьянка

Звонок телефона выдергивает меня из сна.

Оукли.

Сердце выскакивает из груди, когда я тянусь за телефоном, но мои надежды разбиваются, едва я вижу на экране имя Джейса. Я сбрасываю вызов и ложусь обратно в постель.

С тех пор, как я в последний раз разговаривала с Оукли, прошло два дня. Два дня с тех пор, как он не появлялся дома.

Два дня с тех пор, как я все испортила.

Сейчас мне уже все равно, если он с другой… я просто надеюсь, что он не употребляет.

Взяв телефон в руки, я набираю его номер, кажется, в миллионный раз, но мне снова отвечает автоответчик. Я рычу, когда снова слышу звонок от Джейса. Учитывая то, что он сейчас в Нью-Йорке со своей девушкой, он должен развлекаться, а не забрасывать мой телефон звонками.

Я беру трубку.

– Что? – выплевываю я.

– Ты в порядке? – спрашивает Джейс.

В его голосе слышится беспокойство. Это… странно. Я очень сомневаюсь, что Оукли рассказал ему о нашей ссоре.

Сажусь на кровати.

– Почему я не должна быть в порядке?

– Не знаю, – ворчит он. – Возможно, из-за сраных пожаров? Почему, по-твоему, я весь день пытаюсь до тебя дозвониться?

– Пожаров? – произношу я. – Каких пожаров?

Единственное, что было в моей жизни последние сорок восемь часов, это тоска по Оукли.

Джейс вздыхает.

– Лесные пожары бушуют по всему штату.

– Серьезно?

Я быстро хватаю пульт и включаю телевизор. Конечно же, каждый местный телеканал освещает пожары, вспыхнувшие в разных концах Калифорнии.

– Черт.

– Знаю, – говорит Джейс. – Я пытаюсь купить билеты обратно, но ближайший рейс будет только ночью, плюс шестичасовой полет. – Дальше следует долгая пауза. – Бьянка?

– Да?

– В новостях только что сказали, что огонь дошел до Шипс Хейвена и… – Он замолкает, словно не в силах закончить предложение.

Но ему и не нужно.

Шипс Хейвен всего в трех городах от нас… значит, огонь близко.

Слишком близко.

– Оукли пропал, – шепчу я, поняв, что он может быть где угодно. – Я пыталась ему дозвониться, но он не берет трубку.

– Черт, – бормочет Джейс. – Я надеялся, он дома и ты не одна. – Я практически слышу, как он сжимает челюсть. – Отец все еще в Японии, но я спрошу, сможет ли он найти вертолет, чтобы тебя забрали.

– Ты правда думаешь, что у папы получится найти вертолет во время пожара?

И даже если так… я никуда не полечу, пока не буду уверена, что Оукли в безопасности.

– Бьянка, я не знаю. Но я не собираюсь сидеть и ничего не делать. – Я слышу, как Коул что-то говорит ему на фоне. – Подожди, с тобой хочет поговорить Коул.

– Привет, – произносит Коул через секунду. – Я сидел, думал, и мне в голову пришел план, как тебе не зажариться.

– Ну, спасибо. – Потираю переносицу. – Какой план?

– Залезай в бассейн. Так, когда пожар дойдет до Роял Мэнора, ты будешь в безопасности… потому что, ну… вода и все такое.

Учитывая обстоятельства, это не такой уж и плохой план.

– Да, это может…

Я не успеваю закончить предложение, потому что Джейс отбирает у него телефон.

– Я попробую позвонить отцу и спросить про вертолет, может быть, он сможет еще что-нибудь сделать. – Страх в его голосе практически осязаем. – Не паникуй, ладно? Я что-нибудь придумаю.

– Ладно, – говорю я ему, несмотря на то, что ситуация скорее безвыходная.

Единственное, что меня радует, – моя семья далеко отсюда.

Внутри все сжимается. А вот Оукли нет.

– Люблю тебя, – говорит Джейс, и я едва держу себя в руках, потому что обычно мы не произносим эти слова.

– Я тоже тебя люблю.

Кладу трубку и понимаю, что, возможно, у меня не будет возможности сказать Оукли то же самое.

Я прижимаю колени к груди, когда страх заполняет все мое тело.

Огонь пронесся сквозь Шипс Хейвен и уничтожает следующий город… а это значит, что скоро он придет в Роял Мэнор. Если закрыть глаза и прислушаться, до ушей доносятся звуки сирены, а носа едва касается запах дыма.

Я должна собраться и попробовать сбежать, но мне некуда идти. И даже если бы было, все дороги забиты людьми, пытающимися эвакуироваться. Я буквально в ловушке. Но это все равно не худшая часть.

Хуже всего то, что где-то там бродит Оукли, и я понятия не имею, все ли с ним в порядке.

И, возможно, я умру, не помирившись с ним.

Я начинаю укачивать себя, отчаянно пытаясь успокоиться, пока на глаза накатывают слезы. Я бы все отдала, чтобы вернуться в тот бар и повести себя иначе. Ведь, несмотря на то, что наши отношения были обречены на провал и я всегда чувствовала, будто вот-вот утону, когда он был рядом, я никогда в жизни не была такой счастливой.

Я настолько погружена в свои мысли, что даже не слышу, как открывается входная дверь и на лестнице раздаются тяжелые шаги.

– Вставай.

Резко поднимаю голову, услышав голос Оукли, и первое время мне кажется, что у меня галлюцинации, потому что откуда бы ему здесь взяться?

Вскочив с кровати, я несусь к нему.

– Где ты был, черт возьми? – Слезы застилают глаза, пока внутри кипит адская смесь из страха и злости. Прежде чем успеваю себя остановить, я толкаю его. – Ты хоть понимаешь, как я волновалась? – Я снова его толкаю, на этот раз сильнее. – Как я плакала последние два дня, потому что ты бросил меня…

Я не успеваю закончить. Он хватает меня на руки и закидывает себе на плечо… а затем бежит вниз по лестнице.

– Какого хрена ты творишь?

Проигнорировав меня, Оукли выходит из дома.

– Куда мы идем?

Он не отвечает, но опускает меня на землю, когда мы подходим к подъездной дорожке. Я задумчиво смотрю на блестящий черный мотоцикл, стоящий у дороги.

– Что здесь делает мотоцикл?

– Это папин. – Сжав челюсть, он дает мне шлем. – Залезай.

Да он из ума выжил.

– Ты спятил? Я не…

– Господи, – злится он, седлая байк. – Заткнись и запрыгивай, чтобы мы могли убраться отсюда.

Покачав головой, я делаю шаг назад. Я никогда раньше не ездила на мотоцикле и знаю о них совсем немного, но даже среди этой информации нет ничего хорошего.

– Черта с два я сяду на эту штуку.

Бормоча ругательства, он поднимает глаза на ночное небо, словно изо всех сил сдерживается, лишь бы не придушить меня.

– Бьянка.

Мое имя звучит как угроза.

– Что?

Он смотрит на меня злым взглядом.

– Залезай на этот чертов байк. Сейчас же.

Оказывается, ехать по городу на мотоцикле – хорошая идея, ведь на нем мы смогли объехать все пробки. Но я все равно ничего не понимаю, когда Оукли паркуется у пляжа.

– Почему мы здесь?

Он не произносит ни слова, просто слезает с байка и идет вперед. Я следую за ним по пятам и только больше теряюсь, когда вижу небольшую палатку на берегу. Учитывая то, что она была здесь еще до нашего прихода, он, наверное, поставил ее заранее. Что нелогично, если только…

– Ты жил здесь все это время?

Я не понимаю, почему не додумалась проверить здесь в первую очередь. Оукли однажды сказал мне, что это одно из его любимых мест и он часто приходит сюда, когда хочет побыть один.

Он молча достает из палатки рюкзак и вытаскивает оттуда несколько бутылок воды, даже не поднимая на меня глаз. Его молчание ранит словно нож.

– Я знаю, ты меня ненавидишь, но, может быть, ты…

– Я тебя не ненавижу. – Оук смотрит на меня так, что у меня перехватывает дыхание. – Поверь, если бы я мог, все было бы намного проще.

Шумно сглатываю.

– Я понимаю, что совершила огромную ошибку, но ты не можешь просто сбегать от меня. Ты не…

– Не тебе рассказывать мне, что я могу или не могу делать. – Его голос заставляет воздух вокруг вибрировать. – Ты потеряла на это право, когда без спросу взяла мой телефон и начала обвинять меня в том, чего я не делал.

Я чувствую боль в груди.

– Я…

– Ты переспала с ним?

Этот вопрос бьет меня словно хлыст. На секунду замираю, но отвечаю честно.

– Нет. Я бы не стала…

– Уже поздно. – Оукли поворачивается ко мне спиной, внимательно разглядывая океан. – В палатке есть надувной матрас, можешь поспать на нем. Не очень удобный, но это лучше, чем ничего.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

– А если сюда придет пожар?

– Тогда залезем в воду.

Я хочу сказать ему, что Коул придумал такой же план, но останавливаю себя. Потому что наша связь – которую я всегда ощущала – куда-то пропала. Я уничтожила ее своими глупыми играми, пока меня подстегивала ревность.

Делаю шаг к нему.

– Оукли?

Его плечи напрягаются.

– Что?

Сердце начинает ныть от того, насколько безразличный у него голос.

– Прости меня. – Сократив между нами расстояние, я прижимаюсь к его спине, вдыхая запах. – Я не должна была брать твой телефон, чтобы написать Хейли. И не должна была делать поспешные выводы, когда увидела тебя с той женщиной в баре. – Я чувствую резкую боль в груди. – И точно не должна была заставлять тебя думать, будто пошла трахаться с каким-то незнакомым парнем, чтобы отомстить тебе.

По правде говоря, я не могу винить его за то, как сильно он на меня злится. То, что я сделала, было не только незрело. Это было жестоко.

Повернув голову, Оукли обращается ко мне через плечо.

– Ничего не получится, если ты не будешь мне доверять.

Я целую его в лопатку.

– Я доверяю тебе.

Глубоко внутри я знаю, что Оукли никогда не причинит мне боль. Но одна мысль о том, что его получит кто-то другой… выводит меня из себя.

– Но мне не нравится делить тебя с кем-то, – шепчу я. – Я хочу, чтобы ты был только моим.

И, возможно, это неправильно, но я ничего не могу сделать со своими чувствами.

Я собираюсь уходить, но его следующие слова заставляют меня замереть.

– В этом все дело, Бьянка. – Он медленно поворачивается. Его лицо искажено от боли, словно он борется с чем-то, что сильнее него. – Я и есть твой.

Я не совсем понимаю, что он имеет в виду.

– Что…

Сжав челюсти, Оук цедит сквозь зубы:

– Чем больше я борюсь с тем, что происходит между нами… тем сильнее ты забираешься мне под кожу. – Тяжело вздохнув, он пожимает плечами, словно принимая свою судьбу. – Я устал бороться.

Воздух между нами становится настолько густым, что его можно резать ножом.

– Это значит, что…

– Что мы вместе? – Он потирает рукой лицо. – Да… мы вместе.

Сердце бьется так сильно, что, кажется, вот-вот выскочит из груди. Я бросаюсь в его объятия. Наши губы находят друг друга, и я снова тону, глубже погружаясь в его бездну. Но впервые за несколько дней… я наконец могу дышать.

Я спиной чувствую, как быстро бьется сердце Оукли, пока он согревает меня в своих объятиях, давая ощущение защищенности. Никто из нас не может уснуть, но дело не в надувном матрасе.

Огонь уже близко. Все издания подтвердили, что Роял Мэнор будет следующим. Теперь только чудо может спасти наш город от разрушения.

– Возможно, мы умрем, – шепчу я в темноту.

Я жду, что Оукли скажет, мол, я драматизирую, что все будет хорошо, но этого не происходит. Взамен он крепче прижимает меня к себе, словно его руки могут спасти меня от языков пламени, способных превратить нас в пепел.

Слезы затуманивают взгляд, когда я говорю:

– Оукли?

Мне так страшно. И дело не в смерти… а во всем, что я потеряю.

В вещах, которые мне никогда не доведется испытать.

Он нежно целует меня в шею.

– Да, малышка?

Повернувшись, чтобы посмотреть на него, я произношу:

– Я не хочу умирать, не узнав, каково это, почувствовать тебя внутри.

В его глазах вспыхивает желание, но он закрывает их.

– Малыш…

– Черт возьми, – реву я от негодования. – Почему ты не хочешь спать со мной? – В голове проносится ужасная мысль. – О господи. Потому что у меня никогда не было секса? Я девственница, а значит, буду плоха в постели, и ты не хочешь учить меня…

– Боже, Бьянка, – он гладит меня по щеке, – дело не в этом. – Между его бровей пролегает морщина. – Ладно. Хочешь правду? Когда между нами все только начиналось, я не хотел спать с тобой, потому что не хотел, чтобы ты привязалась ко мне. Но теперь…

– Что теперь? – настаиваю я, когда он замолкает.

Оук глубоко вздыхает.

– Я не хочу, чтобы ты пошла на поводу у эмоций и совершила ошибку, о которой будешь потом жалеть.

Не знаю, что больнее: его очевидная уверенность в том, что наши отношения не продлятся долго, или что он думает, будто я пожалею об этом. Пожалею о нас.

– Оукли? – Я беру его лицо в руки, заставляя посмотреть на себя. – Неважно, что будет с нами дальше. Быть с тобой, чувствовать то, что я чувствую к тебе… это никогда не будет ошибкой.

Я заставляю себя не произносить эти три слова. Не потому, что не чувствую их, а потому, что, боюсь, они оттолкнут его, пока я хочу вцепиться в него крепче и никогда не отпускать.

Выражение его лица мне непонятно.

– Скажи что-нибудь, – шепчу я. – Мне нужно знать, о чем ты ду…

Его губы впиваются в мои, воздух вокруг начинает трещать. Я не могу дышать, пока наши языки переплетаются и он целует меня глубже… словно я – единственное, что нужно ему в этом мире. Желание вспыхивает у меня в груди, когда он поднимает мой топик, обнажая живот.

– Такая красивая.

Подушечки его пальцев касаются моей груди, и мне кажется, я готова сойти с ума, когда его губы целуют меня в шею, ускоряя пульс.

– Так хорошо.

Мне становится жарко, когда он стягивает с меня топик и опускается ниже.

– Боже. Я обожаю твою грудь.

Сжав одну грудь своей большой рукой, Оукли языком играет с соском, едва касаясь его.

– Оукли, – умоляю я. – Пожалуйста…

– Я знаю, чего ты хочешь. – Когда он облизывает один из моих сосков, в его глазах проносится коварный блеск. – Побудь хорошей девочкой, чтобы это получить.

Господи, я обожаю эти грязные разговорчики. То, как я с нетерпением жду каждого его прикосновения.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть, когда он наконец всасывает в рот мой сосок, лаская его языком.

– Еще, – шепчу я, когда он перемещается ко второй груди. – Пожалуйста, еще.

В ушах шумит кровь. Его рука медленно опускается вдоль моего тела, прежде чем исчезнуть в шортах. Оукли посылает мне дразнящий взгляд, и его ладонь ложится сверху на мои трусики, не двигаясь дальше. Я дрожу, всем телом моля его продолжить, пока Оук нежно поглаживает мой лобок. Затем переводит взгляд на мое тело, оттянув резинку шорт так, что она ударяется о мой живот.

– Сними их.

Я с удовольствием делаю, как он велел. Мои прикрытые веки дрожат, и я слегка вздрагиваю, когда он касается меня сквозь белье.

– Ты такая влажная, что трусики прилипли к твоей девственной киске.

Господи. Резко втянув воздух, я развожу ноги шире, как никогда нуждаясь в его прикосновениях. Разочарованно вздыхаю, когда Оукли убирает руки.

– Почему ты остановился?

Я слышу, как он что-то делает в темноте, прежде чем палатку наполняет тусклый свет.

– Я хочу видеть тебя.

В его глазах плещется желание, пока он исследует мое тело. Пальцы медленно проскальзывают под мои трусики, и он отодвигает их в сторону. У него вырывается грубоватый стон, когда он смотрит на мою обнаженную кожу. Взгляд у него такой, словно он только что нашел закопанное сокровище, которое искал всю свою жизнь.

Устроившись поудобнее, Оукли проводит пальцем по моим влажным складкам.

– Такая прекрасная.

Его горячее дыхание обжигает мои соски, пока большой палец касается клитора, а средний медленно погружается внутрь.

– Дашь мне попробовать твою сладкую киску?

– Да, – бормочу я, выгибая спину, пока он двигает пальцем внутри. – Можешь делать со мной все что угодно.

– Хороший ответ. – У меня перехватывает дыхание, пока я наблюдаю за тем, как он слизывает мою смазку со своих пальцев. – Черт, – его взгляд пронзает меня насквозь, – хочу еще.

Рыча, Оук снимает с меня трусики и разводит ноги шире. Я едва успеваю моргнуть, прежде чем его голова оказывается между ними. По телу разливается тепло, когда он касается меня языком.

– О господи.

Оукли продолжает трахать меня своим языком и всасывать нежную кожу, словно очень голоден. Дыхание ускоряется. Его губы перемещаются на мой клитор. Он глубоко вводит в меня два пальца, и я выкрикиваю его имя. Оукли смотрит мне прямо в глаза, пока его рот и пальцы сводят меня с ума.

Я чувствую новую, неожиданно сильную волну удовольствия, когда он делает языком нечто такое, отчего все у меня внутри переворачивается.

– О господи. Да, вот так.

Ноги начинают дрожать, и он намеренно высасывает из меня наслаждение по каплям. Оукли низко стонет, и я вижу, как напрягаются его плечи, пока он продолжает вылизывать мою киску.

– Оукли.

Я так близка. Так чертовски…

До боли прикусываю губу, чувствуя наступление оргазма, и с моих губ срывается резкий крик. Схватив его за волосы, я начинаю сотрясаться в крохотных судорогах, которые не могу сдержать.

– Пожалуйста, – умоляю я, пока он нежно целует мой лобок.

Клянусь, я умру от нетерпения, если он заставит меня ждать его член еще хотя бы секунду.

Звук расстегивающейся ширинки будто музыка для моих ушей. Я должна переживать из-за того, что вот-вот случится… но нет. У меня едва не текут слюнки, когда он проводит ладонью по всей длине. Я не помню, чтобы хоть один член вызывал у меня столько восхищения. Но опять-таки у Оукли он выдающийся. Длинный, толстый, испещренный венами и заканчивающийся блестящей розовой головкой с серебряной сережкой.

Если бы я не была ревнивой, я бы предложила какой-нибудь компании, производящей секс-игрушки, сделать его копию, потому что они бы разошлись как горячие пирожки.

Но Оукли и его идеальный член принадлежат мне. Только мне.

Встав на колени, он слегка касается моей киски.

Ноги начинают подрагивать, когда он проводит по моему клитору головкой, поддразнивая.

– Тебе нравится, когда я играю с твоей киской, малышка?

Сердце начинает биться чаще.

– Да.

Он усмехается, продолжая движения… но потом замирает.

– Ты уверена?

Я никогда в своей жизни не была ни в чем так уверена.

– Абсолютно. – Шире развожу ноги. – Я готова.

Чертовски готова.

Но Оукли, очевидно, нет.

– Чт… – Я широко открываю рот, когда вижу, что он снимает пирсинг. – Зачем ты это делаешь?

– Тебе и так будет больно. – Оук стаскивает с себя футболку. – Я подумал, меньшее, что я могу сделать, – не добавлять боли.

Я надуваю губы.

– Но я люблю твой пирсинг.

Усмехнувшись, он устраивается у меня между ног.

– Я потом надену его обратно. – Оукли нежно касается моей щеки, серьезно смотря мне в глаза. – Скажи, если будет слишком больно.

– Я справлюсь, – уверяю его я.

Головка члена касается входа в мое влагалище.

– Я буду медленно.

– Не нужно… – Остальные слова застревают у меня в горле, когда он начинает толкаться вперед, с каждым дюймом причиняя мне все больше боли.

Я заставляю себя дышать, чувствуя, как стенки растягиваются от его движений.

– Все нормально? – спрашивает он, войдя примерно на половину.

Нет, но я все равно киваю.

– Продолжай.

Он останавливается.

– Тебе больно.

– Все в порядке. – Я утыкаюсь лицом в основание его шеи. – Я хочу, чтобы было больно.

Оукли хмурится.

– Почему?

Убрав волосы с его глаз, я говорю как есть:

– Потому что все самые прекрасные вещи причиняют боль.

Пока он изучает меня, у него между бровей залегает морщина… словно я самое интересное, что он когда-либо видел.

– Оукли, – настаиваю я, когда больше не могу ждать.

Он со стоном толкается, вводя в меня свой толстый член. Я чувствую резкую боль, когда он входит до основания, отчего все мое тело напрягается. Делаю несколько глубоких вдохов, заставляя себя расслабиться. Мгновение спустя боль отступает, и я чувствую себя иначе… наполненной.

Целой.

Я поднимаю на него взгляд, наблюдая за тем, как сотни эмоций проносятся по его красивому лицу. Сердце дико барабанит в груди.

– Ты внутри.

Его голубые глаза темнеют, когда наши лбы соприкасаются. Я кладу ладонь на его грудь, чувствуя, что его сердце также бьется с невероятной скоростью.

Оукли вздрагивает, опуская глаза.

– Я знаю.

Провожу рукой по его спине, собираясь с силами, чтобы сказать ему, как для меня важен этот момент. Как для меня важен он.

– Это всегда предназначалось для тебя, Оукли. Только для тебя.

Всегда только он.

Он снова вздрагивает, утыкаясь лицом в основание моей шеи.

– Бьянка.

Он шепчет мое имя, словно молитву или клятву. Обещание, что он никогда не причинит мне боли.

Никогда не оставит меня.

Оукли начинает медленно двигаться, с каждым разом погружаясь чуть глубже. Я обнимаю его за плечи, пока он выбирает ритм, который заставляет меня немного постанывать от удовольствия.

Я слышала, как девочки говорили, что первый секс никогда не бывает хорошим, но либо мне так повезло, либо Оукли просто невероятен в постели, но я никак не могу с ними согласиться.

Я приподнимаю бедра, желая сильнее чувствовать его толчки. Из его груди вырывается низкий звук, напоминающий рык.

– Вот так, малышка. Насаживайся на меня.

Все тело начинает саднить от желания, когда я кладу руки на его аппетитную задницу, сжимающуюся с каждым толчком.

– Господи. – В его глазах настоящий огонь. – Я знал, что это будет приятно… но не знал, что настолько.

Я собираюсь ответить ему, но он входит глубже, касаясь какой-то точки, от чего все вокруг начинает кружиться.

– Твою мать. – Впиваюсь ногтями в его спину. – Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.

Воздух вылетает из легких. Оукли набирает ритм, трахая меня так хорошо, что я наконец понимаю, что это значит – увидеть звезды. Ведь прямо сейчас я вижу чертову вселенную, и он находится в ее центре.

Просунув руку между нашими телами, он начинает стимулировать мой клитор, посылая по моему телу волны болезненного удовольствия. Я сильнее впиваюсь в его кожу, когда с моих губ слетает шипение.

– Господи, я так близко.

Я чувствую наступающий оргазм с каждым движением его члена.

Мои мышцы сокращаются вокруг него, когда волна наслаждения наконец обрушивается на меня. Его имя задушенным криком срывается с моих губ.

Оукли начинает подрагивать, пока я продолжаю двигаться на его члене.

– О да. Вот так.

Он хватает меня за затылок, и я вижу, как его лицо напряжено от удовольствия. С измученным стоном он опускает руку на мою спину, прижимая меня к себе, и кончает.

Я не могу дышать, голова кружится, и я просто ложусь рядом с ним, положив голову на его грудь.

И тогда слышу это.

Тихий стук по палатке.

– Оукли… дождь.

Он начинает широко улыбаться, но затем вскакивает, словно его ужалили.

– Черт.

– Что такое?

– Мне нужно накрыть байк.

Прежде чем я успеваю его остановить, он выбегает из палатки. Голый.

Я начинаю смеяться, глядя на то, как лунный свет падает на его обнаженную задницу, пока он бежит по пляжу… и бегу за ним.

Потому что, куда бы он ни шел, я всегда пойду следом.

Солнечные лучи просачиваются сквозь ткань палатки, заставляя меня проснуться. Едва открываю глаза, как все вокруг расплывается.

Все, кроме него.

Словно весь мир стал черно-белым, и он – единственное цветное пятно.

Я не уверена, изменил ли меня секс или лето, которое мы провели вместе… но я чувствую себя по-другому. Будто вся тяжесть, которую я носила на своих плечах, наконец спала.

Я прижимаюсь к Оукли, и он просыпается.

– Доброе утро.

Его прекрасные глаза изучают мое лицо, губы изгибаются в мягкой улыбке.

– Доброе. – Он усмехается. – Я думал, ты будешь спать еще как минимум пару часов.

Обычно я бы так и сделала, ведь ранее утро – совсем не мое, но чем больше времени я буду спать, тем меньше смогу провести с ним.

Когда я смотрю на Оукли, мое сердце тает. В нем столько всего, чего не видят люди.

Провожу пальцем по его брови.

– Я могла бы вечность тебя разглядывать.

– Правда? – Он задумывается. – И что бы ты увидела?

Я отвечаю абсолютно честно.

– То, чего другие не могут.

Большинство людей думают, что Оукли – обычный укурок, постоянный тусовщик, но это не так. Глубоко внутри он очень умный и рассудительный, чувствительный, но при этом сложный и загадочный. Он не пускает внутрь кого попало, но, когда это случается, это словно впервые почувствовать на коже прикосновение солнца, и ты не можешь отказать себе в удовольствии наслаждаться всем, что он дает.

Есть только один недостаток. Благодаря дерьмовой матери, бросившей его, он думает, будто не заслуживает ничего хорошего. Но, если он мне позволит, я проведу остаток своей жизни, избавляясь от причиненного ею вреда и доказывая, что он тоже достоин любви.

Я дам ему все, что он хочет. Все, что ему нужно.

Поднеся мою ладонь к губам, он целует внутреннюю сторону запястья.

– Ты понятия не имеешь…

Звонок телефона обрывает его, прежде чем он успевает закончить предложение. Раздраженно ворча, Оукли тянется за телефоном.

– Локи? – спрашиваю я, надеясь, что это не Хейли.

Его лицо напрягается.

– Отец. – Он нажимает кнопку на экране. – Я не буду отвечать.

– Не… – начинаю я, но уже слишком поздно.

Я не стану притворяться, будто знаю все о натянутых отношениях Оукли с его отцом, но я точно знаю, что Уэйн любит его. Он всегда звонит, чтобы узнать, в порядке ли Оукли, и заезжает поболтать, если есть такая возможность. Но как бы сильно он ни старался сблизиться со своим сыном, Оукли всегда отталкивает его. И не потому, что не любит. Ему просто слишком стыдно перед отцом за тайну, которую он хранит. Вина за то, что он переспал со своей мачехой, медленно пожирает его изнутри. И хуже всего то, что Уэйн понятия не имеет, почему сын внезапно начал вести себя так, словно презирает его.

– Наверное, он хочет убедиться, что ты в порядке.

– Я не могу разговаривать с ним. – Оук крепче сжимает телефон. – Кроме того, он на Карибах с этой лживой охотницей за наследством.

Он выплевывает последние слова, как если бы они жгли его язык.

Я целую его в лопатку, желая помочь.

– Я знаю, тебе тяжело разговаривать с отцом, но хотя бы скажи ему, что у тебя все нормально.

– Ладно, – соглашается он.

Оукли неохотно набирает номер и ставит на громкую связь. Уэйн отвечает после первого же гудка.

– Оук? Ты в порядке?

– Все нормально, – заверяет его Оукли. – Я тут в палатке на пляже.

Я слышу, как Уэйн вздыхает с облегчением.

– Господи, спасибо. Я ужасно волновался. Джейс позвонил мне прошлой ночью и рассказал о пожаре и что не может с тобой связаться. Я, наверное, сотню раз тебе звонил.

– Тут связь дерьмовая, – врет Оукли.

– Точно. – Еще один вздох. – Так себе время для отпуска я выбрал, да?

Оукли усмехается.

– Я бы сказал, ты выбрал прекрасное время, учитывая то, что Роял Мэнор едва не сгорел дотла. – Он становится серьезным. – Слушай, только не нервничай, но я одолжил твой мотоцикл. На дорогах были пробки, все пытались выбраться из города, а мне нужно было вывезти Бьян… – Запнувшись, он сжимает мою руку. – Мне нужно было уехать в безопасное место. Я верну его до твоего возвращения.

– Оук, – говорит Уэйн, – плевать мне на этот мотоцикл. Главное, что ты в порядке. – Он весело смеется. – Наверное, нужно сказать Кристалл, чтобы перестала паковать вещи, раз мы не летим домой следующим рейсом.

– Да. – На мгновение в глазах Оукли вспыхивает боль. – Мне пора. Хорошего отдых…

– Постой, – говорит Уэйн, прежде чем Оукли кладет трубку.

– Что?

– Может, ты зайдешь, когда мы вернемся? Кей-Джей… она уже так выросла. На днях сделала свои первые шаги. – В голосе Уэйна ощущается грусть. – Она бы очень хотела познакомиться со своим старшим братом.

Мое сердце сжимается. Насколько я знаю, Оукли ни разу не видел свою младшую сестру.

Оукли закрывает глаза.

– Не думаю, что это хорошая идея. Я занят.

– Да ладно тебе, Оук. Пожалуйста. – Его голос надламывается. – Я скучаю по своему сыну, черт возьми.

– Я тоже скучаю, пап, – шепчет Оукли, его слова насквозь пропитаны болью.

– Не знаю, что произошло, но, что бы это ни было, мы можем все исправить…

– Мне пора, – перебивает его Оукли.

– Хорошо. – Уэйн прочищает горло. – Но, пожалуйста, заходи познакомиться с Клариссой Джасмин.

– Я подумаю об этом, – говорит Оук и кладет трубку.

В палатке тишина. Наконец, я заговариваю:

– Я не пытаюсь указывать тебе, что делать…

– Тогда почему звучит так, будто именно это ты и собираешься сделать? – выплевывает Оукли.

Обычно я не избегаю острых углов, даже если мой парень ведет себя как мудак, и этот раз не исключение.

– Слушай, я понимаю, что у тебя очень сложные отношения с семьей, но не наказывай за это свою сестренку. – Я поднимаю на него глаза. – Она заслуживает того, чтобы познакомиться с тобой.

Как бы я ни ненавидела мысль о том, что Кристалл вернется в его жизнь, я правда хочу, чтобы он начал общаться с сестрой.

Оук напрягает челюсть.

– Поверь, лучше ей не знать меня.

– Это не так, – спорю я. – Ты – ее старший брат. К тебе она придет, когда совершит свою первую ошибку, с которой ей будет страшно пойти к отцу. Ей нужна будет помощь. Ты станешь тем, на кого она будет равняться и на кого сможет вылить все свои проблемы. Тем, кто будет вселять страх в каждого парня, который ей нравится, и будет защищать ее от всего дерьма, происходящего в этом мире. Может быть, ты этого пока не понимаешь, но поверь мне… этой маленькой девочке будет нужен ее старший брат, Оукли.

Сердце щемит.

– Не знаю, что бы я делала, если бы у меня не было Джейса и Коула… – В горле застревает ком. – И Лиама.

Несмотря на то, что он провел со мной не так много времени, я всегда буду ему благодарна.

Опустив плечи, Оукли потирает ладонью лицо.

– Я хочу познакомиться с ней. Так чертовски сильно, но…

– Никаких «но». – Я обнимаю его. – На хер Кристалл. Ты должен перестать винить себя за то, что случилось в прошлом, поскольку ты не можешь этого изменить. – Прикасаюсь к его лбу своим. – Сконцентрируйся на том, чтобы восстановить отношения с отцом и построить новые с сестрой, потому что они любят тебя, и они – твоя семья. В конце концов, только это и имеет значение.

Оукли прижимает меня к себе так сильно, что становится больно.

– Спасибо.

– За что?

– За тебя. – Я вижу, как искренне он смотрит на меня, взяв мое лицо в ладони. – Наверное, ты лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Я открываю рот, чтобы сказать ему то же самое, но теперь у меня звонит телефон. Раздраженно подношу его к уху.

– Привет, Джейс.

Слышу шум и суматоху на заднем фоне.

– Я выезжаю из аэропорта, буду дома через двадцать минут. Где ты?

Ночью я сказала Джейсу, что Оукли забрал меня на мотоцикле своего отца и отвез в убежище. Он был так рад, что с нами все в порядке, что даже не стал задавать лишних вопросов, и я уверена, следующий месяц он будет целовать землю под ногами Оукли.

И все же он решил закончить свое путешествие пораньше и приехать домой, дабы убедиться, что со мной все хорошо.

– Мы скоро поедем, – говорю ему я.

– Хорошо. Заехать вам за завтраком? Спроси Оука, хочет ли он чего-нибудь.

Я прикрываю телефон рукой.

– Джейс спрашивает, нужно ли тебе что-то?

Оукли игриво поигрывает бровями и одними губами произносит:

– Я хочу трахнуть тебя еще раз.

По мне проносится волна тепла.

– Нет, ничего, – быстро говорю я Джейсу, пока Оукли целует меня в шею. – Кстати, на дорогах все еще пробки, так что, возможно, мы задержимся.

Я быстро кладу трубку, чтобы дать Оукли то, чего мы оба хотим.