Триумф королевы, или Замуж за палача (СИ)

Глава 35. Макс

Нетронутый снег хрустел, продавливаясь под весом мощных серых лап, в воздухе вспыхивали пронизанные солнечным светом снежинки. Огромный, сотканный из черного дыма и сияющих волокон волк на минуту застыл, принюхиваясь к едва уловимым ароматам, затем мягко спружинил, преодолев преграду из камней. Ощущения близкого соседства с человеком таяло с каждой минутой. Там, где пройдет хищник, никогда не пробраться всаднику, великолепно заметные на глубоком снегу следы пусть и укажут дорогу, но никак её не облегчат.

Зато чувство другого, совсем иного присутствия становилось сильнее с каждой минутой. Цель совершенно точно была где-то там впереди, живая и отчаянно зовущая того, кто мог её услышать. Это несказанно радовало, ведь еще пару часов назад он не улавливал ничего, даже тонкого биения жизни. Руны на запястье молчали, не отзываясь ни на физические прикосновения, ни на магический зов. Если бы не твёрдая уверенность жреца-отступника, что рано или поздно брачная связь даст подсказку, а также собственная отвратительная привычка доводить любое дело до конца, он не оказался бы в горах, на холоде, в двух днях пути от ближайшего поселения.

Волк низко пригнул голову, сбавил шаг, а потом и вовсе принялся красться так, чтобы не потревожить снег, лежавший пушистыми шапками на низких лапах елей. Шаг, два — и вот уже перед ним раскинулось ущелье, глубокой трещиной рассекающее горный склон. Острые серые камни обрывались вниз практически у самых его лап и терялись в мерцающей белыми искрами глубине. На обратной стороне, словно старое и заброшенное воронье гнездо, примостилась полуразрушенная обитель кого-то из древних богов. Нет, не Солнечного, слишком уж приземистыми были строения, да и узкие окна келий, выбитые прямо в горной породе, наводили мысли вовсе не о свете, тепле и празднике рождения новой жизни.

Он осторожно подполз к самому краю и заглянул вниз. Все, как ему и рассказывали: ни лестницы, ни моста, только тонкий канат, тянущийся с одного края пропасти на другой, да пара охранников, со скучающим видом стерегущих этот канат.

— Обитель полностью закрыта от посторонних, — каждое слово врезалось в память с четкостью гравировки по металлу. — Внутрь можно попасть лишь предьявив особый магический знак, который к тому же постоянно меняется. Подвесной мост приводится в движение со стороны обители, если у охраны возникнет хоть малейшее сомнение в подлинности знака, собственной безопасности или личности посетителя, никакого моста не будет. Пробраться внутрь с обозом тоже не выйдет. Воду в обители берут из собственного источника, а поставщики еды обычно оставляют её на этой стороне ущелья. Это не заброшенный храм, это демонова военная крепость: нет ни тайных ходов через пещеры, ни троп на склонах, ни обходных путей. Только скалы, обрывы и острые камни на дне ущелья. Боюсь, пройти внутрь можно или по мосту, или по воздуху, да и то, не уверен, что у охраны не припасено на этот случай арбалетов.

Что ж, последний вариант хоть и не выглядел полностью безопасным, Макса вполне устраивал.

Убедившись, что дозорные смотрят куда угодно, но только не в небо, волк тихо попятился назад. Контуры мощного, идеально приспособленного для бега по горам тела, расплылись, теряя очертания. Смена облика всё еще давалась ему тяжело, особенно досаждали многочисленные мелкие ожоги, покрывшие левое предплечье и спину, однако управление магией хотя бы не вызывало слабости.

— Будьте аккуратнее, — ворчал наставительно аптекарь. — Каждая трансформация — это маяк, указывающий дорогу. Дети Фазура, как и посвященные Солнечному, отлично чувствуют колебания силы. Любой мало-мальски обученный жрец сможет заметить ваше присутствие на расстоянии в пару километров, а любой полудемон — втрое дальше. Запомните, магия — опасный инструмент, использовать её следует крайне осторожно.

Охранники не видели взмывшую над обрывом птицу, к тому же заложившую широкую дугу, чтобы лететь против солнца, ровно до тех пор, пока её полупрозрачная тень не накрыла сторожевую площадку. Один наемник поднял голову и предупреждающе вскрикнул, но схватиться за алебарду не успел: мощный удар крыла, размером сопоставимого с человеком, перекинул его через низкий парапет и столкнул в ущелье. Второй мужчина оказался удачливее. Ему удалось увернуться от схожей атаки и коварного удара хищно изогнутого клюва, поднять лежавшее под стеной копье на длинном древке и сделать выпад, вырвавший из крыла пару маховых перьев.

Птица на миг раскрыла пасть, издав змеиное шипение, а потом взмыла ввысь, подхватив человека когтями. Тот взвизгнул от ужаса, попытался уцепиться за жуткое существо, но не успел: тварь разжала когти, и человеческое тело с отвратительным мокрым звуком врезалось в каменный выступ десятком метров ниже площадки.

Проверять, что стало с несчастным, Макс не стал. К оружию, оставшемуся на площадке, тоже не прикоснулся. Привычный кинжал возник из клубов дыма вместе с человеческим телом, одеждой и удобной мягкой обувью, Штрогге осталось только поблагодарить своего давнего праотца за столь полезные свойства демонической крови. Возможно, конечно, самого Фазура и не смутила бы нагота или безоружность, но его потомку такие мелочи заметно усложнили бы жизнь. Макс замер на минуту на входе в лабиринт коридоров, подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, крадучись двинулся вперед.

Теперь ему даже не надо было сосредотачиваться, чтобы найти дорогу к Сюзанне. Тонкая горящая нить висела перед его мысленным взглядом, не давая сбиться с пути. Один раз Макс заметил задремавшего на посту наемника. Тот даже не успел проснуться и понять, что произошло, тихо сполз на пол, оглушенный прицельным ударом в висок. Немного подумав, Макс все-таки отцепил от пояса вояки недлинный остро наточенный клинок — удобнее кинжала, практичнее алебарды, особенно в помещении. После чего заткнул потерявшему сознание стражнику рот кляпом и впихнул тело в хозяйственную каморку неподалеку.

Дважды путь преграждали жрецы. Эти были настороже, видимо, почувствовали, что дело пахнет тухлятиной. Шансов в честном столкновении с обученными магами у Штрогге было немного, но драться честно он и не собирался. Наполовину сменив облик — большего не позволяла узость выбитых в камне коридоров — он выскользнул из под удара мерцающего алыми искрами заклинания, сбил с ног мужчину постарше и тут же вонзил нож ему в горло. Второй, молодой и ловкий, отскочил, кинув в Макса сгустком света. Будь линаар в человеческом облике, сгорел бы живьем, но зыбкие тени пропустили свет через себя, обиженно шарахнувшись в стороны, а затем метнулись вперед, перехватывая запястья и щиколотки человека. До Макса донесся хруст раздробленных костей, однако крик заглушила одна из теней, запечатавших рот несчастного намертво. Секунда колебания — и второй жрец затих, получив удар кинжалом в сердце.

Макс досадливо поморщился. Слишком много крови, слишком мало времени, чтобы убрать тела. Скоро его присутствие обнаружат и поднимут тревогу, следовательно, надо спешить.

Нить завела его в тупик с единственной дверью, перед которой лениво топтался здоровяк-охранник. Завидев Макса, он без единого слова вскинул арбалет. Болт свистнул в опасной близости от головы, если бы не звериные инстинкты, в Лидоре сейчас стало бы на одного линаара меньше. Ничуть не расстроившись от неудачи, здоровяк кинулся вперед, занося для удара тяжелую шипастую — где только достал-то? — палицу. Отразить удар такого оружия было невозможно, разминуться с великаном — просто негде, и Макс вынужденно отскочил и снова расплылся туманом.

Этого верзила явно не ожидал. Замер, изумленно вытаращив глаза, издал нечленораздельный звук, боязливо попятился, осеняя себя солнечным знаком, а потом развернулся и бросился наутек.

— Не так быстро, — прохрипел Макс, наваливаясь ему на спину и прижимая острие клинка точно между лопаток. — Не дергайся, если не хочешь захлебнуться собственной кровью.

— Э-э-ы, — протянул тот, но покорно замер.

— Дверь, — процедил Макс, понимая, что страх удержит громилу ненадолго. — Открой немедленно.

Пленник просипел что-то малопонятное и совсем нелестное, однако подчинился. Вынул связку ключей странной формы, один приложил к выбитому на двери знаку, второй провернул в замке. В камеру они шагнули друг за другом, и тут охранник с неожиданной ловкостью рванулся в сторону.

Клинок вошел в его спину по самую рукоять быстрее, чем верзила успел сделать шаг.

— Бэт?

Сюзанна судорожно закрыла рукой запястье с горящими на нем огненными рунами и оторопело уставилась на алое острие, торчащее из груди великана. Минуту на её лице не читалось ничего, кроме ужаса и паники, затем Бэт издал булькающий звук, рухнул на колени и ткнулся лицом в пол, а она, наконец, рассмотрела Макса. Глаза её распахнулись, губы задрожали. Сюзанна медленно встала, придерживаясь рукой за стену, сделала несколько робких шагов, протянула руку, коснулась его груди, будто боясь, что он окажется призраком, а потом вцепилась в его одежду обеими руками и облегченно разрыдалась.

***

— Нам надо убираться отсюда.

Она отчаянно всхлипнула, закивала, но разжала пальцы только для того, чтобы сразу вцепиться в его руку. Он мягко накрыл её ладонь своей:

— Так я не смогу тебя защитить. Мне нужна свобода движения, боюсь, выйти отсюда будет сложнее, чем войти.

Она упрямо помотала головой, избегая смотреть ему в глаза.

— Ты опять исчезнешь, и я останусь одна.

Макс хмыкнул, всем видом показывая, что это вряд ли. Потом решительно высвободился, проверил, что здоровяк действительно мертв, и опасаться удара в спину не стоит. Скомандовал отрывисто:

— Держись за мной. Если на нас нападут, старайся уйти с линии выстрела и не подставляться под удары. Что бы ни случилось, не теряй меня из виду.

— А Глосси…?

Она не закончила фразу, но он отлично понял и так.

— Его тут нет.

Она сумела взять себя в руки настолько, чтобы не мешать ему искать обратную дорогу, не путаться под ногами во время драки и не впадать в ступор при виде окровавленных тел. Дважды Максу пришлось спускать тетиву трофейного арбалета, освобождая проход от слишком уверенных в своей магии жрецов, но в остальном проблем не возникло. В обители оказалось не так уж много стражей, очевидно, канцлер не стал посвящать в дела короля лишних людей.

Увидев солнечный свет, Сюзанна как-то болезненно рассмеялась и поспешила к выходу. Штрогге схватил её за запястье и потянул назад:

— Стой. Что-то слишком просто, даже не верится.

Он прокрался к выходу, нагнулся, а потом резко кувыркнулся через голову, буквально выкатываясь на утоптанный снег площадки.

В то место, где должна была бы находиться грудь менее осторожного человека, ударил арбалетный болт. Наконечник взвизгнул, выбив сноп искр, затем раздался разочарованный вскрик, лязг металла, несколько тяжелых ударов, и наконец протяжный, полный боли стон.

Сюзанна осторожно выглянула из укрытия как раз вовремя, чтобы увидеть, как Макс ударом ноги выбивает из руки стоящего на коленях Ханса кинжал. Чуть поодаль в сугробе валялся разряженный арбалет, под самой стеной — слегка изогнутый клинок средней длины, которыми часто пользовались наемники. Ханс был бледен и трясущимися руками зажимал рану в боку, его рубашка и штаны, как и снег под ногами, стали мокрыми от крови.

— Не надо было лезть, — заметил Штрогге, заходя ему за спину и вынуждая запрокинуть голову. В его правой руке сверкнул кинжал. — Дольше бы прожил.

— Стой.

Сюзанна медленно подошла к упавшему оружию, подняла его, качнула в руке, привыкая к тяжести, приблизилась к тяжело дышащему пленнику. Макс нахмурился:

— Он видел лишнее и может поднять тревогу. Его нельзя оставлять в живых.

— Я и не собираюсь.

Она ухватила рукоять обеими руками и вогнала лезвие в грудь Ханса. Навалилась всем весом, пронзая насквозь:

— Так тебе тоже нравится развлекаться с женщинами?

А потом выпрямилась, неотрывно глядя на бьющееся в агонии тело. Лицо её не выражало ровным счетом ничего, кроме холодного равнодушия, да уголок губ дрогнул в жутковатой пародии на удовлетворенную улыбку. Макс перевел взгляд с жены на умирающего, прищурился, изучая искаженные смертью черты.

И от души выругался, поняв, кто это должен был быть.

— Сюзанна.

Он медленно обошел тело, аккуратно развернул жену к себе, вынуждая отвернуться от алых пятен на белом. Сюзанну трясло крупной дрожью, да так, что зубы выбивали ритм.

— Всё, всё, — он прижал её голову к своей груди, осторожно погладил спутанные волосы. — Он мертв, он больше не причинит тебе вреда, ты всё сделала правильно. — Её буквально лихорадило. — Но сейчас нам надо уходить, слышишь?

Она снова кивнула, обхватила себя руками за плечи, попятилась. Макс поспешно обошел площадку, собирая оброненное оружие, выкинул его в пропасть. Закрыл дверь, через которую они вошли сюда, подпер её перевернутой деревянной лавкой, на которой раньше скучали стражники.

Сюзанна подошла к низкому парапету, выглянула наружу, охнула, отпрянула назад. Вряд ли открывшаяся взгляду суровая красота могла её обрадовать.

— Здесь даже моста нет.

— Есть, но сейчас не станет. — Одним движением Макс перерубил канат. — Любой желающий броситься в погоню пусть сперва поточит когти о скалы. Надеюсь, это даст нам фору в несколько часов.

— А как же мы?

— Пойдем по воздуху.

Она нахмурилась, очевидно пытаясь собраться с мыслями, но произнесла совсем не то, что он ожидал.

— Спасибо за то, что пришел. И за то, что выжил.

Он покосился на мертвое тело с торчащим из груди клинком. Линаара передернуло.

— Не за что.

— А как ты вообще меня нашел?

— Не я, — коротко отозвался он, чувствуя, как тело теряет привычную форму, а руки трансформируются в огромные крылья. — Мы.

***

Этот полет дался ему значительно сложнее предыдущего. Ноша в огромных когтях стесняла движения и тянула к земле, благо хоть не пыталась вырваться. Если Сюзанне и было страшно или до демонов холодно, то она никак этого не показала. И всё же Максу приходилось прилагать все усилия, чтобы не цеплять верхушки сосен и огибать особо коварные скальные выступы.

Отчасти это напоминало побег из собственного дома две недели назад, когда раненому и обожженному линаару пришлось осваивать азы управления новым телом, прячась в клубах дыма, гари и пепла. Если бы не низкие облака и не сумерки, укрывшие город вскоре после того, как пламя с ревом набросилось на его предыдущую жизнь, он бы не справился. А так, ушибы, несколько неглубоких порезов, десяток ожегов — приемлемая плата за относительную свободу. Если, конечно, найти хотя бы временное подобие укрытия.

Старик-аптекарь чуть со страху не умер, увидев на своем пороге перемазанную копотью и кровью рожу.

— Когда вы уже оставите меня в покое? — ворчал он, торопливо смешивая ингредиенты целебных мазей. — Тащите беду в мой дом. Это вас, поди, ищут?

— Можете не сомневаться. Весь город перетрясут.

Он знал, что это не преувеличение. За окном то и дело раздавались крики стражи и голоса дозорных, печать на плече ныла, словно старый, давно заживший шрам, а по натянутым нервам острыми коготками царапало ощущение чужих взглядов. Таких, что всматриваются в темноту, глядят на тебя в упор, но отчего-то не замечают.

— Вы выжаты, — неохотно буркнул лекарь в ответ на его расспросы, — а потому привлекаете внимания не больше, чем прогоревший уголь в ярко пылающем камине. Помимо этого, залили своей кровью несколько улиц и три десятка крыш, что весьма усложнило магический поиск. Однако как только силы восстановятся или хозяин печати приблизится к вам на достаточное расстояние, всё будет кончено. Вам надо убираться как можно скорее.

— Я не могу. Она еще где-то в городе.

— Ваша жена? Забудьте: мертвым вы ей не поможете.

Прожженный делец ухитрился найти рыбака, согласного без лишних вопросов увезти пассажира в трюме лодки этой же ночью. Более того, отыскалась и лачуга на берегу в предместье, где Штрогге переждал в относительной безопасности несколько ночей, и доверенный посыльный, согласный дважды в день приносить вести из города. На все вопросы, почему жрец-изгнанник ему помогает, тот только отмахнулся, мол, схватят линаара, рано или поздно схватят всех, кто с ним связан.

Условленное место Макс заметил почти сразу. Человек, безнадежно отставший от него утром на склоне, дожидался тут, с тревогой всматриваясь в ясное небо. Чуть поодаль фыркали кони, навьюченные тюками с одеждой. Описав плавный круг, Макс бережно опустил свою ношу посреди поляны и буквально рухнул на колени, чувствуя, что сил осталось только на то, чтобы крепко высказаться, мешая молитвы с проклятиями, а затем упасть спать. Можно даже прямо тут в снегу.

— Вот, — в руках словно сама собой возникла фляга с питьем.

На плечи Сюзанны опустилось теплое одеяло, крепкая рука буквально вздернула ее на ноги.

— Карл? — ошеломленно прошептала она. — Но откуда ты тут?

Штрогге сделал полный глоток, закашлялся, поскольку горло продрало крепкой настойкой с яркой ноткой аниса, и просипел:

— Я же говорил, что нашел тебя не сам. Без него ничего бы не вышло.

***

До спрятанного в лесных дебрях домика добрались спустя несколько часов. Сюзанна за весь путь не проронила ни слова, мужчины обменивались рубленными фразами, угадывая даже то, что сказано не было. К вечеру натянуло туч, короткая, но сильная, метель замела конские следы, и все трое путешественников наконец вздохнули с облегчением. В доме было тепло, на столе обнаружилось немало еды, вскоре над очагом уютно кипел чайник, а разговоры затянулись далеко за полночь.

Рассказ о поисках Сюзанна выслушала очень внимательно. Её не удивило, что на Карла тоже объявили охоту, но порадовало, что Камилла успела выскользнуть из-под бдительного ока канцлера живой и невредимой. Карлу помогли скрыться от преследования старые друзья, а спустя всего день после пожара он сам рискнул наведаться в места, где могла бы прятаться Сюзанна. В одном из них он наткнулся на посыльного с письмом, подписанным коротким М.Ш. То, что Карл счел возможным доверился его отправителю, и отправился невесть куда на встречу линааром, который едва не убил его в прошлый раз, вызвало у нее легкую улыбку:

— Всё так же веришь в благородство и честность? Ничему тебя жизнь не учит. Впрочем, никого из нас тоже.

Штрогге отметил, что Мейдлиг не особо охотно делится тем, сколько усилий ему пришлось приложить, чтобы найти хоть какие-то сведения о Сюзанне и месте её заточения. Ясное дело, что ни канцлер, ни король такие вещи с придворными за очередным обедом не обсуждали, не говоря уже о болтовне на рынках или в тавернах. Однако зоркие глаза и чуткие уши примечали многое. По крохам им удалось собрать мало-мальски полную картину нападения. Макс искренне удивился, как много аристократов тем или иным способом следят друг за другом, и насколько легко они готовы делиться информацией, если видят в этом выгоду для себя.

Через несколько дней стало понятно, что искать надо старую обитель в западных горах, удалось даже достать её описание и сведения об охране, но, увы, не о названии и точном местоположении. Еще неделя ушла на бесцельное рысканье по крохотным горным поселениям и занесенным снегом дорогам, однако всё было впустую ровно до вчерашнего вечера, когда печать линаара уловила слабое магическое колебание.

— Мы боялись обмануться, — Карл хмуро смотрел на свои руки с крепко переплетенными пальцами. — Думали, что это ловушки жрецов или его величества, но сегодня днем вспыхнула ваша с мэтром брачная привязка, и мы поняли, что достигли цели. Остальное ты, наверное, и так знаешь, оставалось только выдернуть тебя оттуда и спрятать, благо, этот дом мы успели найти немного раньше и обо всем договорились с его милой хозяйкой, — он кивком указал на разнообразную еду и соседнюю с этой комнатой спальню, где стояли застеленные кровати. Затем потянулся, чтобы взять руки Сюзанны свои, но она отодвинулась, плотнее запахнула одеяло на груди и опустила глаза.

Макс качнул головой, тихо пробормотал что-то о холодном ветре снаружи и ушел перекладывать поленья у очага.

— Как ты себя чувствуешь? — Карл отчаянно пытался поймать её взгляд.

— Гораздо лучше, — бледно улыбнулась она. — Но не хочу ни о чем вспоминать и тем более рассказывать. Может, позже. Да, думаю, когда-нибудь потом.

Карл грустно вздохнул:

— Как пожелаешь, Вики, не буду настаивать, просто знай, что я рядом. — Она промолчала. — Все устали, пора отдыхать. Мне надо возвращаться в город, поеду завтра на рассвете. Вам двоим носа отсюда высовывать нельзя еще несколько дней, я как раз успею собрать все важные новости и вернуться. Придумаем, как быть дальше.

Он склонился, попытался хотя бы приобнять её за плечи, однако Сюзанна вздрогнула и снова отодвинулась, забившись почти в самый угол. Карл замер, предупреждающе поднял руки, показывая, что не станет её трогать, пробормотал:

— Прости. Не хотел напугать.

— Это ничего, — она заморгала часто-часто, — но… дай мне время, хорошо? Я слишком устала и окончательно вымотана.

— Конечно.

Карл исчез за дверью общей спальни, в комнате повисла глубокая тишина, прерываемая только уютным потрескиванием дров. Сюзанна поджала колени, глядя в одну точку перед собой и полностью погрузившись в раздумья. Штрогге наблюдал за ней издали, затем налил две чашки горячего травяного отвара и вернулся к столу.

— Ты не обязана рассказывать, тем более ему, — заметил он негромко. — Но что-то мне подсказывает, Карл сможет понять твои чувства и страхи. И, возможно, тебе самой стало бы от этого легче.

— Нет. И больше не будем об этом.

— Хорошо. Как ты сейчас? Я имею в виду… — он внезапно сбился, понимая, что просто не имеет права говорить на некоторые темы.

— Не ношу ли я дитя? — она посмотрела ему прямо в глаза. — И снова нет. Регулы закончились всего день назад, он не успел снова ко мне прикоснуться.

— Знаешь, я ведь могу попробовать забрать у тебя эти воспоминания, — тихо предложил Макс. — Стереть, будто ничего и не было.

— Ты уже делал так прежде? — в её глазах промелькнул слабый интерес.

— Один раз. И, не буду лгать, кончилось это паршиво. Но я многому научился с того времени, печать сейчас почти не мешает, да и с воспоминаниями легче работать, пока они свежи.

Она медленно покачала головой:

— Нет. Но спасибо, что предложил.

— Почему отказываешься?

Сюзанна взяла в руки кружку, сделала глоток:

— А почему ты продолжал смотреть из окна на королевский дворец? Такое нельзя забывать, и прощать тоже нельзя. И еще: я хочу помнить, за что именно умрет Фредерик Глосси.

— А он умрет?

— Раньше я в этом сомневалась, теперь знаю наверняка.