У синего моря

Глава сороковая

В маленькой комнатке Елены Анатольевны суматоха: приехал Матвей. Люся, обнимая ручонками отца, то целовала его в колючие щеки, то заглядывала в глаза и притаенно смеялась. Гриша мужественно уступил ей место на коленях отца, стоял рядом и сурово смотрел на сестренку. Но не выдержала испытания и его мужская сдержанность: он уткнулся носом не то в плечо, не то в грудь отца и громко всхлипнул, а Люся словно ждала этого и тоже заморгала глазенками. Взволнованным голосом Матвей старался успокоить детей:

— Ну, родные мои, промочите меня насквозь, Все хорошо…

Елена Анатольевна молча собирала ужин. Рывком распахнув дверь, вошла Ульяна. Голова не покрыта, только на плечах теплый платок. Прижав ладонь к груди, она молча смотрела на Матвея, потом подошла, осторожно села.

— Ну, как же ты, а мы уж… Да где же ты был?! — Бледные ее губы подергивались, большие глаза словно застыли, а руки стиснулись до белизны…

— Кунгас разбило, меня ударило по голове, потерял сознание, пришел в себя только во Владивостоке… Потом рассказывали, один матрос спас: спрыгнул в море, а ему трал подали…

Весть о приезде Матвея обошла все село. Скоро в маленькой комнатушке негде было повернуться. Матвей уж не помнит, сколько раз рассказывал о том, как спас его матрос. Иван торопливо пробрался между людьми, встал рядом с Матвеем, снял малахай и тихо сказал:

— Матвейка, будем говорить много…

— Будем, Иван, обязательно будем!

Егор пришел, когда люди стали расходиться. Сел напротив, стал набивать трубку. Глянув на Ульяну, неторопливо сказал:

— Мане-то шибко плохо, Ульяна. Анка ждет тебя…

Грустно улыбнувшись, Ульяна пошла к двери.

— Ты, Матвей, не знаешь, где охотничья стоянка Никиты? — спросил Егор.

— Примерно знаю. Да зачем надо-то?

Егор коротко рассказал все, что произошло за эти три дня.

Утром снова несколько упряжек мчались в сторону Горячего ключа. Иван наткнулся на кончик лыжи, а под снегом нашли тело Никиты.

Потапова в землянке не было. Но уйти далеко ему не удалось. Глянув на суровые лица преследователей, на темные стволы их винчестеров, он не стал сопротивляться: молча положил на снег охотничье ружье. Но увидев Матвея, а с ним незнакомого русского, покачнулся, прикрыл глаза: надежда на то, что Егора можно будет обмануть, как-то выкрутиться, рухнула.