Восход жёлтого полумесяца

26. Дополнение к коллекции

Оикюрь Орачэме молчит, и инспектор находит такое поведение свойственным ей. Ведёт себя как обычно: не понятно, что вообще она хочет. Лишь слушает инспектора, его отчёт о ходе расследования и молчит, выглядит при этом отчуждённо и равнодушно.

Отчёт, следует признать, не весёлый, а больше даже пустой: результатов почти никаких, отчёт — чистая формальность. Но инспектор вынужден говорить, хоть что-то рассказать о проведённых мероприятиях, иначе ситуация будет совсем несуразной.

— Те, кого опросили сегодня утром, ничего существенного сообщить не смогли, — говорит инспектор, а Оикюрь Орачэме буквально заглядывает ему в рот, боясь пропустить хоть одно слово. — Но будем работать в этом направлении, — обещает он.

Инспектора её манера слушать не то чтобы раздражает или выводит из себя, но и нравиться не может. Не очень-то приятно, когда за тобой так пристально наблюдают, но не выговаривать же ей.

И Ямтлэи тоже молчит, нисколько не помогая инспектору, безучастно глядит в окно, в сторону Окталатий. Скучает, и инспектор отчего-то пытается припомнить, говорил ли напарник Оикюрь хоть что-то за всё время их общения.

Вероятно, не говорил. Но и странного в этом тоже ничего нет: Ямтлэи всегда был особо осторожным с женщинами.

— Понятно, — ответила Оикюрь и смиренно потупила взор. — Будем надеяться…

— Да, — говорит инспектор, едва не добавляя то, что другого им не остаётся, в том смысле, что каких-либо иных ожиданий у них нет.

А Ямтлэи достаёт из завалов на столе свой неизменно жёлтый, маленький мячик и принимается перекидывать его из руки в руку. Несчастная Оикюрь Орачэме вынужденно наблюдает за жонглированием Ямтлэи, и инспектору такая картина кажется неуместной.

Не мог что ли потерпеть? — думает инспектор, внутренне упрекая напарника в отсутствии чувства такта, но тот, разумеется, об этом не знает. Не замечая реакции окружающих и совершенно не смущаясь, продолжает свои занятия с мячиком.

— Вы знаете, инспектор, — говорит Оикюрь Орачэме, а сама не может оторвать взгляда от мечущейся из стороны в сторону игрушки, — а я ведь пришла к вам немного по другому поводу.

— Вот как? — удивляется инспектор, а Ямтлэи даже пропускает очередной бросок.

Возможно, конечно, это совпадение, но мячик выскальзывает у него из рук и прыгает по столу. Как всегда, Ямтлэи безучастен к его судьбе, и мячик в конечном итоге скатывается куда-то под стол.

— То есть, не совсем по другому… — говорит Оикюрь и, лишившись объекта наблюдений, обращает взор к инспектору. — То есть, на самом деле, вполне по этому, просто… — вероятно, запутавшись в своих мыслях, Оикюрь решает не продолжать, а лезет в сумочку и что-то там ищет.

Напарники обмениваются многозначительными взглядами. Ямтлэи встаёт, обходит свой стол, но инспектор, уловив его намерения вернуть мячик, жестом показывает, что сейчас не время.

— В общем — вот… — Оикюрь протягивает инспектору небольшой, вполне помещающийся в её ладони предмет.

Инспектор с некоторой опаской принимает его. Это что-то довольно тяжёлое и, как кажется инспектору, мягкое, завёрнутое в чистую белую салфетку.

— Это принесли сегодня утром, — пояснила Оикюрь Орачэме. — Как вы думаете, что это может быть?

— Принесли? Кто? И почему вы подумали, что это имеет отношение…

— Он не представился… — понизив голос, сказала Оикюрь. — Но сказал, что это принадлежит моему мужу и попросил пока подержать у себя…

Инспектор положил свёрток на стол и осторожно потянул за край салфетки.

— А вы не спросили… — начал он, но Оикюрь его перебивает:

— Да. Но он сказал, что не знает, где мой муж, — с каждым словом Оикюрь говорит всё тише, чем ещё сильнее озадачивает инспектора. — Он только попросил подержать это у меня, вот и всё, — Оикюрь дошла до такой громкости голоса, что инспектор её почти не слышит, и поманила его пальцем.

Инспектор послушно шагает вперёд, приближается к визитёрше на минимально допустимое правилами приличия расстояние и, наклонившись, подставляет ей ухо.

— Он очень сильно похож на вашего друга, — шепчет Оикюрь Орачэме и осторожно прикасается к плечу инспектора рукой — в знак того, что закончила.

Инспектор выпрямился в полный рост и недоумённо посмотрел на женщину. Та чуть заметно кивает в сторону Ямтлэи, показывая, кого она подразумевает под другом инспектора. Большие карие глаза двигаются в такт лёгким кивкам головы, Оикюрь изо всех сил старается, чтобы Ямтлэи не заметил её намёков.

— Хм… Понятно, — прикрывая действия визитёрши, говорит инспектор, хотя на самом деле ему, разумеется, ничего не понятно.

А Ямтлэи подходит к столу инспектора, проявляя тем самым не свойственное ему любопытство. Он разглядывает свёрток, не смея, впрочем, к нему прикасаться.

— Как вы думаете, — обращаясь к инспектору, говорит Оикюрь, — что это может быть?

— Сейчас посмотрим.

Инспектор осторожно разворачивает салфетку, и напарники видят внутри красный с металлическим отблеском порошок.

Всего несколько щепоток, однако инспектор помнит вес свёртка и понимает, насколько тяжёлым должно быть это вещество. Безусловно, у обоих в голове предположение о гремучем ауруме, но вслух без веских на то доказательств подобные подозрения не озвучишь.

Напарники многозначительно переглядываются, и после непродолжительной паузы инспектор говорит:

— Нам нужно отнести эту вещь в работориум на расщепление. Вы оставите его нам?

— Да, конечно, — спешно отвечает Оикюрь Орачэме.

Инспектору кажется, что женщина старательно делает вид, что непричастна к загадочному порошку. Вероятно, она понимает подозрения напарников и опасается иметь к нему хоть какое-то отношение.

— О результатах сообщим, — говорит инспектор и, помолчав, прибавляет: — Сообщим чуть позже.