Восход жёлтого полумесяца

34. Легенда для Омжлусо

— Почему не спишь? — это Арэмо, услышала шум и тоже вышла в кухню.

— Не знаю, — меланхолично отвечает Фретинил. — Просто — не сплю.

Арэмо осторожно, почти беззвучно приблизилась и встала рядом, у него за спиной.

— Переживаешь насчёт службы? — голос у неё заспанный, по тембру чуть ниже, чем обычно. — Зачем тебя сегодня вызывали?

— Так, — говорит Фретинил, явно не желая отвечать на вопрос. — Ерунда, — отнекивается он.

Арэмо положила руки ему на плечи и нежно сказала:

— Переживаешь… — шепчет она ему на ухо. — Я же чувствую.

— Переживаю, — нехотя соглашается он.

За окном — непроглядная темнота карамюстовской ночи. Ночь между выходными, поэтому тихая и глухая. Лишь изредка внизу проходят спешащие домой запоздалые соседи, нарушая покой и умиротворение уснувшего города.

— Ты говорил во сне, — с грустью произносит Арэмо.

— Вот как? И что же я говорил?

— Почти ничего не разобрала, но кажется, ты упоминал Омжлусо.

— Не может быть, — отмахнулся Фретинил. — Тебе показалось.

— Может быть, — согласилась Арэмо. — И чего вы к нему привязались?

— Кто привязался? — удивляется Фретинил. — Кто — мы?

— Ты. Чем он тебе не угодил? По-моему, вполне симпатичный парень. Забитый, правда…

— Тебе вечно нравятся какие-то недотёпы, — буркнул Фретинил, несколько раздражаясь вкусам супруги.

— Типичный случай синдрома баловня судьбы, — не замечая предыдущей реплики, говорит Арэмо.

— Какой ещё баловень? — недоумевает Фретинил, отдалённо вспоминая слышанное где-то ранее словосочетание.

— Судьбы, — пояснила Арэмо. — Есть такой термин. И Омжлусо от этого сильно страдает. Он ведь книжник и постоянно упрекает себя в том, что его занятие не приносит пользы обществу… Материальной, понимаешь?..

— Ну, — кивнул Фретинил.

— Вроде того, что ему повезло с назначением, мол, его соискание и заключалось в такой вот службе… А он переживает, что исследования в наблюдариуме носят отвлечённый характер, его гнетёт то, что он за просто так получает гражданскую ставку. Представляешь? — проникновенно говорит Арэмо. — Представляешь, сколько раз он выслушивал упрёки в свой адрес: мол, его разработки никому не нужны, лишний груз на шее общества, и незачем их содержать. Думаю, поэтому-то он такой забитый, грызёт его ощущение собственной ненужности и никчёмности. Понимаешь?.. — Арэмо расчувствовалась и сильнее сжала плечи Фретинила.

Тот молчит, выбирая, как бы ему ответить. Что ещё за симпатии? К тому же — к проходимцу и неудачнику. С чего бы это Фретинил должен с пониманием к нему относиться? Или даже сочувствовать. И вообще…

— Глупость какая-то, — пренебрежительно ответил Фретинил. — Откуда это ты взяла?

— Разговаривала с ним на вечеринке, — легко и непринуждённо ответила Арэмо. — И вчера видела его во дворе…

— Чепуха, — с раздражением, но не громко говорит Фретинил. — Гийра вон не переживает. Живёт себе на всеобщую ставку, считай — висит на той самой шее общества, и не убивается по этому поводу…

— Гийра — да, — Арэмо поглаживает плечи мужа. — А вот Омжлусо так не может, оттого и переживает.

Фретинил тяжко вздохнул. Он мог бы сказать то же самое про себя, однако воздерживается от подобных сентиментальностей. Он и сам иногда ощущает себя не на своём месте, будто бы не его эта служба. Но если признается сейчас, перечеркнёт ранее сказанное, и тогда получится мешанина из смыслов и пустословия.

— Не от мира сего… — говорит Арэмо.

— Что?

— Этот Омжлусо — не от мира сего…

— Рэмо, — вздыхает Фретинил с упрёком, — ты сама не от мира сего.

А она в ответ тихо смеётся.

Чувственная и загадочная Арэмо — иногда Фретинил, как, впрочем, и многие из окружающих, относится к её словам всерьёз. Но всё же, в основном — не очень. Довольно часто бывает такое, что подсмеивается над ней. Ему стыдно за своё поведение, но ничего с собой поделать не может. Особенно когда она совсем разомлеет и начинает говорить различную ерунду. Как, например, сейчас.

— Не от мира сего Омжлусо, — задумчиво говорит Арэмо, и Фретинил уверен, что взгляд у неё сейчас туманный. — Он мне напоминает лампирида из легенды.

Фретинил лишь усмехается в ответ, и звучит это несколько грубовато.

— Почему ты смеёшься? — обижается Арэмо. — Что смешного я сказала?

— Да нет, ничего, — более серьёзным тоном говорит Фретинил. — Тебе показалось… — а сам вновь не может удержаться.

— Ничего смешного, — Арэмо по обыкновению насупилась. — У меня есть книжка — вполне себе солидный труд… Так вот, там есть картинки, на одной из них изображены лампириды, которые внешне очень похожи на Омжлусо… Не веришь? Сейчас принесу…

— Верю, верю, — успокаивает Фретинил, находит рукой ладонь Арэмо и осторожно её поглаживает. — Не уходи.

Фретинил, разумеется, слышал эту легенду — стара как мир, как большинство историй, о которых говорит Арэмо. Тысячу раз она пересказывала этот миф, и вот теперь придумала, что Омжлусо похож на лампирида.

Якобы, жили когда-то странные существа, которые внешне от остальных тауганян ничем не отличались. Разве что были чуть светлее, но это уже — необходимый элемент предания. Зато внутренне было в них что-то особенное, что-то такое, что позволяло им — ни много ни мало — путешествовать между мирами. Запросто так — взять и подняться с Таугана и переместиться на какую-то другую планету. Легенда же — почему бы и нет?

Иногда Арэмо идёт ещё дальше и домысливает неканоничные детали, за которые истинные ценители древностей её, вероятно, побили бы. Она фантазирует, что вполне возможно, что сами тауганяне произошли от этих эфирных лампирид. Ссылается на некие исторические свидетельства, которые на самом деле, естественно, наукой не признаются.

Поддавшись уговорам супруги, Фретинил как-то раз даже сел почитать рекомендованную ею статью, однако хватило его тогда минут на десять. Всерьёз отнестись к мистификации у него не получилось — как он ни старался.

Согласно принятой в узких кругах эстетствующих романтиков точки зрения, лампириды исчезли в незапамятные времена. По одной из версий, пропали так же внезапно, как и появились — если, конечно, не присутствовали на Таугане с момента его сотворения. Куда ушли или почему выродились, никто не знает. Да и как можно знать, если это — легенда?

— Фафе…

Фретинил слышит, как дрогнул её голос, а рука наоборот — замерла.

— Да? — отзывается он.

— А как там дела у Годы? — вдруг спрашивает Арэмо, и в её тоне проскальзывают холодные и неприятные нотки. — Ты видел её?

— Ммм… — задумался Фретинил, стараясь вести себя естественно и непринуждённо, будто бы не заметил странного и неожиданного в вопросе супруги. — Кажется, нет, не видел… Да, точно — я не видел её после вечеринки.

— Хорошо, — тихо и, как кажется Фретинилу, зловеще протянула Арэмо. — Передавай ей привет при случае, — Арэмо разворачивается и уходит.