Восход жёлтого полумесяца

37. Итоги — промежуточные и безрадостные

В Кемистах влажно, но уютно. Сказывается близость вечно туманящей Хейиси, но несмотря на холод, переходящая в площадку набережная и примыкающий к ней тихий и умиротворённый парк до глубины души свои, родные. Обстановка спокойная и тихая, мокрая подстилка под ногами едва слышно шуршит, чуть скользит под подошвами ботинок.

На Зрелищнице Созидателей представлений сегодня нет — даже странно для выходного дня. Арена пуста, и лишь редкие прохожие лениво прогуливаются вокруг, а попавшись навстречу, тактично идут стороной, дабы не мешать себе и не смущать других.

Избегают встреч и напарники — берут чуть в сторону от арены и от самых популярных прогулочных маршрутов. Ямтлэи, явно недовольный тем, что вынужден тратить драгоценное время законного отдыха на обсуждение служебных забот, ведёт себя вяло и не проявляет заинтересованности. А инспектор думает о том, что примерно отсюда это всё и начиналось: если вернуться на сотню шагов назад, то можно увидеть пешеходный мост через Хейиси. А если бы переместиться в самое начало семидневки, то можно было бы встретить напарников, хмуро разглядывающих выловленный из канала труп.

Да, вон там, в самом углу Кемистов, где набережная по касательной вторгается в широкую площадку, — оборачиваясь, думает инспектор. Отсюда мост не виден — его заслоняет Зрелищница Созидателей — но инспектор легко представляет себе, где он должен находиться — места знакомые.

— Нет, точно — я его не трогал. Где лежал, там и должен лежать, — ещё раз повторяет Ямтлэи, чем нисколько не расстраивает ожиданий инспектора: тот и так знал, что Ямтлэи не брал Полумесяца.

— Тогда, где же он может быть? — спрашивает инспектор, впрочем, не рассчитывая на ответ, но Ямтлэи на всякий случай пожимает плечами.

Официальная часть разговора завершена, опрос-формальность позади, и Ямтлэи порывается разойтись по домам, попытаться всё же отдохнуть в уже испорченные выходные, но инспектор так не думает. Не для этого он позвал Ямтлэи в Кемисты, не для того, чтобы так вот просто обменяться парочкой вопросов, а после разбежаться.

Расследование зашло в тупик, положение не завидное, а близко к критическому. Нужно срочно посоветоваться, выработать хоть какую-то стратегию, хотя бы даже для того, чтобы хоть что-то иметь в селию, когда напарниками и их сомнительной по эффективности деятельностью заинтересуется вышестоящее начальство.

Однако Ямтлэи, кажется, не придаёт этому большого значения. Особой озабоченности в его взгляде нет, делиться идеями или соображениями он вроде бы не собирается, и инспектор уже сомневается, а есть ли они у напарника вообще.

— Что думаешь насчёт Шаоба? — спрашивает инспектор.

Ямтлэи молчит и зевает. Смотрит прямо перед собой, в тропинку, временами весьма ощутимо вздрагивает от холода. Настрой у него точно не деловой, а его вид может вызвать разве что сочувствие.

— Шаоб, — глубокомысленно изрёк Ямтлэи, но тут же спешно добавил: — А что Шаоб? Матёрый уголовник.

— Откуда такая информация? — инспектор щурясь глядит на напарника. Чуть отвлёкся, споткнулся о встретившуюся кочку и едва не упал.

— Приходилось с ним сталкиваться в мою бытность дозорным, — ответил Ямтлэи. — Скользкий и мерзкий тип — знаешь, из тех, что постоянно попадаются, но на всякой мелочи. Такого и не припрёшь особо, хотя и понимаешь, что грязи у него под кожей на полгорода хватит…

— Вот оно как.

— Да. Сказать честно — удивился, что он пошёл на убийство. Не в его манере, обычно удавалось выходить чистым.

— Вроде Куныза?

— Ну да, примерно, — Ямтлэи неопределённо машет рукой, показывая, что да, вроде того, что-то рядом. — Можно и так сказать. Хотя компании у них, должно быть, разные… Расколоть бы его…

— Так уже колют, — говорит инспектор, а сам косо улыбается.

— Файеделем? — Ямтлэи серьёзен, однако, приглядевшись, инспектор сразу же определяет, что серьёзность его иронична. — Ага, этот расколет… Как тех грабителей? Помнишь?..

Оба рассмеялись. Ситуация плачевна, однако не могут упустить возможности повеселиться, вспомнив забавный случай и жалкие попытки Файеделема распутать простое, бесхитростное дело.

— Новый фаворит Мицароя, — говорит инспектор. — Удивляюсь, как он умудряется продвигать таких бездарей… У него что не подопечный — то ущербный олух, какого поискать, — усмехается инспектор.

— Думаю, этот — не Мицароя, а кого-то повыше, — со знанием дела отвечает Ямтлэи. — Насколько слышал, оттуда… — он многозначительно тычет указательным пальцем вверх. — Думаешь, заказ? — спрашивает Ямтлэи в почти деловом тоне.

— Не сомневаюсь, — уверенно и твёрдо говорит инспектор. — Такие, как Знёрр, просто так не умирают. Это определённо заказ, и я почти убеждён, что Файеделем о чём-то таком догадывается, вот только хватит ли у него способностей распутать клубок?

— Не хватит, — констатирует Ямтлэи.

— Я тоже так думаю, — с досадой произносит инспектор. — А ещё есть ощущение, что времени у него в обрез. Эх! — вздыхает инспектор и щёлкает пальцами, будто упустил верный выигрыш. — Как жаль, что нас не допускают к этому делу!

— Попробуй поговорить с Файеделемом, — вяло предложил Ямтлэи. — Он тебя послушает.

— Попробую, — решил инспектор. — Завтра же поговорю!

Некоторое время оба молчат. Просто идут, мягко и сочно шелестя подстилкой под ногами. Ямтлэи скучает, но кажется, уже не порывается сбежать, а инспектор обдумывает общую канву предстоящего доклада, прорабатывает в голове отдельные моменты и тонкие нюансы.

Кемисты буквально насквозь пропитывается влагой. Мокро настолько, что под подошвами хлюпает и чавкает, и Ямтлэи бурчит, что опасается промочить ноги.

— Версия вот какая, — воодушевлённо начинает инспектор, не обращая внимания на нытьё напарника. — Шаоб каким-то образом связан с Бётэрмыцем, который, естественно, отомстил подельнику за его признательные показания и опасался, что Знёрр мог ещё много чего интересного нам рассказать: в конце концов, нераскрытых разбоев и грабежей у нас порядочно…

— Банально, лежит на поверхности… — заметил Ямтлэи, но тут же спохватился и учтиво добавил: — Хотя и не лишено здравого начала…

— Может быть, и банально, — упрекнул инспектор, — но непротиворечиво. К тому же, самое банальное, как правило, и оказывается истинным… Мог ведь Бётэрмыц достать Знёрра в тюрьме?

— Мог, — послушно согласился Ямтлэи. — Вот только, ты пару дней назад был уверен, что Бётэрмыц и сам уже давно плавает в какой-нибудь провинциальной канаве…

— Вероятность, конечно, такая есть… — задумчиво и недовольно произнёс инспектор. — Да и убрать Знёрра наверняка много кто хотел бы… Но что нам ещё остаётся?

— Ничего, кроме поисков Полумесяца, — ехидничает Ямтлэи, и инспектор в ответ буравит его пронзительным взглядом.

Если бы не сдержанность инспектора, то Ямтлэи, вполне вероятно, не поздоровилось бы. Подобные подначивания у любого другого вызвали бы справедливый гнев и оправданное раздражение.

Но не у инспектора — его хватило лишь на недовольное выражение лица и полуминутный пристальный взгляд, после чего он совершенно спокойно и может быть даже скучающе спросил:

— А этот Омжлусо Дюрт — что за тип вообще?

Следует заметить, что вопрос для Ямтлэи был полной неожиданностью. К чему бы инспектор это спросил? Да и какое ему дело до невзрачного звездочёта?

Однако Ямтлэи не выказал своего удивления, да и удивлён особо не был — за несколько лет привык к странностям напарника.

— Не знаю даже, — невозмутимо ответил он. — Неопределённых моральных очертаний. Если тебе это важно, имеет знакомых среди прыгунов — сам видел, — рассказывает Ямтлэи и тут же спешно добавляет: — Не то, чтобы вхож в их компанию, но кажется, имеет такой круг общения… Ну, ты понял…

Инспектор кивает в ответ, с виду — вполне удовлетворённый предоставленными данными.

— А что? — с умеренным любопытством спросил Ямтлэи.

— Нет, — меланхолично ответил инспектор и на несколько секунд замолчал. — Ничего, — зевнув, добавил он.