Восход жёлтого полумесяца

5. Звёздный след

Некоторое время Фретинил просто стоит и разглядывает стену собственного дома. На лице лёгкое недоумение, но не сказать чтобы обескуражен: удивляться особо нечему, в Карамюсте и не такое бывает.

И Фретинил, вероятно, даже не заметил бы этой длинной белой полосы, но повинуясь необъяснимому внутреннему позыву, бросил взгляд на стену и обнаружил появившееся за ночь художество. Черта строго прямая, толстая, идёт по диагонали во весь дворовый фасад здания, и остаётся лишь удивляться тому, кто это сделал.

Что бы это значило? — задаётся вопросом Фретинил. Стоит и смотрит, нисколько не беспокоясь по поводу возможного опоздания на службу: у него в запасе всегда есть полчаса. Почему неведомый ночной маляр не нашёл ничего более подходящего, чем старый жилой дом на пересечении каналов Хейиси и Эневойтт? — спрашивает себя Фретинил, но разумеется, не принимает близко к сердцу. Просто абстрактное любопытство и ничего более.

Он даже подошёл к стене и осторожно, двумя пальцами прикоснулся к краске. Она не мажется, полностью высохла, но это ничего не доказывает и не меняет.

— Ты только посмотри! — раздаётся из-за спины возмущённый женский голос. — Что за хамство! Безобразие!

Фретинил обернулся и увидел Гийру, сестру Арэмо.

— Какой-то знак, — невозмутимо констатирует Фретинил, чем приводит Гийру в раздражение.

— Знак, знак, — затараторила она. — Испортили стену! Ты посмотри, какая гадость! — сказала она с ярым отвращением, будто перед ними что-то действительно мерзкое или будто бы Фретинил не видит белую полосу.

— Кто-то упражнялся в рисовании, — безразлично пожал плечами Фретинил.

Гийра начинает ругаться и обвинять невесть кого неизвестно в чём, а он её почти не слушает.

Безобидный, в общем-то, поступок, ему кажется даже, что есть в нём что-то забавное. И поэтому Фретинил не желает внимать вздорным бредням, но и уйти просто так не может: Гийра — сестра его жены, и это обстоятельство обязывает Фретинила проявлять к ней хотя бы малейшее уважение, пусть даже чисто внешнее. К тому же, Гийра — старшая сестра, причём настолько, что Фретинил иногда шутит, что Гийра в два раза старше Арэмо. Говорит это за глаза, естественно.

В высшей степени взбалмошная и склочная женщина, но она живёт в соседнем доме, и Фретинил довольно часто сталкивается с ней во дворе, как это произошло сегодняшним утром.

— …И позавчера опять ему сказала, а он ничего не ответил, — без умолка строчит Гийра, говорит она очень быстро и поэтому зачастую непонятно. — Молчит! Что за манеры, в конце концов? Ничего не отвечает! Я ему хотела было высказать, а он…

— Кто? — Фретинил попытался вклиниться в словесный водоворот.

— А он, главное, как придёт, то постоянно в стену стук такой... И, главное, по ночам…

— Кто? — бесстрастно повторил Фретинил. — Не понимаю — о ком ты говоришь?

— Совсем уже… Ни приличия, ни того чтобы… Стук такой… Сосед мой, — наконец пояснила Гийра. — Который живёт во втором этаже, — она машет в сторону своего дома. — Ну, этот… звездочёт… Как его?.. — Гийра мычит, пытаясь вспомнить. — Ну, такой, невысокий-то… Молчит постоянно. Омжлусо! Точно! Знаешь же такого? В угловой четверти живёт, во втором этаже. Поговори с ним, пожалуйста!

Фретинил смутно припоминает полноватого длинноволосого парня. Замкнутый такой, диковатый и будто бы вечно насупившийся. Не сказать чтобы Фретинил с ним знаком, так — видит периодически во дворе и всё. Ему почти ничего о нём не известно, кроме того, что тот служит, вроде бы, в звёздном наблюдариуме. И проводить с ним профилактические беседы желания у Фретинила нет.

— Стук такой… — продолжает тараторить Гийра. — И даже по ночам. Совсем уже с ума посходили…

— Какой стук? — в отчаянии спросил Фретинил.

— По стене, громкий такой. Ну вот, если бы взял палку и постучал, то так и получилось бы. Или если жестянку какую-нибудь.

— И при чём здесь звездочёт?

— А кто же кроме него? — искренне удивляется Гийра и глядит на Фретинила круглыми глазами.

А тот, в свою очередь, смотрит на Гийру и не менее искренне ей поражается. Не старая же, не глупая, и нельзя сказать, что необразованная, но чушь городит столь отборную, что Фретинил даже заслушался.

Откуда она всё это берёт? — недоумевает Фретинил. Вот так посмотришь на неё со стороны — и в голову ведь не придёт, что Гийра может говорить что-то подобное. Но вот ведь — вот она, слушай, сколько выдержишь.

— Кто ж кроме него? — в тысячный раз повторила Гийра.

— Вы же на разных этажах живёте, — говорит Фретинил, а сам из последних сил удерживается от смеха. Сдержаться, правда, непросто, и лёгкая улыбочка всё же просвечивает. — Да и четверти у вас разные, не друг под другом. Как можно слышать стук из его комнат?

— Отдаётся, — яростно уверяет Гийра. — От стен отдаётся… Стены у нас толстые…

— Отдаётся, — повторяет Фретинил и в открытую усмехается.

Словно не замечая этого, Гийра с полной уверенностью утверждает:

— Да, да, отдаётся! — заглядывает Фретинилу в глаза и вновь просит: — Фафе, ты уж поговори с ним, пожалуйста.

Тот молчит и из чувства такта отворачивается, улыбку, впрочем, с лица не убирает. Его взгляд вновь натыкается на белую диагональную полосу, и, заметив это, Гийра тут же подхватывает:

— Не удивлюсь, если окажется, что это тоже он сделал. Звездочёт наш, Омжлусо.

— Что? — через силу произнёс Фретинил.

— Полосу эту тоже он нарисовал — уверена в этом!

— Да ну, — уже совсем без выражения ответил Фретинил. — Не может быть.

— Точно тебе говорю: для опытов он эту полосу нарисовал.

— Чего? — Фретинил рассмеялся. — Для каких ещё опытов?

— Для наблюдений, он же звездочёт. За звёздами по ночам наблюдает. И линию нарисовал для этого. Вроде ориентира или чего-то такого. Ерунда-то какая! И зачем их только держат? С этими их исследованиями! На какого Еонле они нужны? Кормить их ещё! — возмущается Гийра, вероятно, имея в виду гражданскую ставку, которую звездочёт, как и любой другой, получает из всеобщего бюджета. — Вот на кой они нужны, чтобы я их содержала? — не унимается она, подразумевая, что деятельность звездочёта по определению не может приносить прибыли в этот самый бюджет. — Мог бы заняться чем-то полезным, так нет же — ерундой мается!

Фретинил чуть не стонет. Завывания Гийры — типичное обывательское брюзжание в адрес представителей абстрактных, далёких от насущной практики профессий — вызывает в нём состояние ступора. Вероятно, тем, что он не придерживается данной точки зрения, однако и возразить довольно сложно. Как можно спорить с такой, как Гийра? Которая дальше своего носа ничего не видит и смотрит на жизнь через призму мещанской рациональности.

Не найдя что ответить, он просто разворачивается и уходит.

— Ты уж поговори с ним, Фафе, — крикнула Гийра вслед. — Ты же инспектор, тебя он послушает.

Из-под арки между домами Фретинил обернулся. Он посмотрел на Гийру, но так ничего не сказал.