Восход жёлтого полумесяца

4. Никаких зацепок

Скамеечное заведение ГВЗ находится на другой стороне канала Урхающ.

Изнутри открывается великолепный вид на внушительное, массивное здание участка: неестественно белые, ослепительные колонны — шесть в центре и по четыре с каждой стороны — контрастируют с серо-коричневым камнем стен настолько ярко, что на ум инспектору приходит сравнение с юбилейным тортом, которые делают как раз поблизости, в соседнем доме. Торт вогнутым полукругом возлежит на нарядном праздничном блюде под названием Каменная плоская — это по сути островок между каналами Урхающ и Олкутмаань, которые являются продолжениями двух рукавов канала Элщимающ, отрезанных поперёк каналом Майилма.

Географически Каменная плоская — далеко не центр Карамюсты. Но именно сюда упирается междуречье Элщимающа с расположенной на нём прогулочной аллеей, которая по праву считается историческим ядром: отсюда начиналась Карамюста ещё в те времена, когда была отдельным городом.

Ямтлэи предпочитает ГВЗ другим заведениям. Возможно, потому, что кормят здесь вкусно и питательно, получше, чем в дорожных, а персонал не сказать чтобы разговорчивый или надоедливый. А может быть, он выбирает это заведение за то, что оно одно из немногих, кто до сих пор сохранил дух и стиль уличных забегаловок — даже скамейки здесь есть, правда, мягкие и удобные.

Но скорее всего, Ямтлэи падок на ГВЗ в силу того, что ходить далеко или искать другие скамейки ему просто лень.

Ямтлэи не ест — он поглощает свой обед. Не хищно, но с аппетитом причмокивает и иногда даже почавкивает. Разумеется, имеет на это право: полдня на ногах, а погода сегодня вовсе не тёплая. Продрог, — пояснил он в самом начале трапезы, и инспектор не посмел ему перечить.

— О чём вы там шептались с Годой? — спрашивает Ямтлэи, поглощая завёрнутое в хлеб рубленое мясо.

— Да ни о чём, — инспектор безразлично пожимает плечами. — Она что-то хотела сказать, но я так и не понял, что именно. О тебе, кстати, упоминала.

— Я слышал. Небось, гадости какие-нибудь про меня рассказывала? — в типичной для себя полушутливой манере сказал Ямтлэи.

— Не знаю, — отвечает инспектор, а сам смотрит в окно, на прохожих. — Рапорт какой-то…

— Рапорт? — облизывая пальцы, говорит Ямтлэи. — Какой рапорт?

— Не знаю, — повторяет инспектор и, судя по внешнему виду, едва не засыпает. — По-моему, ерунда это всё, что-то несущественное.

Проходящий мимо скамеечник уловил взгляд инспектора и жестом предложил ему что-нибудь из бодрящих напитков. Инспектор поморщил нос, показывая, что пить не хочет, и тот проследовал дальше.

На самом деле, инспектор имеет некоторые предположения насчёт Эгодалимо и того, что она хотела ему сказать. Не так давно он заметил, что Эгодалимо как-то странно стала себя вести: начала проявлять к инспектору повышенный интерес, по-другому к нему относиться. И у инспектора имелись свои подозрения по этому поводу: по его мнению, Эгодалимо испытывает к нему давно увядшие и благополучно забытые романтические чувства. Она влюбилась, — сделал вывод прямолинейно прагматичный инспектор. Влюбилась и пытается сказать об этом.

Вообще-то, знакомы они давно, когда-то учились вместе: Эгодалимо, Фретинил и его будущая супруга Арэмо. Причём, девочки дружили между собой, а будущий инспектор даже ухлёстывал за Эгодалимо — было такое, он отлично помнил тот период. Но потом всё поменялось: инспектор в итоге женился на Арэмо, а Эгодалимо вышла за другого парня, однако по всей видимости, юношеское увлечение окончательно забыть невозможно.

Вот уж не думал, что после стольких лет… — неспешно размышляет инспектор. Ведь было так давно, что даже вспоминать об этом запрещено. А теперь у всех дети, к тому же, дружат семьями — повзрослев, девочки поддерживают тёплые отношения. И на зевий нужно пригласить Эгодалимо в гости. С мужем, естественно. А инспектор почти уверен, что Эгодалимо в него влюбилась.

— Считай, что нет следов насилия, — сказал вдруг Ямтлэи, вернув инспектора к реальности.

— Да, кстати, что там с утопленником? — инспектор прервал свои лирические размышления. Вроде бы, даже с радостью.

— Следов насилия, говорю, почти нет, — повторил Ямтлэи с набитым ртом.

— Почти, — подчёркивает инспектор и даже поднимает вверх указательный палец. На его губах едва заметная улыбка.

Привыкший к общению с инспектором Ямтлэи улавливает насмешку в свой адрес, впрочем, его это не смущает.

— Ну, там, пара синяков и ссадин на теле. Или не пара, а чуть больше, — равнодушно сказал Ямтлэи. — Если интересно, можешь потом отчёт почитать. В танаториуме сказали, что эти травмы не обязательно могут быть связаны с насилием… — Ямтлэи жуёт и смотрит в потолок, подыскивая правильные слова. — Такие травмы он мог получить, уже оказавшись в воде — ну, там, например, если бы барахтался и ударился обо что-нибудь…

— Или до этого.

— Кстати, да, — подхватил Ямтлэи. — Мы же не знаем, какой образ жизни вёл покойник. Может, он был бродяга или… ну, там… бандит, например. Может, ему в порядке вещей было драться или спать где попало… Ну, ты понимаешь, что насчёт драться — это я так, для примера… Короче, непонятно… — завершает Ямтлэи и морщит нос, показывая, что результатов никаких.

— Значит, не понятно, убийство это или несчастный случай, — резюмирует инспектор.

— Ага, — Ямтлэи вытирает рукавом рот, но несколько крошек так и остаётся слева от губ. — А ещё может быть самоубийство, — замечает он и, увидев озадаченные глаза инспектора, нейтрально добавляет: — Ну, я так, для примера…

— Ну да, — согласился инспектор и что-то пометил себе в блокнот. — Это тоже может быть.

— Закажете что-нибудь? — неожиданно раздаётся рядом.

Оба смотрят на подошедшего скамеечника — это тот самый, что уже предлагал инспектору напитки, высокий парень с короткими чёрными волосами.

— Нет, спасибо, — ответил инспектор и, демонстрируя своё пренебрежение, уставился в блокнот.

— Совсем испортилось заведение, — проворчал Ямтлэи, когда скамеечник удалился.

— Что? — переспросил инспектор.

— Испортилось — говорю. Лезут, куда не надо.

Ямтлэи недовольно смотрит вслед навязчивому скамеечнику, а инспектор спрашивает:

— А в карманах у покойника действительно ничего не было?

— Вообще ничего. Ничего при нём не нашли, только одежда.

— А волосы у него какие?

— Чего?

— Волосы какие — светлые, тёмные?

— Тёмные, вроде бы, — неуверенно отвечает Ямтлэи, прожёвывая очередной кусок хлеба с мясом.

— Точно — тёмные? — с некоторым нажимом произнёс инспектор.

— Да.

— Может, просто потемнели от воды?

— Да не помню я, — отмахнулся Ямтлэи. — Посмотри в отчёте. А что?

— У той женщины, у Оикюрь, два дня назад пропал муж, — пояснил инспектор. — Я вот думаю — не он ли это случаем?

— А как он выглядел?

— Блондин. Вот посмотри, я взял с собой его портрет и описание, — инспектор кладёт на стол перед Ямтлэи несколько листов фольги, а тот не проявляет особой заинтересованности:

— Сейчас, доем.

Рядом вновь появляется высокий скамеечник. Делает вид, что поправляет штору, а сам глядит в сторону инспектора. Очень долго возится со шторой, то ли неумело, то ли просто не торопится. Но у инспектора создаётся впечатление, что скамеечник подслушивает их разговор или что-то хочет им сказать.

— Не он это, — категорично сказал Ямтлэи. — Вот, сравни, — он показывает инспектору рисунок из танаториума, изображение трупа. — Нос совсем другой…

— Другой, — согласился инспектор.

— И вот тут… подбородок… — Ямтлэи выкладывает на стол листы и сравнивает содержащиеся в них записи с данными по пропавшему мужчине. — Высота лба чуть ли не в два раза больше… в полтора… И тут… Нет, не он это.

— Ну я так и думал. Хорошо, что ей ничего не сказал.

— Так сказал бы, — ехидничает Ямтлэи. — Пусть понервничает чуть-чуть. А то — как заявлять, так все бегут…

— Кстати, касательно этой Оикюрь… — инспектор ищет нужный лист. — У неё тут списки знакомых мужа… И ещё какие-то списки… — инспектор морщит лоб, вчитываясь в один из листов. — В общем, — он кладёт его обратно в стопку, — надо бы пройтись по знакомым и по прочим местам… — инспектор делает ударение на последнем слове с явной издёвкой, но Ямтлэи не понимает её сути.

— Думаешь, надо? — Ямтлэи закончил трапезу и теперь ковыряется во рту зубочисткой.

— Надо, — инспектор зевает и вздрагивает от холода: — Бррр…

— Закажи чего-нибудь горячего, — предложил Ямтлэи, и услышавший это скамеечник тут же оказался рядом.

Скамеечник молчит, но смотрит на инспектора крайне красноречиво.

— Уговорили, — ещё раз зевнув, говорит инспектор. — Дайте горячих трав!

Приняв заказ, скамеечник живо удаляется к стойке, а Ямтлэи с деланным презрением говорит:

— Сдался.

— Не сдался, а замёрз, — отрезал инспектор. — Если хочешь, можем пойти вместе. Либо же можно поделить списки пополам. Как тебе удобнее?

— Видно будет, — невозмутимо ответил Ямтлэи. — Ты, кстати, не интересовался насчёт пропавших за последнее время?

— Кстати, интересовался, — передразнивая Ямтлэи, сказал инспектор. — За последние два месяца — никого. Если не считать мужа сегодняшней Оикюрь.

— Кого ж тогда выловили в Хейиси?

Инспектор театрально разводит руками и делает уныло-безразличное лицо.

— Приятного! — желает высокий скамеечник, ставит перед инспектором чашку с горячими травами и уходит.

Инспектор кивает в ответ, берётся за чашку и замечает в блюдце под ней жёлтый блестящий пакетик.

— Это ещё что? — недоумённо спросил инспектор.

Ямтлэи приглядывается и констатирует:

— Сюрприз — там же написано.

— Ох, не люблю я сюрпризы, — вздыхает инспектор, но рвёт тонкую фольгу, выворачивает пакетик наизнанку и на обратной стороне видит стилизованное изображение полумесяца.

— И что это такое? — спрашивает Ямтлэи, вытягивая шею, чтобы рассмотреть картинку получше.

— Откуда ж я знаю? — усмехнулся инспектор. — Это у них нужно спросить, — он кивает в ту сторону, куда ушёл скамеечник.