Ямата-но Орочи

Глава 23. Начало экзамена

4 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

Ветер на высоте скалы с лицами пяти Хокаге был неспокойным, порывы били в лицо и трепали одежду. И они же несли запах гари. Дымы пожара поднимались от леса там, где недавно над листвой взмывали языки огня. Прогулка генинов до места проведения письменного экзамена для них оказалась непростой. Наставники постарались создать максимально тяжелую для детей полосу препятствий. Конечно, лесной пожар в их планы не входил, но он стал следствием некоторых ловушек.

— Да, зима в этом году ни снегом, ни дождями не баловала, — досадливо пробормотал Кизаши, взлохматив волосы на затылке. — Да и весна такая же. Не доглядели, и вот тебе пожар. Не хочешь дождей снова призвать, сенсей, как на юге в горах?

Еще бы был снег и дождь севернее Конохи, когда пришлось согнать тучи во время войны на юг. Чудес не бывает. Чтобы создать ловушку рек и гор, в которую несколько месяцев затягивались войска Страны Пламени, нужно было много воды и дождей. Создать их из чакры на площади в тысячи гектар никакой выносливости не хватит, поэтому была использована природная вода и естественные осадки, которые просто выпали в ином месте. Поэтому мой ответ Кизаши короток:

— Нет.

Климат на этой планете и так сильно нестабильный, без лишнего повода в него вмешиваться смысла нет. Тем более сейчас он играет мне на руку.

— Озимые тебе за это спасибо не скажут, — хмыкнув и скрестив руки на груди, заявил Харуно.

— Такая погода была предсказана и земледельцы должны были быть к ней готовы, — ответил я своему бывшему ученику. — Да и небольшой неурожай не помешает. Переполненные зернохранилища и заброшенные поля Страны Пламени теперь наша проблема. Цены на хлеб нужно поднимать, чтобы его снова стало выгодно производить.

— Жестоко ты, — цокнул языком Харуно. — Как и всегда.

Я безразлично кивнул в ответ Кизаши, продолжая наблюдать, как ветер поднимает над зеленым покрывалом леса густые клубы пара. Наблюдатели экзамена сработали быстро — волна плотного тумана и моросящий дождь накрыли начинающийся пожар. И очень своевременно это сделали, потому что ветреная весенняя погода могла разнести огонь на большие площади, угрожая пожаром даже Конохе.

Кизаши, конечно, прав, я жесток во многих вопросах. На мое счастье, мне не нужно заниматься излишним популизмом, так что поднявшиеся на несколько лет цены на хлеб можно перетерпеть. Недовольство от этого легко компенсировать добрыми делами в других сферах, например, погасив вспышки мора на юге, где болезнь после нескольких лет войны так и не была полностью уничтожена. Даже больше, там и тиф, и чума ушли в природные резервуары, поражая животных и эволюционируя в них, чтобы при первом же удобном случае перекинуться вновь на человеческую популяцию.

— И так ты собираешься привлечь к себе людей юга? — скептически спросил меня второй мой, доселе молчавший собеседник.

И его лицо, как и лицо Кизаши, было высечено на скале под нами.

— Ты шиноби, Минато, зачем тебе знать, как я буду разбираться с недовольством населения? — обернулся я к Намиказе с вопросом.

— Эта земля видела и так немало крови, — нахмурившись, ответил Четвертый Хокаге. — Если ты начнешь проливать еще, я не поддержу тебя.

— Я не варвар, чтобы подобно правителям Страны Пламени допускать гонения иноверцев и инакомыслящих, — покачал я головой, отворачиваясь от Минато и вновь устремив взгляд вниз, там где генины преодолевали полосу препятствий.

— Рюсей Орочимару всегда слишком мягок, — недовольно поморщился Кизаши.

— Жесток и мягок? — указал на несоответствие выданных мне за один разговор характеристик Минато.

— Именно.

— Я не стану резать людей только ради того, чтобы подавить пассивное неприятие новой власти и религии, — отмахнулся я от Кизаши. — У меня было десять лет до этого, чтобы создать условия для нормального объединения Страны Огня. Я не сидел без дела.

— Без дела не сидели полоумные фанатики на юге, сжигающие все подряд во имя Воли Огня или чего они там еще навыдумывали, — поджав губы, холодно ответил мне Харуно.

— И каков же был результат их деятельности, ученик? — спросил я. — Рюджинкё — это учение живых, учение бессмертных. Гонениями и смертями его не отодвинуть — так его можно лишь приблизить. Мученичество праведных приобщает к Рюджинкё сильнее, чем часовые увещевания монаха о пользе праведной жизни.

После моих откровенных слов на скале на миг повисла тишина. Даже слышно было, как внизу вновь срабатывают печати и ловушки. Над лесом поднялся дым, но на этот раз серый и стойкий — аналог слезоточивого газа.

— Ты жесток, Орочимару, — немного ошеломлено покачал головой Кизаши в ответ на мои слова.

— Ты не первый день командуешь шиноби, Кизаши. Ты понимаешь, что на войне любой твой приказ приведет к смертям. Одно твое слово — и в деревню может вернуться не десяток, а сотня гробов, — я внимательно посмотрел на своего ученика. — Этому знанию я должен был научить тебя. А теперь пойми, что вся моя жизнь — это бесконечная война. И всякое мое решение стоит чьих-то жизней. Потери будут так или иначе.

— Не будь войны, потерь было бы меньше, — ровным тоном заметил Минато. — К чему было начинать ее и подталкивать к ней Дана, если ты так уверен в Рюджинкё.

— Может, смертей было бы и меньше, — не стал спорить я с Намиказе. — А может, и нет. Мирный план объединения Страны Огня был, но на него ушло бы больше времени, потому он был резервным. Я, конечно, временем одной жизни не ограничен и мог бы позволить себе продвигать свою политику три, четыре, пять поколений. Однако у меня есть сдерживающие факторы, которые заставляют торопиться.

И эти факторы сейчас спорым темпом приближаются к Конохе… А еще, пусть это прозвучит цинично, но мне просто лень ждать столько времени. Я же совсем не для того переселялся в этот мир, в конце концов! И еще я обещал Сальме мир и порядок от моря до моря, а она, вполне возможно, не сможет дождаться его, если процесс растянется на сотню-другую лет.

— Так или иначе, история сослагательного наклонения не имеет. Что сделано, то сделано, и это останется на моей совести, — решительно сказал я паре Хокаге. — Вернемся к нашему вопросу. У тебя, Минато, не сохранилось планов по захвату Конохи в бумаге?

— Есть то, что прорабатывали мы с Шикаку, — ответил мне Намиказе, подойдя ближе и тоже глянув вниз со скалы на Коноху. — У Като были свои стратагемы, но я знаю только их содержание.

— Неплохо. А теперь подробнее.

— Основная часть планов строится вокруг атаки с воздуха. Налет с поражением стены и расположения постов и узлов барьерных техник, — Минато указал пальцем на упомянутые объекты. — Воздушный десант тоже рассматривался, если разведка будет затруднена.

— Воздух воздухом, но с земли поддержка всяко нужна даже шиноби Страны Неба, — вставил Кизаши.

— Не без этого, — согласился Минато. — Но действия наземных отрядов зависели от успеха воздушных.

— Какие пути переброски рассматривались?

За десять лет, пока Страна Огня была разделена, не я один строил планы по присоединению отколовшейся половины. Естественно, южане тщательно прорабатывали возможные варианты возврата Конохи, и теперь я хотел использовать их наработки в своих интересах. Укрепить уязвимые места лишним не будет. Так же, как и взять под контроль удобные для Нагато высоты.

Гор, скал и холмов вокруг Конохи хватало. Их в этом мире вообще с излишком, как на мой взгляд. Окружающие Лист высоты многие годы назад уже были исследованы. Пока та, на которой скрывался Нагато во время нападения на Коноху, не найдена, но ею может оказаться любая. Дзюцушики на них есть, но помогут ли они? Чакра — это все-таки не радиоволны, она может соединить этот мир с загробным, так что теоретически преград для нее быть не должно. Например, для связи Древесных Клонов горы не помеха — информация передается по корням, словно по нервам. Или возвращение опыта Теневых Клонов — оно вообще мгновенно, словно пространственно-временная техника. Синхронизация моих автономных клонов тоже происходит быстро и вне зависимости от расстояния, но там все завязано на душу. А каков механизм техники шести путей Пейна, мне достоверно пока не известно. Может, нечто больше похожее на Нити Чакры?

— Разлом к северу отсюда — тоже неплохой путь. Тяжко по нему идти, но сенсорным техникам сложнее в нем засечь посторонних, — продолжал тем временем говорить Минато.

— О, генины, кстати, уже все его миновали, видать, — приложив ладонь козырьком ко лбу от солнца, заметил Кизаши. — Экзамен начнется скоро, значит.

— Раз вспомнили про экзамен… Я просмотрел вопросы к нему, — сказал Намиказе, — не сложноваты ли они для генинов? Или есть какая-то хитрость?

— Обычная математика, — отрицательно покачал я головой. — Если генин в тринадцать лет не способен запомнить, как обращаться с интегралами и прочими матрицами, то какой он, к демонам, шиноби? Практика концентрации Листа и ее аналоги в других какурезато — это основа, которой обучают чуть ли не с пеленок. Новомодные нингу, типа диктофонов и фотоаппаратов, упрощают жизнь, но память для ниндзя — это наиважнейший инструмент.

— Ага, помню-помню. В ваше время было в порядке вещей заучивать весь Трактат о тридцати шести стратагемах, — кивнув, припомнил Кизаши. — До сих пор помню каждую страницу, хоть устарела книжка уже изрядно.

Я кивнул, соглашаясь с Кизаши. Сейчас стали об этом подзабывать, но для шпионских миссий без отличной памяти никуда. У меня с этим проблем нет со второго рождения, но и для Джирайи постранично запомнить несколько изданий своих книг — не такая уж большая задача.

— Единственная хитрость письменного экзамена в том, что он проходит после преодоления полосы препятствий, — пояснил я для Минато. — Сложно заставить голову работать, когда тело вымотано физическим трудом.

— Ты серьезно изменил систему обучения, Орочимару, — нахмурившись, признал Минато. — Это экзамен на твоих условиях. Мало справедливости, если всех генинов будут оценивать по твоим правилам. Южная школа работала по традиционной системе.

— Этот экзамен вообще не имеет для моих шиноби никакого смысла. Соревнование для мотивации — не более. Ученики первого года Академий Ниндзя Унии не станут чунинами после него, даже если превзойдут всех соперников, — пояснил я для Минато. — Экзамен нужен другим какурезато. Я предложил перечень испытаний, а вы уж решайте по успехам своих учеников, насколько они готовы стать чунинами. У шиноби в Унии свои цели и задачи, и под них готовятся соответствующие кадры.

— И где место в Унии будет для других шиноби? — пытливо спросил меня Намиказе.

— Закон есть. Правила функционирования какурезато в нем описаны. Вы вольны заключать контракты с людьми и организациями, по контракту же сможете работать на саму Унию.

— Йохей-ниндзя?

— Не совсем. После экзамена мы заключим договор. Условия нахождения в Конохе, создание своей школы — вы будете какурезато, — приманив пальцем витающий в воздухе лист, я поймал его ладонью.

Он был поднят порывистым ветром и потоками разогретого пожаром воздуха. Почти полностью рассечен пополам техникой и опален огнем — досталось от генинов или ловушек. Положив его на ладонь и прикрыв его второй, я направил в лист медицинскую чакру. Обычные ирьениндзюцу тут ничего сделать не смогли бы, но если аккуратно и знаючи, то срастить разрез, напитав клетки чакрой и заставив их делиться, было легко. Через пару секунд, подняв ладонь, я увидел уже свежий зеленый листок. Расходящаяся от черешка сеть жилок наполнена загустевшим соком, от разреза и подпалины не осталось и следа.

— Вы — часть Конохагакуре, Минато, — протянув Намиказе исцеленный лист, сказал я ему. — Многие задачи старого Листа возьмет на себя единая армия Унии, но и вы не останетесь не у дел.

А по результатам боевого применения традиционных формирований шиноби уже будет принято решение об их дальнейшей судьбе. Может, постепенно придется задавить их до уровня актеров уличных театров со своими магическими фокусами. Или развить в полноценные наемные армии.

— Раны Конохи сложнее, чем порез на листе, — приняв мой дар, ответил мне Минато.

— Любой раскол можно уврачевать. Пусть лечение будет болезненным, но оно возможно. Тем более ты судишь по себе, Минато. Но для меня вы, нынешнее поколение, не так уж важны. Ценность в них, — я указал в сторону полигона, на котором собирались генины. — Новому поколению будет проще принять новые правила.

Подняв взгляд на меня, Намиказе внимательно посмотрел мне в глаза.

— Спасибо за откровенность, — кивнув, сказал он, наконец.

— Всегда пожалуйста, — пожал я плечами. — Кстати, кто из них твой сын? Светловолосый, голубоглазый и непрошибаемо невозмутимый парнишка?

— Да, здорово он вырос. Но не узнать его все равно сложно — твоя копия практически, — поскреб подбородок Кизаши, припомнив упомянутого мной юношу.

— Менма, — с теплотой в голосе отозвался Минато. — Да, это он.

— А ты неплохо его вымуштровал.

Мои глаза заволокло темной пеленой додзюцу, чтобы я увидел мир глазами другого своего автономного клона. Того, который сейчас наблюдал за экзаменом. Последние генины уже подтягивались к полигону, заканчивая преодоление полосы препятствий. Все они старались держаться ближе к своим, каждая деревня держалась вместе. И те, кто недавно вернулся в Коноху, не были исключением. Среди них сразу бросался в глаза крепкий и коренастый парень, Акимичи Марутен. Рядом с ним рыжеватый худощавый парнишка — Яманака Фу, должно быть. Пара скрывающих глаза за очками и замотанных в плотные одежды генина — Абураме Тацума и Торуне. Несмотря на ослабление основного вида кикайчу, клан жуководов все еще опасен, и в нем рождается достаточно много шиноби. Странно, что они все-таки решили вернуться. Хоть и благородный клан Конохи, но они, Абураме, всегда держались немного отчужденно, в тени. Неприятные у них техники. И оттого жуководы часто оказывались в рядах Корня. Но сейчас меня интересовали не они.

Светлые волосы и голубые глаза — и в самом деле почти копия отца. Даже прическа похожая. Но это не Наруто. Менма, значит. У Минато особая страсть — детей своих называть ингредиентами для рамена? У Менмы нет полос на щеках, нет запрятанной внутри тела чужой чакры, у него стандартная одежда для шиноби, никаких ярко-оранжевых курток со знаками клана Узумаки. Последнему взяться-то неоткуда было — мать у него не Узумаки. Но хоть и не из клана красноволосых, но все равно женщина непростая. Иной у Минато быть и не могло. Я помню ее. Еще со времен до раскола Конохи. Яманака Иночи, младшая сестра Яманака Иноичи. Соломенные волосы, светло-голубые глаза — эталонная Яманака. И способная куноичи, в техниках клана она поднаторела. Несмотря на вспыльчивость и эмоциональность, умная и расчетливая, как и подобает представительнице клана мозгоправов. И она не джинчурики, так что ничто не мешало Минато и Иночи завести ребенка раньше, чем Минато же но с Кушиной в альтернативной реальности.

— Очередной голубоглазый парнишка, — отменив технику додзюцу, пробормотал я.

— Это важно? — поинтересовался Минато.

— Возможно, — неопределенно ответил я. — Не обращай внимания на мои слова. Судьба твоего сына в его руках. На его счастье. А пока, раз начался экзамен у генинов, то время и нам к нему приступить.

— К экзамену? — удивился Минато.

— Ага, к экзамену на договороспособность, — скривил губы в улыбке Кизаши. — Без нейтральной Санро это будет любопытное зрелище…

— А, этот экзамен, — нахмурившись, понял, о чем идет речь, Минато.

В отличие от генинов, для нас добраться до места проведения письменного экзамена труда большого не составило. Даже без Хирайшина это не настолько большое расстояние для шиноби уровня Кизаши или Минато. Так что очень скоро мы оказались у нужного места. Новенькое здание встретило нас тишиной. Оно несколько лет назад было специально построено в удалении от Конохи для практических работ с ядами и прочими опасными веществами, которые используются в работе ниндзя. Все-таки в самой какурезато многовато гражданских для проведения всяких опасных опытов. Но сейчас корпус Академии Шиноби принимал генинов для проведения письменного экзамена. И, несмотря на количество участников, далеко не все аудитории были заняты ими. Нашлось здесь место и для наставников.

Именно для встречи с ними я сюда и явился.

Кизаши со стуком распахнул передо мной дверь и первым ввалился в класс, мигом привлекая к себе всеобщее внимание. И уже вскоре на меня были устремлены несколько внимательных взглядов. Кумо, Кири, Суна, Ива — все в сборе. Представлены не Каге, конечно, но на большее пока рассчитывать и не приходится. Я и так в выгодных условиях, так как от Кири здесь Ринго Амеюри и Юки Кёда, то есть, я сам же. От Кумо Йоцуки Катаги, Югито и Увабами. Опять я же, пусть и не во главе делегации. Ива представлена уже знакомыми мне Кицучи и Гари, а также незнакомой куноичи из небольшой семьи Футаба. И от Суны явился Раса с одним из старейшин и Юки Сорой.

Я встретился взглядом со своей приемной дочерью. Ее глаза были по-прежнему холодны и пусты. Я ободряюще ей улыбнулся и кивнул, отчего Сора немного пристыженно склонила голову. Когда она вернулась в Коноху пару дней назад, то, игнорируя моих клонов, в первую очередь искала встречи со мной. Она была в гневе. Едва ли не полчаса она изливала всю злость на меня, проклиная за то, что я не пошевелил и пальцем для спасения внуков, за отсутствие любви… Да за все на свете проклиная, пока не расплакалась у меня же на груди. Потеря детей была для неё большим ударом, и она справлялась с ним, сбежав из Суны. Ей бы сейчас не помешало поговорить с Мицуко, которая, по-большому счету, заменила ей мать, но она была занята миссией.

— О-па, да это же сам Дайкаге! — естественным движением опуская ладони на рукояти парных мечей, первой нарушила тишину Ринго Амеюри.

— О, похоже, начинается что-то интересное? — отставив медленно тлеющую трубку в сторону, пробормотал Йоцуки Катаги.

— Этот мир никогда не бывает скучен, к моему глубокому сожалению, — выйдя вперед, произнес я.

Класс, в котором собрались джонины разных какурезато, был невелик. Несколько расставленных на одном уровне парт и большой стол для преподавателя. К нему я и подошел. Прикоснувшись кончиками пальцев к деревянной, покрытой въевшимися пятнами от всякой химии столешнице, я подошел к свободному учительскому стулу, на который и уселся. Еще раз обведя молчаливо ожидающих моих действий шиноби, я отметил, как нервно сжимаются пальцы Ринго на рукоятях ее мечей. Девушка, похоже, только что расслабленно стояла, прислонившись к стене, но мое появление заставило ее занервничать. Забавная. Югито в это время выпрямила спину, сидя на парте. Катаги начал механическими движениями выбивать табак из трубки. Шиноби Ивы тоже немного подобрались, опустив руки и словно готовые в любой миг начать складывать ручные печати.

Напряженные они какие-то. Я ведь даже духовную энергию придерживаю. Да и помимо этого клона, в классе была еще пара ровно таких же частей меня, на которые ниндзя реагировали куда более сдержанно. Разве что я-Кёда вызывал некоторую настороженность. Вот она, слава и авторитет имени. Во многом, кстати, дурная слава.

— Скучно? — задался вопросом Кицучи. — Точно, заскучать нам некогда. И в этом есть заслуга твоя, Орочимару.

— Я же не пуп земли, чтобы быть всему причиной, — усмехнулся я в ответ на слова Кицучи. — Вот с полсотни лет назад был клан такой, Рью назывался. Сильными тварями обладал и спокойствию угрожал. Кто-нибудь помнит про него еще?

— Рью уничтожили еще до Первой войны, — хмуро ответил Гари.

— Да, верно. Клан Рью был уничтожен, когда стал угрозой для пятерки какурезато, — согласился я. — Со Страной Неба тоже что-то похожее произошло. И сейчас история повторяется.

— Я бы подумал, что ты про себя говоришь, но вряд ли нам такое счастье выпало, — сухо рассмеялся Йоцуки из Кумо.

— Акацуки, — словно ругательство, вымолвил название организации наемников Раса. — Ты ведь про них?

— Именно. Они охотятся на биджу, делают это успешно и все более нагло, — подтвердил я предположение Расы. — Пора бы это остановить.

— Потерять джинчурики наверняка прискорбно и позорно, — сложив руки на груди, уверенно заявил Кицучи. — Кто станет по доброй воле об этом распространяться? Откуда бы тебе знать, что Акацуки успешно похищают биджу?

— Потерять джинчурики позорно? Ты хочешь что-то этим сказать? — мрачно спросил Раса.

— Без обид, Раса, — попросил я брата Казекаге. — Наверное, Кицучи просто хотел сказать, что потерять аж двух джинчурики лично для Ивы было позором.

— Так ты в курсе? — недовольно поведя массивной челюстью, задал риторический вопрос Кицучи.

— Биджу Суны, биджу Ивы, биджу Кири — все они уже у Акацуки, — спокойно посмотрев на собравшихся, сообщил я. — И недавно одна из присутствующих здесь барышень тоже едва не оказалась в руках Акацуки, не так ли, Катаги?

— Многовато ты знаешь, Орочимару, — пряча трубку за пазуху, хмуро ответил шинобигашира из Кумо. — Видать, правду говаривают о тебе. Да, Акацуки зарываются, с этим трудно спорить. Но биджу — это не домашняя собака. Толкового джинчурики сложно и долго воспитывать.

— Использовать биджу можно по-разному, — ответил я Катаги и кивнул смущенно отвернувшейся Югито. — Джинчурики Кумо, Хаширама, Мито — у всех разные способы контроля биджу. И у Мадары тоже был свой. А в Акацуки есть Учиха с Мангекьё Шаринганом.

— Ха! Да у тебя их три! — рубанула рукой Ринго, гневно оскалившись. — И ты тоже собирал биджу! Семихвостый Водопада. Склонность к воровству есть — Кири все помнит о тебе!

— Кири помнит свои мечи, — я с улыбкой встретил вспышку гнева Амеюри, слишком уж она была знакома мне, навидался в Кёде. — Я могу вернуть их, хоть я их и не крал, а получил в качестве трофея. Но не такая уж большая ценность эти мечи для Унии.

Тем более технология производства подобного оружия уже освоена.

— В главном эта куноичи права. Мангекьё Шаринган есть у нескольких Учиха, — нахмурившись, произнес Йоцуки. — Подозрительно это. Вообще, в деле Акацуки вам всем нет веры. Ива слишком часто пользовалась их услугами, сами Акацуки состоят сплошь из нукенинов ваших деревень и вообще могут контролироваться из Кири. И у них есть какой-то персонаж с Мангекьё. Эти глаза — не чирей, сами по себе не появляются. Если, конечно, в деле не замешан Рюджин.

— К этим глазам я рук не прикладывал, — рассмеялся я в ответ. — Все-таки обычно Мангекьё появляется естественным путем. И когда появились первые такие глаза, меня еще даже на этом свете не было.

— Мадара? — как будто невзначай обронил я-Кёда.

— Именно так.

— Какой, к демонам, Мадара? — мрачно спросил Кицучи. — Шисуи! Так же зовут того нукенина Учиха!

— В Акацуки больше одного Учиха, — постукивая пальцами по столешнице, ответил я ниндзя из Ивы. — Не секрет, что роды ослабляют печать на джинчурики. В день родов джинчурики Конохи в Лист явился один шиноби в плаще Акацуки и пытался похитить Кьюби. Это был одноглазый тип в маске. И единственный его глаз был с Мангекьё. Он назвался Учиха Мадарой. И он не особо-то покривил душой.

После моих слов в классе повисла звенящая тишина. Удивление и страх. Да, мое появление вызвало похожий эффект, а тут хватило одного имени.

— Что за бред? — усмехнувшись, спросил опомнившийся Катаги. — Мадара давно мертв.

— И даже если бы был жив, то он же не Узумаки, чтобы в свои годы бегать по миру и воровать биджу, — удивленно покачав головой, добавил внимательно следящий за разговором Минато.

— Я бы не недооценивал возможности Мадары, — вмешался в разговор я-Кёда. — У Учиха есть техники, способные обмануть смерть. И как раз ценой одного из глаз. Это киндзюцу, но из-за него они однажды чуть не перерезали друг друга, едва не осчастливив весь мир самоустранением.

— Тебе-то откуда знать? — подозрительно спросил Кёду Кизаши.

— Наставником генинов и руководителем Школы Шиноби Кири я стал не так давно. До этого мне приходилось охотиться на Учиха, — спокойно ответил я-Кёда. — И еще… Насчет связи Кири и Акацуки. Четвертый Мизукаге был марионеткой некой организации. Мы считаем, что это была Акацуки. И я подтверждаю, что среди них давно имеется Учиха с Мангекьё Шаринганом, который способен контролировать Каге.

— И все-таки Мадара? — пробормотала Югито, неуверенно посмотрев в сторону Увабами. — Он же родился невесть когда. Что он может сейчас, каким бы сильным шиноби не был раньше?

— Даже Цучикаге, который помоложе Мадары будет, уже совсем не тот, что был раньше. И Третий Хокаге помер, встретившись всего с двумя биджу, — сверля окружающих взглядом, заметил Катаги. — Этот Учиха может быть потомком Мадары, который просто присвоил чужое имя. Ты, Орочимару, не похож на юнца, который просто поверит чужим словам. Что ты знаешь еще?

Я тонко улыбнулся прозорливости Йоцуки. Знал я достаточно, но рассказывать все?

— Не хочу портить вам сюрприз.

— Серьезно? — скривился в неприязненной гримасе Катаги.

— Мадара жив и Акацуки следует его воле. Это я знаю точно, — спокойно продолжил я. — Не знаю, хорошо ли вы все помните дела тех лет, но воля Мадары не несет ничего хорошего какурезато и странам. А Акацуки уже состоят из подонков, имеющих немалую силу и способности. И они собирают биджу. Это нужно пресечь.

— Как давно ты знаешь про Акацуки? — немного угрюмо спросил меня Минато.

— Ну, не со вчерашнего дня, — не стал отвечать я прямо.

— Ты ведь что-то делал, чтобы помешать Акацуки?

— Многое.

— Если бы мы были предупреждены заранее, то можно было бы сделать больше, — буркнул Катаги.

— Все мы эгоистичны и решаем свои задачи, — вновь улыбнулся я. — Знание будущего не для всех полезно.

— И не всегда им удается воспользоваться, — горько добавил Раса.

— Вот оно как, — понятливо посмотрев то на меня, то на Расу, произнес Кицучи.

— Ха! И чего тогда ты сейчас добиваешься, если все мы эгоистичны? — тем временем агрессивно задала вопрос Ринго.

— У нас есть общая проблема. Решить ее вместе выгодно для всех, не так ли? — легко ответил я.

— Это будет непросто сделать, раз уж все мы эгоисты, — хмыкнул Катаги. — Какие твои предложения, Орочимару?

— Пока мое предложение — это договориться о совместных действиях, как и в прошлые годы. Нужно начинать с малого.

— Много воды утекло с тех пор, как собирался последний Гокаге, — задумчиво поскреб подбородок Кицучи. — Мир с тех пор сильно изменился. Что-то убыло, что-то прибыло. Нет Страны Ветра, зато есть два Хокаге.

— Не нужно иметь ума палату, чтобы понять, где сейчас Шиноби Годайкоку и в чьих руках сила, — сдерживая раздражение сказал Раса.

— Именно. В чьих руках сила в Стране Песка? — серьезно спросил Кицучи. — В Руках Казекаге? Его жены? Или девок на троне? Если королева что-то решать будет, то хоть сейчас пойдет на поводу у Унии. А то и вовсе сделает свою страну ее час… тью…

Последние слова Кицучи договорил с большим трудом. На его лбу проступила испарина, лицо стало бледным, а глаза нервно забегали. Собственно и остальные шиноби выглядели обеспокоенными. Ринго так и вовсе, оскалив частокол заостренных зубов, вытягивала мечи из ножен, но была остановлена мной-Кёдой. На моего клона мое же собственное сакки не работало.

— Ты неожиданно много себе позволяешь говорить, Кицучи, — сконцентрировав духовное давление на шиноби Ивы, сдержанно заметил я. — Успокойся. И заруби на носу — о королеве Роурана в моем присутствии отзываться нужно со всем уважением. Я понятно выразился?

***

— Дела… — крепко сжав ладонь, чтобы унять никак не прекращающуюся дрожь пальцев, протянул Катаги.

— Что делать будем? — нервно расхаживая из стороны в сторону поперек коридора учебного корпуса, коротко спросила Нии.

— Мы? Мы ничего делать не будем, — потянувшись за пазуху за трубкой, ответил куноичи Йоцуки. — Передадим слова Орочимару Райкаге. Дальше ему решать. А пока будем наблюдать, что еще остается?

— Эта девушка, которая была с Расой и не проронила ни слова — я слышала, как киринин обратился к ней, признав частью клана. Это Юки? — посмотрела на старшего Нии. — В Суне была одна Юки — Сора, дочь Орочимару.

— Ага, жена Казекаге, — согласился Катаги, набивая трубку табаком.

— Дочь в Суне, эта реакция на слова о королеве — это же все к одному, да? — поджала губы Югито.

— Кицучи не дурак. Он не зря о королеве заговорил. Догадался, на что надавить, чтобы реакцию Орочимару узнать. Сам нелегко, конечно, отделался… — задумчиво пробормотал Йоцуки.

— Это было то самое сакки? — мрачно спросила Нии. — Проклятье! Это ненормально!

— Ага. Это Белый Змей Конохи, Югито, если ты еще не поняла, — запалив трубку и выпустив облачко сизого дыма, сказал шинобигашира. — Бог-Дракон, чтоб его… Орочимару давно не показывал свою силу. Слухи ходили, что он и вовсе болен, или старость берет свое. Но это могла быть игра, чтобы ослабить бдительность. А сейчас он начинает иную игру.

— Какую?

— Объединение Страны Огня. Бой его сына с Шизукой — публичное объявление, что Надешико теперь его. Защита королевы Роурана — тоже плохой знак. Орочимару не собирается ограничиться властью на той территории, что есть у него сейчас, и уже не скрывает этого. Должно быть, Акацуки ему в этом помогли…

— Он считает, что угроза от этих наемников не даст другим какурезато собрать силы против него?

— Возможно. Хотя что мы о них вообще знаем? Может, это всего лишь его инструмент. Мало ли, что видит в будущем Орочимару. Проклятье!

— Но Мадара… Если это правда?

— Учиха с Мангекьё стало многовато, — с досадой вымолвил Йоцуки. — И все Учиха, как псы, преданы Орочимару. Будь я проклят, если знаю, как он этого добился. Но слепить липового Мадару ему несложно.

Катаги глубоко затянулся, молча сверля стену коридора взглядом.

— Наблюдаем, — наконец сказал он. — Если про биджу правда, то Акацуки могут нагрянуть сюда. Два джинчурики у Орочимару должны быть, и ты — заманчивая цель. Посмотрим, что за Мадара у них там… Увабами!

— Тута я… — лениво отозвался я, без особого интереса слушая разговор шиноби Кумо.

— Не отходи от Югито. Ни на шаг. Ешьте вместе, спите вместе, в туалет тоже не порознь. Нии не должна пострадать, не своди с нее глаз, понял?

— Будет сделано.