Ямата-но Орочи

Глава 53. Битва глаз

20 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

Женщина с черными волосами и мягкими чертами лица со вздохом опустила на стол чашку с чаем. Напиток давно остыл. Хотя Сальма не чувствовала его вкус с самого начала. Она рассеянно по привычке кивнула почтительно склонившейся марионетке. Кукла с фарфоровой кожей безукоризненно точно подняла чашку королевы со стола и погрузила ее на поднос. Идеальная автономная марионетка. В разы совершеннее поделок Сунагакуре и Отогакуре. Применение такой не ограничено линиями конвейера. Неплохо было бы заиметь несколько таких в Роуране. Там был источник чакры для их питания. Беспрекословно преданные слуги полезны для правителя даже при наличии самураев.

Мысли королевы лениво скакали с темы на тему. Она мимоходом обдумывала планы на будущее, стараясь не концентрироваться на настоящем. Ее взгляд без особой цели блуждал по оживающим руинам Цуки но Мияки. Лунный город оплетали линии проводов и жилы трубопроводов. Провалившиеся кровли были восстановлены и сейчас красовались свежей керамической черепицей. Само наличие крыш в этом городе поначалу вызывает вопросы, но даже тут, в перевернутом мире под лунной поверхностью, шли дожди и светило солнце. Свои законы, свои драконьи жилы и свое сердце из чакры. Которое хоть и было ее, Сальмы, зятем, но все же не подчинялось так же охотно, как Рюмьяку. Это нервировало.

— Этот город все больше напоминает какурезато, — поморщившись, заметила Сальма вслух.

— Это и есть город шиноби, ваше величество, — получила она сдержанный ответ. — То, что на время он превратился в убежище, этого факта не изменит.

Сальма перевела взгляд с панорамы города на говорившего человека. Уставшее лицо, мешки под глазами, даже топорщащиеся в стороны странного и неестественного сиреневого цвета волосы словно увяли и припали к голове. Харуно Кизаши, ученик Орочимару и один из лучших стратегов Унии Дракона сейчас выглядел не лучшим образом. Насколько помнила королева, он был едва ли не сутки на ногах, вырывая на сон лишь часы. И сейчас, похоже, вновь выдался небольшой перерыв. Заглянув за спину полководцу, Сальма осмотрела помещение, в углу которого обустроила себе временное прибежище. Всего несколькими часами ранее там царило нездоровое оживление.

Штаб коалиции шиноби усиленно работал, и в его деятельность Сальма предпочла не вникать. В отличие от ныне действующего правителя Страны Звука, сына ушедшего на покой Кейдзана. В любом случае, сейчас от нее не зависело ничего. Даже ее присутствие здесь было лишним, но там внизу сражалась ее дочь. И муж. Внизу осталась ее страна и ее мечты. Если все рухнет, она должна была видеть это своими глазами.

— Как у нас дела, Харуно-сан? — спокойно поинтересовалась Сальма.

Простой вопрос заставил Кизаши задуматься. Тот помолчал секунду, после чего с силой потер лицо.

— Сложно сказать, — наконец ответил он. — Сенсей вступил в бой. И в этой битве от нас не много толку.

Внезапно раздавшиеся позади возгласы удивления привлекли внимание Сальмы и Кизаши. Там у одной из стен перед несколькими рядами столов высился большой экран, составленный из десятков пузатых мониторов. На него выводилось множество данных, в которых королева не много смыслила. Программы вычислительных машин у шиноби были ей не знакомы. Но сейчас на экране отображалось лишь изображение с одной из камер наблюдения на внешней стороне Луны. Лучшая оптика Унии и тщательно выверенная схема линз давали неплохое приближение. Хотя на картинке иногда бегала рябь из белых точек. Орочимару говорил, что Луна парит над землей на высоте, в которой сильнейшая «радиация», что бы это ни значило. Она способна убить человека за несколько часов. Луна была защищена барьерами, но даже сквозь них иногда на поверхности появлялось излучение, которое попадало на матрицу камеры. Однако картинка Земли все равно была неплохой.

Сальма успела полюбоваться Роураном и красивыми пейзажами. В последние несколько часов с камер открывался вид лишь на медленно тонущую в тени Землю. Где-то там внизу сражались люди, но линия терминатора сдвинулась. Тень ночи накрыла поле битвы, и совсем недавно в ней вспыхнуло алое зарево. Тонкие линии граней квадратного барьера очертили едва видимые границы. И их самих и того, что они заключили в себе, было почти не видно. До этой секунды. Сальма затаила дыхание и удивленно распахнула глаза, когда увидела пятно света на темном силуэте Земли.

Это напоминало грозу, которую она видела в океане сутками ранее, но усиленную в тысячи раз. Океан молний расплескался на огромной площади, выхватывая из ночи силуэт гигантского ствола дерева и переплетения корней под ним. Какие это масштабы? Площадь в несколько раз больше Роурана. Диаметр корневой системы сорок... Если не все шестьдесят километров. Корни, словно волны, высились над землей. И в них ныряли сотни сияющих драконов. Огромные тела из молний плыли меж волн из корней и рвали их.

Далекая буря гремела далеко внизу. Ни единого звука не могло долететь до Луны. На таком расстоянии она казалась маленькой. Но Сальма невольно сжала пальцы на подлокотниках кресла. Волосы на голове были готовы встать дыбом. Эта техника могла смести с лица Земли целые страны. Даже тот взрыв, который был несколькими часами ранее и затянул небеса пеплом, был куда меньше! Эта мощь превосходила биджу и Рюмьяку.

— Да, про это я и говорил, — устало произнес Кизаши. — Я приказал отвести войска на безопасное расстояние. Но... Знать бы, где оно, расстояние это. Надеюсь, утром нам будет куда возвращаться.

— Поэтому Рюджин-сама и оставил нам поручение насчет порталов, — сумев взять эмоции под контроль, спокойно кивнула Сальма. — Это будет последний шанс для всего нашего мира.

— Если мир будет разрушен в этой войне, то порталы уже не помогут, – скептически покачал головой Харуно. — В Мьёбокузане или Рьючидо можно скрыться от Кагуи, кто бы это ни был. Но они все еще находятся в нашем измерении.

Сальма несколько удивленно покосилась на Кизаши.

— За теми порталами не Мьёбокузан и не Рьючидо, Харуно-сан, — мягко сказала королева. — За ними иное измерение.

— Иное измерение? — нахмурился Кизаши. — Об этом нигде не говорится.

— Да, но я слишком хорошо знаю Рюджина... Орочимару, — Сальма вновь перевела взгляд на экран, где медленно затухало свечение множества молний. — Он уже не скован границами этого мира.

Когда-то он предложил ей власть над этим миром. Пятнадцать лет назад он вернулся с того света, чтобы предложить ей создать империю от моря до моря. Это казалось безумием, в которое она так и не поверила до конца. Не ожидала увидеть воплощение идеи на своем веку. Но сейчас Роуран и Уния фактически стали едины. Этот мир, что бы там ни думали остатки Великих держав прошлого, уже был иным. Однако пятнадцать лет назад Сальма не знала, что взор Рюджина простирается куда дальше. Сейчас на Луне было создано убежище. Его целью было не только сохранить жизнь небольшой группе людей, важных для управления Унией и ее армией. Если будет разрушен мир внизу, оставшиеся на Луне должны были отстроить его заново, но уже в ином измерении.

Сальма очень надеялась, что это безумие никогда не воплотится в жизнь.

***

Вспышка желтого света, мгновение невесомости — Хината словно вернулась на Луну, когда там пропала сила притяжения. Но это продлилось недолго — техника Хирайшина быстра. Земля вновь притянула девушку к себе, ее ноги коснулись деревянного настила, в лицо дохнул влажный холод, до ушей донеслось каркающее ворчание воронов. Быстро оглянувшись, Хьюга торопливо поклонилась обернувшимся в ее сторону людям, приветствуя их. Но, в первую очередь - девушку с длинными каштановыми волосами, спадающими аж до пола. Отохиме! Ее Хината видела впервые, но узнала без труда. Со многими из остальных людей Хьюга была знакома, но почему-то сейчас они словно изменились. Их сила давила. Это были уже не те соседи в деревне. Это были шиноби, готовые к сражению.

Микото с теплой улыбкой кивнула и отвела взгляд серых глаз. Серых с рисунком концентрических кругов. Риннеган! В обоих ее глазах было новое додзюцу. И почти такой же Риннеган был в одном из глаз Итачи, стоящем недалеко от матери. Хината могла и без своего додзюцу ощутить, как изменилась чакра в этой паре Учиха. И как она изменилась у членов другой семьи. Джирайя, Цунаде и Наваки — внешне не видно было изменений, но внутри они словно стали иными. Что с ними стало? И зачем их здесь собрали? Молчаливой бледной тенью стоящий чуть в стороне ото всех Тонери. Шизука из деревни Надешико. Фугаку и еще четверо незнакомых Учиха, которые явно были призваны техникой Эдо Тенсей. И еще старейшина Утатане, ее Хината едва узнала молодой. А тот мужчина со шрамом на подбородке, наверное, Данзо. И еще странная девушка недалеко от Отохиме. Ее Хината точно не знала — ее зеркально блестящие глаза были слишком заметными. О таком додзюцу Хьюга не знала и даже никогда не слышала ни о чем подобном.

— Спасибо, Намиказе-сан, — поблагодарила Хината переместившего ее Минато.

Хокаге Южного Листа улыбнулся в ответ и быстро направился вперед, к борту парящего в небесах корабля-храма. Похоже, Хината была последней, за кем он отправлялся.

— Еще один ребенок, — неодобрительно цокнула языком Утатане, с прищуром осмотрев ее и остановив взгляд на руках. — Печать на твоей руке выглядит знакомо. И я не про Джуиндзюцу Орочимару.

— Это Кама, которую Хината получила после убийства Ооцуцуки, — сообщил призванной куноичи Тонери своим ровным и умиротворяющим голосом. — В ней уже нет его воли.

— Вижу, война началась раньше, чем планировал Орочимару, — негромко сказал Данзо. — Наделять такими силами стоило шиноби постарше, если тебе не нужны одноразовые инструменты.

— По вашим словам, от него можно ожидать чего-то подобного, — скептически заявил один из незнакомых призванных Учиха.

— Он может быть жесток с детьми, — покачал головой Данзо, — но только во время тренировок, чтобы они могли дожить до старости.

— Хината! Иди сюда! Ты глянь, что там творится внизу! Ты почти все пропустила!

Кричал, естественно, Наваки, заглушив негромкие переговоры мертвецов. За что, не менее естественно, получил подзатыльник от матери.

— Как будто ты что-то можешь рассмотреть на таком расстоянии, — насмешливо сказал Джирайя.

— Ну уж дерево, которое аж до небес выросло, сложно не заметить, — недовольно почесывая затылок, ответил Наваки. — И как там море из молний его повалило, и как оно пропало - тоже видно было. А уж погасшую Луну только слепой бы не заметил.

— Я тоже заметила, — широко улыбнувшись, внезапно заявила Отохиме.

Наваки сконфуженно замолчал, растерянно глядя на невысокую девушку с длинными волосами, в по-детски широко распахнутых глазах которой вместо самих глаз плескался лишь серый туман. Пока они говорили, Хината подошла ближе к борту парящего в небесах корабля-храма, сидящие на деревянном парапете черные вороны подозрительно покосились на нее и неохотно переступили в сторону, освободив место. Сам корабль завис километрах в трех-пяти над землей, небо было ясное. Пропавшая с небес Луна погрузила землю в глубокую тьму, в которой отлично была видна гигантская стена алого барьера. Она словно отсекала покрытые непроходимыми лесами горы Железного полуострова от пустыни, где не было ничего, кроме перемолотых в щебень и песок скал. Словно кусочек Луны оказался на Земле.

Хината направила чакру к додзюцу. Она почти не обратила внимание на привычное чувство жжения и давления. Кровь прилила к глазам и вздула вены вокруг них. Мир вокруг преобразился, в голове словно волна щекотки пробежала от напора проникающей в мозг информации. Тьма отступила, вещи стали более объемными, видимыми со всех ракурсов и вместе с тем прозрачными. Хибакари называла это «смотреть на мир из четвертого измерения». Хината закусила губу и подавила беспокойство, которое вновь проснулось в душе при воспоминании о сестре. Девушка не знала, что стало с Хибакари. Она внезапно пропала, Гурен и Сёко только и успели проводить ее взглядами, когда та нырнула в пространственно-временную технику вместе с Итачи и Наваки. Парни нашлись здесь, но Хибакари нет. Может, она где-то рядом?

Рядом, на том же корабле, Хината увидела только Мироку с несколькими мико и священниками. Намного дальше, позади были видны войска коалиции. Они отступили и оставили большой кровью занятые позиции. Шиноби остались лишь на углах гигантского барьера, один из которых Хината могла заметить. А за границами барьера была пустота. Не только видимое невооруженным взглядом пространство было опустошено. Всюду, куда достигал взгляд Хинаты, было одно и то же. Выровненная пустошь, на которой горы и низины превратились в равнину, а реки растекались широкими лужами по ней.

На всем пространстве за барьером Хината видела лишь три источника чакры. Каждый из них был необычен. Девушке сложно было описать это ощущение, чакра этих трех существ была за гранью ее понимания. Подобное она ощущала лишь дважды, и оба раза - на Луне, когда встретила Ооцуцуки Хамуру и ощутила изменения в собственной чакре. А потом когда направляла силу Алтаря Тенсейгана против другого Ооцуцуки. Там впереди сражались уже не люди. Хината видела, как их сила разрывает землю, как искажается реальность.

Девушка замерла, пораженно наблюдая за сражением одного Дайкаге с двумя джинчурики. Дайкаге... Раньше этот титул вызывал у нее трепет, но она не понимала, не видела всего могущества того, кто его носит. Она чувствовала сильную чакру и слышала множество рассказов о его способностях, но реальность оказалась более невероятна. Хината не могла понять, как в человеческом теле может существовать такая чакра. Как она может жидкой молнией течь по телу и столь тонкими, изящными струйками вырываться наружу, чтобы обернуться ужасающей техникой. Обнаженный торс с рельефными мышцами казался беззащитным, но с кожи соскальзывали без следа удары, способные раздробить горы. Иллюзия внезапно обращалась в реальность, а реальность истаивала, словно иллюзия. Казалось, Дайкаге просто ломает законы мира. Они подчинялись ему. Он сам был стихией, одним своим желанием создающим огонь и меняющим гравитацию.

— Что там? — тихо подкравшись к Хинате, с живым интересом спросил Наваки.

Хьюга мотнула головой и пришла в себя. Увиденное ее словно заворожило, и она даже забыла, где находится. Сейчас было не время и не место, чтобы витать в облаках.

— Дайкаге-сама сражается с Мадарой и еще кем-то. Они оба джинчурики, я вижу это по чакре, но они гораздо сильнее обычных шиноби.

— Два Джуби и два его джинчурики, — уверенно кивнул Наваки. — Одного мы с Итачи чуть не поймали, но он сбежал, зараза!

Хината недоверчиво посмотрела на друга. Они с Итачи? Да, Дайкаге словно вел в танце двух джинчурики и холодно подавлял их мощь, но эти парни? Если бы не распростертая вокруг Рюджина-сама аура, то могущество Мадары и его пособника обрушилось бы на беззащитный мир. Алая кромка барьера не выдержала бы этой мощи. Хьюга видела, как движется Дайкаге. Она не постигла этого искусства целиком, но могла уловить его часть, потому что сама владела схожим. Хьюга почти видела тень Великого Предела вокруг Рюджина - магический круг, в пределах которого все пространство было под контролем Орочимару. Хината словно видела недостижимый идеал хидена своего клана — мягкость побеждала силу. Дайкаге просто обращал мощь противника против него самого и превращал ее в ничто, не позволял разрушениям выйти за границы барьера. Эта борьба была даже не видима глазу! И настолько естественна для Орочимару, словно дыхание.

Хината сама не заметила, как распахнула рот в изумлении. Она почувствовала, словно ухватила дракона за хвост, и тот тянет ее в небеса. Она никогда не надеялась, что сможет сравняться в понимании искусств и техник с Великим Змеем Восьми Ветвей, но сейчас она чувствовала, что хотя бы одна ветвь его знаний открывается ее глазам.

И в этот момент жуткий холодок, пробежавший по спине девушки, заставил ее оторваться от созерцания. Липкий неприятный страх проник в душу. Это чувство было сродни сакки, но было рождено гнетущей и могущественной силой джинчурики Десятихвостого, по воле которого в усыпанных звездами небесах появилась длинная черная тень. В ночном небе уже была одна — круглая тень, закрывающая собой звезды в том месте, где должна была находиться Луна. Новый объект был иным. Черная линия прорезала зенит и медленно распахнулась. Словно веки великана, края линии раздвинулись.

Сквозь щель на мир полилось бледное сияние лунного света. Это была иная луна, другого размера, и на ней был иной рисунок морей и материков. Но на ней так же, как и на пропавшей совсем недавно, проступили черные концентрические круги, а бледный свет сменился тревожным алым. Через секунду Хинате на мгновение показалось, что ночь внезапно сменилась днем. Все вокруг залил мягкий свет. Он осветил землю подобно солнцу, но совершенно не слепил глаза. Он манил к себе, от него не хотелось отводить глаз.

Все оборвалось внезапно. Свет отрезала белесая стена из волос. Прическа стоящей возле Отохиме девушки с зеркальными глазами внезапно ожила, серебристые локоны окутали парящий корабль непроницаемым коконом за мгновение и отрезали всех его пассажиров от манящего света. Внезапно на плечо Хинаты легла рука. Поток чакры в теле нарушился, и она отхлынула от глаз, прерывая додзюцу Бьякугана. Это вернуло девушку к реальности. До ушей донеслись карканье воронов и голоса людей, их речь снова приобрела ясность. Было чувство, словно Хьюга на миг заснула. Она чуть не попалась в гендзюцу! Это и есть Вечное Цукиёми?

— Опасно сейчас смотреть за границы барьера Хикавы-сама. В тебе есть чакра Хамуры-сама, но она спит, — мягко предупредил Хинату Тонери, убирая руку с ее плеча. — Если хочешь посмотреть, сначала освободи чакру из печатей.

Хината благодарно кивнула и последовала совету. На коже девушки вспыхнули багряным и лазурными светом две разные печати. Кейракукей обожгла чужая чакра, а вскоре границы мира вновь раздвинулись, и все преграды перед взором Хинаты пропали. Ее взгляд пронзил километры пространства, внимание девушки пронеслось по рядам шиноби, самураев и нинсо, выискивая главную цель. Люди замерли с запрокинутыми головами и пустыми лицами, чакра в их телах текла неохотно, в ней словно плавали искры света Муген Цукиёми. Не все были порабощены гендзюцу, чакра билась в кейракукей, сопротивляясь чужому влиянию. Но в их глазах уже отражался Рисунок Риннегана.

Хьюга взволнованно прикусила губу, когда нашла взглядом Орочимару. Как и все, он стоял недвижим, и голова была запрокинута вверх. Сердце Хинаты едва не пропустило удар, когда она все же заметила его пылающий взгляд. Глаза Дайкаге все еще оставались алыми глазами дракона. Девушка вздрогнула, когда Орочимару резко взмахнул рукой. В распахнутую ладонь ударилась едва видимая тень. Странная змея без единой капли чакры и следов меридиан ткнулась а руку, пальцы сжали гладкое чешуйчатое тело. Чакра Дайкаге потекла по змеиному телу в руках, в нем тут же вспыхнула мелкая сеть кейракукей и созвездие тенкецу. Змеиное тело выпрямилось и вытянулось, истончаясь по всей длине. Мгновение — и в руках Орочимару оказался длинный тонкий меч, наполненный чакрой хозяина. Еще мгновение — и клинок пропадает в распахнутой пасти человека.

Словно яркий свет резанул по глазам, боль ожгла их и заставила Хинату зашипеть. Она едва собралась отвернуться, как все пропало. Фигура Дайкаге отступает назад и скрывается в непроглядной черной тени. Эта техника поразила девушку чуть ли не сильнее, чем Вечное Цукиёми секундами ранее, и заставила забыть о боли в глазах. Чакра, которую в тот миг использовал Дайкаге-сама, была очень знакома Хинате. Она была точь-в-точь как у Хибакари! Но вскоре Хьюга забыла и об этом, потому что ее взгляд встретился с чужим взглядом.

Его было невозможно избежать. Тени во всей округе словно стали темней, мягкий свет Луны сделал их насыщенными и темными. И в их глубине начали вспыхивать искры света. Словно звезды на ночном небе в тенях загорались огни додзюцу. Мириады разных глаз: горящие кроваво-алым Кецурьюганы, молочно-белые Бьякуганы, тревожно-багряные Шаринганы и десятки Мангекьё Шаринганов. В тенях сиял небесной лазурью Тенсейган - глаза, о которых Хината только слышала. Множеству додзюцу Хьюга даже не знала названий.

За считанные мгновения Земля стала отражением ночного неба, в котором тысячи глаз смотрели на свет Луны из тьмы теней. В ушах Хинаты зашелестели невнятные шепотки, быстро сливающиеся в оглушительный рокот. Она вскрикнула и быстро закрыла глаза, обрывая зрительный контакт с морем додзюцу. Рокот в ушах в тот же миг оборвался, осталось только собственное тяжелое дыхание.

— Отец борется с гендзюцу матери, — услышала Хината нежный женский голос. — Нам нужно подождать немного, прежде чем я сниму барьер...

Говорила это женщина, названная Хикаво, и в конце слова ее звучали неуверенно. Причина этого была проста и видна всем. Плотный барьер из серебристых волос погрузил парящий корабль во тьму, накрыв его непроницаемым куполом. И сейчас по нему, как по высохшему полю, побежали всполохи яркого бездымного пламени. Купол из волос, словно бумага над огнем, прогорел сразу в нескольких местах и осыпался невесомым, быстро исчезающим пеплом. Сквозь прорехи на корабль-храм полился яркий солнечный свет. Косые контрастные лучи били сразу во все стороны. Свет резанул по глазам Хинаты, заставив сощуриться, их горячее касание едва не обожгло кожу.

Воздух наполнился хлопками крыльев. С неожиданно громкими криками в воздух взмыли вороны. Их черные силуэты устремились к ставшему неожиданно светлым, выцветшим небу, закрывая собой огромные пылающие очи в небесах.

Волосяной барьер осыпался, открывая все больший обзор и заставляя пассажиров летающего корабля потерять дар речи. Несмотря на жар, они смотрели в небеса, в которых сейчас, кроме одного портала с багряной Луной, распахнулись еще девять, в каждом из которых пылало солнце. Горячие алые солнца с длинными вертикальными зрачками из черного пламени.

Хината тяжело оперлась о борт и опустила голову, стряхивая капли пота, едва не угодившие в глаза. Ее взгляд упал на землю, успевшую значительно преобразиться. Тот лунный пейзаж в границах барьера сменился запутанным клубком обугленных корней. Они прорвались даже сквозь барьер и продолжали медленно расползаться в стороны, но побеги быстро увядали под лучами палящих солнц. Меж черных древесных щупалец по-прежнему прятались от солнечных лучей темные тени, и тысячи холодных глаз все еще смотрели из них на мир.

***

Я шагнул вперед из мягких объятий тьмы. Мое тело и расплескавшееся по округе сознание вновь собралось в одну точку. Кожи коснулись последние гаснущие лучи девяти солнц. Раскрытые мною порталы в загробный мир закрывались, как закрылся и портал Мадары. Гигантские глаза в небесах закрывались веками пространства, погружая мир обратно в непроглядную ночную тьму. Созданные мной в загробном мире иллюзии солнц не были настоящими, как луна из иного измерения Мадары, но в загробном мире иллюзия становится реальной. Особенно, если укрепить ее геномом Курама и силой нескольких тысяч додзюцу. Чтобы подавить Муген Цукиёми и Шин: Джукай Котан Мадары пришлось потратить порядочно чакры и вновь поглотить Кусанаги, но это возымело эффект. Девять солнц загробного мира стали ретранслятором моего гендзюцу Акакагачи. Моя иллюзия, боль от жара девяти солнц и их свет, затмивший свет Вечного Цукиёми, позволили не дать людям утонуть в гендзюцу Мадары. Попутно солнечный огонь подавил рост техники Воплощения Божественного Сада.

Сейчас последние усеянные глазами лоскуты тени стягивались ко мне, словно плащ, и тонули под кожей. Запечатанные во мне додзюцу возвращались обратно. Знакомая сила вновь пульсировала в теле, под чешуей кожи тлели лазурным пламенем линии вен. Сердце мерно билось в груди, разгоняя сияющий лазурью ихор по телу, каждый его удар бил по голове, словно деревянный молот по мягкому тесту для моти. Пришлось закрыть глаза и сложить руки в двойной печати напротив груди, чтобы успокоиться и попытаться обуздать чакру. Сейчас это было сделать проще, чем в битве с Исшики, но все равно требовало усилий.

И пока я боролся с собственной силой, луч сияющей белым светом энергии пронзил пространство и ударил мне в грудь. Он пронесся дальше и за мгновения достиг чудом уцелевшего алого барьера. Это стало последней каплей для него. Стены техники лопнули, лоскуты алой энергии взмыли в воздух и медленно таяли. Эту технику Зецу создал на основе Гудодама, превратив заключенную в черном шаре силу в некое подобие Луча Хвостатого Зверя. Белый свет на миг озарил ночь и погас, округа вновь утонула в темноте. Я даже не обратил на это внимания. Энергия техники просто пронеслась сквозь меня, только часть груди и руки на мгновение обернулись туманом и сейчас вновь вернулись к нормальному состоянию. После поглощения Кусанаги у меня лучше получалось игнорировать воздействие чакры Гудодама, теперь можно было не блокировать атаки, а просто пропустить их сквозь себя, превратившись в дым с помощью кеккей генкай клана Ибури.

— Я боялся применять эту силу и до последнего избегал ее, Зецу, — кое-как обуздав чакру, медленно сказал я и открыл глаза, подняв взгляд на марионетку с налипшей на нее черной тенью. — Слишком велик был риск, что как из Мадары должна родиться Кагуя, так и из меня родился бы кто-то иной. Но нам повезло.

Три моих глаза вспыхнули в темноте. Алая пара Кецурьюганов и еще один, третий глаз, в котором кружился калейдоскоп пурпурных огней. Этот глаз не открывался со времен сражения с Исшики. Тогда мне едва удавалось контролировать его силу. Сейчас стало проще. Боль прострелила мозг, заставив невольно поморщиться. Вереница образов пронеслась сквозь сознание, когда я посмотрел на Зецу. Картины будущего едва не захлестнули меня, но мне удалось подавить их прилив и утопить глубоко в подсознании. Яркие образы сменились навязчивым гулом, словно сводящий с ума шепоток, постоянно капающий на сознание описанием грядущих событий. Жить так я долго не смогу, что-то с третьим глазом нужно будет делать, но какое-то время смогу с ним справляться.

— Твоя техника отражения — очень сильна, — удивленно сказал я Зецу, осененный внезапным озарением, пришедшим от третьего глаза. — Но ты в самом деле не можешь ее контролировать. Это делает тебя простой мишенью.

Чакра связывает все. По этому принципу строятся джудзюцу — техники проклятий. И отражение урона, которое Зецу украл из тела Ооцуцуки Шибая, действует похожим образом. Если бы он умел контролировать эту способность, то противостоять ей было бы очень сложно. Однако сейчас ее можно обернуть против самого Зецу.

В моих ладонях сконденсировались капельки чакры. В правой — синие из «позитивной» чакры, как это называют Биджу, в левой — красные из негативной. Капли расплескались передо мной, сформировав круг двух цветов, разделеный неровной линией. Символ Великого Предела вспыхнул на миг. И я плавно сделал круговое движение руками, обернув рисунок против часовой стрелки.

Экикё: Хантен.

Это была почти та же техника Кодекса Перемен, что и Переворот. Только обычно мне приходится закручивать вокруг себя пространство, чтобы отразить атаку противника. Сейчас же мне пришлось перевернуть связь чакры, чтобы обратить на Зецу его же способность. Треск! В деревянную марионетку, на которой паразитировал Зецу, словно молния ударила. По ее телу пробежала длинная трещина, разделившая неживое тело пополам. Твердое дерево начало стремительно рассыпаться. Во вспышке молнии и с раскатами грома я переместился к гибнущей марионетке, из которой начала извергаться чакра Джуби. Черная тень Зецу снова утратила над ней контроль без поддержки Мокутона из марионетки.

Резкий удар — моя ладонь ударила в щель трещины на груди марионетки. Линии печати вспыхнули на дереве, сковывая чакру Джуби. Фуиндзюцу слишком слабое, чтобы удержать мощь Десятихвостого на долго. Но этого и не требовалось.

Тенсо!

Вновь вспышка молнии озарила ночь, грохочущие раскаты грома прокатились меж извивов застывших корней. Меня перенесло прямо к Мадаре. Кажется, он вновь собирался попытаться использовать Муген Цукиёми. Или бежать в иное измерение. Навязчивый шепоток в голове предсказывал несколько вариантов развития событий. Я выбрал иной. Техника Тенсо полностью разбила и без того потрепанную марионетку. Чакра Джуби рванула мне прямо в лицо напоминающей плоть массой. Я в последний миг отбросил ее вперед. Удар — ладонь вновь пронзает грудь. На этот раз не марионетки, а Мадары. Тот почти успел уклониться, но чакра меньшего Десятихвостого все же проникает в его тело и начинает впитываться.

У меня больше нет времени ждать. Нужно разобраться с Кагуей, пока шепот о грядущем в моей голове не свел меня с ума.