Ямата-но Орочи

Глава 6. Потери

17 августа 59 года от начала Эпохи Какурезато

Глаза жгло болью, регенерация зудом пробивалась прямо в мозг. Сложная печать в глазах разорвала сосуды, мышцы и нервы, забрав родные глаза этого тела и заменив их одними из скрытых в фуиндзюцу. Шики Теншин, элемент киндзюцу клана Хагоромо, позволяющего хранить в запасе несколько разных тел для перемещения между ними собственного сознания, был переделан мной для хранения при себе нескольких пар глаз и быстрой их замены при необходимости. И впервые применен на практике.

— Не смотреть ему в глаза! — завопил, кажется, Яманака.

Неродной Шаринган в глазницах вспыхнул моментально, втягивая в себя чакру и жадно впиваясь в кейракукей. В сознании мгновенно запечатлелась вся картина перед глазами. Удивление на лицах шиноби южного Листа быстро сменялось сосредоточенностью и гневом, мне потребовалось мгновение, чтобы справиться с болью и с чакрой, рванувшей из глаз в меридианы. Этого мгновения противнику хватило, чтобы создать технику.

Асума знал, чем опасны красные глаза. Поток дыма и пепла с воем сорвался с его уст, обжигающим облаком устремившись ко мне, заставляя съеживаться попавшую в него траву и листву. Шаринган успел запечатлеть потоки чакры в кейракукей Сарутоби, прочитав технику. Ответное ниндзюцу было создано мною почти одновременно с Асумой.

Чакра промчалась по телу, смешиваясь и извергаясь из тенкецу в груди, чтобы вырваться на волю потоком тумана. Техника Киригакуре используется для маскировки и обычно разносится в клочья любой техникой Футона, но дым Сарутоби имеет элемент огня. Раскаленный пепел встретился с потоком тумана, с яростным шипением остывая и замедляясь в воздухе, чтобы начать осыпаться на землю комьями грязи. Взрыв противостоящих техник разметал в стороны волны тумана и разогретого пара, покрывая клочьями молочной завесы небольшую поляну перед святилищем и окружающий лес.

Я сорвался с места вместе со своей техникой, прикрыв горящие огнем и зудящие глаза веками и нырнув всем телом в облако исторгнутого Асумой дыма. Жар болью обжёг кожу, волосы вздыбились от температуры, в нос, несмотря на задержку дыхания, ворвался запах паленых волос. Я рвался навстречу технике, прямо в пекло, где температура была наиболее высока. Чувствуя, как лопается от жара кожа, я сделал выпад объятой слабым свечением Скальпеля Чакры рукой вперед, пронзая источник техники — Асуму.

Сразу понятно, что достать удалось лишь клона. Нарушенный поток чакры в нем разрушает технику теневого клонирования. Передо мной взметнулось облачко дыма от развеявшейся техники, прорываясь через которое я практически не встретил сопротивления, что позволило продолжить движение без остановок. Серия печатей, складываемая второй ладонью, подошла к концу, потоки чакры в теле прорывались по меридианам, иногда начиная идти навстречу друг другу и разрушая тело. Создание нескольких техник требует жертв.

Хидзюцу: Кирисаме!

Одна из вариаций техники высасывающего чакру дождя по типу Урамиаме, секретное суитондзюцу оининов Кири, которое мне удалось узнать, поработав несколько лет на Туман. В облаке липкого и обволакивающего все вокруг тумана начали конденсироваться капельки воды, опадая на землю мерзким мелким дождиком. Долго он не продержится, но сумятицу внесет.

Поползшие в мою сторону тени Нара пропали в мгновение ока, разбитые каплями дождя, поглощающими чакру и разрушающими техники. Стремительно преследуя исчезающие тени, рвусь сквозь туман и дождь к цели. И в следующую секунду Скальпель Чакры находит свою цель.

Прячущийся за деревом Нара, осыпав меня руганью, уходит, слепо прыгая в туман, по памяти перемещаясь в молочной завесе. Моя ладонь врезается в шершавый ствол. Белые влажные щепки разлетаются в стороны, с надсадным треском дерево начинает заваливаться, тревожно шелестя кроной, цепляющейся за ветви не пострадавших соседей. Тут же чувствую, как резкий порыв ветра холодит кожу и выдувает тепло из промокшей одежды, сметая клочья тумана и дождь. Вовремя! По три томое вертятся в яростно пылающем Шарингане, не останавливаясь ни на миг. Цепкий взор додзюцу вычленяет ускользнувшую цель. Не отрывая руки от продолжающего заваливаться дерева, чувствую, как острые щепки пронзают ладонь, зажатые меж комлем и стволом пальцы со жгучей болью давит, сминая кости. В то же время пальцы второй руки заканчивают новую серию печатей.

Корни безжалостно перебитого мною дерева впитывают выплеснутую в них чакру Мокутона, оживая и передавая ее дальше. Только что приземлившийся на удобный крепкий сук Нара только и успевает вскрикнуть, ухнув вниз и повиснув на обхватившей его шею ветви. Тихий хруст шейных позвонков утонул в треске сминаемых ветвей рухнувшего, наконец, дерева. Уже чувствуя приближающуюся угрозу, с силой выдираю зажатую стволом ладонь. Бешеная доза гормонов и начинающее действовать болеутоляющее в крови позволяют пока не замечать боли в оторванных пальцах. Кровь брызнула, орошая белую древесину алым, и тут же остановилась. Бугрясь и словно живя своей жизнью, кожа стремительно покрывала раны. От ожогов уже не осталось следа, несколько секунд и рука будет почти цела. Регенерация Первого Хокаге с внесенными мною модификациями работает безупречно. Но если бы я промедлил, то регенерация могла уже не помочь.

С электрическим треском через то место, где я только что находился, пронесся ослепительный столб света. Он просто сносил все на своем пути, круша деревья и камни. Воздух наполнился запахом гари. И поток неистового света не останавливался. Земля под моими ногами провалилась, поглощая мое тело. Над головой пронесся поток энергии, скашивающий все деревья и сравнивая почву. Кагеро позволила скрыться в корнях. Приглушенные землей взрывы звучали словно вдалеке, хотя вражеская техника крушила все подряд прямо у меня над головой, но не мешая открыться навстречу природной энергии и ощутить вражеское присутствие.

Я метнулся вперед, наметив новую цель.

Вынырнув из ствола уцелевшего дерева, успеваю коснуться ладонью головы быстро среагировавшего на мою атаку шиноби. Яманака. Следовало убить его первым, но он разумно не лез на рожон, понимая свою ценность и грамотно используя техники. И сейчас Яманака попытался прикрыться теневым клоном и сбежать, используя технику Каварими. Однако это его не спасло, живой сенсор мне среди врагов не нужен. Мгновения прикосновения к его голове хватило, чтобы Скальпель Чакры превратил мозг в кашу, внешне не оставив следа. Тело Яманака рухнуло, словно подкошенное, теневой клон распался облачком дыма. И я чуть не последовал за ним, заметив приближение ярко сияющего блика и собираясь нырять под землю. К счастью, Шаринган позволил вовремя распознать технику — всего лишь поток пламени. Широкий и стремительный, но чакры в него вложено не так много. Отвлекают внимание?

Я вновь поступил не самым логичным образом, рассчитывая сбить противника с толку. Исторгнув из себя несформированную чакру Суйтона и покрыв тело влагой, я просто бросился навстречу пламени. Только что регенерировавшую кожу вновь обдало жаром. Вода испарялась мгновенно. Боль пронзила разум, но принятые заранее медикаменты приглушили это чувство. Движения стали скованнее, когда покровы начало стягивать от жара, а опаленная одежда начала впекаться в плоть. И я почти достиг цели, когда невидимая сила врезалась мне в бок и смела в сторону.

Сомнительное удовольствие слышать хруст ломаемых ребер при встрече со стволом дерева, но мне приходилось переживать и не такие неприятности. Хуже то, что перед глазами выросла стена грязи, со всей мощи рухнувшая на меня. Чудом успеваю уйти в дерево и проскочить по нему вверх, чтобы вырваться из техники. И в этот же миг чудовищной силы удар сотряс землю. Глаз замечает двух шиноби — Акимичи и еще одного, мне незнакомого, которые и сотрясли землю, ударив по ней. И, выскочив из дерева, я сразу же оказался в неловком положении, потому что сначала грязевая стена размягчила почву, а потом эта парочка здорово тряхнула всю местность, отчего склон просто заскользил вниз.

С трудом балансируя на уходящей из-под ног ветви, едва не окунаюсь с головой в пучину грязи, в которой никакая регенерация не поможет не превратиться в хорошо отбитый кусок мяса. Чакру к ногам — получается пробежать по зыбучей, быстро ускользающей вниз поверхности. Все деревья просто смело селем, их стволы и ветви то и дело выныривали из грязевого потока, тут же вновь уходя в него, так и норовя потянуть меня за собой. Спрятаться в них с помощью Кагеро было уже не так просто. И на этом меня поймали.

Я видел молниеносно вспыхивающие на земле линии печати, но почти успевал от них скрыться, пока, наконец, не оступился, угодив в ловушку Таджу Исши Тоджин. Шуншином выдернув себя из зоны селя, я как раз собирался снести голову одному шиноби, который формировал печати, и слишком поздно почувствовал угрозу. Незримая ладонь впечатала меня в землю со всего размаха, заставив почувствовать вкус травы вперемешку с пылью и собственной кровью.

Чирику. Вокруг монаха уже успело сформироваться ясно видимое свечение, а за его спиной проявился сияющий золотом образ Райго Сенджусатсу. Монаха нужно было убрать сразу. Ну, а пока из селя я хотя бы вырвался, уже хорошо.

— Что с тобой сделали, Охеми? — грозно, но с жалостью, крикнул мне Чирику, наблюдая, как я неспешно поднимаюсь с земли.

Спешить было некуда, потому что вокруг уже сияли серебром линии активной Печати Струн Света. Этим можно было воспользоваться, дав организму время справиться с переломами.

— Я немного приболел, но в остальном со мной ничего не происходило, — сплюнув кровавую слюну и флегматично разглядывая ладонь, на которой не хватало фаланги пальца, ответил я.

Регенерация отнятых частей тела все же идет слишком медленно, но хорошо, что вообще идет.

— Ты, словно безумец, бросаешься на техники, — гневно свел брови Чирику, отчего образ за его спиной засиял еще ярче. — Ты сошел с ума в своем фанатизме!

— У шиноби много разного оружия, но первое и единственное главное — это его собственное тело, — удивленно глянул я на Чирику. — Если у него есть способности, позволяющие победить, то их нужно использовать.

— Шиноби — не оружие! Не об этом ли говорит твой Рюджин? — презрительно процедил монах. — Еще одна ложь Рюджинкё.

Я не выдержал и рассмеялся. Любопытный все-таки этот парень, Чирику. Шиноби не оружие, оружие — их уникальные тела. Все-таки это немного разные вещи, на мой взгляд. Тем более что в моем случае Охеми и в самом деле не более, чем нингу, инструмент шиноби. Полезный, но приходящий в негодность. Единственная ценность в нем — это набор уникальных глаз, но и его можно потом вернуть.

— Он всегда был таким, — тяжело произнес Акимичи. — Безумцем, уничтожающим себя и других ради силы. Таким его сделала Микото, а ту — сам Орочимару.

— О! — обрадованно воскликнул я, указав пальцем на высказавшегося мужчину. — Ты же Акимичи Дото, из класса Анко! Значит, те парни — Яманака Санта и Нара Маен. Значит, мы знакомы. Что ж, прошу прощения еще раз. Это просто моя работа.

— Заткнись, ублюдок!!! Ты проливал кровь товарищей девять лет назад, отвернулся от семьи, принявшей тебя и воспитавшей, а теперь смеешься над смертью шиноби, над смертью тех, кто были твоими товарищами! — рыкнул, набычившись, Дото, начав увеличиваться в размерах, отчего его голос начал грохотать подобно грому: — ТАКИЕ ВЫРОДКИ, КАК ТЫ, ДОЛЖНЫ БЫТЬ УНИЧТОЖЕНЫ!!!

Я невесело усмехнулся, глядя, как Акимичи поднимает гигантский посох, чтобы обрушить его на меня. Я и в самом деле в его глазах должен выглядеть моральным чудовищем, в духе какого-нибудь джашинита. Мои слова после убийства Нара и Яманака для обычного человека могли оказаться болезненными. Наверное, я и есть чудовище, потому что и в самом деле содеянное не колеблет струны моей души. Такая работа у шиноби, и если придавать этому большое значение, то можно сойти с ума. Тем более это еще не самое паршивое из моих деяний. Я уже не просто шиноби, и моя работа не только война, но и политика, а она не делается в белых перчатках. Если бы Акимичи знал, насколько она цинична, то он, матерый уже шиноби, рожденный для войны человек с незаурядными талантами в умерщвлении себе подобных, расплакался бы.

У меня нет оправданий для него и нет слов утешений. Этим парням не повезло оказаться не в том месте и не в то время, выполняя приказы своего руководства. Единственное, чем я могу порадовать Акимичи, это вестью о том, что с друзьями он расстался ненадолго.

Все кости встали на место, переломы срослись. Старая, обгоревшая кожа струпьями слазит с новой. Палец все еще не отрос, но это не большая помеха. Хуже, что силы мои не бесконечны. Много рощ пришлось насадить ранее, и Шаринган опять же отнимает чакру. Нужно изыскивать резервы. У Сенджу необычное устройство кейракукей, из-за чего им не дается раскрытие врат и многие усиливающие техники, это особенно касается Хаширамы, эти особенности — ключевой момент в кеккей генкай Стихии Дерева. Но есть все-таки техники, которые могут вызвать резкий прирост сил. Ведь Охеми — это всего лишь нингу.

Посох Акимичи опускался слишком медленно. За это время я успел завершить серию печатей, чтобы применить изученную у Фума технику.

Кагеро Нинпо: Утаката!

С последней ручной печатью и перетоком чакры по меридианам, движение энергии в кейракукей на миг застыло, чтобы тут же прорваться сквозь все барьеры, вымывая все имеющиеся в организме ресурсы. В теле ощущалась неестественная легкость, боль и усталость словно смыло водой. Резкий дисбаланс чакры буквально исторг всю природную энергию, которую я успел собрать, но не думаю, что это мне помешает. Чакра вырвалась из тела, пробежав по коже потоком синеватого пламени, и собралась за спиной в четыре лепестка крыльев.

Бешено крутящиеся в глазах томое остановились, чтобы застыть черным узором.

Ватацуми!

Под взглядом правого глаза вокруг одного из держащих вокруг меня барьер шиноби образовались искажения в воздухе. Сминаемый заживо ниндзя с воплем пытался ускользнуть от них, но движение глаз быстрее. Миг — и разорванное гравитационными искажениями тело орошает землю кровью. Линии печати вокруг меня начали затухать, утратив стабильность.

Сусерибиме!

Мой взор переместился на уже почти опустившийся посох, огромная масса которого словно врезалась в невидимый щит, резко остановившись в воздухе. Акимичи охнул от неожиданности, едва не растянувшись на земле. Пара метров отделяли меня от нависшей над головой громады. Взмах сотканных из чакры крыльев позволяет мне выскользнуть из-под удара. Я опускаю веки, позволяя дубине Акимичи завершить удар. Грохот, в лицо летит мусор.

Шики Теншин!

Глазницы вновь обожгло болью, а из-под поднятых век на мир глядят уже другие глаза, новый Мангекьё Шаринган.

Аджишики!

Мир в моем видении подергивается серой дымкой, в которой нитями и яркими мазками разных цветов мелькают краски. Уязвимые точки, которые позволяет видеть эта техника глаз, есть везде. В том числе и в технике вакуумного сюрикена, пущенного в мою сторону. Взметнувшиеся крылья из чакры легко касаются техники клана Шимура, заставляя ее распасться безвредными потоками ветра. Взмах крыльев уводит меня от вновь мелькнувшего огромного посоха. Шуншин — я оказываюсь возле ног гиганта, в которого превратился Акимичи. Мне видны лишь гигантские стопы, взгляд не позволяет охватить все тело. Большинство техник такой махине не нанесут урона, но есть хитрости.

Раншиншо!

Поток чакры перетек от моей руки в тело гиганта, невидимое электрическое поле вспыхнуло, замыкая синаптические связи и, подобно ядам, временно блокируя ионные каналы. Акимичи, дернувшись, начинает заваливаться на землю, стремительно уменьшаясь в размерах.

На время избавившись от него, я тут же вынужден блокировать приближающуюся ко мне ладонь и ее владельца, по комплекции слабо уступающему среднему Акимичи и покрытого зеленоватой аурой раскрытых Врат Жизни. Лицо шиноби красно от прилившей крови и искажено гневом, Шаринган позволяет приметить малейшие оттенки эмоций и запечатлеть их. А вот рев, исторгаемый изо рта ниндзя, бьет по ушам, и не обратить на него внимание просто невозможно. Раканкен — редкий стиль рукопашного боя, помнится, я обучал ему своего ученика, Айрона Ли. Ему он не помог выжить, не поможет и этому шиноби, несмотря на умение отворять Хачимон.

Уже чувствуя, как приближается напитанный чакрой клинок со спины, успеваю переместить корпус в сторону, одновременно выплевывая ворох водяных сенбонов. Тенкью не самая сильная техника Тобирамы, но удобна быстротой и простотой создания. На расстоянии вытянутой руки попасть в ярко горящие перед глазами уязвимые точки на теле шиноби с Хачимоном было легко. На землю он рухнул уже с перебитым блуждающим нервом и остановившимся сердцем. Зеленое пламя раскрытых врат Хачимон быстро пожирало шиноби изнутри.

Я же сумел довернуть корпус так, чтобы брошенный в меня клинок пронесся не сквозь мою шею, а взрезал ребра и вырвался из груди спереди, разрезав, словно масло, ключицу. Охваченный сиянием чакры клинок унесся вперед, пока я отмахивался от еще одного шиноби. Крыло из чакры разворотило ему грудную клетку и смело в сторону, но еще в полете было заметно, как чакра струится по меридианам ниндзя, быстро заживляя раны. Знакомая техника регенерации, видел ее в Стране Неба.

Какая же проблемная группа шиноби.

Над ухом прошелестел в воздухе светящийся от пропущенной сквозь него чакры клинок, уклоняясь от него, успеваю сложить нужную печать. Чакра в меридианах вспыхивает пламенем. Несколько небольших шаров огня летят в сторону поднимающегося ирьенина, моментально охватывая его буйным пламенем, впиваясь в плоть. Безумный крик боли тонет в хрипе, когда Занмай но Шинка добирается до горла. Истинное Пламя Самадхи техникам регенерации не преодолеть.

Воздух рядом взвыл от пронесшейся в нем незримой руки, в последний момент успеваю ускользнуть от нее, прикрыв глаза и вновь используя Шики Теншин. Жжение в глазах уже почти не ощущается, на багряном пламени Шарингана проступает новый узор.

Тоёукэ!

Мой взгляд зацепился за грудь Чирику, где тут же заплясало белое пламя. Его он даже не почувствовал, обратив внимание на огонь лишь после предупреждения товарищей. Но уже поздно. Желтая одежда монаха уже осыпалась заледеневшим песком, а пламя перекинулось на кожу, впиваясь в плоть и вымораживая внутренности. Хотелось бы, чтобы Тоёукэ попало на голову — было бы меньше страданий перед смертью, а так белое пламя заморозит не сразу.

Потеряв уже почти половину товарищей и видя, как безуспешно пытается сбить пламя Тоёукэ с себя ничего не понимающий Чирику, остальные шиноби поостереглись приближаться ко мне. Вновь в воздухе послышался треск молний. В ладонях одного из противников формируется слепящий белый шар.

Сарутахико!

Левый глаз обожгло жаром изнутри. Я поворачиваюсь в сторону, движение с возрастающим ужасом на лице повторяет шиноби, который под воздействием Мангекьё Шарингана не мог даже предупредить товарищей и остановить технику. Неистово трещащий и сыплющий молниями столб света пронесся сквозь пространство, испепелив готовящего очередную вакуумную технику ниндзя со знаками клана Шимура. Я разворачиваю ладони к себе — шиноби, из рук которого бьет поток сокрушающей энергии Райтона, повторяет движение и собственная техника превращает его голову в прах.

Его тело еще падает на землю, как Шаринган замечает пронесшуюся к нему по земле чакру Дотона. Успеваю удивиться, заметив знакомую технику, а безголовый труп меж тем уже несется в мою сторону. И не он один. Дотон Сосей Дзюцу: Шиши Доджо позволяет поднять зомби, не обладающих прижизненными талантами и разумом, но зато берет массовостью. В Кинохе еще не забыли это ниндзюцу.

Шики Теншин. Ватацуми!

Мертвые тела разрывает гравитационными аномалиями. И тут же мне везет — Асума отвлекся, и наши с ним взгляды пересеклись.

Микануши!

Тело Сарутоби замерло и рухнуло навзничь, на лице шиноби проступила маска нечеловеческого ужаса, вселенного в него гендзюцу моего Мангекьё Шарингана. Еще пара оставшихся в живых шиноби Кинохи уже смазала пятки маслом и почти скрылась от меня в лесу.

— Отступать поздно, — покачав головой, прошептал я.

Шики Теншин! В глазах вспыхнул новый узор Мангекьё. Инари! Едва ощутимая волна искажения пронеслась по воздуху, рождая барьер, замыкающий пространство внутри себя. Сложная техника совмещала пространственно-временное воздействие и гендзюцу, заставляя оказавшихся в ее власти людей блуждать по лабиринту Инари, не находя выхода. И всегда возвращаясь к его центру. Два сотканных из чакры крыла вонзились в несущихся мне навстречу беглецов, снося их бестолковые головы.

По-прежнему чувствуя неудержимую легкость в теле от техники Утаката, я развернулся ко все еще живым Акимичи и Сарутоби. Первый уже почти отошел от Раншиншо и даже пытался подняться. За его спиной начали загораться широкие синие крылья из чакры, напоминающие крылья бабочки. Клановое хидзюцу, во многом напоминающее использованное мною киндзюцу клана Фума.

— Не мучай себя, уйди с миром, — со вздохом посоветовал я Дото.

Удар ногой впечатал голову шиноби в землю. Кровь вперемешку с осколками костей и содержимого черепа брызнула из-под моих сандалий. Только сформировавшиеся крылья бабочки рассыпались синими искрами, истаяв в воздухе. Я же на своих крыльях подлетел к Асуме и опустился возле него на землю, разглядывая искаженное ужасом лицо.

Сын Сарутоби Хирузена. Помню, как мы с Джирайей и Цунаде ходили поздравить учителя с рождением наследника после череды девочек. В тот день я еще встал на путь примирения с Микото, исцелив ее отца. А потом он погиб в войне. Я предвидел это, когда Микото со слезами на глазах благодарила меня за лечение. Глупая девочка.

— В память об учителе я сохраню тебе жизнь, Асума. Может, в этот раз Мирай повезет и у нее будет отец.

Техника Шики Теншин вновь коснулась глаз. На багрянце Шарингана заплясал новый рисунок. Техника Котоширонуши позволяла манипулировать памятью. Сейчас разум Асумы был под властью Микануши, насылающем ужас гендзюцу, и для начала пришлось освободить Сарутоби от него и только потом очистить память о произошедшем сегодня, убрав картину боя и способности Охеми из воспоминаний.

Лицо сына Хирузена разгладилось, маска ужаса сошла с него. Не уверен, что техника Мангекьё даже после удаления воспоминаний пройдет для него бесследно как и Цукиёми, Микануши наносит серьезный вред психике, но шанс у Асумы есть. Если он сумеет им воспользоваться и не помрет через пару же часов. А то знаю я этих шиноби, склонны они к подобному.

Закончив с Асумой, я поглядел наверх, вновь проверяя, не видно ли пролетающих мимо летательных аппаратов Страны Пламени. Но нет, небо чистое. Похоже, на этом направлении Като и его военачальники сосредоточили в основном пехотные части, передовые отряды которых пока кончились или обходят оставленные мною ловушки. Хорошо.

В глазах только темнеет.

— Значит, работа на сегодня сделана, — на выдохе подытожил я.

Оглядевшись по сторонам, я приметил тот самый камень-скамью, чудом уцелевший во время битвы. Добраться до него стало почему-то трудной задачей. Тело было все таким же легким, невесомым, слабости не ощущалось совсем, голова чиста и ясна, только зрение туманно и ноги заплетаются. Странные эффекты техники Фума. Рухнув на камень, я поглядел вперед. Позади осталось маленькое горное святилище, а впереди теперь открывался грандиозный вид на дельту реки Бандзё. Сель, вызванный шиноби южного Листа, смел холмы и деревья, закрывающие обзор. Шиноби сильны, вот бы еще силу прикладывали к чему-то созидательному, а не деструктивному.

А так красивый вид. Только насладиться им не получается из-за закрывающей глаза пелены. И Шики Теншин уже не поможет. Но, сидя без движения, можно насладиться наступившей тишиной и гармонией. Не грохочут техники, зато робко чирикают птицы. Шелестит ветер в кронах деревьев. В нос лезет запах свежей земли и смятых трав. Природная энергия сама собой потекла в тело, проникая в меридианы и замещая угасающую чакру. Легкость из тела испарялась, замещаясь тяжестью.

Вскоре каменная скамья была скрыта выросшим вокруг нее огромным деревом.

***

Палуба ходила под ногами ходуном, корабль мотало на высоких волнах, словно щепку. И хоть буря в небесах уже утихла, но море успокаивалось медленно. Соленая волна переваливала через борта, хлеща по доскам и унося в море кровь и трупы. А то, что не могла унести вода, скидывали за борт шиноби. Например, ледяные глыбы, в которые оказались вморожены некоторые пираты после встречи с техниками Рахьё. Сам же Юки таких незадачливых врагов и отправлял оттаивать в пучину вод. Но кроме пиратов на корабле были и другие противники. Киринины. В основном из клана Хозуки.

— Не смотри, если не хочешь, Сангецу, — привычно ловя баланс на толкающей ноги палубе, посоветовал я девчонке неподалеку от себя.

Хотя какой девчонке? Ей уже двадцать лет, этой Хозуки Сангецу, дочери Хозуки Мугецу, избравшей сторону Забузы и Теруми и предавшей этим клан.

— Они были врагами, Кёда, — безэмоционально ответила мне девушка. — Я сделала то, что должна была. Для них я была не полноценной Хозуки. Но я не смогу себя простить.

Я молча обнял девушку, притянув ее к себе и заставив отвернуться от вида истерзанных тел своих родственников. Она безвольно повиновалась, уткнувшись носом мне в грудь.

— Не сможешь простить — пойми. И помни, почему ты выбрала нашу сторону, — похлопав Сангецу по спине, заверил я ее. — Такова гражданская война, Сангецу.

Плечи девушки затряслись, немые слезы текли из ее глаз, чему я совершенно не мешал. Пусть выплеснет накопившиеся чувства хоть так. Сегодня ей пришлось предать свой клан, раскрыв их убежище. Уже месяц прошел, как началось восстание Забузы и Мей. "Восстание синих повязок", как его называют все чаще по причине того, что восставшие в качестве опознавательного знака носят повязки из ткани именно синего цвета. Пока борьба шла с переменным успехом. Момочи и Теруми удалось поднять под свои знамена достаточное количество шиноби, однако проблема была в том, что против них стояли кланы из высших эшелонов Кири, за которыми была поддержка знати, а та не совсем понимала причины конфликта между ниндзя и не планировала что-то менять в Тумане.

Примечательно, что помимо знати на стороне наших противников из тени выступала Страна Пламени, активно торгуя и снабжая тех же Хозуки всем необходимым, позволив тем нанять пиратский клан Фурато и еще несколько им подобных. Это выяснилось сегодня и было для меня крайне неудобно. Плечо доставки грузов у Страны Пламени на основные театры военных действий было гораздо короче, чем у меня из восточных колоний Страны Воды. Даже несмотря на наличие Узушио и Надешико, перекрыть товарообмен было сложно, потому что у Страны Пламени имелась Страна Чая, которая граничила практически вплотную со Страной Воды.

Похоже, Като Дана устраивало старое устройство Кири, при котором Туман становился постоянным источником все новых талантливых нукенинов, которых можно было переманить на свою сторону. Сейчас этот поток временно увеличился, но вскоре грозил иссякнуть. Поголовье шиноби в Стране Воды сокращается резко.

— Путь к городу свободен, — наблюдая, как Рахьё скидывает в море вмороженную во льдину мутную кляксу, произнесла Теруми. — Входим в него сейчас?

Я тоже посмотрел, как в воду канул Хозуки Мангецу. Гений своего клана, элита Кири, но проиграл шиноби, который казался ему грязью у ног. Иронично и показательно.

— Дождемся Кисаме, — ответил Мей Забуза, закинув тяжелый Кубикирибочо на плечо, клинок занбато уже полностью восстановился, напившись крови. — Они с Ороши наткнулись на кого-то сильного, раз взбаламутили всю бухту. Эй, кормчий! Веди к тем островам! Встретим Кисаме там.

— Лучше бы воспользоваться моментом и вычистить город от людей островного владетеля, пока тот сам не сбежал, — навалившись на чудом уцелевший борт джонки, заметила Теруми и закинула за спину концы охватывающей ее голову синей ленты, отчего они затрепетали на ветру. — У них наверняка есть личная охрана, как у тех, на прошлой неделе. Тогда мы группу наемников упустили. Если мы упустим группу наемников еще и сегодня, то потом они могут собраться, и мы потеряем больше людей.

— Лучше было бы этому владетелю добровольно сдаться, — недовольно ответил Забуза. — Проклятье! Я не дайме, чтобы разбираться с управлением городов! Но мне приходится этим заниматься, Мей!

— В первые дни мы были безжалостны к знати, многие погибли, и сейчас они просто боятся сдаваться, — напомнил я Забузе его же просчет, о котором я, кстати, его предупреждал.

— Кёда, заткнись, а? — умоляюще посмотрел на меня Момочи.

Я в ответ просто пожал плечами, показывая, что не претендую на истину в последней инстанции. И, заметив, что Сангецу более-менее успокоилась, шепотом посоветовал ей:

— Сходи-ка ты к ирьенинам, пусть тебя подлечат. Да и отдохнуть не помешает.

Девушка послушно кивнула. Во время абордажей она тоже не сидела сложа руки, несколько раз ей перепало, так что посетить соседнее, госпитальное судно, Сангецу точно не помешает. Благо оно как раз подошло, чтобы забрать раненых с нашего корабля.

— Если мы возьмем под контроль этот остров, то сможем перекрыть торговые пути со Страной Чая. Так что взять его нужно в любом случае, и оставлять под контролем ненадежного человека нельзя, — напомнила Теруми, посмотрев на Забузу. — Если не справимся с тылом, то придется остановить наступление на центральные острова.

— И потерять инициативу? — скептически спросил Момочи.

— Это не обычная война, Забуза, мы не можем действовать так, как привыкли. За нами нет дайме, — напомнила Теруми, заставив Момочи неприязненно скривиться.

От неприятного разговора его спас приблизившийся потрепанный корабль, на носу которого виднелась долговязая фигура Кисаме. Борта джонок сблизились достаточно резво, чтобы вскоре Хошигаки мог перепрыгнуть к нам.

— Как успехи? — первым делом задал вопрос Забуза. — Что за похабство вы устроили?! Чуть корабли по берегам не размазало!

— У пиратов появился адмирал, — медленно приближаясь и поведя плечами, чтобы пара Хирамекарей удобнее легла за спиной, ответил Кисаме. — Они сбились вокруг клана Фунато.

— Фунато? — постарался вспомнить Момочи. — Это же обычное отребье из северных морей.

— Не совсем, — покачал головой Хошигаки.

И стремительно сорвался с места.

Ворох бинтов, в которые были замотаны Хирамекарей за его спиной, слетели, подхваченные ветром, открывая запылавшее огнем чакры мощное спаренное лезвие. Пламенеющая аура вокруг меча тут же начала приобретать форму гигантского молота, грозящего размолотить корабль вместе с Забузой и Мей в лепешку.

Ожидаемый ход. Кисаме, несмотря на подготовку и характер, достаточно открытый человек. Его мысли прочитать было не так уж сложно. Мне было достаточно шага, чтобы оказаться на пути клинка. Вечно голодные сущности в этом моем клоне зашевелились, почуяв добычу и вырвались наружу, впиваясь в предоставленную им чакру. Сотканный из чакры молот врезался в подставленные мною руки, истаивая и быстро теряя силу.

Поглотить я успел не все, остатки удара обрушились на деревянные борта, разбивая их в щепки и едва не задев стоящую чуть в стороне Мей.

— Хех, Кёда. Цепной пес Теруми, как всегда на своем месте, — довольно оскалился Хошигаки.

— Как это понимать, Кисаме? — мрачно потребовал ответа Забуза, выступая из-за моей спины.

Огромный клинок Кубикирибочо с глухим стуком упал на палубу, сминая промокшие доски. За спиной Момочи словно встала тень, заставляющая волосы на голове вставать дыбом — сакки во всей его красе.

— А что тут непонятного, Забуза? — весело спросил в ответ Хошигаки, лихо разделив Хирамекарей и взмахнув пылающими от чакры половинками меча в обеих руках. — К твоему сведению, Фунато и Хошигаки родственники. И Арауни Фунато, глава клана, сообщил мне интересные новости. Например, что ты продался Дракону.

— Повтори-ка, что ты сказал, — сощурившись, с угрозой попросил Момочи.

— Что слышал! — с улыбкой ответил Кисаме, и с нескрываемой издёвкой спросил: — Неужели это еще не понятно никому? Те люди, кого ты назначаешь вместо правителей островов. Они же умные, образованные, уже несколько лет живущие в Стране Воды специалисты, которые когда-то учились в Отомуре, в Дайгакуре Орочимару. Какое странное совпадение, не так ли? Или, может, вспомнить…

— Ты окончательно сошел с ума, Кисаме, — мрачно оборвал Хошикаги на полуслове Забуза, явно недовольный поднятой темой.

— Может быть, но я пришел не за этим. Эта страна… — Кисаме поглядел на виднеющийся вблизи берег острова и город. — Дайме продался Стране Пламени, ты — Стране Звука. И это великая держава? Я зашел к тебе по старой дружбе предупредить, что больше не имею ничего общего с этой страной и с Туманом. Прощай, Демон.

Удар Хирамекарей по палубе расколол корабль пополам, с тяжким треском он переломился. За тревожными криками шиноби послышался шум заполняющей трюмы воды. Кисаме пропал, нырнув в воду, а Забуза даже не попытался его остановить, с яростью сжимая рукоять Кубикирибочо. Он только и смог, что процедить сквозь зубы:

— Что за дрянь только что произошла?

— Не стой столбом, Забуза! Давай сюда! — раздался крик с соседнего корабля.

— Ороши! — свирепо воскликнул Момочи, увидев человека, который мог дать ему ответ на мучающий вопрос. — А ну-ка поясни, что за падучая на Кисаме нашла?!

— Арауми Фунато с ним случился! — крикнул бегущему к нему по волнам Забузе Ороши. — Этот треклятый ублюдок морским демонам печень продал, силен, как Каге!

— Ближе к делу, — запрыгнув на борт, потребовал Момочи.

— Ближе так ближе, — поняв, что Забуза не склонен к выслушиванию долгих историй, ответил Ороши. — В общем, клан Фунато и все его пираты были наняты Страной Пламени и сейчас уходят драконить Узушио. Дайме Страны Воды отдал их Тайкену Страны Пламени. После этого Кисаме и рванул сюда. Так все и было, а что там в башке у него перемкнуло — этого я уж не ведаю.