Ямата-но Орочи

Глава 24. Пламя и листья

6 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

Гурен сверлила взглядом вывешенную перед зданием Академии таблицу, словно пыталась воспламенить ее одной лишь силой мысли. Итачи сильно сомневался в успехе данного начинания. Даже его отцу такое было пока не под силу, а уж он-то в мастерстве владения духовной энергией превзошел многих.

— Ну, теперь ты не вторая, — неловко пошутил Учиха, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку.

— Третья… — потерянно произнесла девушка. — Еще немного и четвертая…

Итачи тяжко вздохнул, тоже бросив взгляд на таблицу. На ней были сведены результаты письменного экзамена. На первом месте Учиха привычно нашел свое имя. А вот на втором вместо Гурен оказался Намиказе Менма. Для девчонки это стало личной трагедией. На самом деле, было бы удивительно, если сын Хокаге оказался бы на низких строчках. Намиказе Минато был известен своим умом и холодным рассудком, его жена тоже глупой не была. Бывает, что на детях природа отдыхает, но это был не тот случай.

— Хочешь, я тебе помогу? — предложил Итачи, в качестве поддержки положив руку на плечо Гурен. — Будем готовиться вместе.

Сам Итачи не считал свои достижения чем-то значимым. С такими родителями он должен был быть лучшим, но это давалось нелегко. Он делал все, что мог, но и этого было мало. Сила матери и отца были и есть недостижимы. Однако перед Гурен стояла планка куда ниже — всего лишь сам Итачи. Достичь ее он мог помочь.

— Эй, ты чего там делаешь?! — внезапный оклик заставил даже Итачи вздрогнуть. — А ну руки прочь от моей Гурен.

Если бы голос принадлежал парню, то Итачи, может быть, и последовал бы озвученному приказу просто из вежливости. Задач сближаться с чужими девушками у него в планах не было. Но голос был тонким и девичьим. А поддеть Хибакари, которая сама подобным часто промышляла, было не грех.

— С чего это она твоя, — обернувшись к стремительно приближающейся Хьюга, спросил Итачи. — Мы с ней на свидание пойдем.

— Чего?.. — аж встала как вкопанная от такого заявления Хибакари. — На свидание? Вдвоем?

— ТОЛЬКО вдвоем, понимаешь? — широко ухмыльнувшись, заявил Итачи.

— Я… — Хибакари растерянно глядела то на Итачи, то на недоуменно пытающуюся понять, что, собственно, происходит, Гурен, пока решительно не выпалила: — Я запрещаю вам!

Беловолосая девчонка подскочила к Гурен, решительно взяв ту под руку. Будь Хибакари побольше ростом и покрепче телосложением, ее гневно надувшееся личико и мечущие молнии глаза выглядели бы опасно. Но так уж вышло, что все ее потуги напустить на себя угрожающий вид делали ее похожей на взъерошенную кошку. Только шипеть оставалось начать.

— Вы еще маленькие для свиданий! — заявила Хибакари. — И Гурен моя! Хинату забирай лучше!

— Ты чего там вякнула, белобрысая погань?! — немедленно отреагировала на заявление сестры упомянутая Хината. — А ну сюда иди!

— Эй! От меня отцепитесь обе! — заорала оказавшаяся в эпицентре сестринского конфликта Гурен.

Итачи решил не оставлять ее в беде, покрепче схватив за плечо и притянув к себе, чтобы девчонка не оказалась на траектории случайного удара Хьюга.

— И после этого они что-то еще говорят про меня, — кисло посетовал Наваки, который только к этому моменту доплелся до стенда. — Сенджу громкие, у Сенджу шило в жопе, Сенджу с дуба рухнувшие. А Хьюга будто бы все в белом. Тьфу!

— Спасибо, — дернув плечом и стряхнув с себя руку Итачи, неловко поблагодарила того Гурен.

— Всегда пожалуйста.

— Слушай, ты, что, опять убивалась своим третьим местом? — спросил тем временем Наваки.

— Не смотри на меня, как на идиотку! — нервно ответила Гурен. — От тебя это особенно обидно!

— Да что опять не так?! Что я вам всем сделал?! — обиженно вспылил Наваки.

— Ты вообще чуть ли не в конце списка, — обличающее указала на Сенджу Гурен.

— О! Тоже мне… Можешь упиваться своим превосходством, сколько душе угодно, — быстро сменив гнев на снисходительность, отмахнулся Наваки. — Кому вообще нужны эти рейтинги?

— Ты… — Гурен уже явно собиралась обложить Наваки матом, но сдержалась. — Иди ты в пень. Вам меня не понять. Придурки. Оба два! Ненавижу!

— А меня? — пыхтя и двумя руками удерживая в захвате ладонь названной сестры, спросила Хибакари.

— Стоило бы, — ворчливо ответила Гурен. — Но нет, тебя не ненавижу.

— Ура! — отскочив от Хинаты, довольно завопила Хибакари. — Тогда пойдем отсюда. Чего мы стоим-то посередь площади под солнцем? В полдень по улице гуляют только бешеные псы и киринины! А мы не киринины.

— Где ты таких поговорок нахваталась? — лениво спросил Наваки. — А киринины и бешеные собаки — это же одно и то же, не?

— Не… Хм, — Хибакари задумалась, приложив палец к губам. — Ну, не всегда, наверное. Но гуляют одни в полдень, потому что бешеные, а вторые, потому что там на островах из-за тумана не знают, что такое солнышко. Вот. Так мы идем, нет?

— Куда идем?

— Амагуриама! — решительно указала вперед Хибакари. — Поможем утопить горе Гурен в чае! Я угощаю!

— Ого, да ты, никак, при деньгах? — язвительно спросила Хината.

— В отличие от некоторых, мама меня любит, — гордо вскинула подбородок Хибакари.

— Да ты все нарываешься!

— Зато тебя люблю я, — тут же полезла к сестре обниматься мелкая Хьюга.

— Хинату ты любишь, Гурен присваиваешь, — загибая пальцы, перечислил Наваки. — Ты не слишком жадная?

— А я всех люблю, — беззаботно ответила Хибакари, шагая к назначенной цели. — Мое сердце настолько велико, что может вместить в себя любовь ко всем!

— Ты говоришь, как мой отец, — неодобрительно посмотрел на Хьюга Наваки.

"И поступаешь, как мой".

Эту мысль Итачи озвучивать не стал, но она заставила его одновременно с Сенджу тяжко вздохнуть.

— Эй, вы чего? — удивленно оглянулась на парней Хибакари. — Я хорошая. Не надо на меня так смотреть.

— А, да забудьте вы про это трепло, — раздраженно отвесив оплеуху сестре, посоветовала Хината. — Лучше скажите, после обеда пойдем тренироваться?

— Опять? — кисло заныл Наваки.

— Завтра вторая часть экзамена! — грозно глянула на Сенджу Хината.

— А, ерунда. Что нам там делать-то? Знай бегай да приказы выполняй. Это экзамен для наставников, похоже, а не для нас.

Итачи с сомнением покачал головой. Да, во второй части экзамена предполагалось проверить навыки работы в группе генинов. И исходные условия миссии должны были установить в результате командно-штабной игры старших шиноби. Еще утром джонины-наставники команд соревновались в оперативно-тактическом искусстве, планируя ход будущей миссии генинов, исходя из поставленной перед ними условной оперативной задачи и имеющихся данных. Но завтра от джонинов генинам поступит только боевая задача, выполнять которую они должны будут самостоятельно. При этом паре команд придется действовать в одной группе. То есть проверяться будут навыки боевого слаживания генинов не только в тройках, но и между ними.

Пока это то немногое, что известно о предстоящем испытании. В остальном — полная неизвестность. Это напрягало, потому что все выглядело как-то сомнительно.

Резкий звук сирены заставил забыть обо всех переживаниях о дне завтрашнем. Пронзительный вой врезался в уши, он разносился над деревней, издаваемый многочисленными излучателями, которые были развешены на мачтах по всей деревне.

— Что за?.. — присев от неожиданности, пробормотала Гурен. — Сигнал тревоги!

— Амагуриама отменяется, идем в убежище, — нервно пошутила Хината.

— Это же учения? — с надеждой спросил Наваки.

— Не похоже, — напряженно ответил Итачи, в глазах которого сам собой зажегся багрянец Шарингана. — Гляньте на стены.

Стены домов вокруг начали стремительно темнеть. Да и не только они. Земля под ногами уже давно стала черной и твердой, именно от нее вверх волной всю Коноху накрывала чернота. Жители Конохи спешно закрывали распахнутые по жаре окна и двери, деревянные рамы грохотали с подозрительным металлическим звуком. Это защитное дотондзюцу было очень сложным и требовало уйму чакры. Просто так его использовать бы не стали. И через миг догадка Итачи подтвердилась.

Вспышка пламени резанула глаза, а через секунду по телу ударил грохот отдаленного взрыва. Пробегавшие далеко впереди одни из немногих случайных прохожих присели от звука и в страхе бросились к ближайшему дому, ища укрытия.

— Это на севере, жилой район, — широко распахнув окутанные жилками вздувшихся и пульсирующих вен глаза, испуганно сообщила Хината.

— Кто? — схватив за руку впавшую в ступор от взрыва Хибакари и ведя ее в сторону ближайшего убежища, спросил Наваки.

— Акацуки? — уже предвосхищая ответ, уточнил Итачи.

— Они, — кивнула Хината. — На юге тоже! Вижу восьмерых! Они расходятся по деревне! Они…

Итачи резко отдернул в сторону Хинату и отбросил в сторону, отпрыгивая и сам. В том месте, где только что они находились, вспыхнул алый бутон пламени, обдав жаром и хлестнув потоками горячего воздуха. В воздухе тут же засверкали снежинки розовых кристаллов, закружив вокруг подобно метели.

— Спасибо! Они были слишком быстры, — успев сгруппироваться при падении и уже стоя на ногах, поблагодарила Хината.

— Опять мы влипли, — пробормотал Итачи. — Только уже не одни.

Волна сверкающих кристаллов, подобно сонму лепестков сакуры на ветру, пронеслась по улице. Шаринган не позволял видеть сквозь технику Гурен, но Итачи видел сквозь прорехи в кристаллических снежинках противника. Их образ собирался словно мозаика из разрозненных кусочков, пока не собрался воедино, когда розовая волна техники Стихии Кристалла разбилась о футондзюцу и улетела вверх, осыпая землю сверкающим снегопадом.

Их было вновь двое, два человека в плащах с алыми облаками. И вновь у одного из Акацуки был Шаринган. За оранжевой маской не видно было лица, в ней была прорезь лишь для одного глаза, и сквозь него видно было багрянец додзюцу с тремя томое. Это был не Шисуи. Несмотря на то что тело было скрыто широким плащом, Шаринган Итачи позволял оценить механику движений человека. Она отличалась от таковой у Шисуи. Иной рост, иной вес и иной возраст. И иной напарник.

Да, спутать керамическую марионетку с Хошигаки Кисаме не получилось бы даже в пьяном бреду. Четыре составные руки — из-под рукавов плаща выглядывают только окрашенные в разные цвета кисти, и три лица — безносая маска с зубастым разрезом рта и треугольником трех точек-глаз и две гротескные драконьи морды с распахнутыми пастями по бокам. Свисающие с широкой шляпы-касы белые ленты из ткани скрывали почти всю голову, но эта жутковатая маска все равно была отлично видна. Коноха стала совсем уж проходным двором, если в ней оказались существа с таким внешним видом.

— Йо-хо-хо! Да у нас тут приличный улов! — восторженно рассмеявшись и даже захлопав в ладоши, воскликнул человек в оранжевой маске. — Сенджу Наваки и Хьюга Хината с Хибакари! Ты как никогда точен, Кьюкьёку-чан!!!

— Замолкни, Тоби, — голос напарника человека в маске был холоден и имел странное, пустое звучание.

— Кьюкёку-чан банзай! Банзай! Банзай!

Итачи слега нахмурился, наблюдая, как названный Тоби извивается всем телом, изображая поддержку своего товарища. Это был странный тип. В клане были слухи о том, что эволюция глаз может нарушать рассудок человека. Может, здесь такой случай?

— Не отвлекайтесь, — посоветовал своим спутникам Итачи. — Действуем по нулевой стратагеме.

— Ты серьезно? — нервно улыбнулся Наваки. — По той самой?

— Ага.

— Нулевая стратагема? — удивленно спросил Тоби. — А это что?

— Вам лучше не оказывать сопротивление, если не хотите лишних жертв, — вытягивая вперед руку с окрашенной в зеленый цвет ладонью, предупредил Кьюкьёку.

Это существо не пыталось использовать печати. Шаринган позволял видеть, как под одеждой шевелятся тонкие руки, как двигаются пустотелые пальцы. Щелкающие при каждом движении суставы были скреплены чакрой, она текла по керамическому телу, но ее движение было совершенно иным, чуждым обычному живому существу. Разобраться в нем было сложно. Невозможно понять, какую технику противник собирается применить. Однако узнать элемент и количество чакры еще есть шанс…

Пальцы Итачи сплелись в серии печатей.

Катон: Гокакью но Дзюцу!

Незримые сети футондзюцу, которые были готовы накинуться на пятерку генинов, поймали вылетевший им навстречу огненный шар. Стихия Ветра имеет слабость перед Стихией Огня. И техника противника была невысокого ранга. Чакра противника раздула пламя огненного шара. Техника Итачи утратила стабильность и начала разбухать, пока не взорвалась, швырнув в стороны волны пламени и сухого жара.

Огонь бессильно лизнул почерневшие стены зданий, не в силах пробить защитную технику, накрывшую Коноху. Но он на секунды скрыл генинов от взора противников, дав возможность приступить к выполнению сути нулевой стратагемы.

— В Академию! — крикнула Гурен, хлопком по земле воздвигая перед собой частокол из розовых кристаллов.

Итачи молча кивнул, быстро разворачиваясь и готовясь применить Шуншин.

Принимать бой не было ни малейшего смысла, так что единственно верный прием — бегство. Акацуки встретились им в очень неудачном месте. Площадь перед Академией не так уж велика, но Итачи с друзьями все еще не успели покинуть ее. Ближайшие здания, в которых можно было укрыться от Акацуки, были впереди, на перекрестье улиц. Но там же была парочка нукенинов. По бокам только деревья да аллеи. А защитное ниндзюцу покрывает только здания. Остается бежать обратно — в Академию. Но только этого им сделать не позволили. Незримый удар едва не вытряс из Итачи весь дух. Рядом тяжко вскрикнула Гурен, падая на колени. Она потерянно мотала головой, обхватив ее руками. Итачи чувствовал себя немногим лучше. Но этот прием ему был знаком.

Сакки. Мощнейшее духовное давление обрушилось на разум, туманя взор и делая ноги ватными. Такого Итачи не чувствовал даже от отца, хотя тот никогда и не бил во время тренировок всерьез. Но задуматься об этом парень не успел. Волна воздуха сбила его с ног, унося в сторону. По пути он сшиб Гурен, полетев вместе с ней кубарем по земле. Однако расстраиваться не приходилось, почти ровно там, где они только что находились, вспыхнул огонь. Взрыв разбил кристаллы Гурен, бросив в стороны вихрь острых осколков. Где-то в стороне загудел воздух, взбиваемый техникой Небесного Вращения.

— Не нужно убегать, — гулкий голос марионетки раздался над головой Итачи.

Убегать сейчас уже и не получится. Хотя варианты, конечно, есть.

Почувствовав, как пальцы Гурен складываются в очередной серии печатей, Итачи догадался, какую технику она собирается применить. Когда в воздухе замерцали шестиугольные кристальные сюрикены, Учиха был к этому готов. Кристальный диск практически лег ему в руку, чтобы тут же быть брошенным вперед. Тяжелое лезвие ударилось о поднятую красную руку Кьюкьёку, брызнув снопом искр и сбивая очередную технику. Второй кристаллический сюрикен уже пролетел мимо головы марионетки, но лишь затем, чтобы принять на себя удар третьего снаряда.

Два сюрикена с тонким стеклянным звуком встретились в воздухе, меняя свою траекторию. Глухой удар по затылку Кьюкьёку позволил на миг отвлечь марионетку, Итачи с Гурен вновь покатились по земле, стремясь разорвать дистанцию с противником. Но это не помешало Шарингану зацепиться взглядом за то, как беспрепятственно пролетает сквозь тело Тоби второй сюрикен, который был отброшен в сторону одноглазого человека в маске.

Кристаллический шестиугольник пронесся сквозь тело Тоби даже не замедлившись, не заставив дрогнуть ткань на его одежде. Словно там был призрак, а не человек. У Итачи неприятно засосало под ложечкой. Ему все меньше нравился расклад сил. В это мгновение воздух сотрясся от грохота. На Кьюкьёку обрушилась волна воздушного марева.

Хакке Кухекишо.

Комбинированная техника сестер Хьюга с треском разорвала ткань плаща Акацуки и заставила противника присесть к земле. Черное полотнище с алыми облаками унесло в сторону, открывая полностью керамическое тело Кьюкьёку. И оно почти в то же мгновение скрылось за пеленой пыли, когда на марионетку рухнула обвитая водяными жгутами каменная глыба. Словно гирю на цепи кусаригамы Наваки раскрутил созданную Дотоном каменюку в сотканных из Суйтона канатах и обрушил на голову противника.

Без толку! Чакра в марионетке снова пришла в движение, окрашиваясь в новый цвет. Поток воздуха швырнул в лицо поднятую пыль и каменную крошку. Но это была еще не вся техника.

— Захват без увечий затруднен, — раздался вновь гулкий голос марионетки. — Они нам точно нужны, Тоби?

— О, ты спрашиваешь меня, Кьюкьёку-чан?! — искренне удивился спутник марионетки, появившись недалеко от нее. — Гм, дай-ка подумать… Они нам нужны были, чтобы отвлечь от Пейна и компании сильных шиноби, Сенджу и Хьюга. Но они не появились. Значит, эти дети бесполезны?

— Бесполезны, — бусинки глаз из драгоценных камней на керамической маске Кьюкьёку странно блеснули. — Приступаю к ликвидации.

Внезапно голова марионетки резким, совершенно чуждым живому существу образом повернулась на сто восемьдесят градусов, открыв еще один лик Кьюкьёку. Белая, словно фарфоровая, маска с человеческими чертами лица и все теми же тремя глазами. Полные, окрашенные ярко красной краской губы распахнулись, собираясь выпустить собранную для техники энергию. Итачи внутренне похолодел, видя количество и мощь чакры, Шаринган видел ее потоки. Он вглядывался в них, расшифровывая готовящуюся убить их технику, глаза начало жечь. Пульсирующие волны жара, казалось, вытягивали все жилы из тела, направляя потоки энергии к додзюцу.

Печать легла на выхваченный из кармашка свиток в самый последний момент. Итачи не мог отразить вражескую технику. Волна сакки вновь придавила их к земле, парализовав и едва не лишив возможности вообще думать. Но Итачи смог поднять перед собой раскурившийся свиток со вспыхнувшими на нем линиями фуиндзюцу.

Пусть он Учиха, а не Узумаки, и на его плечах ало-белые веера, а не красные водовороты, но печати всегда давались Итачи легко. Поток слепящего белого пламени с грозным рокотом рванул вперед от марионетки, чтобы быть затянутым в сети фуиндзюцу. Руки Итачи обожгло жаром, бумага меж пальцев мгновенно высохла и стала хрусткой, она стремительно темнела, уголки даже начали тлеть. Но вот рокот неистового пламени стих, из медленно остывающего иероглифа огня в окружении линий фуиндзюцу исторгся сизый дымок, а генины все еще были живы.

Получилось! Итачи почувствовал, как по лбу скатилась капелька пота, а душа неистово вернулась в тело из пяток, в которые успела неизвестно когда провалиться. В горле тут же запершило от дыма. Впереди все было затянуто густым смогом, он поднимался от раскаленной земли и от спаленного по пути техники мусора, медленно рассеиваясь. Но вместе с тем краем глаза Итачи заметил, как к небу со всех сторон тянулись темные шлейфы густого черного чада, который медленно скрывал за собой солнце. Воздух затягивало тревожной алой пеленой.

Начали гореть леса вокруг деревни. И дело тут совсем не в технике Кьюкьёку. Мощный грохот от взрывов сообщил, что бои шли и в других местах. Итачи жестом приказал спутникам готовиться к отступлению. Сакки все еще сковывало тело, но нужно было двигаться. Нужно!

— Эй, может, они знали что-то о джинчурики, а, Кьюкьёку-чан? — раздался хнычущий голос сквозь пелену дыма. — Зачем же ты так… О, забавно. Они почему-то еще живы. Ты точно стараешься, Кьюкьёку-чан?! А…

Быстрый, тусклый из-за густого дыма росчерк света пронзил пространство, огласив его треском молний. Звук разрядов Райтона напоминал птичий щебет, он едва не утонул в далеком рокоте взрывов. Тугой узел переплетенных молний пронзил грудь человека в маске, заставив того издать лениво-удивленный возглас. Как и ранее атака Итачи, райтондзюцу не нанесло урона, даже не подпалив плащ Акацуки.

— Назад, семпай! — раздался крик где-то над головой.

А через миг с небес на землю рухнул еще один шиноби, в руке которого тоже было сжато сияние чакры. Но через мгновение оно коснулось фигуры человека в маске и, пронесшись сквозь него, обрушилось на черный камень площади. Усиленная дотондзюцу поверхность не выдержала удара, брызнув в стороны мелким щебнем. Осколки застучали о керамическое тело Кьюкьёку и пронеслись мимо Итачи. Рядом ойкнула Хибакари, в лоб которой прилетел один из камней. А вот человеку в маске все было нипочем.

Чакра в нем кружилась, она пылала, и самой яркой точкой в его кейракукей был единственный глаз.

Еще один Мангекьё Шаринган!

— Ай, да так же убить можно!!! — обиженно завопил Тоби, поднимая руку. — Ах, раз так… А? А! А-а-а! Кьюкьёку-чан! Со мной что-то не так! Я не могу пошевелиться! Спаси. Кьюкьёку-чан!!!

Неизвестный Учиха замер с поднятой рукой, истошно вопя и словно не замечая линий тени, коснувшейся его стоп. Не знай Итачи возможностей Шарингана, то мог бы даже поверить, что человек в маске и в самом деле попался на технику Нара. И был готов попасть в технику Яманака.

Итачи видел, как рыжеватый парень с рублеными чертами лица поднимает руки, уже сводя их в печати своего клана, чтобы создать технику. И Итачи печенкой чувствовал, что это не кончится ничем хорошим.

— Стой!!! — гаркнул он, срывая голос.

Итачи был никем для Яманака. Для этих семерых шиноби из южного Листа вся пятерка генинов из Листа северного не была даже друзьями. Еще парой месяцев ранее они могли встретиться по разные стороны в сражении где-нибудь в горных хребтах Страны Рек, они могли убить друг друга, могли способствовать гибели родных и близких. И на их руках есть кровь. Но сейчас южане пришли на помощь. Итачи должен был хотя бы попытаться остановить от ошибки вчерашнего врага.

И Яманака заколебался, отвлекшись на крик Итачи. Секунда. Но ее хватило, чтобы еще один человек сказал:

— Стой!

Приказ Итачи повторил светловолосый и голубоглазый парень, в руках которого сияла сфера из туго сжатой и закрученной чакры. Намиказе Менма.

— Это ловушка! — предупредил неожиданных союзников Итачи. — Бойтесь сакки!

— Ты смышлен, малыш, — внезапно произнес гулким голосом марионетки человек в маске. — На фоне остальных людей твое ничтожество чуть менее прискорбно. Превратить в кашу мозг этого парнишки было бы приятно.

— Ах, Кьюкьёку-чан! Таких слов ты не говорил даже мне! — на этот раз человек в маске заговорил своим голосом.

— То, что у тебя находится в черепе, я превратил бы в кашу с еще большим удовольствием, Тоби.

— А? — потерял дар речи на миг Тоби после слов своего напарника. — А ну выходи из меня! Брысь, брысь! А! Нет, я сам уйду!!!

Вокруг одноглазого Учиха пространство разрезало марево водоворота. Искажение пространства словно засосало его в одну точку, перенося в иное место. Точка эта была в районе единственного глаза. Снова техника Мангекьё? Но это уже вторая на один глаз! Такое вообще бывает?

Итачи тяжело вдохнул наполненный дымом воздух, отбрасывая в сторону возникшие мысли. Потому что сейчас были более насущные проблемы. Исчезнув, Учиха вынырнул из нового пространственного водоворота далеко в стороне, обиженно сложив руки на груди. А вот на том месте, где его только что как будто бы поймали в тени Нара, осталась стоять другая фигура в черном плаще. Четырехрукая и с керамической маской вместо лица. Точно такая же, какая сейчас воспарила над землей в нескольких метрах левее. Еще одна марионетка. Кьюкьёку. Итачи невольно сжал зубы. Он даже не заметил, как за ширмой человека в маске появился еще один противник. Но он догадался, что нечто подобное произойти может. Нематериальный Учиха имел вполне зримые меридианы и мог скрыть за собой нечеловеческую кейракукей марионетки.

— Что будем делать, Какаши-семпай? — отступив к беловолосому подростку с наполовину закрытым маской лицом, спросил Менма.

Итачи узнал его, этого парня, в одной из глазниц которого горел багрянцем Шаринган с тремя томое. Хатаке Какаши, значит. Это опасный тип, и на прошлой войне он успел отличиться.

— Может, Какаши-семпай разберется с одной из этих проклятых кукол? — язвительно крикнул Наваки, нервно перебирая пальцами.

— Уходить нужно, — переглянувшись с Какаши и Менмой, предложил Итачи.

— Согласен, — мрачно ответил Хатаке, неуловимым движением перехватив кунай в руках и готовясь к созданию техники.

— Всем — кольцо на Гурен! — тем временем резким тоном приказал Итачи своим спутникам. — Блокируем.

Итачи и сам тут же последовал своему приказу, отпрыгнув назад и в полете сформировав нужную ручную печать. Когда его стопы коснулись земли, чакра уже лилась тонкими ручейками к Хинате и Наваки, а от тех к Хибакари и Гурен. Кольцо чакры связало их. Учиха ощутил азарт и гнев Сенджу, липкий страх и несокрушимую решительность Хинаты, любопытство и непоколебимое спокойствие Хибакари, холодную расчетливость и уверенность Гурен. Чакра позволяла ощутить эмоции друг друга. Техника ее передачи одна из первых, которой обучают еще в школе. Усилить своего напарника, когда своих навыков для противника не хватает, но открыться ему, показать свои чувства — это сложно. Поэтому практика всегда отнимает много времени. Однако оно того стоило.

На любезно давшую несколько секунд на подготовку техники одну из копий Кьюкьёку посыпались кристаллические копья. Воздух взревел, когда его пронзили летящие выше скорости звука тяжелые снаряды. Они с грохотом вонзались в приобретшую алмазную твердость землю, высекая снопы искр и взрываясь мириадами острейших осколков. Керамическое тело марионетки парило в воздухе, ускользая от атаки, но в крепкой броне появилось несколько прорех.

С тихими щелчками суставов чакра в теле марионетки вырвалась наружу в виде разрядов электричества, разрушая в пыль лепестки кристаллов. Холодная улыбка проявилась на красных губах Гурен. Розовый песок мелким снегом взвился в воздухе, повинуясь ее воле и накрывая марионетку с головой, проникая в ее тело. Техника, напоминающая способности Третьего Казекаге, была хороша против таких кукол. Мелкая кристаллическая пыль забила суставы, каждое движение которых стирало теперь керамические поверхности и блокировало кукольные сочленения Кьюкьёку.

Марионетка попыталась избавиться от этой помехи. Поток воды брызнул во все стороны от ее тела, мощными струями промывая суставы. Но тонкие лепестки розового камня подхватили тело Гурен, поднимая его в воздух. Словно дерево из кристалла, мерцающие в дымном сумраке друзы стремительно росли вперед, унося на себе балансирующую девчонку. Вода вокруг Кьюкьёку взметнулась вверх и тонкой струей устремилась к Гурен. Кристаллы под ее ногами вильнули в сторону. Чувствуя Итачи, куноичи ловила его эмоции и отдавалась им. Шаринган ловил каждое движение. Гурен не видела их, но она чувствовала. И ускользнула от атаки, грациозно выгнувшись и ловя рукой струю воды. Суйтондзюцу Кьюкьёку, только что с ревом разрезавшее несколько деревьев в ближайшей аллее, легло в руку девушки. Жидкая вода подернулась быстро растущей кристаллической корочкой, устремившейся к марионетке.

Гурен обращала воду в кристалл, тут же готовя следующую технику.

Шотон: Суйшо Ро но Дзюцу!

Круг света вспыхнул под ногами рухнувшей под тяжестью выросших на ее теле друз кристаллов марионетки. А через миг всю фигуру одной из копий Кьюкьёку объял столб слепящего сияния, чтобы тут же пропасть. Оставив после себя глыбу кристалла, в котором, словно муха я янтаре, застыла марионетка.

— Наваки!

— Я тут! — крикнул Сенджу, уже оказавшись возле скованной марионетки.

Тяжелый удар обрушился на кристалл, сотрясая землю. Наваки удивленно охнул, отброшенный на пару шагов назад. Вместо того, чтобы расколоться вместе с Кьюкьёку, созданная Гурен ловушка осталась невредимой. Дичь оказалась слишком крепка.

— Кольцо на меня! — в тот же миг крикнул Итачи, срываясь вперед.

Связывающий генинов поток чакры сменил направление. Сила обрушилась на Итачи, зажегшиеся на кончиках его пальцев робкие огоньки призрачного пурпурного пламени полыхнули факелами. Символы пяти стихий в них хищно трепетали. Итачи оказался возле скованного противника в одно мгновение, его ладонь с силой впечаталась в гладкую, слегка прохладную поверхность кристалла. Пурпурное пламя окружило технику Гурен, обвивая ее линиями фуиндзюцу.

Гогьё Фуин!

Не лучший выбор сейчас, но это была сильнейшая печать, которую Итачи мог быстро создать. Он не стал любоваться эффектом своей техники, сразу же отскочив от скованного противника в сторону. Шаринган позволял видеть, что Печать Пяти Элементов не в полной мере заблокировала чакру в марионетке. Тем более их здесь было две. А еще нельзя забывать о человеке в маске. Медлить было нельзя.

Второй марионеткой занимались шиноби южного Листа, и на нее у них уходило больше времени. А помощь все не прибывала. Нужно было что-то делать. Но ничего сделать они не успели. Заблокированная печатью чакра в теле марионетки была не самой большой ее опасностью. Гогьё Фуин не запечатывала духовную энергию. Мощь сакки вновь обрушилась на сознание Итачи. В этот раз она не только парализовала. В душе рождались и умирали самые разные эмоции. Страх и радость, гнев и печаль — этот шторм захватил сознание. Чужие эмоции все еще струились по кольцу чакры, не улучшая положения.

Итачи болезненно скривился, схватившись за голову и чувствуя, как теряет связь с реальностью. Даже после тренировок с отцом к такому духовному давлению нельзя было быть готовым! Связывающее генинов кольцо рвалось. С тихим стоном рухнула на колени Гурен, невидящим взором уставившись в пустоту. Яростно взревел Наваки, начав крушить землю. Тяжелые удары дрожью отдавались в ступни Итачи. Закричала Хината, не в силах выдержать духовного давления. С Итачи оставалась только Хибакари. Он не видел ее, но она была рядом. Словно внезапно развернувшаяся бездна, в которой пропадало сакки марионетки.

Итачи из последних сил тянулся к этой бездне, убегая от сводящего с ума давления. Он не понимал, что это и откуда оно в Хибакари, он просто хотел спастись и помочь другим.

— Вы слишком навязчивые букашки, — вновь раздался гулкий голос Кьюкьёку.

Букашки. Наверное, для марионетки они именно ими и были. Ничтожными существами. У них не было шансов на победу. Итачи был слаб. Давление чужого духа вцепилось в него, рождая отчаяние и самоуничижение.

Он был слаб. Он мечтал стать таким же, как мать. Мечтал встать вровень с отцом. Но не мог одолеть даже марионетку! Даже нукенина из собственного клана, который всего на пару лет старше самого Итачи! Если бы только у него были эти глаза…

— Вы надоели мне, — вновь загрохотал голос Кьюкьёку. — Убейте друг друга. Ради меня. Ради совершенства и будущего этого мира!

Приказ вонзился в голову, побуждая действовать. Руки едва ли не против своей воли потянулись к свиткам, спрятанным в нагрудных карманах. Рядом раздался яростный рев Наваки и треск раскалываемых кристаллов Гурен. Итачи видел, как они схлестнулись друг с другом. Они были словно марионетки в руках этой куклы, духовная энергия которой была просто чудовищно велика. Настолько, что могла поработить.

— Как я буду смотреть в глаза своему отцу после смерти, если сейчас подниму руку на друзей? — ошеломленно пробормотал Итачи, выхватив опаленный огнем свиток, который уже доставал совсем недавно.

Запечатанный в бумаге огонь вырвался наружу. Белое пламя пожрало наполненный дымом воздух и готовилось устремиться вперед, к заключенному в кристалл Кьюкьёку. Но перед розовым кристаллом внезапно появилась фигура. Черные волосы были растрепаны быстрым перемещением. Белые глаза Хинаты заполнены ужасом от того, что тело не повинуется разуму. И от предчувствия близкой смерти, от жара стремительно приближающегося вала белого огня. Итачи, благодаря додзюцу, прекрасно видел все. Но не мог уже остановить чужую технику. Однако в последний миг перед ним появилась другая девушка.

Хьюга с белыми волосами.

Белое пламя техники Кьюкьёку, которое было выпущено из печати Итачи, с ревом ринулось вперед, чтобы быть втянутым в вихрь Хаккешо Кайтен вокруг Хибакари. Сияние чакры в технике Хьюга смешалось с огнем. Жар опалил лицо Итачи, заставив отшатнуться, но он не мог заставить себя отвернуться. Шаринган с холодной жестокостью запечатлел каждый миг. Каждый всполох огня, лижущий кожу Хибакари. Идеальная техника защиты клана Хьюга работала. Она защищала наследницу главной ветви, стоящую за спиной беловолосой Хьюга. Но она не спасла Хибакари. Белые волосы свернулись от жара, превратившись в комок черной пакли. Кимоно горело прямо на теле, обнажая броню из быстро обугливающейся кости.

Итачи застыл от ужаса. Уже рожденного его собственной душой, а не наведенного сакки противника. Чакра все еще связывала его с Хибакари. Он отчаянно направлял ей свою энергию, он чувствовал пожирающую тело боль, словно горел в огне сам. И невидимое пламя пожирало его глаза. Чакра бурлила, стекаясь к додзюцу. И в еще больший ужас Итачи приводило засевшее глубоко в подсознании удовлетворение. Он догадывался, что значит этот жар в глазах. И он знал, что Хибакари тоже ощущает его чувства. Чувствует его потаенную радость.

От осознания этого Итачи захотел умереть вместе с ней.

Для него словно вечность прошла прежде, чем белое пламя наконец стихло. Вращение Хаккешо Кайтен остановилось. Рокот ветра и рев огня пропали, обрушив на голову звенящую тишину. Еще секунду Хибакари стояла, прежде чем обугленные мышцы перестали держать ее тело. Она рухнула на колени. Удивительно ясные и яркие глаза на обожженном лице смотрели в глаза Итачи. Прежде чем печать на лбу Хьюга вспыхнула зеленым, и веки закрыли Бьякуган Хибакари навсегда, она успела сказать:

— Твои глаза… Так красивы. Как у мамы…

Слов не было слышно, но Шаринган позволил считать движение высохших губ. Веки закрыли белые глаза Хибакари. Печать на ее лбу потухла. Кольцо чакры оборвалось, оставив Итачи один на один с самим собой. Обожженное тело Хьюга рухнуло на землю. На ее спину медленно опустились тлеющие листья, принесенные ветром объятого пожаром леса вокруг Конохи.

— Хиба… — потеряно прошептала Хината. — Нет! Хибакари!!!

Крик Хинаты словно по оголенному сердцу резанул. Итачи, не веря произошедшему, уставился на свои руки, которыми только что оборвал жизнь подруги. Капли крови расплывались по покрасневшей от жара коже. Капли крови, которые слезами стекали из его глаз. Они были словно кровью Хибакари на его руках.

— Вот же никчемные бездари, — внезапно прозвучавший дерзкий и резкий женский голос заставил Итачи дернуться. — У них тут противник прямо перед лицом, а они драму разыгрывают. В Конохе все такие придурки?

— Это всего лишь дети, Амеюри, — мягко заметил второй голос, на этот раз мужской.

Оглянувшись в сторону говоривших, Итачи увидел уже знакомую пару кирининов. Женщина с парой мечей — Ринго Амеюри. И черноволосый копейщик — Юки Кёда. Последний стоял между Менмой и Какаши, раскинув руки в стороны. В его ладонях стремительно тонули сжатая сфера чакры и сгусток молний, которые шиноби южного Листа по приказу Кьюкьёку нацелили друг на друга. А рядом маячила фигура второй марионетки Кьюкьёку. И она тоже оказалась закована в кристалле, но только белом, ледяном.

— Забери их отсюда и уведи в Академию. Этот противник им не по зубам, — попросил Юки, отпустив тяжело дышащих Хатаке и Намиказе, до которых, кажется, начало доходить, что они только что чуть не сотворили.

— Сделаю.

— Еще один кожаный мешок? — прозвучал гулкий голос Кьюкьёку. — Умри!

Итачи, ожидающий новой волны сакки, с удивлением понял, что ничего не произошло.

— Когда-нибудь — обязательно, — мягко ответил марионетке Юки, подходя ближе к одному из скованных тел Кьюкьёку. — Но на сегодня у меня иные планы.

— Эй, чего встала, как вкопанная?! — тем временем Ринго уже подошла ко все еще не сводящей с Хибакари глаз Хинате.

Хьюга просто сидела не шелохнувшись. По ее лицу текли слезы, но она так и не решилась подойти к телу своей сестры. Поэтому Амеюри, не долго думая, пришлось схватить ее за волосы и потащить за собой.

— Так, все пошли отсюда, а то я сейчас пинками погоню! — решительно пригрозила Ринго. — Я еще жить хочу, в отличие от вас.

И в этот миг за ее спиной от земли в небеса устремилась ледяная стена, отсекая от генинов и Кьюкьёку, и Юки, и Хибакари.