Ямата-но Орочи

Глава 51. Рюджин

20 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

Грохот техники заглушил рев и крики монстров и людей. Два широких воздушных лезвия сорвались с клинков Сары. Они прорезали широкую просеку в рядах чудовищных созданий. Белые Зецу словно обезумели, их тела слипались и превращались в многоруких и многоглавых химер, покрытых шипами и имеющих лезвия вместо кистей рук. Сжатый техникой меча воздух разрывал, кромсал и рубил этих монстров. В ярком свете Луны куски тел взмывали вверх, разбрызгивая во все стороны белесую слизь, нечто похожее на кровь. Они падали обратно на землю и катились вниз по оголившемуся склону горы, подобно лавине из плоти.

И по этой кровавой массе, поскальзываясь на склизких внутренностях, вперед прорывались самураи и нинсо. Прогрохотали выстрелы винтовок — залп самураев снес первые ряды Зецу. Принцесса Роурана быстро скользнула взглядом по полю боя. Справа от нее шиноби Суны и Ивы тоже пробились сквозь плотный строй Зецу. Подобно ей, Каге разметали передние ряды и рассеяли силы противника, позволив бойцам послабее вгрызться в Зецу и развить наступление. Из-за проблем на северном направлении следующий этап операции пришлось скорректировать. Сейчас необходимо было подготовить базу для возведения барьера и ограничения возрождающегося Джуби. И из всех возможных координат для опорных точек будущего барьера пришлось выбирать чуть ли не самые северные. Поэтому на юге наступление стало более интенсивным.

Сара тяжело выдохнула и потрясла руками, в которых продолжала крепко сжимать пару мечей. Кавакихиме и Ичикишимахиме на самом деле были преобразившимися змеями, они могли быть куда более легкими и удобными, чем обычные мечи из стали. Но используемые Сарой тайдзюцу и кендзюцу все равно выматывали. Мышцы рук начинало неприятно жечь, хотя нежная волна исцеляющей чакры унимала боль. Тагицухиме и Тагорихиме, пара превратившихся в серьги змей, исцеляли ее тело и наполняли его энергией.

— Не забывайся, — прозвучал мягкий голос Тагорихиме в левом ухе, — тебе далеко до отца.

— Ты куда крепче других людей, но помни о своих пределах, — неодобрительно проворчала в правом ухе Тагицухиме.

— Спасибо за заботу, — поблагодарила змей Сара и попыталась успокоить дыхание.

Волосы неприятно липли к телу из-за пота, сердце бешено стучало в груди, а мышцы и легкие жгло от нагрузки. Змеи были правы. Сначала битва с Мадарой, теперь это — ей нужно было отдохнуть. Да и не только ей. Шиноби — не машины. Даже управляя марионетками, они устают. Даже при поддержке лучших ирьенинов, они умирают. Зецу слишком много. Атака начинает захлебываться, но коалиция пока держится.

В сумраке ночи вспыхнули и поплыли над головами врагов тусклые багряные шары, превращая Зецу в высушенные мумии. В лунном свете заискрились мириады снежинок и заплясали золотистые искорки песчинок. В бой вступила семья Казекаге. Сара наконец смогла спокойно позволить себе перевести дух.

— Чомей-сан, — окликнула она стоящего рядом монаха. — Мы уже на месте. Сколько еще ждать?

Массивный человек, выглядящий как типичный нинсо, коих сегодня под руководством Сары было немало, оглянулся на принцессу с извиняющейся улыбкой и сказал:

— У отряда Курамы проблемы. Гора, на которой должна была находиться их опорная точка, оказалась снесена взрывом Биджудамы. Сейчас они возводят новую гору.

— Скоро закончат, — заверил ее второй человек. — Времени осталось немного.

Этот второй человек имел шесть рук и белые глаза. Омушимару и Чомей, для остальных они были могущественными шиноби и нинсо, но мало кто знал об их истинной природе. Сара знала, поэтому просто смиренно приняла их ответ и посмотрела вдаль, туда, где в лунном свете впереди высилась смутно различимая черная, содрогающаяся гора.

Десятихвостый. Впервые увидев его, Сара замерла в изумлении. Она, наверное, как никто иной знала, кто такие биджу. Она была замужем за одним из них! Но мощь и размеры этого Хвостатого поразили даже ее. Он был подобен горе, подпирающей небеса. Природная энергия вокруг просто сходила с ума. Ее бескрайний океан, который привыкла ощущать Сара, истончался и стекал в одну точку. Давление чудовищной силы Джуби обескураживало. И ведь он еще не возродился полностью.

— Он дрожит, — внезапно осознала Сара и оглянулась к Омушимару.

Десятихвостый и раньше шевелился. Отец сказал, что он пока не возродился до конца. Из-за блокировки драконьих жил процесс идет медленно и мучительно. Вопли Джуби давно громом разносились над землей. И сейчас они стихли. Посмотрев на отца, скрывающегося за маской шестирукого шиноби, Сара осеклась и забыла, что хотела сказать. Лицо Омушимару оставалось спокойным, но его взгляд был сосредоточен только на Десятихвостом. Это заставило Сару резко оглянуться.

Содрогающаяся в лунном свете громада к этому времени начала оплывать, словно восковая фигурка на ярком солнце Роурана. Ее контуры смазались, ее плоть потекла вниз, превращаясь в бесформенный комок. Пока что-то впереди не изменилось и процесс не пошел вспять. Бесформенная гора резко задрожала и рванула в стороны, обретая четкие очертания. Но, несмотря на это, более привлекательной не становилась. Масса плоти Джуби вытянулась, из нее выросли длинные тонкие конечности, тело удлинилось — Десятихвостый напоминал причудливое насекомое, палочника с четырьмя конечностями и уродливой головой, из которой словно корона торчал венчик рогов. Единственный огромный глаз вспыхнул в ночи багрянцем, на фоне красного сияния отчетливо были видны черные концентрические круги с нанизанными на них бусинками томое.

— Он возродился, — успела услышать Сара слова отца, прежде чем все утонуло в оглушительном реве Джуби.

Она видела, как ночь озаряют вспышки кендзюцу самураев и свет ниндзюцу монахов, но их шум пропал. Остался только этот рев, от которого словно дрожали сами кости. Саре стоило немалых усилий просто устоять на ногах. Когда рев прекратился, ей показалось, что на землю опустилась неестественная тишина. Только спустя секунду до нее начали доноситься звуки. И кто-то дернул ее за плечо, это оказался Чомей.

— Приказывай отступать, — эти слова она скорее прочла по губам, чем услышала.

Приказывай? Да кто услышит ее приказ?! Сара с беспокойством посмотрела вперед и удивленно распахнула рот. Оглушенные люди были не самой большой проблемой. Десятихвостый мог не только громко кричать. Его крик — это вообще меньшая из возможных проблем! Огромная черная клякса из чакры возле его рта — вот это проблема! И взгляд огромного красного глаза, устремленный словно прямо на Сару. Она невольно крепче сжала ладони и решительно подняла мечи.

— Ты всего лишь человек, даже не пытайся, — быстро поняла, что пришло на ум Саре Тагицухиме.

— Ты не остановишь Биджудама, — вторила ей Тагорихиме. — Отступи!

— Мы ставим барьер! — крикнул Чомей, резко складывая печати.

— Но!.. — Сара примерно прикинула, где располагаются другие опорные точки барьера и выругалась.

Идея ограничить Десятивостого мощнейшим и крупнейшим в истории барьером была неплоха. Четверо биджу могли ограничить техникой Шисеки Йонджин хоть всю Страну Железа, защищая весь мир от буйства Джуби. И обрекая на верную смерть всех, кому не посчастливится остаться внутри. Сейчас такая участь могла постигнуть тысячи людей! Сара быстро оглянулась, пытаясь найти взглядом Каге. Если они объединятся, то могут попытаться остановить Биджудама.

Она не успела. Бомба Хвостатого уже мчалась вперед, а перед Сарой в воздухе росла вверх ровная и тонкая стена из ярко-алого сияния Формации Четырех Багровых Ян. В этот момент по воздуху пронесся еще один оглушительный раскат грома, заставивший принцессу пригнуться и резко обернуться в его сторону. Чтобы увидеть, как по черной кляксе из огромного количества чакры бежит сеть тонких трещин. Нет! Трещины бежали не по Биджудаме! Раскалывалось само пространство перед Бомбой!

Йомидзи! Это техника отца!

Тело Биджудамы разорвало пространственными искажениями, вся ее энергия провалилась в трещины и рассеялась. На землю обрушилась лишь ослабленная ударная волна. Она всколыхнула волосы оставшихся за барьером людей и бессильно врезалась в алую стену, подняв немного пыли. Одновременно с этим ночь осветило яркое пламя.

Белые Зецу бежали. Земля горела у них под ногами, их тела пылали и распадались на куски, зловонный дым накрывал их ряды. Этот неестественный пожар тянулся во все стороны и уходил далеко вперед, закрывая собой силы коалиции. Эта картина могла испугать не меньше, чем появление Десятихвостого, но наоборот успокоила Сару.

— Ты можешь открыть проход в барьере? — спросила Сара у сосредоточенного Чомея.

— Да, — кивнул в ответ биджу и неловко пробормотал: — Некрасиво как-то получилось.

Сара слабо улыбнулась. Да, людей буквально бросили за барьером один на один с летящей в них Биджудамой. Может, они и поймут, что лучше уж пожертвовать только ими, а не почти четвертью всей коалиции. Но лучше от этого никому не станет. Даже сейчас, когда в алых стенах барьера начали открываться ровные прямоугольные прорехи, сквозь которые тут же рванули наружу едва избежавшие смерти люди.

Сара позволила себе облегченно выдохнуть. Последние часы были слишком напряженными. Им пришлось увеличить интенсивность наступления, это отняло много сил и жизней. Даже после отмены Эдо Тенсей. Слишком много Белых Зецу, слишком мало времени на восстановление. Нужно было рваться вперед. чтобы барьер был установлен в срок. Кажется, они успели. Джуби и Мадара в клетке, вот только…

— Барьер в самом деле удержит их? — с сомнением спросила Сара.

— Десятихвостый очень силен, но он разбрасывается своей силой бездумно, даже если кто-то направляет его, — медленно ответил ей Чомей. — Барьер может сдержать его, пока Мадара не подчинит себе всю силу Джуби.

— А когда он ее подчинит, то… — начала было говорить Сара, но ее прервали крики людей.

Принцесса Роурана вновь отвлеклась от Чомея и попыталась быстро понять, что стряслось на этот раз.

— Сара-сама, там, — привлекла ее внимание стоящая неподалеку онна-бугейша по имени Шиджима и указала в сторону Джуби.

Огромный темный силуэт, освещенный тусклым лунным светом, вновь преображался. Он стремительно сжимался, пропадая меж заросших лесом гор. Сара застала лишь тот момент, когда Джуби уже практически пропал. Только последние видимые с ее места части тела Десятихвостого стягивались в одну точку. Словно дым тягой засасывало в дымоход. Или вода уходила в слив. Гигантское тело биджу сжималось, пока не пропало вовсе. А через долгие несколько секунд на смену ему из-за контура гор в небеса устремился огромный столп.

Голый ствол дерева быстро рвался в небеса, словно стремясь подпереть их своим телом. До ушей Сары донесся тяжелый треск, земля под ее ногами угрожающе задрожала. Горы вдали, у подножия стремительно растущего древа, начали дрожать и осыпаться, словно песчаные дюны. И им на замену вырастали новые. Это были корни. Толстые, хищно вгрызающиеся в скалы и дробящие их. Они разрастались во все стороны, впивались в землю, извивались, словно тысячи щупалец гигантского спрута. С грохотом они равняли ландшафт. Птицы, которые еще не успели сбежать с полуострова, в панике взлетали в небеса. И многие тут же камнями падали обратно, когда тонкие отростки от гигантских корней хищно выстреливали в их сторону.

Земля тряслась под ногами Сары, но за алым барьером перед ней земля и вовсе словно превратилась в море. По ней шли волны, горы падали в разверзающиеся трещины. К счастью, большая часть войск коалиции уже успела уйти из этого проклятого места. И когда на кромку Шисеки Йонджин накатил очередной вал из земли и перемолотых деревьев, проходы в барьере были уже закрыты. Алая стена не дрогнула и выдержала этот удар. Но через миг она едва заметно прогнулась и завибрировала. В нее врезались корни. Они уперлись в барьер и начали расталкивать землю в стороны. Отростки гигантского древа извивались и переплетались, они вгрызались глубоко в землю и взбирались по алым стенам вверх. Пламенная чакра Шисеки Йонджин опаляла дерево. Клубы дыма и стена из корней скрыла все, что творилось за барьером.

Еще минуту корни беспорядочно извивались и рвались наружу, пока все не затихло. Было слышно лишь, как тихо потрескивала обугленная древесина, ночь озаряло алое свечение барьера и всполохи огня. Все, что осталось за стеной Шисеки Йонджин, было скрыто переплетением корней и дымом, над которыми высился лишь гигантский голый ствол дерева без единой веточки. Только на самой его вершине едва покачивался один единственный гигантский бутон в венчике широких листьев.

— Теперь да поможет нам Рюджин.

Эти слова были произнесены негромко, Сара могла и вовсе пропустить их, если бы это не сказал Чомей. Биджу в человеческом обличии не моргнул и глазом, пока на барьер напирал вал из переплетения корней. И сейчас он неотрывно смотрел в небеса, где за кромкой барьера парила багряная луна. Сегодня она казалась особенно большой, особенно близкой. Ее диск едва не касался гигантского бутона на вершине Шинджу. И только сейчас принцесса поняла, что из-за Шисеки Йондин вернулись не все. Омушимару. Одно из воплощений ее отца осталось там.

***

Земля подо мной перестала содрогаться, раздирающие ее корни Шинджу замерли, полностью перекроив окружающий пейзаж. Куда бы я ни посмотрел во всех восьми своих телах, везде было одно сплошное переплетение корней. Да уж, чтобы удержать подпирающий небеса ствол Божественного древа, ему нужно крепкое основание. Не будь вокруг барьера, то корни могли бы дотянуться даже до побережья.

Впрочем, Шинджу нужна была не только опора. Ему нужна была еда. И именно ее он лишился, уперевшись корнями в барьер. Сейчас меня окружала пустота. Привычное биение жизни пропало, осталось позади, за кромкой барьера. Здесь не ощущался ток энергии в Рюмьяку, здесь иссохли растения, не ощущалось даже вездесущего фона от микроорганизмов. Стерильная пустота. Природная энергия билась лишь в теле заполонившего все вокруг Шинджу.

Я задумчиво запрокинул голову вверх, чтобы рассмотреть бутон на вершине древа. Не заметно, чтобы он спешил раскрываться. Пусть в Джуби удалось собрать чакру всех девяти биджу, но далеко не всю. Лишь по половине от Однохвостого и Треххвостого. И совсем уж крохи от Двухвостой, Семихвостого и Девятихвостого. И даже сейчас ему удалось собрать не так уж много природной энергии из земли и чакры из шиноби. Куда меньше, чем я рассчитывал изначально. Станет ли это проблемой? С появлением второго Джуби - не должно. Хотя, на самом деле, на данный момент я ступаю в неизвестность. На этом этапе у меня слишком мало данных о природе Десятихвостого и Ооцуцуки, чтобы быть уверенным, что эксперимент завершится так, как я рассчитывал.

Поэтому эксперимент придется держать под личным контролем.

Затвердевший по моей воле воздух вокруг меня начал принимать свою привычную форму, отпуская из своих объятий. Несколько секунд полета, и стопы касаются твердой поверхности дерева. Легкая дрожь прокатилась по корню, из него показались хищно извивающиеся отростки. Они, как слепые черви, качались из стороны в сторону, постепенно приближаясь ко мне. Шинджу манила моя чакра, я чуть ли не физически ощутил его липкие касания сквозь подошву сандалий. Но под моим взглядом отростки на корне успокоились. Сквозь кору проступил вязкий янтарный сок, напоминающий смолу и источающий странный свежий аромат.

Янтарная жидкость стремительно испарялась, превращаясь в природную энергию. Корень под моими ногами звонко треснул, отростки на нем жалко скукожились и застыли сухими и ломкими веточками. Я же прикрыл глаза и легонько потер веки. Несложная в целом техника, но глаза от нее жжет. Зато идти по увядшим корням куда как проще, чем по пытающимся меня сожрать.

Впрочем, путь предстоял мне недолгий. Несколько прыжков сквозь переплетение корней. И вот уже массивный ствол Шинджу прямо передо мной. Здесь, у его подножия, было свободнее. Несколько толстенных корней расходились в стороны и впивались в безжизненную землю. И только позади многочисленные отростки Древа начинали ветвиться, наползать и обвивать друг друга. Последний прыжок — я приземляюсь на землю. Одновременно ноги всех восьми тел касаются сухого и голого камня, от стоп вверх поднимается тяжелое облачко праха — все, что осталось от растущих здесь совсем недавно деревьев и трав. Шинджу и заблокированные драконьи жилы превратили это место в безжизненную пустыню. Ни растений, ни животных, ни грибов. Даже бактерий не осталось. Стерильная пустошь. Уже знакомая мне по миру, в котором мне пришлось сражаться с Исшики. Та пустынная планета была лишена и намека на природную энергию. Безжизненная и отработавшая свое грядка для Божественного Древа.

— А по внешнему виду пальма пальмой, — окинул я взглядом высящийся надо мной ствол.

Я мог рассмотреть его сразу с нескольких ракурсов и несколькими додзюцу. Энергия текла по огромному телу и концентрировалась в бутоне. Медленно, очень медленно он открывался. За сложенными лепестками прятался глаз, постепенно наливающийся цветом и чакрой. Причудливое создание, однако.

— Опять не выглядишь удивленным. Ты предвидел это?

Я неохотно повернулся к говорившему. Все восемь голов разных тел синхронно уставились на крохотную в сравнении с Шинджу человеческую фигуру. Крохотную лишь внешне. Чакры в ней было ничуть не меньше, чем у Джуби. Потому что он был его джинчурики.

Мадара сидел на выросте одного из массивных корней. Он оставался самим собой, но поглощение Джуби отразилось на его облике. Некая черная материя покрывала его ноги и тело, образуя нечто похожее на штаны и длинные печатки. И поверх - белое хаори с девятью томое на спине и таким же их количеством на вороте. Некогда черные волосы выцвели, превратившись в белую гриву, которой мог и Джирайя позавидовать. От левого виска по лбу тянулся широкий и тонкий вырост — явно некое подобие рога. Уже знакомая картина по прошлой жизни. И в этой я уже успел навидаться подобного. Исшики, Урашики — Ооцуцуки тоже могли облачаться в подобный покров. Это некая специфика чакры, связанная с Шинджу? Подобный, но менее материальный вид покрова могут использовать джинчурики и сеннины при достаточном контроле чакры и сродстве с ней.

При содействии Мататаби и Курамы подобный покров имеют Югито и Кушина. Он же есть у меня, хотя после поглощения Хакуджа Сеннина проявляется только при интенсивном использовании чакры. Насколько я понял, эффект покрова аналогичен обычному преобразованию. Чакра биджу и природная энергия вливаются в кейракукей и являются чужеродными для тела. При нехватке контроля оно подстраивается под новую энергию и трансформируется. Но, кроме обычного материального тела, есть еще и тело чакры, оно тоже преображается. И если удается подавить внешние эффекты режима Мудреца или Хвостатого, то сильнее внутренние — этот покров. Так или иначе заемная энергия насыщена чужой духовной и физической энергией, которая требует синхронизации с ней. И проявление покрова — это тоже признак нехватки контроля.

Ну, у Мадары особых проблем с контролем нет.

— Предвидел? — мой ответ Мадаре прозвучал стройным хором. — Можно сказать и так.

Я неспешно приблизился к Учиха во всех своих восьми телах. В ответ он надменно повел бровью. Мадара легко оттолкнулся от корня и прыгнул вперед. Несколько десятков метров высоты для него проблемой не стали. Он даже не попытался погасить ускорение, так и рухнул на землю, расколов ногами и без того идущий трещинами камень. Потревоженный его падением прах поднялся с земли. Джинчурики Десятихвостого хватило простого движения рукой, чтобы поднять резкий и сильный порыв ветра, который просто смел покрывающую ровным слоем землю пыль. Гора серого праха взмыла над головой и повисла в стороне темной тучей.

— С твоим характером и в самом деле нужно иметь несколько тел, чтобы дожить до старости, — с усмешкой заявил Мадара. — Из-за этого никчемного барьера ты заставил меня ждать? Я чувствую четверых биджу на его гранях. Ты смог приручить этих мерзких чудовищ. Достаточно было просто раздать им человеческие тела?

— Нет, на самом деле было достаточно просто увидеть в них людей, а не мерзких чудовищ, — одинаковая легкая усмешка исказила восемь совершенно разных лиц.

— Ха-ха-ха! — открыто рассмеялся в ответ Мадара. — Твои слова слишком бредовы для шутки. И в них чувствуется дух Рикудо Сеннина. Биджу, как его творению, такое могло понравиться.

— Много ли ты знаешь о Мудреце? — вежливо поинтересовался я.

— Не много. Хотя я знаю, что он распространял чакру среди людей, чтобы они достигли понимания между собой и могли видеть сокрытое в сердцах. Однако в итоге люди начали использовать чакру, как оружие. Мир Рикудо вернулся к миру Кагуи, его матери.

— Почему же? Сейчас умение понимать друг друга без слов с помощью чакры очень распространено, — улыбнулся я. — Клан Яманака выживал за счет этой способности столетиями. А моя армия достигла за счет их техник наибольшей эффективности.

На лице Мадары появилась холодная хищная улыбка.

— Беру свои слова назад. В том, кто видит в ниншу средство для эффективного уничтожения людей людьми, не может иметь ничего общего с Рикудо Сеннином.

Я невольно улыбнулся. Ничего общего, говорит. Возможно, у меня с Рикудо даже больше общего, чем мне бы того хотелось.

— Я, знаешь ли, простой человек, у которого нет иллюзий, что человечество можно изменить к лучшему, просто научив их читать мысли друг друга, — ответил я Мадаре. — Как тот, кто умеет эти мысли читать, я понимаю, что лучше многому остаться сокрытым.

— Простой человек не стал бы именовать себя богом, — довольно улыбнулся Учиха. — У тебя нет иллюзий, но твое учение — лишь иллюзия мира для порабощенного стада. Как и все, обладающие силой, ты не прекратишь войн для обретения большего могущества.

— Мышление, достойное настоящего шиноби, — я даже не пытался скрыть насмешки. — Если бы моей спокойной жизни не мешали личности, вроде тебя, то я бы отказался от своей силы.

— У тебя занятная техника клонирования, — хищно сощурившись, внезапно вспомнил Мадара. — Похоже, восемь тел дают тебе веру считать меня простой помехой. Но сейчас один таракан или их кучка — такая мелочь не повлияет на исход сражения.

— Ха… Тогда ты не будешь против, если я сделаю так.

Я поднял руки всех своих тел. В неестественно тихом пространстве раздался синхронный хлопок, когда десять пар ладоней сомкнулись в печати Дракона. Восемь сердец забились в унисон, чакра обожгла меридианы и излилась сквозь тенкецу, проникая в плоть. Мерцающее пламя разных цветов взметнулось над клонами. В ночи вспыхнули алыми углями Кецурьюган и Шаринган, лунным светом засияли две пары Бьякуганов. Глаза Увабами засияли янтарем, а Чоды и Кёды — превратились в две пары черных провалов. Последние крохи природной энергии взбушевались. Грань измерений задрожала и истончилась, пропуская сквозь себя энергию загробного мира. Внезапно ожившие тени затрепетали, подобно пламени на ветру, и начали обретать человеческие очертания. Они смотрели на меня и дрожали, словно от страха.

Ямата но Дзюцу.

— Рюджин.

С восьми уст сорвалось одно это имя. Волна призрачного белого света разметала сгустившиеся тени. И семь тел начали рассыпаться пылающим туманом, который мгновенно был притянут одним единственным телом. Разделенное на восемь частей сознание стало единым, восемь ветвей стали одним целым. Подняв руку к лицу, я сжал ладонь в кулак. Ощущения были странные, восемь видов чакр слились воедино. Чакра разных существ в нескольких печатях вливалась в тело. Роен, Кагебоши, Трехглавый, Морьё, Когенрю — их сила растворялась в моей. Моя кожа начала отливать перламутром, на ней снова проступил рисунок чешуи. Физическая сила стала иной. Раньше я не рисковал применять эту технику до конца. Слившись в одного Джуби девять биджу могли породить Кагую. И я не был уверен, что объединив в одном теле все восемь ветвей своей техники, я не верну к жизни какого-нибудь Косенджина. Я и так уже стал чьей-то реинкарнацией. Усугублять свое состояние не хотелось. Ну, риск был не велик, да и разговор с Хикавой немного меня успокоил. Так что настала пора объединиться.

— Соединился в одно тело, — Мадара смерил меня изучающим взглядом. — Твоя чакра изменилась. Хотя ее не стало больше, но ты смог собрать в своем теле несколько занятных чудовищ. С помощью них ты пытался стать равным по силе с Десятихвостым? Тщетная попытка.

— Когда-то у меня была идея. Иметь столько чакры, что меня бы называли Бесхвостым Биджу. Но с тех пор я начал лучше разбираться в этом мире. Количество и даже качество чакры имеют небольшое значение. Это лишь метод использования настоящей энергии.

Моего сознания коснулись новые ощущения. Сендзюцу и раньше позволяло чувствовать жизнь и ее увядание вокруг себя. Природная энергия давно стала частью меня, и мир ощущался продолжением тела. Но сейчас он и в самом деле стал мной. Моя физическая и духовная энергии уже не ограничивались одним физическим телом. Они смешались с природной энергией и растеклись по округе. Это мой покров чакры.

Я только перенес вес тела с ноги на ногу, чтобы сделать шаг вперед, но Мадара уже почувствовал угрозу. Хорошая же у него интуиция. На словах самоуверенный, а на деле решил проявить осторожность. Он воспарил над землей, девять Гудодама за его спиной задрожали, готовые как к атаке, так и к защите. Я подавлял свое сакки, чтобы не спугнуть противника. Придется пойти иным путем.

Лицо Мадары скривилось, словно от боли. Он замер в нескольких метрах над землей, когда направленная на него жажда убийства настигла разум. И в этот момент я сделал шаг вперед. Раздался низкий, на грани слышимости, гул. Земля вокруг словно обвалилась вниз. Сильнейшее притяжение сдавило камни и смяло их. Горами высящиеся корни по сторонам впечатало в землю, с треском они начали раскалываться вдоль волокон. Полет Мадары прервался, его тело с размаху шмякнулось вниз. Тревожно качнулся бутон на вершине Шинджу, его ствол наклонился и заскрипел, тоже захваченный незримой силой притяжения.

С тревожным гудением на землю вокруг начала падать атмосфера, ветер завыл в сминаемых корнях. Оставалось только подхватить его рукой и обрушить вниз. Уже разбитая и уплотненная усиленной гравитацией земля треснула вновь. Многотонный воздушный пресс вдавил тело Мадары внутрь. Брызнувшие в стороны камни и пыль мгновенно рухнули вниз, не в силах вырваться из зоны притяжения. Зато из нее вырвался рой черных шаров. Гудодама? Занятная техника. У меня подобной нет.

Экикё: Хантен!

Незримый покров, сам воздух и земля вокруг меня стали моими руками и закрутились вихрем. Девять Гудодама были мягко подхвачены ветром, нестройным роем они сделали вокруг меня оборот и устремились обратно. Череда взрывов! Без особого толка. Мадара уже сбежал. Оставил после себя тень Лимбо, а сам вышел из зоны усиленного притяжения. Я развеял техники. Земля под ногами словно облегченно вздохнула и едва заметно поднялась назад. Поток воздуха ударил в лицо и растрепал волосы.

— Телепортация здесь запрещена, — холодно сообщил я, поймав взглядом фигуру Мадары.

Фон природной энергии рядом с Джуби был опустошен, но все же мне удалось повторить технику Хакуджа Сеннина, которой он блокировал пространственно-временные ниндзюцу. Когда-то она подействовала даже на Ооцуцуки Исшики. Сегодня тоже не подвела. И если Мадара даже не думал бежать, то скрытая за переплетением корней тень уже была готова применить технику. Дрожащее пространство вокруг нее разгладилось, заставив тень попытаться убежать. Мои глаза ожгло внутренним огнем. Багрянец Кецурьюгана потемнел, черная линия зрачка закрутилась и застыла в сложном узоре.

Инари!

Додзюцу Мангекьё Шарингана рухнуло на мир, незримый барьер замкнул пространство, и бегущая прочь тень вылетает прямо на меня. Деревянное тело, покрытое черной тенью и облаченное в белый хаори с узором из томое. Желтые глаза тени удивленно распахнулись при виде меня. Скрытая чакра вырывается наружу. Шесть черных шаров за спиной тени смазываются и вытягиваются в мою сторону хищными щупальцами. Стихия Скорости растягивает время, воздух расступается, пропуская меня вперед. Чтобы зайти за спину противнику, нужно меньше мгновения. Всполохи огня пляшут в воздухе вслед за движением моей руки. Язычки пламени сплелись воедино, обернувшись длинными яркими перьями.

Суздаку!

Алая птица набросилась на спину деревянного тела и… Резким движением мне приходится разорвать мчащееся ко мне пламя. Отразил мою же технику? Артефакт, вроде Гумбая Учиха или Учиде но Кодзучи Итачи? Не похоже. Движение энергии было иным, она не преображалась, а просто обернулась против меня.

— Интересно, — я помахал рукой, заставив оставшиеся искры от собственного тайдзюцу разлететься по воздуху безобидным фейерверком. — Кроме второго Джуби, ты нашел еще что-то в закромах у Исшики?

На самом деле, ответа от тени я не ждал, просто прикидывал, что еще можно от нее ожидать. Черный Зецу же просто пролетел вперед сквозь то место, где секунду назад был я. Исказившиеся Гудодама стремительно расплескались в воздухе, обволакивая деревянную марионетку, на которой Зецу сейчас и паразитировал. В его желтых глазах читалась настороженность. Удалось мне его удивить. Но долго отвлекаться на Зецу я позволить себе не мог. Напитанное моей энергией пространство вокруг было потревожено новыми тенями. На этот раз невидимыми и скрытыми в ином измерении. Тени Лимбо, четыре штуки. Даже сейчас остаются для меня незримыми, хотя у меня получилось засечь их, а этого достаточно. Нужно лишь подгадать мгновение. Резкий удар раскрытыми ладонями в сторону Мадары и Зецу. Воздух прорезает град невидимых игл.

Экикё: Джуеку.

Десять Крыльев — техника, позволяющая блокировать тенкецу противника на расстоянии. Естественно, моя атака оборачивается лишь рябью на черном щите из расплескавшихся в воздухе Гудодама. Нестрашно.

Хлопок!

Пока противник отвлечен, успеваю ударить парой дополнительно выросших рук по земле. Отменить технику блокировки пространственно-временных ниндзюцу - дело секундное. Черная вязь формулы призыва едва видна в лунном свете, но от этого не менее эффективна. За моей спиной из земли в объятьях пурпурного пламени выныривает большая голова в два человеческих роста. Широченный рот уже распахнут. Как когда-то с Исшики, в пасти призванного Хитокучи пропадает целый кусок этого мира. С хлопком и в облаке дыма голова демона исчезла. Оставив после себя лишь котлован в камне со следами зубов на стенках — словно надкусанное яблоко.

Я не вижу Лимбо, но Мадара не видит демонов. Должно быть, трудно будет его теням вернуться из загробного мира в этот.

— Зачем ты скрывал свою силу раньше? Чего добиваешься?

Вопрос этот задал Мадара, пока я вновь блокировал пространство от телепортации. Неприятно будет, если Зецу все же доберется до биджу или просто разрушит барьер. Вижу, у него именно такая цель. Напитать Шинджу чакрой ему выгодно.

— У меня немало причин, — счел возможным ответить я. Все равно нужно дождаться, пока сосуд для Кагуи не будет готов. — Мне нужна была война, чтобы предотвратить кризис в своей стране. Мне нужен сильный враг, для того чтобы у какурезато была иная цель, а не я. Мне нужен был кто-то, кто соберет биджу и возродит Джуби, потому что сам я не мог этого сделать, чтобы не поссориться с другими странами и Хвостатыми.

— И ради этого ты допустил, чтобы я стал джинчурики Десятихвостого? — с сомнением уточнил Мадара. — Не слишком ли самонадеянно?

— Ты видел второго Джуби, — я указал в сторону Зецу. — Наверняка нашел его в ином измерении. Догадываешься, кому он мог принадлежать?

— Я видел там послание. Проекции других людей, которые стали джинчурики Десятихвостых.

— Должно быть, это были другие Ооцуцуки, — заинтересовано сказал я. — Хотелось бы мне побывать там самому.

— Ооцуцуки. Как Кагуя?

— Да, Прародительница Чакры до того, как стать принцессой одной из стран в этом мире, пришла сюда с небес. Бежала от своего клана. И еще до того, как она съела Плод Чакры, она уже обладала ей и была сильна. Другие Ооцуцуки уже отведали Плоды и могут быть сильнее ее. К встрече с ними я готовлюсь. В сравнении с ними один джинчурики Десятихвостого не такая уж большая проблема. Сейчас ты мог бы сравниться с одним из них. С Исшики. До того, как он полностью возродился. Именно его Десятихвостого ты нашел в другом измерении.

— Исшики… — впервые подал голос Зецу. — Где он?

— Его больше нет. Ооцуцуки представляют угрозу для этого мира. Приходится от них избавляться.

— И в чем их угроза? — этот вопрос задал Учиха.

— Да в том же, в чем и в тебе, Мадара, — пожал я плечами. — Их цель — вырастить Шинджу и получить Плод Чакры. Твой план Глаза Луны им в этом поможет. Когда Вечное Цукиёми поглотит людей, и их чакра будет собрана Шинджу, то он может дать новый Плод. Собственно, поэтому я никогда не рассматривал тебя, как союзника. Лишь как инструмент, который мог бы помочь достичь моих целей.

— Хах! Рассматривать как инструмент меня? Достигшего истинного бессмертия?

— Да. Сейчас осталось передать твои силы истинному владельцу.

— Так вот в чем дело. Тебе нужна моя мощь, — Мадара смерил меня взглядом сверху и медленно сложил руки в печати. — Так и быть! Моя мощь - против твоей! Выясним, кто сильнее, и достоин ли ты этой силы!!!