Алсу и Человек в черном

Глава 13. Дреун (Поедальня, столовая)

— Вообще-то Нетийский дреун не предназначен для приема людей с поверхности. — Так объяснил многоглазый субъект на пороге столовой. — У нас и продуктов нет пригодных. Вам же нужны те, чья жизнь проходит в покое между центром земли и сферой неба. И неважно, фрукт это или овощ, — это мертвый, потерпевший катастрофическое преобразование орган.

Девице надоело переводить, она остановила бессмысленный поток многоглазого и протолкнула гостей внутрь столовой. Пока привыкали в внутренней полутьме, уточнила:

— А есть продукт, которым можно обозвать этого охранника?

— Редиска. — Саша думал рассмешить Лену, но она не оценила, она просто сходила с ума.

Девица задумалась.

— Я давно поняла, что акуны плохо приспособлены для понимания двойственных оттенков вашей речи. И как бы я ни была внимательна, мне приходится разрабатывать переходный язык, проще говоря, разносить все по столбикам. Я три дня проторчала на слове «ключ». Вы намеренно так сделали, чтобы вас не понимали? Это некий шифр для внутреннего пользования?

Но никто ей не ответил.

— Когда же это все закончится? — проворчала Лена, разглядывая посетителей столовой. Это было фантастическое скопление призраков. Они висели под потолком, качались на лианах. Один субъект, отдаленно напоминающий человека, но только с гораздо более длинными ногами и руками, свисал с паутины. Его кормила рисом паучиха в форме официантки. Рис белыми пузатыми червяками расползался по большому листу папоротника, грыз края. Официантка его ловила, нанизывала на острый коготок, как на шампур. Гость смаковал каждую рисинку: снимал длинным языком, оправлял в маленькие голодные отверстия на теле, а их у него были сотни.

— Куда сядем? — развела руками девица, показывая пространство для выбора.

— Нам бы стол! — огляделся Саша.

— А, вон там вижу, — показала Девица в левый дальний угол. — Между прочим, уголок для молодоженов. — И почему-то противненько захихикав, вытянула из груди трубочку. Не успела сделать и пары глотков, как к ней подскочило змеевидное создание с пустым фужером, что-то пробухтело. Кивнула, наполнила фужер змеевида желтой жидкостью. Ушел, неся напиток, как драгоценность. К девице подошла еще пара субъектов, ушли обиженными.

— Как говорят у вас — халявщики, — ответила она на вопросительный взгляд Саши. — У меня самые лучшие отрсгустки во всем Королевстве, выкристаллизованы из агата и брокса (неизвестное на земле вещество). После моих сгустков снятся приятные сны, отнимаются ноги, не то что у некоторых: одни кошмары и гонки за приключениями.

Они подошли к столику, уселись так, чтобы видеть весь зал. За соседним столиком сидели двое. Оба в высоких шляпах, серебристых накидках. Настолько были увлечены друг другом, что не сразу заметили, как им принесли заказ.

— Проклесс, — подставляя влюбленной блюдо, официант откинул крышку. На тарелке лежал букет красных роз.

— Прикстонн. — На тарелке влюбленного лежали крупные осколки зеркала.

По виду стало понятно, что клиент недоволен.

— Что он говорит? — наклонилась Лена к Девице.

— Он заказывал блюдо шестой фракции, а ему принесли четвертой.

Официант поставил блюдо с зеркальными осколками на стол и два раза ударил по ним молотком. Захрустело разбитое стекло.

Влюбленный улыбнулся, довольно кивнул, а когда официант удалился, достал из груды самый большой осколок зеркала, протянул любимой. Она приняла. От розы осколком отрезала головку, распотрошила на лепестки, аккуратными слоями выложила на зеркальном осколке, прикрыла другим. Это походило на какой-то ритуал венчания. Движения осторожные, ласковые, словно боялась порезаться. Потом этот бутерброд подала любимому. Ох, сколько в её глазах было любви и преданности. Влюблённый отправил бутерброд рот. Было слышно, как на зубах захрустело стекло. Наслаждались оба. Он хрустел, а она, веселая и журчащая, словно жаворонок, продолжала что-то говорить, готовить, подкармливать любимого. Неудачные бутерброды съедала сама. И тогда хруст стекла становился громче.

— Пошли отсюда, — вдруг вскочила Лена.

— Куда вы? — засуетилась Девица, — я вам заказала печень личинки бражника.

Наверху что-то хрустнуло, посыпалась пыль. Створки потолка разъехались в стороны, и в образовавшийся зев стал спускаться обломок огромного корабля. С него бежала вода, свисали водоросли, кораллы, падала рыба. Первое, что пришло в голову: его только что достали со дна океана. Обломки установили на тележку, украсили лентами и выкатили на середину зала.

Эти обломки предназначались маленькому существу, очень похожему на медузу. Склизкий, плотный, противный, с миллионами усиков, он, этими шустрыми усиками пробежавшись по гнилой дощечке, положил «еду» на прозрачный язык, легко раздавил, перемолотил. Сделал все намеренно медленно, с чувством превосходства.

Все Склизняку завидовали, кроме молодоженов.

Первым на отрэнергию отреагировал Акумуляр-317.

Помелив секунду, он повернул голову к источнику отрэнергии. Им оказались двое за соседним столом. Парень и девушка. У девушки совсем перебор: отэнергия с искрами, проблесками молний. Она явна перенапряжена до предела. У парня послабее.

Акумуляр-317 боялся употребить слово «человек», потому что знал: это невозможно. Путь людям в страну Акумов закрыт. Они, словно пришельцы из космоса, все о них знали, но никто не видел, кроме Акумуляров, конечно.