Алсу и Человек в черном

Глава 29. Хромой Пронькин

Алсу довела Лену до дома.

Калитку отворил Пронькин, немного отступил, пропуская Лену во двор, взъерошил волосы, вызвав у нее кривую смущённую улыбку.

— Зайдешь? — пригласил Алсу вопросом.

Глупо, конечно, но она почему-то этому обрадовалась, настроение улучшилось. Боялась — начнут уточнять, что творится с Леной и все такое. Но Лена около дома неожиданно преобразилась, словно только-только проснулась и быстро побежала по природному зову.

Алсу знала, что Пронькин со своими огромными ящиками инструментов и запчастей прочно обосновался в этом доме. Весь двор занимала «газелька», хотя раньше пылилась на обочине дороги. В маленькой кухоньке стали ночевать проезжие командировочные, между ними возникали пьяные разборки, выплескивались на улицу и пугали ораву кошек, которых подкармливала мать Лены.

С крыши раздался стук.

Пронькин пожал плечами.

— Ну да, крышу латаем. Течет, зараза, сама знаешь, как это плохо. Вообще весь дом надо переделывать. Иногда просыпаюсь, как в склепе: узко, тесно, вонюче.

Зачем он все это рассказывает? Надеется, что пожалеет? Так ведь ей абсолютно фиолетово.

— Хочу всё поменять, — продолжил делиться планами Пронькин. — Пристрой сделаю, воду проведу, на месте беседки бар открою.

Алсу хранила вежливое молчание. Надеялась, что он быстро выговорится, и она, попрощавшись, срулит. А он все чаще оглядывался по сторонам, будто кого-то опасался. Вдруг он вдернул ее за руку во двор, прикрыл калитку. Голос его стал тихим, тревожным:

— Хотел предупредить. Вас разыскивают люди Романа.

— Так вроде уже нашли, — высказалась Алсу.

Словно не услышав, Пронькин продолжил говорить таинственным голосом:

— Роман Николаевич, говорят, пропал. Ребята, говорят, всю страну перетряхнули, наизнанку, говорят, всё вывернули.

— Мне-то что? — отозвалась деланно равнодушно.

— Так ведь последний раз его видели в вашем доме. А потом была гроза, которая и на грозу-то не похожа…Ваших рук дело?

— Потише с обвинениями.

— Вы же сейчас гостите у Вениамина Петровича?

«Как быстро расходятся сплетни!»

— Я ребят туда отправил. Так что ждите гостей.

Зря, конечно, Алсу надеялась, что их оставят в покое.

— Я что хочу сказать, — продолжил Пронькин, — Вам лучше с ними дружить. Мне кажется, они не ищут, а хотят убедиться, что Романычу действительно пришли кранты. Я так понял, уже начался передел его собственности. Честно говоря, я бы тоже ручки погрел, но не мой уровень, говорят, там уже ФСБ работает.

Вот это поворот! Если это правда, то они сами будут вынуждены покинуть прекрасный дом Сидоровых и, вместо того чтобы бродить по его музейным коридорам, будут жечь костры в мусорных баках, есть овсянку и штопать носки. И все-таки бесила наглость этих ребят. Вот чего привязались?

— Подожди, я тебе яблок насыплю, — и Пронькин захромал к сараю.

— Что с ногой? — напряглась Алсу, припоминая человека в черном — тоже хромал, когда убегал от их дома.

— С крыши упал. А что?

А ничего. Ты, батенька, попал в список подозреваемых. По комплекции вполне подходишь; щупленький, низенький, как подросток, обут в женские тапки на голые ноги.

— У вас какой размер?

— Сорок пятый, — соврал Пронькин, стыдясь своей маленькой, не мужской лапки.

— Мама просила купить хлеба. — Как будто бы вдруг вспомнила она, быстро развернулась, зашагала прочь.

— Магазин в другой стороне, — подсказал Пронькин и мысленно обозвал ее последними словами. А могли бы дружить и помогать друг другу. Он вообще отличный друг и товарищ, особенно, если за это хорошо платили. — Ничего, еще прибежите.

Чтобы не выглядеть врунишкой, пришлось идти в магазин. Заходить необязательно, от дома Лены магазин не виден. Но стоило Алсу дойти до павильона, как небо погасло. Оно стремительно темнело — с каждой секундой становилось всё чернее и чернее. Ветер нес снег, смешанный со старой листвой, хилыми ветками, гнилой соломой. Алсу отворила дверь магазина и шагнула внутрь. Вслед за ней влетела учительница химии Екатерина Миксовна. Увидев Алсу, резко притормозила и похоже испугалась: глазки забегали, правую щеку повело судорогой. Ее так перекосило, словно она увидела не свою ученицу, а пятиголового дракона.

— С вами все хорошо? — Алсу просто вынуждена была вежливо отреагировать на болезненное состояние учительницы.

— Кать, ты чего? — поддержала тревогу продавщица тетя Вера.

— Да, да, — кивнула Екатерина Миксовна. — Давление скачет. Я ведь гипертоник, зависимая от перемены погоды.

— Таблетку? — предложила продавщица.

— Не, не, мне бы полежать минут пять, само пройдет.

— Проходи в подсобку. — Продавщица, открывая проход, откинула на прилавке крышку.

— Ох, спасибо. Век буду благодарна. — Учительница суетливо проскользнула внутрь и, не вписавшись в дверной проем, больно ударилась коленом. — Да, да, извините, простите, — стала бубнить в пустоту. Даже пропав в смраде гнилых овощей и рыбы, продолжала что-то бубнить. Когда за ней захлопнулась дверь, звуки и запахи тоже испарились.

— Аистенок, тебе чего? Торт с вишенкой и принцем? — улыбнулась тетя Вера.

— Хлеба. Не, лучше йогурт с булочкой. Есть охота.

Продавщица поставила на прилавок баночку, булочку и уставилась в окно на улицу, а там уже крутило и вертело. В воздухе носился синий пакет, а вокруг него бултыхались обрывки мусора. Отсюда был виден светофор, который сейчас горел красным.

Алсу многозначительно постучала бутылкой йогурта по прилавку. На светофоре появился зеленый огонек, словно позволил продавщице обратиться к Алсу.

— Чего тебе?

— Сколько я вам должна?

Не отрываясь от окна, та поспешно назвала сумму. Продолжала наблюдать, как на противоположной стороне улицы остановился джип, мотоцикл с коляской, наполненной прошлогодним сеном. Ветер рвал сено в стороны, словно старуха — прядильщица через иголки вычесывала мусор из пуха. Мотоциклист спешно стягивал остатки сена веревками. Едва успевал. Ржавая солома хаотично разлеталась по округе, на большом расстоянии ложились на снег, деревья, дома, провода.

— Еще что-то? — очнулась тетя Вера от каких-то внутренних дум.

— Сдачу.

Не успела Алсу выйти из магазина, как за ней шлепнул засов, а за стеклом появилась табличка «Закрыто».