Алсу и Человек в черном

Глава 66. Сутулая любовь

Вновь черная вода Кривуши ломала неокрепший лед, вновь кружила в водовороте, протягивая то по мелководью, то вдоль длинных промоин огненно-красной глины. На дальних высоких увалах, куда падали закатные лучи, свисали над водой мощные корни деревьев, похожие на горящие ленты. На склонах береговых отрогов белел снег, превратившись над говорливым течением реки в огромный утёс. Изредка из чащи добирались до реки отвалившиеся обледеневшие, крепко сбитые пласты, их кромки порой обламывались, крошились, рушились в воду. Вода с готовностью подхватывала, несла мимо берега в тупик поворота, там уже нервно дрожали ели, пытающиеся кольчатыми кореньями отпихнуться от нагромождения наледи. Она вздымалась и опускалась мягкими волнами — словно дыхание предстоящей зимы.

Под вечер становилось совсем прохладно. Алсу тревожилась. От таких перепадов температур можно было промерзнуть насквозь. Все-таки она не очень тепло оделась для похода, а костер грел только островками — в лицо жар, а в спину холод. Да еще от порывов ветра с ветвей сосен сыпался снег. Алсу вставала, поворачивалась спиной к костру и в сотый раз жалела, что согласилась на это мероприятие.

Сегодня утром, когда она пришла в школу, к ней подкатил Парфенов и пригласил на днюху.

— Кроме шуток, — уговаривал он. — Я все придумал. Разведём костер, ты возьмёшь с собой гитару.

Алсу размышляла, как отказаться.

— Так возьми Костю, друзей.

— Надоели. Целыми днями одни только разговоры про выпивку, девок — гнусная мелкая шпана. Не с кем даже поговорить по-настоящему.

— Какой ты милый! — сказала Алсу. Но только для того, чтобы сменить тему разговора.

— Согласен. Ну что, идем?

«Нет, конечно. Я хожу в школу, чтобы учиться. — И Алсу чуть не добавила, что она вообще сегодня пришла последний раз. Завтра утром они уезжают».

— Если бы не ты, я бы сейчас не сидел в школе, а, наверное, удрал бы к черту на рога. Куда-нибудь в леса или еще дальше.

Что-то новенькое, — прислушалась Алсу.

— Я в ужасном состоянии. А тебе я покажу красивые места, самые удивительные. Понимаешь? — И даже схватил её за руку. — Нет, кроме шуток.

Алсу начала что-то говорить про учебу, родителей, и все такое. Он придумывал новые каверзы: встреча рассвета, заливные луга, шишкинские пейзажи. Мать честная! Столько соблазнов. А она ни черта не соглашалась. Уже начала злиться, что он затеял весь этот разговор.

— Какая же ты тупая! — сказал Парфенов. — Ничего не понимаешь!

— А знаешь что, катись-ка ты отсюда, — зыркнула Алсу гневным взглядом.

И эту фразу услышал подошедший Костя и принял на себя. Ну, не урод ли? Посмотрел с такой ненавистью, что бессмысленно было оправдываться, разговаривать с ним по-хорошему. Алсу ужасно разозлилась на себя, что вообще затеяла разговор с Парфеновым.

— Ладно, я сматываюсь отсюда, — сказала она, но Костя перехватил руку.

— Куда? Сбежать решила? Со мной не получилось, на Парфе переключилась?

Ох, и взвилась же Алсу. Знала, что не нужно так говорить, и никогда бы не сказала, если бы он её не довел. Она кричала, извивалась в его руках, а он держал и не хотел слушать. По правде говоря, Алсу боялась расплакаться — сейчас придет в класс вся зареванная, а Роза Викторовна обязательно обратит всеобщее внимание на её красные глаза и нос.

— Пойдем, я провожу тебя домой, — предложил Костя.

— Если ты думаешь, что я не дойду до дома, то ты дурак. И вообще, меня Саша пригласил на свой день рождения.

— У тебя днюха? — искренне удивился Костя.

Парфенов замялся, сник.

— Куда в этот раз? — уточнил Костя.

— Не, я без шума и пафоса — только с ней, — сказал Парфенов и многозначительно глянул на Алсу.

— Ну и отлично. Будет тихо, мирно. Всем классом идем в лес. — Костя обернулся к Алсу, отпустил руку. — Не, реально прости меня. Не думал, что у вас все серьезно.

— О чем это ты?

— Ну, думал, ты меня чутка подтравливаешь, чтобы вызвать ревность.

— А не слишком ли ты возомнил о себе?

— Не слишком.

После школы Саша с Леной зашли за Алсу. В этом было что-то смешное и несуразное, как покореженный треугольник. По тропинке шли цепочкой: Алсу, Саша, Лена. Лена бесилась, бесконечно громко и глупо хохотала. Понимала, что сегодня в этом треугольнике лишняя она, уговаривала себя успокоиться и гоготала еще громче. Алсу же периодически останавливалась, пыталась извиниться, не хотела идти, все твердила, что всё так глупо, непонятно. Саша пытался быть галантным, хотел забрать у нее футляр с гитарой, помочь нести. В конце концов она сдалась. Отдала инструмент, пропустила Лену вперед и поплелась следом.

По правде говоря, совсем не понимала, зачем согласилась. Сейчас бы спокойно собирала вещи, — да какие к черту вещи⁈ Собирать нечего. Вообще, скорее согласилась для того, чтобы последний разок остаться с Костей наедине, понимала, что вообще всё — конец! Наверное, можно было бы что-то изменить, самой напроситься на свидание. Да разве она позволит себе такое? Здесь намешано черте что: гордость, разочарование, страх, неумение общаться с парнями, не как с друзьями или врагами, а как с любимым человеком. Но самое страшное: она искренне полагала, что она Косте неинтересна. Нет, это все-таки ненормально, думала Алсу, глядя на Лену, на ее несчастную сутулую спину, вздрагивающие в печали плечи. Алсу вовсе не хотелось загибаться от такой любви, — не хотелось, но увы! — загибалась.