Алсу и Человек в черном

Глава 67. Отрублю тебе голову

Костя тренькал на гитаре, пальцем чиркал то одну, то другую струну. Лена командовала Сашей, который пытался вскипятить воду в котелке. Дело не шло, уже второй котелок рушился в костер, топил огонь. Саша вновь устанавливал распорки, приносил воду с реки. Кропотов следом тянул сухую елку, целиком бросал в костер. Она вспыхивала петардой, распуская в небо фейерверк догорающей хвои. Другие одноклассники хихикали, рвали на куски лаваш, передавали по цепочке, переговариваясь, пересмеиваясь.

— Костян, сыграй че повеселей…

— Да он не умеет…

— Не бзди. Гитара же его.

— Ты лучше Бесфамильную проси, она на конкурсе так забацала, я припупел…

— А где она?

— Да около тебя…

— Давай Бесфа…потрепи душу…

Кто-то вытянул гитару из рук Кости, по цепочке передал Алсу. Место гитары тут же заняла Краснощекова, щекой прижалась к груди Кости, пальчиками поскребла по плечам, спине, подтянула его футболку вверх, подкралась к его телу. Костя отпихнулся, словно труху, попытался стряхнуть Краснощекову с колен.

— Ата-с-с! — громко кричала Краснощекова и впивалась в Костю поцелуем.

Алсу не могла на это смотреть. Она размашисто ударила кистью по струнам — ожидала услышать пронзительный отвратный звук, но гитара отозвалась прекрасным баритоном, словно запела сама.

— Колючий ежик…! — объявила Алсу и заорала на всю округу. — Колючий ежик влюбился в антилопу…лопу-бабу-антилопу…Все вместе!

— Лопу-бабу-антилопу! — с удовольствием впряглись одноклассники.

— Квадратный ежик! — начала новый куплет Алсу. — Квадратный ежик влюбился в антилопу…

— … лопу-бабу-антилоппу!

— Хмурый ежик! Хмурый ежик влюбился в антилопу…лопу-бабу-антилопу…

— Дай я! — Кто-то перехватывает у Алсу гитару и инициативу.

— Короче, какой-то там ежик… — стал надрываться юношеский фальцет. — Влюбился в бабу…

Над поляной раздался хохот.

Гитара пошла гулять по кругу.

Мгновение Алсу видела одного одноклассника, который стоял на пеньке, как на сцене, а еще через мгновение он летучей мышью перепрыгнул на лежащий ствол, с трудом удержал равновесие. Если бы в этот момент его не поддержали чьи-то заботливые руки, он бы точно всем телом рухнул в костер.

— Озверел⁈ — орал ему Костя.

— Клево же, — парировала Краснощекова.

Кругом стоял оглушительный треск, хруст, вой — это каждый придумывал свою версию песни. Многочисленные варианты куплетов накрывали толпу, словно шатер.

Через несколько минут ежик превратился в дракона, крокодила. И уже никто не был в силах преодолеть этот хаос слов и звуков, пока все одновременно эмоционально не выдохлись. Потихоньку все успокоились, стали незаметно рассредоточиваться по округе, проваливаться в темноту.

— Сашка, давай чай! — потребовал кто-то.

— И мне…

— И нам…

Парфенов, прочно увязнув в чьих-то кружках, изо всех сил старался угодить, но с первой секунды было понятно — чая хватит не всем.

— Чего зырите? — зло кричал он. — На речку бегите за водой. И дров побольше.

— Нам тоже бежать? — снисходительно улыбалась Краснощекова и грела руки о спину Кости.

— Тебе в первую очередь! — орал на нее Парфенов.

Краснощекова, конечно же, ждала другого ответа, крепче прижалась к Косте в поисках поддержки. Он тихо спихнул её с колен и, забрав ведро, заторопился к воде. Вдруг со стороны реки раздался крик.

Все напряглись, вытянули шеи. Отблески костра выхватывали из темноты стройные стволы сосен: их кора и хвоя искрилась красными огнями, доказывая всем, что наступила ночь, со всех сторон затопленная непролазной тьмой ельника. Ни проехать, ни пройти. Крик повторился, но более приглушенный.

— За мной, — скомандовал Парфенов.

Алсу подскочила следом.

— Куда, блин? — рявкнул он на нее. — Сиди, не рыпайся.

Все пропали в темноте.

Раньше поляна, которую они нашли, казалась очень удобной. Кроны деревьев причудливыми узорами растекались по небу, оставляя на нем небольшой островок голубого воздуха с алым отблеском костра внутри. Это казалось чем-то мистическим и волшебным, пока Алсу не осталась одна. Холод сразу, как капкан, вонзился в тело. Лес стал тяжелым и огромным, как стая динозавров.

Алсу на ощупь поползла к ели, у которой оставила футляр от гитары, с мечом на дне. Долго не могла открыть замки. Маленькие механизмы сопротивлялись — непонятно почему, но это добавляло ужаса. Наконец, справилась. Меч на месте, в специальном пазе, наговоренном Янотаки. Вытащила, обняла меч, как ребенка. Она готова. К чему, пока не понятно. Но лучше перебдеть, чем недобдеть.

Она не ошиблась, человек в черном плаще появился очень скоро. Отделился от дерева, словно был его частью и стал медленно приближаться к костру. Было ощущение, что специально выбирал такой ракурс, чтобы казаться выше и мощнее. Хотя и так видно, что не мал. Весь освещенный луной, вперемешку с черными елями, соснами, казался многоруким, как самая страшная индийская богиня Кали, лицо которой было скрыто под черной маской и огромным капюшоном.

Алсу бесшумно выставила меч и попыталась внутренне успокоиться.

Черный человек, подняв в воздух сноп искр, перешагнул костер, — по земле, расплескивая воду, покатился котелок.

В каждом движении черного человека чувствовались сила и мощь. Шаги были широкими, тяжелыми — это была поступь богатыря, которого невозможно свалить никакой силой. Наверное, он целыми днями тренировался со штангами и гантелями. Сплошные мускулы и никаких мозгов. Словом, Алсу дорисовывала себе все то, чего не могла увидеть под черным плащом.

— Стой! — приказала она. — Еще одно движение, и я отрублю тебе голову!