Алсу и Человек в черном

Глава 61. Подсматривать, подслушивать

Никому не нравится, когда в окна твоего дома начинают кидать камни. Вениамину Петровичу Сидорову это тоже не понравилось. Во второй половине дня, во время обеда, запищал домофон. Он пищал долго и требовательно, словно хозяин дома был не внутри, а снаружи. Потом к домофону добавились удары по железу — кто-то колотился в дверь, дергал ручку. А ведь у всех домочадцев было прекрасное настроение. Только что молодожёны Акумуляры получили светлейшее благословение.

— Что там? — буркнул Вениамин Петрович, пытаясь сдержать раздражение.

— Уже иду. — Марья Васильевна включила камеру. Весь экран был забит разномастными лицами. Выглядели они весьма серьезно, и, судя по тому, как нервно кричали и размахивали руками, случилось что-то ужасное.

— Люди какие-то. Много, — растерянно сообщила она.

Вениамин Петрович поспешил на улицу, распахнул дверь и уставился на толпу, мысленно готовясь услышать что-то из ряда вон выходящее.

И тут сразу со всех сторон понеслись претензии:

— Петрович, плати за корову

— А у меня забор упал…

— Штаны унесло с веревки…

— Коза потерялась…

— Кто платить будет?

Вениамин Петрович внимательно слушал выкрики, не перебивал, не задавал вопросов. Он собирал информацию и туго соображал, что случилось. Похоже, произошла дикая ошибка, переросшая в чрезвычайную ситуацию. С какого вдруг перепугу все ополчились на него?

Люди возмущались, не стеснялись перебивать, перекрикивать друг друга. Известные добряки и шалопуты, вероятно, чувствуя опасность, бледнели от ужаса, переходили на другую сторону дороги, оставляя у ворот пьяниц, быстрых на руку драчунов. Те по привычке пытались хамить, задираться, оглядываясь на толпу за поддержкой. А остальные начинали высказывать Петровичу претензии уже государственного масштаба, как будто он был виноват в маленьких пенсиях и дорогих кредитах. Кто-то не переставая жаловался на бессонницу, на плохой урожай земляники и орехов. Все валилось в одну кучу.

Вениамин Петрович был сам не свой. Предшествующую ночь он не спал, сокамерники попеременно задирались, дрались, потом всю ночь плакались, утирались кровавыми соплями, а на рассвете дружно захрапели. А потом были эти полупрозрачные призрачные Акумуляры. В лучах солнца их петлистые, как ветви деревьев, тени ложились на Вениамина Петровича, и он вздрагивал, сравнивая их со щупальцами осьминога. И именно в это тяжелое утро с одуряющим запахом чистого снега от этой толпы исходила отрицательная энергетика, которую ощущали не только гости дома, и особенно Акумуляры, но и сам Вениамин Петрович.

Стараясь унять весь этот хаос, Вениамин Петрович поднял руку, словно на собрании попросил слово. Толпа притихла.

— Говорить буду с одним.

— Подкупить решил…

— Да щас, запугает…

— Хорошо. С тремя, — хмуро согласился Вениамин Петрович. — Иначе никакого диалога не получится. Претензии в письменном виде.

— Да срать мы хотели на твой диалог! Плати давай! Раскошеливайся! Отдавай наши денежки!..

Королева Маргарита стояла у окна. Её раздражало и бесило то, что происходило внизу. Её немигающий озабоченный взгляд, зависший поверх толпы у ворот, заметил разрастающееся над людьми облако отрэнергии. Облако всё росло и росло, потому что к собравшимся постоянно присоединялись новые жители, забывшие о своих делах, — некоторых одолевало любопытство, некоторых притягивала чужая энергетика.

Случайно увидела выражение лица Акумуляра-317, который стоял рядом. Он уже работал над серьезной проблемой, и Королева не могла не одобрить его сосредоточенность. Он уже настраивался, работал, примерялся к сгусткам отрэнергии. С первой секунды было понятно, что её чересчур много. Неожиданно его голова вспухла, округлилась. Он открыл окно, вскочил на подоконник. Пока, упершись руками в раму, он протискивал свою голову с тугими рожками, толпа на улице охнула. Бисерно-серебристое чудовище мягко спрыгнуло со второго этажа и с тихим вздохом приняло на себе еще один сгусток.

Одна женщина завизжала, увеличив свою отрэнергию до предела. Ей заткнули рот.

Вслед за Акумуляром-317 в окно выпрыгнула его жена. Теперь она была меньше его раза в три. А он уже заходил за дом, чтобы не пугать людей своим увеличивающимся видом. В голове у него уже ожили молнии, загрохотали раскаты грома. Акумуляра-999 тронулась следом за мужем, который тянул за собой черный шлейф сгустка. Она старалась максимально облегчить его ношу, но еще не умела достаточно плотно с ней взаимодействовать. Сгустки отрэнергии окутывали ее, пробивали насквозь, оставаясь в ее теле лишь малой долей, хотя и этого хватило, чтобы крючки и пуговицы на её одежде поотлетали, туника сползла, почти оголив тело.

Акумуляр-317 растягивался вдоль и поперек в ущерб своему здоровью и жизни. Он уже не сопротивлялся. Отрэнергия наполняла его с таким же грохотом и силой, как самый огромный водопад в мире рушился на дно бездны. Внутри появился вихрь, который стал бултыхать 317-го стараясь поднять его в небо. Акумуляра-999 закричала от ужаса, схватила мужа за ногу, пытаясь удержать от взлета. В итоге полетели оба.

Алсу видела, как молодоженов несло в сторону Волги. Если 317-го разорвет на части, то и 999-ая погибнет при падении.

Неожиданно пошел мокрый снег с дождем. Поднялся сильный ветер, перемешал в кашу снег, грязь, опавшие листья.

Разрядка толпы состоялась. Все произошедшее дальше заняло не больше минуты. Словно очнувшись от наваждения, первыми от толпы отделились женщины с детьми, быстро потолкали свои коляски по домам. За ними потянулись мужья, родители, соседи. Человек пять остались, стояли, нагнув головы, почти касаясь друг друга лбами. От их волнения и азарта не осталось и следа. Их куртки и штаны уже промокли насквозь, и теперь холод добрался до самых косточек. В какой-то момент, когда особенно сильно взыграл ветер, они кучно бросились бежать.