Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Иэн

Запах догорающих поленьев и тепло каминного очага на мгновение перенесли мужчину в теплый Приморский лес, где ласковое солнце тонкой рукой касалось светлых волос, игриво кусая за щеки. Приглушенный аромат мака одурманивал голову, в то время как маленькие сойки шуршали светло-серыми крылышками, гоняясь друг за другом.

Иэн открыл глаза и Приморский лес исчез.

Он все так же сидел в глубоком кресле, закинув ногу на ногу и подперев подбородок кулаком слушал о чем разговаривали Кевин, Фейт и незнакомец, которого Этери назвала Лейном. Этот странный, неунывающий с виду мужчина быстро нашел общий язык с двумя из четырех всадников. Иэн в беседу не вмешивался, а вот их командир в неудовольствие кривила губы с тех пор, как альв забрал Чужестранку.

И никакого леса. Никаких маков.

С привычным беспокойством всадник нашел глазами Клементину. Девочка сидела на ковре рядом с креслом Фейт и не сводила восхищенного взгляда с алхимика. Чуть приоткрыв рот, она внимала каждому слову Лейна, а тот не забывал изредка подмигивать Клеми.

В гостиной царила идиллия, которая, впрочем, не нравилась двум из пяти собравшихся.

— Отчего вы мрачнее тучи, капитан? — спросил Иэн Авалону, вставая рядом с ней плечом к плечу.

— Пытаюсь защититься от палящего солнца, — криво усмехнулась хэлла, опасно сверкнув зеленой своих глаз.

Иэн бросил быстрый взгляд в сторону смеющегося Лейна Эверт.

— Думаешь, он может представлять опасность?

Авалона прикусила нижнюю губу. Взгляд ее на мгновение сделался беспомощным.

— Не знаю, — обреченно произнесла она. — Я не могу понять, какой он человек. Такой ли, каким кажется? Или все это не более чем притворство…

— Но волнуешься ты не только из-за этого, — предположил Иэн.

— Он напоминает мнеего.

Они одновременно выдохнули, воскрешая в памяти образ беззаботного светловолосого всадника, чей энтузиазм мог свернуть горы.

— Боишься повторного предательства?

— Боюсь, он может навредить Этери, — поджала губы всадница. — Или еще хуже, войти к ней в доверие.

— Пока у него получается это неплохо, — пожал плечами мужчина, ощутив внезапную волну холодной ярости. — Теперь он знает о нас все.

— Далеко не все, господин всадник.

Иэн обернулся, а хэлла нехотя повернула голову. Лейн оставил Кевина и Фейт, которые о чем-то горячо спорили, и оценивающе разглядывал Иэна. В том взгляде не было неуместного соперничества или ядовитой зависти. Так добрый друг смотрит на избранника своей сестры не по крови, а по духу. Настороженно. Лейн улыбнулся ему, а затем скользнул взглядом по лицу Авалоны. Глаза его оттенка крепко заваренного лимонного чая наполнились неожиданной нежностью.

Озадаченный Иэн вопросительно посмотрел на Авалону, но хэлла словно перестала замечать всех вокруг. Ее обжигающий своим паром злости взгляд был устремлен исключительно на Лейна.

— Кого же я вам напомнил, госпожа дю Лак? — с веселыми нотками в голосе осведомился мужчина.

— Подлеца, что обманным путем завладел доверием моего друга, — ледяному тону Авалоны мог позавидовать даже бесчувственный Иэн.

Только его бесчувствие оказалось напускным. Что говорить о хэлле.

— Мне казалось, я заслужил ваше доверие, когда дал обещание, — он озадаченно приподнял бровь. — Я не прикоснусь к Этери Фэрнсби.

Иэн ощутимо вздрогнул.

— Причинить вред можно разными способами, — уклончиво заметила всадница. — Не обязательно касаться человека, чтобы убить его.

— Пресвятая Морриган, я не убийца! — воскликнул Лейн, удивленный суждениями Авалоны. — Этери — милая девушка и мой друг. Почему я должен причинять ей боль?

— Это ты мне расскажи, — прошипела она.

В комнате повисла звонкая тишина. Лейн Эверт тяжело вздохнул. Улыбка сошла с его губ.

— Я не дурак и прекрасно понимаю, кто здесь лишний. Меня не должно здесь быть, и встреча с Этери — чистая случайность, но… — он легкомысленно развел руками, — я рад, что в тот день познакомился с этой девушкой. Она стала для меня лучиком света в мире, где не существует солнца. Я не требую вашего доверия. Просить о таком неправильно с моей стороны. Единственное, во что я прошу вас поверить: я не причиню ей вреда и не позволю сделать это кому-то из вас, — решительным голосом закончил он.

Щеки Авалоны превратились в два алых пятна, сияющих, словно наливные яблочки.

— Кому-то из нас?!

Она сделала шаг. Ее рука опасно легла на рукоять меча.

— Авалона… — предупреждающе сказал Иэн, как вдруг воздух перед ними рассекла тень.

Фейт загородила Лейна своей маленькой неширокой спиной.

— Ави! Очнись! — крикнула она, в глазах девушки блестел хрусталь слезинок, — Он не Фонзи! Слышишь? Прекрати проецировать на Лейне поступки человека, который в действительности заслуживает твоей ненависти!

Всадница вздрогнула и словно очнулась от недельного сна. Затуманенные глаза посветлели, а рука, секунду назад сжимающая эфес меча, безвольно опустилась вдоль тела.

— Что со мной…? — выдавила она, закрывая лицо руками.

Фейт обняла ее за плечи, хотя была на голову ниже.

— Это больно, — вдруг сказал Лейн, глядя себе под ноги, — терять дорогого тебе человека.

На нем скрестились взгляды всадников. Авалона отняла руки от лица. Ее глаза слегка покраснели.

— Я терял, — грустно улыбнулся он. Но улыбка та была изломанной маской, собранной по кусочкам.

Неспешно шагая по коридору второго этажа ресторации, Иэн думал, что после этого разговора Авалона больше не сможет смотреть на Лейна Эверт так, как раньше. Подозрение, страх, ненависть — все это стерлось всего одной фразой.

“Я терял”.

Авалона могла сколько угодно относиться к Лейну с презрением, но добрая часть ее души, способная на сочувствие, все равно возьмет верх.

Лишь после ее резких слов Иэн задумался над правильностью своего поступка. Над его жестокостью. Его мысли кружились в голове, словно неистовый ураган, и они же, растворились стоило ему увидеть в конце коридора альва, что нес на руках беспомощную Этери.

ЕгоЧужестранку.

Ярость ледяным потоком обрушилась на мужчину, заглушая глас разума. Ему столько лет вбивали в голову, что эмоции — слабость. В бою они мешают сосредоточиться на противнике, делают всадника слабым. Но эти годы не смогли сдержать гнев мужчины, к чьей женщине посмели прикоснуться.

Элфи заметил его сразу. К счастью, прежде чем Иэн Кадоган совершил необдуманный поступок, альв мотнул головой в сторону личных апартаментов, негромко произнося:

— За мной, всадник.

Иэн скользнул в комнату, едва не перейдя на бег. Влетел в спальню, где Элфи аккуратно укладывал Этери на мягкие, пахнущие лавандой подушки. Ее грудь равномерно вздымалась. Чужестранка была погружена в сон.

Облегчение стало самым удивительным чувством для Иэна.

— Какой же ты… — насмешливо щуря лисьи глаза, протянул альв.

— Какой? — вместо нормального голоса изо рта мужчины вырвался угрожающий рык.

— Предсказуемый, — пожал плечами он.

— Что ты с ней сделал?

— Тебе должно быть все равно, — усаживаясь на краешек кровати, продолжал дразнить его Элфи. — Ты столько гадостей наговорил бедняжке Тери, зато сейчас готов порвать меня на куски, даже не подозревая, что твоя благоверная всего лишь напилась в ресторации вместе с твоим отцом.

Такого заявления Иэн не ожидал, широко распахнув глаза.

— Она сделала… что?

— Нам нужна была информация, а Хагалаз единственный, кто мог нас ею снабдить, — болтая в воздухе ногами, поведал альв. — Жаль, что Этери просчиталась и выпила больше нужного. Уверен, из этого старого полена можно было вытянуть еще что-то.

— Значит, это не твоя работа, — вздохнул Иэн.

— Еще чего! — фыркнул Элфи, заправляя за уши пряди иссиня черных волос, — но в одном я преуспел, всадник.

Элфи протянул руку к спящей Этери. Ее смоляные пряди беспорядочно разметались по подушке, контрастируя со светло-кремовой наволочкой. Альв подхватил завиток у лица, пропустил его меж пальцев, хитро улыбаясь, потом провел пальцем по щеке девушки, стирая невидимое пятнышко.

Иэн в мгновение оказался рядом, перехватил руку Элфи и сжал ее с такой силой, что не будь тот из маленького народца, запястье сломалось бы, оставив после себя лишь неприятных хруст костей.

Ухмылка Элфи стала нечеловечески страшной.

— В чем-то преуспели все, кроме тебя, — прошептал альв, склонившись к злому, как стая волков, мужчине.

Иэн ударил его. Без замаха, целясь в челюсть, но задел лишь воздух перед собой. Он оглянулся. Элфи стоял около окна и смеялся над ним.

— Куда подевалось твое хваленое равнодушие, мальчишка? — высокомерно проговорил он. — Я не собираюсь тратить свое время на бессмысленную драку с глупым человеком, не имеющим смелости рассказать Этери всю правду.

— Откуда? — сквозь крепко стиснутые зубы выдавил Иэн. — Откуда ты знаешь?

— Ты забыл, кто я? — насмешливо заломил бровь альв. — Я знаю все, начиная от вашего путешествия после исчезновения Этери Фэрнсби, заканчивая тем, какое белье ты сегодня надел.

Иэн выругался, больше не делая попыток напасть.

— Единственное качество, которое мне в тебе нравится, — продолжал с независимым видом Элфи, — это благоразумие. Ты выбрал отвратительный метод держать ее подальше от себя, но я не могу не признать его эффективность. Прикосновения сведены к минимуму. Мои поздравления, всадник, — он медленно захлопал в ладоши.

Издевательские аплодисменты были вполне заслуженно.

— Ты знаешь, как убрать это? — мужчина закатал рукав, обнажая искусную вязь, состоящую из тонких веточек, листьев и пары рун. — Как снять проклятие?

— Не знаю, — Иэн застонал от отчаянья, — а если бы знал, не сказал бы. За тобой весело наблюдать, — вновь рассмеялся альв и исчез.

Комната наполнилась ароматом сожженного леса и сладко-ядовитого аконита. Последняя фраза Элфи потонула в тишине спальни:

— Будь смелее, всадник.

Хэлл повернулся к спящей на кровати Этери. Его лицо разгладилось, а в уголках губ затеплилась улыбка. Когда он смотрел на нее, из всех чувств оставалась только затаенная нежность. Иэн опустился на жесткий неудобный стул, стоящий подле кровати, и тихо заговорил, зная, что девушка его не услышит:

— Я надеюсь, ты никогда меня не простишь, даже если я приползу к тебе на коленях, моя милая Чужестранка, — он поправил одеяло, борясь с желанием коснуться ее руки. — Ведь если я услышу из твоих уст “прощаю”, то буду ненавидеть себя до конца жизни.

В спальне был слышен звук ее дыхания, нарушающий безмятежную тишину. Скрип двери ворвался в нее слишком неожиданно.

— Папочка?

Клементина несколько раз моргнула, привыкая к темноте, и подбежала к Иэну, забираясь к нему на колени.

— Тише, Клеми, — попросил он, гладя девочку по светлым волосам.

— Тетя Тери спит? — прошептала ему на ухо Клементина.

Иэн улыбнулся.

— Да. Она устала.

— Пусть ей присниться что-нибудь хорошее, — улыбнулась она в ответ.

— Обязательно, солнышко.

Они ненадолго замолчали. Хэлл уж было подумал, что дочь уснула, но тут она позвала его:

— Папочка?

— М-м?

— А почему я могу прикасаться к тете Тери, а к братику не могу? — спросила Клеми, имея в виду Кевина.

Мужчина вздохнул, крепче прижимая ребенка к себе.

— Этери особенная, Клеми.

— Это потому, что у нее глазки страшные? — нахмурилась она.

Иэн тихо рассмеялся.

— Нет, маленькая моя. Глаза Этери удивительные. Просто она… — он замялся, стараясь подобрать нужное слово.

Клементина вскинула голову, чтобы встретиться с Иэном взглядом, и прошептала:

— Ты ее любишь.

Иэн Кадоган неловко закашлялся.

— Не совсем так.

— Папа — лжец! — заявила малышка. — Ты сам мне говорил, что врать нехорошо, когда я съела все конфеты братика из его запасов!

— Хорошо, — пошел на попятную хэлл. — Ты умеешь хранить секреты, Клеми?

Клементина активно закивала головой.

— Ты права. Я люблю тетю Тери, — девочка широко улыбнулась, а Иэн продолжил. — Но ты должна сохранить это в секрете и никому не рассказывать. Поняла?

— Даже тете Тери? — грустно спросила она.

— Особенно ей!

— А… — Клеми хотела задать вопрос, но сразу же передумала. — Я сохраню твой секрет, папочка.

— Умница, — он тепло улыбнулся дочке.

Девочка взглянула на Этери. Во сне девушка сильно хмурилась.

— Тетя Тери не может быть моей мамой? — спросила она, заставив Иэна расстроенно поджать губы.

— Милая…

— Я знаю, — всхлипнула она, — у Клеми нет мамы.

По ее розовым щечкам потекли горячие слезы. Иэн не мог вынести слез дочери. Он обнял ее, раскачиваясь из стороны в сторону, и пытался успокоить:

— Солнышко, у тебя есть я, тетя Авалона и тетя Фейт, братик. Мы твоя семья.

— Я знаю, — повторила Клементина дрожащими губами.

Иэн вытер ее слезы огрубевшими от оружия пальцами. Ему показалось, что он вновь чувствует запах мака и солнца. В день, когда они нашли Клементину, было нестерпимо жарко…

Территорию Черного Легиона окружал тернистый лес. От жара яркого солнца светлые волосы Иэна выцвели. За спиной равномерно покачивался походный мешок. Щурясь и прикрывая голову рукой, всадник следовал за Авалоной дю Лак, ведущей их отряд в самую чащу леса.

Легион мог стать их единственным спасением при условии того, что они доберутся до независимых земель трех чародеек невредимыми.

Споткнувшись о высохшую корягу, Иэн выругался. Многие дни в пути сделали его раздражительным.

— Долго еще? — в который раз спросил Кевин. Ему пришлось тащить на себе не только свои вещи, но и вещи Фейт. Девушка, будучи хрупкой, как осиновый листик, быстро отстала, и чтобы не задерживать отряд, Кевин вызвался ей помочь.

— Осталось немного, — Авалона, опираясь на длинную неровную палку, остановилась, чтобы развернуть карту и свериться с их нынешних местонахождением.

— Здесь пахнет чем-то сладким, — Фейт вытянула шею. — Чувствуете?

Авалона удивленно вскинула брови, а Иэн сделал несколько шагов.

Раздался хруст. Он опустил голову, рассматривая сломанный стебель алого цветка под ногами. Нежные лепестки смялись, а черная сердцевина была втоптана в землю. Сладковато-фруктовый запах стал невыносимым.

— Это мак.

Они оказались на небольшой полянке. Через высокие безлиственные деревья проходили тонкие лучи солнца, навевая на растущие здесь цветы мистический флер. Под ласками лучей бутоны маков становились пунцовыми. Над ними кружили в танце маленькие черные бабочки, а на ветках деревьев пели свои песни сойки.

— Как поэтично, — пробормотал Кевин.

Поляна выглядела так, словно сошла со старой картины. Не вписывалось в общую красоту разве что черный булыжник овальной форме, облепленный со всех сторон бабочками.

— Нам нужно вернуться, — разобралась, наконец, с картой Авалона. — Мы прошли поворот.

— Давай передохнем, — устало плюхнулся на траву Кевин. Он привалился спиной к стволу дерева и закрыл глаза. — Я больше не могу идти.

— Если не поторопимся сейчас, то не успеем к вечеру, — нахмурилась хэлла.

— Иэн? — позвала Фейт, заметив, что мужчины уже давно нет рядом с ними.

Всадник не ответил. Он не сводил завороженного взгляда с камня. Бабочки словно охраняли его. Не отдавая отчета в своих действиях, Иэн приблизился к нему, ломая цветки маков. Он готов был поклясться — камень светился!

— Иэн… — голос Авалоны доносился словно из-под толщи ледяной воды.

Хэлл присел на корточки рядом со странным булыжником. Стоило ему протянуть руку, как бабочки взмахнули крыльями, разлетаясь в разные стороны. Теперь всадник мог лучше разглядеть камень, который оказался большим черным яйцом.

“Интересно, чье оно?”, — подумал мужчина за секунду, прежде чем коснуться скорлупы.

Мгновение ничего не происходило, а потом руку Иэна скрутила мучительная судорога. Она словно горела жидким пламенем. Хэлл закричал, попытался отдернуть кончики пальцев, но те словно намертво приклеились к яйцу. Сквозь мутную пелену в глазах Иэн увидел бегущих к нему Авалону и Кевина. А еще он увидел, как на его руке появляется загадочная вязь. Она брала начало от середины локтя и полностью облепляла плечо.

Кевин схватил его за плечи, повалив на высушенную желтую траву.

— Твою мать, — прохрипел Иэн, не в силах пошевелиться от боли.

— Придурок! Ты что сделал?! — кричала на него Авалона.

Мужчина закашлялся, кивнул Кевину в знак благодарности и попробовал сесть. Получилось с трудом.

Он открыл рот в намерение объясниться, но тут же закрыл его, понимая, что не знает, что сказать.

— Смотрите, — за левым плечом Авалоны возникла Фейт. Она большими глазами смотрела на яйцо. — Оно вылупляется.

Четверо всадников удивленно воззрились на черное яйцо, поверхность которого разрасталась трещинами.

— Не к добру это, — заметила мрачная Авалона. Резким движением она вытащила из ножен меч. — Будьте готовы защищаться.

Трещин становилось все больше. И вдруг скорлупа разлетелась тяжелыми обломками, словно взорвалась изнутри.

— Мои глаза меня не обманывают? — ошарашенно спросил Кевин, уворачиваясь от летящего обломка скорлупы.

Там, где находилось яйцо, в окружении алых маков сидела маленькая девочка. На вид ей было не более трех лет, неестественно худая и смертельно бледная. Не ребенок, а его тень. В маленьком платье, больше похожем на отрез белой ткани, в котором проделали дырки для головы и рук. Она оглядела небесно-голубыми глазами поляну. На ее лице не было ни единой эмоции до тех пор, пока она не наткнулась взглядом на Иэна.

Девочка улыбнулась, вскочила на ноги и бросилась к мужчине, широко раскинув руки.

— Папочка!

Она обняла Иэна за шею, а тот по инерции обнял ее в ответ.

— Подождите… Что?! — очнулся он.

— Папочка?! — воскликнули в шоке остальные всадники.

— Папочка! — закивала девочка, прыгая вокруг мужчины и повторяя, — папочка! Папочка!

Первой от шокирующего события отошел Кевин. У него всегда были хорошие отношения с детьми. Поэтому он приблизился к малышке, тепло улыбнулся ей и как можно мягче сказать:

— Прости, но он не может быть твоим отцом.

— Почему? — она обиженно надула губки. — Я знаю! Я точно знаю! Он мой папа! — и она вновь повисла у всадника на шее.

— Как тебя зовут? — вернув самообладание, спросил Иэн.

— Я… — она нахмурилась, а потом грустно продолжила, — я не знаю.

— Но в том, что он твой папа, ты уверена? — пряча в ножны меч, спросила Авалона.

— Да!

— Бессмыслица какая-то, — пробормотала она. — Почему посреди леса находилось яйцо? Кто этот ребенок?

— Может, она не человек? — предположил Кевин.

— Ты правда так думаешь? — в притворном удивлении спросил Иэн. — А я то думал, все человеческие дети появляются из яиц в лесу! — прошипел он.

— Как приятно иногда заблуждаться, да? — хмыкнул Кевин.

Иэн встал, и поскольку девочка все еще висела у него на шее, он взял ее на руки. Малышка восторженно завизжала.

— Надо отнести ее в Черный Легион. Там ей могут помочь, — сказала Авалона.

Кевин широко улыбнулся и попытался погладить девочку по белым мягким волосам.

— Ай! — он быстро одернул руку, едва коснувшись. — Жжется!

— Как это? — удивилась Фейт.

— Вот так. Прикосновение к ней обжигает.

Всадник, державший на руках девочку, вздохнул.

— Не нравится мне все это, — он посмотрел на малышку и впервые за несколько дней пути улыбнулся. — Будешь Клементиной?

Ее голубые глаза загорелись. Девочка решительно кивнула.

— Буду.